Прозвенел звонок. Одиннадцатый класс занял свои места, переговариваясь и шушукаясь. Учителя не было, поэтому дети занимались тем, чем хотели: кто-то слушал музыку, кто-то ковырялся в телефоне, ну а кто-то спешно доделывал домашнее задание.
- Димка! – крикнул парню, сидящему на первой парте, кто-то сзади.
Димка – это он. А точнее Дмитрий Станиславович Масленников, ученик одиннадцатого «А» класса одной из множества школ города Перми. Высокий, чуть полноватый, с приятным лицом славянского типа, он был объектом любви половины десятиклассниц, хотя сам об этом не догадывался. Впрочем, все десятиклассницы любили парней из единственного одиннадцатого класса в школе, хотя и не признавались в этом.
- Чего? – откликнулся он, сам не зная, кому говорит.
- Ты подготовил реферат по литературе? – спросил парень с пятой, последней парты – Ванька Лебедев, один из его лучших друзей и, по совместительству, одноклассник.
- Ты щас правду хочешь услышать?
- Да! Какой бы горькой она не была!
- Ну как тебе сказать…
- Позорище, - фыркнул Лебедев. – Не стыдно?
- Стыдно. А что делать?
Ванька неодобрительно покачал головой, и тут же полез в сумку за учебниками. Повернувшись, Масленников понял причину – в класс вошла преподавательница химии, и по её лицу стало понятно, что ничего хорошего сегодня в классе не предвидится.
- Класс, сегодня наша тема – гидроксиды неметаллов. Итак, прошу докладчиков сюда.
Как всегда, к преподавателю сверить доклады подошли три-четыре человека. На удивление Димы, среди них оказался и Лебедев. Масленников сделал вопросительное выражение лица, Ваня в ответ прошептал беззвучно: «Потом». Начались выступления докладчиков. Класс вполуха (если не в четверть) слушал докладчиков, занимаясь своими делами. Но счастье было недолгим – в конце урока преподавательница, выслушав докладчиков, произнесла:
- Так… Четыре человека сегодня получили пятёрки. Остальные, если завтра не сдадут доклады в письменной форме, получат двойки в журнал.
Класс встрепенулся. Послышались выкрики: «Не надо!», «Ну зачем?!». Но стоило прозвенеть звонку, как дети кинулись к дверям, и им уже было всё равно на доклады, химию, да и школу в принципе. За окном было плюс двадцать, стояла неимоверная жара, яркое солнце разогнало все серые тучи, которые с утра пытались нависнуть над городом. На дворе стоял конец апреля – предэкзаменационная пора, и многим было уже наплевать на всё.
- Удивительно… На первый урок пришло двадцать человек из двадцати пяти, - произнёс подошедший Лебедев. – Как думаешь, сегодня дождь будет?
- Конечно будет. Они же всю погоду испортят…
- Блин, где опять Платонов?
Дима внимательно взглянул на Лебедева. Чуть выше него самого, с длинными тёмно-русыми волосами, которые закрывали слегка оттопыренные уши, Ваня всегда обо всех, кто ему не безразличен, беспокоился, тянул их к чему-то, пытался сделать как можно лучше, и часто расстраивался, когда люди не хотели следовать по тому пути, по которому их пытались вести. Причём не хотели не из-за лени, а просто из-за нежелания совершенствоваться.
Они вышли из кабинета, и направились на третий этаж на урок обществознания.
- Не волнуйся. Приедет ко второму или к третьему. А ты чего выперся с докладом-то?
- Да у меня же спорная между четвёркой и пятёркой.
- И ты хочешь получить «пять» за полугодие и за год? – Масленников, хитро прищурившись, взглянул на него.
- Ну… Я не против.
- Да она в жизни тебе «пять» не поставит. Тем более за год.
- Я знаю. Но попробовать-то можно, ведь так?
- Задайся вопросом, оно тебе надо?
- В принципе, нет. Ты же знаешь, что я собрался поступать на филологический, - произнёс Лебедев, ставя сумку с учебниками на подоконник напротив кабинета.
- А раз собрался, то не заморачивайся с химией.
- Ладно, посмотрим, как дальше будет. О! Нарисовался – не сотрёшь! – поприветствовал он подошедшего Кирилла Платонова.
- Опять проспал? – поинтересовался Масленников.
- Ну как всегда, - улыбнулся самый младший из закадычной троицы.
- Иди сходи к химичке, покайся, - предложил Ваня.
- Ну нафиг, - отшатнулся Платонов. – Ещё я только в логово не ходил.
«Логовом» все ученики называли кабинет завуча, и надо полагать, не безосновательно. Самым отвратительным было то, что преподавательница химии имела полное право там находиться, так как была завучем, и кое-какой властью в этом здании обладала.
- Ну жди, пока Анатольна настучит по башке, - хмыкнул Масленников.
- Брось. Наш классный руководитель в принципе не способен никому дать по башке. Поругать может, накричать тоже, но бить – нет. Не такой она человек, - произнёс Кирилл.
Масленников и Лебедев молча переглянулись, но разубеждать Платонова не стали.
В этот момент они заметили четырёх десятиклассников, которые устроили драку прямо в школе на глазах у честного народа. Растолкав толпу мелких пятиклашек, парни попытались прекратить побоище, которое грозило вылиться в кровопролитную битву.
- А ну-ка прекратить! – гаркнул Ваня.
Но никакой реакции не последовало. Тогда парни начали растаскивать драчунов по разным углам. Минусом было то, что их было на одного больше, и все они вырывались, норовя врезать обидчику так, чтобы противник месяц не мог с больничной койки встать.
Кирилл скрутил одного из них и затолкал в ближайший пустой кабинет, закрыв дверь, он попытался удержать её, но не получилось – десятиклассник вылетел, как ошпаренный, и увидев противника, которого держал Дима, бросился к нему.
Масленников, поняв, что удержать он обоих сразу не сможет, отпустил десятиклассника, и тут же получил страшный удар в грудь, от которого он отлетел к подоконнику, пробил окно, и полетел вниз.
- НЕТ! – два голоса образовали страшный крик, от которого кровь застыла в жилах у всех стоящих на этаже.
Лебедеву показалось, что прошло лишь две секунды, так быстро они спустились вниз. Дима лежал на земле, руки были неестественно разведены. Вдруг он застонал.
- Он жив! – выкрикнул Лебедев. – Киря, звони быстрее в «Скорую»!
Два раза повторять не пришлось.
- Алло, «Скорая»? Срочно машину в школу сорок два… Нестерова, дом восемнадцать… Человек выпал из окна с третьего этажа… 17… Да, жив-жив! Быстрее!
- Дима, держись! Сейчас «Скорая» приедет, – Иван ощупал голову Масленникова и облегчённо вздохнул: всё было в порядке.
Из глаз рядом молча стоящего Платонова потекли слёзы. Масленников отключился.
- Нет! Нет! Ты не посмеешь! Ты не можешь! Ты не… - задыхался Лебедев.
В этот момент подъехала «Скорая», из неё выскочил врач.
- Скорее! – заорал Лебедев.
Врачи быстро переложили Диму с земли на носилки, один из них произнёс:
- Клиническая, у нас не больше пяти минут.
- Быстрее, - ответил другой.
Они погрузили его в машину, Кирилл забрался в машину, Ваня уже было полез, но его ухватила за рукав директриса.
- Куда это вы? Вообще-то у вас уроки…
- Отвали, тварь, - чётко и ясно произнёс Лебедев, причём таким тоном, что директриса поняла, что если она не отступит, то рискует оказаться рядом с Димой на точно таких же носилках.
Двери машины закрылись, она рванула с места, врачи суетились, делая массаж сердца.
- Мы можем чем-то помочь? – наконец-то открыл рот Платонов.
- Подержи капельницу, - попросил один из врачей.
Кирилл молча взял капельницу, его лицо было пустым и бессмысленным.
- Кто-нибудь возьмите его за руку, и щупайте пульс, - потребовал другой врач.
Иван взял руку Масленникова, и начал упорно искать пульс, который всё никак не хотел появляться.
- Пульса нет, - сообщил он упвшим голосом.
- Ещё 5 кубиков… - произнёс врач.
Второй вколол в вену Димы ещё немного жидкости, видимо с каким-то лекарством.
- Дима, вернись… - шёпотом произнёс Ваня.
- Пожалуйста… - добавил Кирилл.
Врачи развели руками, один из них взглянул на часы, и произнёс:
- Время смерти – десять часов семнадцать минут.
- Нет! - вконец обезумел Лебедев.
Он вскочил, принялся трясти новоявленный труп, и кричать:
- Вставай сейчас же, скотина! Как ты посмел нас оставить!
Один из врачей попытался посадить его на место, но Ваня заорал:
- Не трогайте меня! Вернись! Ты не можешь!
Ещё один крик наполнил машину:
- Пульс! Пульс есть! – вскрикнул Платонов.
- Не может быть… - врач ошалело взглянул на них обоих.
- Ну делайте же что-нибудь! – выкрикнул Кирилл.
Врачи засуетились, но теперь было понятно, что Дима Масленников не умрёт. Лебедев обессиленно сел на сиденье, Платонов положил ему руку на плечо и прошептал:
- Мы справились, понимаешь? Это мы его не отпустили…
Ваня молча кивнул, из его правого глаза выкатилась слеза.
Через пятнадцать минут Дима лежал в отделении реанимации, врачи колдовали над ним: одна группа работала над переломом ребёр, другая над переломом руки.
- Ваня, скажи мне, что он не умрёт, - потребовал Кирилл.
Они стояли на крыльце и курили уже не первую, и даже не вторую сигарету.
- Скажи мне правду. У тебя же есть дар ясновидения, тебе же гадалка сказала!
Лебедев молчал потому, что просто не знал, что сказать.
- Скажи! – истерично выкрикнул Платонов.
- Он не умрёт. Слишком рано ему уходить. Но дальше ему будет намного сложнее, чем сейчас.
- Самое главное – чтобы не умер.
- Он не умрёт, – твёрдо произнёс Лебедев, затянувшись.
Он уже знал, кто сидит в машине, которая въехала на территорию больницы, снеся по дороге ограждение. Машина остановилась, из неё в слезах выскочила мать Димы.
- Мальчики… - выдохнула она. – Мальчики…
Её ноги подогнулись, и она упала в объятия ребят.
- Тётя Света, не волнуйтесь, - произнёс Кирилл, - Всё будет хорошо. Я обещаю.
- Где он? – спросила она, смахивая слёзы.
- Там, - ткнул пальцем в здание больницы Платонов.
- Я хочу его видеть.
- Пойдёмте, я вас отведу, - Кирилл повёл её внутрь. – Ты не пойдёшь? – спросил он Лебедева.
- Нет, я ещё покурю.
- Ладно.
Они ушли в здание, Лебедев докуривал уже четвёртую сигарету, когда запиликал его мобильник. На определителе высветилось «Лариса Анатольевна».
- Да, Лариса Анатольевна.
- Ваня, ты где?
- Мы с Кириллом в больнице у Димки.
- Что вы там делаете?
- Дежурим.
- А что, там дежурить некому без вас? Вам учиться надо вообще-то…
Лебедев в ярости отключился.
«Ну что за #%$%#!» - матюгнулся он про себя.
Мобильник запиликал снова.
- Что ещё, Лариса Анатольевна? Куда нам ещё надо идти?
- Ваня, это Лариса Николаевна, - раздался в трубке голос директора школы. – Если вы с Кириллом сейчас же не вернетёсь в школу, я вас исключу.
- А теперь послушайте меня, - вкрадчиво произнёс Ваня. – Если вы посмеете предпринять хоть самую малую, хоть самую ничтожную попытку нас исключить, я вас уничтожу.
Он отключился, и достал из кармана ещё одну сигарету.
- Кто звонил? – осведомился подошедший Платонов.
- Дирекрыса и Анатольевна. Нас с тобой исключат из школы, если мы сейчас не вернёмся.
- Пусть исключают.
- Я примерно тоже самое ей сказал. Как он?
- Прооперировали, но ещё как минимум сутки он будет лежать в реанимации.
- Чёрт… - Лебедев присел на ступеньки.
- Эй… Мы его не потеряли, - произнёс Кирилл. – А с остальным справимся.
Ваня даже нашёл в себе силы улыбнуться.
* * *
- Я же сказала, что они не вернутся, - произнесла Лариса Анатольевна Никитина, классный руководитель парней.
- Тогда пусть готовятся с родителями идти в районный отдел образования, - жёстко ответила директриса.
- На каком основании?
- Лебедев обругал директора школы, причём дважды, и оба сбежали с уроков.
- А вы повод учли?
- Причём тут повод?
- А притом. Вы знаете, что они за все эти годы стали друг для друга практически родными братьями. У каждого из них было трудное детство, это их и объединило. И тут один из них находится при смерти. Что, по-вашему, другие двое должны на это смотреть и говорить: «Ой, как плохо-то?!» и остаться в школе на уроках? Так, по-вашему?
- Но реакция на замечание…
- Какая к чертям реакция? – повысила тон Никитина. – Вы позвонили и пригрозили исключением, вполне естественно, что вы получили такую реакцию.
- В любом случае это безнаказанным не останется.
- Вы занимаетесь не тем, чем вам положено. Четыре десятиклассника подрались, вы приняли меры? Я уверена, что нет.
- Это не ваше дело, Лариса Анатольевна.
- Ошибаетесь. Теперь моё. И своих ребят я вам не отдам.
- Отдадите. Ещё как отдадите.
- Посмотрим.
Директриса отвернулась и ушла. Никитина посмотрела ей вслед с нескрываемой ненавистью. «Ничего… Мы ещё с тобой поквитаемся… Впереди выпускной…»
- Лариса Анатольевна… - раздался голос сзади.
Она обернулась. Перед ней стояла Диана Айвазовская, нынешняя девушка Димы Масленникова. Её глаза были полны слёз.
- Можно я поеду…
- Конечно, можно. Пойдём, я провожу тебя вниз, чтобы директриса не поймала.
Они спустились вниз, Диана быстро одела куртку.
- Спасибо, Лариса Анатольевна.
- Не за что, Диана. Держите меня в курсе.
- Хорошо.
Диана вышла, а Никитина поднялась наверх, и вновь наткнулась на директрису.
- Кого ещё вы выпустили из школы? – злобно процедила та.
- Даже если я кого-то выпустила, это вас не касается, - в тон ей ответила Лариса.
* * *
Он сел. Вокруг расстилалось ледяное поле, глыбы льда возвышались над ним на несколько метров. Но на удивление, ему не было холодно, а было даже тепло.
- Добро пожаловать, Дима, - раздался голос.
Он моргнул – перед ним появился мужчина лет сорока, одетый во всё чёрное.
- Где я? Кто вы?
- Не бойся. Я лишь хочу помочь. Меня зовут Делкрит.
- Последнее, что я помню – как я выпал из окна.
- Ах да… Твоё падение – ужасный случай, правда? Было больно?
- Я… Я не помню…
- Вот если бы на месте земли был асфальт, от тебя бы точно ничего не осталось.
- Так значит… Я жив?
- Да, - подтвердил мужчина. – Но тебя послали сюда не за этим.
Перед ними появились голограммы пяти небольших фигурок.
- А где мы?
- Дима, сейчас не время для вопросов. Посмотри внимательно на эти фигуры. Ты их где-то видел раньше?
- Нет, не видел, - ответил Масленников, разглядывая фигуры. – А что это за фигуры? Похоже на древнегреческие статуи богов, только в миниатюре.
- Это немного другое. Давным-давно, в те времена, когда люди, жившие в городах Содом и Гоморра, поняли, что они слишком много совершили грехов, они изготовили пять миниатюрных статуэток, которые несут в себе хаос и разруху. Каждая статуэтка олицетворяет собой один из стихий: вода, огонь, земля, воздух.
- А пятая статуэтка?
- Пятая статуэтка олицетворяет собой дерево - плод того, что сотворили предыдущие четыре стихии. Если открыть хотя бы одну, то на Земле наступит конец света. Если открыть статую с водой – то наступит глобальный потоп. Если с воздухом – то она всосёт в себя весь кислород с Земли. Если открыть с огнём – даже вода не спасёт человечество от пожаров. Если с землей – то Земля станет огромными зыбучими песками, из которых невозможно будет вырваться. А если же открыть пятую… То планета взорвётся изнутри. Как ни крути, если открыть статуэтку – то человечеству придёт конец. Наша с тобой задача – найти их и уничтожить.
- А с чего вы взяли, что я смогу вам помочь? Я в этом ничего не понимаю.
- Кроме тебя, у Земли нет защитников. Я слишком стар, чтобы в одиночку это делать.
- Стары? На вид вам не больше сорока пяти.
- Мне двадцать две тысячи триста двадцать четыре года, - спокойно произнёс Делкрит, не обратив внимания на то, как Дима открыл рот от удивления.
- Но как…
- Я расскажу тебе об этом, как только придёт время. А сейчас тебе пора возвращаться…
- А если я не хочу возвращаться? Что ждёт меня там? Родители, которые не обращают на меня внимания? Девушка, которую я с трудом добился? Друзья, которых можно пересчитать по пальцам одной левой руки?
- Зря ты думаешь, что там тебя ничего не ждёт, - произнёс мужчина.
Он провёл рукой: голограмма камней исчезла, на её месте возник экран, на котором Дима увидел себя на носилках, врачей, и своих друзей.
- Посмотри сам.
В этот момент словно эхом до них донесся голос Лебедева: «Вставай сейчас же, скотина! Как ты посмел нас оставить!»
- Тебя ждут. Возьми это, - Делкрит протянул ему небольшой талисман в виде восьмиугольника с буквой «Д». – Этот талисман будет тебя оберегать и помогать тебе на первых порах. А теперь тебе пора возвращаться назад, - произнёс он, и в этот же момент Дима почувствовал, что начинает куда-то проваливаться.
- Нет, Делкрит! Я же не спросил…
- Не бойся. Я найду тебя… - донеслось до Димы эхо.
Он падал всё ниже и ниже. Когда ему показалось, что он сейчас разобьётся второй раз, всё вокруг исчезло, и наступила тьма.
* * *
Темнело. Больница с наступлением темноты казалась тёмным и ужасным местом, в котором нельзя находиться здоровому человеку. Миниатюрная Диана, стоящая у постели Димы, казалась ему маленькой девочкой, беспомощной и беззащитной. Она, словно почувстовав чей-то взгляд, повернулась, их глаза встретились лишь на мгновение, затем Кирилл отвёл взгляд.
- Ну что, поедем по домам? – спросил он подошедшего Лебедева.
- Тебе-то точно пора ехать. Время – десять, потом автобусов не будет.
- А ты?
- Я тоже поеду.
Они решили не мешать Диане, и, попрощавшись с родными Димы, быстро ушли.
- Знаешь, ты сейчас напоминаешь спящего красавца, - произнесла Диана, держа его за руку. – Помнишь, как в сказке царевич искал свою красавицу, которая спала и должна была проснуться от его поцелуя. Как ты смотришь на то, чтобы попробовать?
Не дождавшись ответа, она поцеловала его, но, к сожалению, жизнь не похожа на сказку, и никакого результата не последовало. Оглянувшись, и убедившись, что никто не смотрит, она занавесила окно в коридор, а затем легла на кушетку рядом с ним.
- Ну почему это всё случилось именно с тобой? Почему не с другими, а с тобой? – спрашивала она, поглаживая его руку.
Внезапно в ответ она услышала:
- Наверное потому, что так нужно было кому-то.
- Ну вот… уже галлюцинации начались… - произнесла она отрешённо.
Он погладил её по голове. Она прижалась к нему сильнее.
- Я испугалась, что потеряла тебя.
- Не бойся. Я вернулся. И теперь я никуда не уйду.
- Ты бы знал, что тут творилось…
- Я всё знаю, – он прижал её к себе, что далось ему нелегко, и поцеловал.
Дима ощупал правый карман – в нём явно что-то топорщилось.
«Значит, это был не сон…»
* * *
Утро среды выдалось мрачным. Семенил мелкий дождь, который, судя по тучам, вот-вот грозил перейти в сильный шквалистый ливень.
«Тридцатое апреля, ничего не скажешь…» - подумал Александр Астраханцев, собираясь на занятия в школу.
В школе самым обсуждаемым известием было вчерашнее падение Димы Масленникова с третьего этажа. Будучи не в курсе произошедшего, Саша подошёл к стоящему у подоконника Ивану Лебедеву.
- Что с Димой?
- Десятиклассники вытолкнули из окна в драке.
- Кто? Я щас им накостыляю всем!
Лебедев усмехнулся, глядя на Астраханцева. Ему не верилось, что этот худой, жилистый, ниже его ростом на голову, парень сможет пойти и "накостылять" четырём десятиклассникам.
- Саня, мы разберёмся сами.
Ивану, да и не только ему не нравилось, что Астраханцев старается дружить со всеми в классе, и пытается быть другом для всех. Лебедев по своему жизненному опыту знал, что это невозможно, и не доверял ему, и надо полагать, не безосновательно.
- Скажи мне, кто.
Лебедев назвал фамилии, зная, что в итоге ничего не произойдёт. Александр резко повернулся, и направился к лестнице.
«Он явно бредит… Щас натворит ещё чего-нибудь не то…» - подумал Иван.
- Брюнетка, а где блондинка? – спросила Ксения Кутузова, соседка Димы по парте.
Брюнетки и блондинки пошли в начале десятого класса, когда трио стали называть мужским вариантом группы «ВИА Гра». И каждому досталось роль по способностям: Кирилл стал рыженькой из-за количества девушек, Дима – блондинкой, так как был самым светлым из всех, а Ваня – брюнеткой, как самый старший из одиозного трио.
- А ты не в курсе, что ли? А… Ты же вчера не была в школе… Димка вчера из окна выпал с третьего этажа, ладно хоть жив остался…
- Подожди, как так?
- Мы с химии пришли на обществознание, увидели, как десятиклашки дерутся, попытались разнять их, и один из них, целясь в одноклассника, случайно ударил нашу блондинку. Представляешь, какой силы был удар, если Дима отлетел от них, разбил два окна и упал вниз?
- П#%#@ц... – растерянно произнесла она. – И чего с Димкой?
- В больнице, вроде как пришёл в себя, как мне Дианка сказала. Но всё равно падение было сильным, он, считай, клиническую смерть пережил. Два ребра сломаны и левая рука.
- Это ещё легко отделался, получается.
- Да я бы не сказал… Тут ещё блин дирекрыса завыделывалась.
- А чё ей надо?
- Пыталась нас с Кирей не пустить ехать в больницу.
- Надо было плюнуть ей в харю, примерно вот так, - Ксюша показала, с каким бы удовольствием она это сделала.
- Я, конечно, не плюнул, но сказал, чтоб отвалила. У неё хватило наглости позвонить мне на сотовый, и пригрозить исключением, если мы не бросим Диму в больнице и не вернёмся в школу.
- Она вообще е!@#$%ая? – возмутилась Кутузова.
- Тоже мне откровение, - фыркнул Лебедев. – Это всем известный факт, что с головой у нашей директрисы давно не всё в порядке.
- Это ж надо…
- Вспомни г… - остаток фразы, произнесённой Ваней, потонул в общем крике малышни – к ним приближалась директриса.
- Иван, после этого урока зайдите ко мне, - произнесла она.
- С удовольствием, - улыбнулся в ответ Лебедев, повергнув Кутузову в шок.
Директриса пошла дальше, а недоумевающая Ксюха спросила:
- Ты сам-то головой не ударялся?
- Нет. Просто понимаешь, она ждёт, что я буду на неё злобно глядеть и брызгать ядом в её сторону, а если я буду «белым и пушистым», то она потеряет бдительность, и её легче будет довести до нужной мне кондиции.
- А до какой кондиции ты собрался её довести?
- Я хочу, чтобы она извинилась за своё хамское поведение перед Димкой и Ларисой Анатольевной. Она вчера поступила с ними обоими по-свински.
- У тебя не получится, - саркастически произнесла Ксения.
- Нет, Ксюш. Вот что-что, а это у меня получится. Вот увидишь.
- Спорим, что нет?
- Ты же знаешь, что я принципиально не спорю, - улыбнулся он.
- Ну сделай исключение.
- Нет.
- Вредина.
- Есть такое.
Прозвенел звонок.
- Пойдём в кабинет, историчка увидит в коридоре, разорётся, - произнёсла Ксюша.
- Да пофигу… Ну ладно, пошли…
* * *
- Давай, ещё ложечку, - Диана уговаривала Диму съесть ещё хотя бы ложку ненавистной ей самой перловой каши.
- Не хочу, - Дима вёл себя, как маленький ребёнок.
- Зая, ну надо. Я сама знаю, что это не очень-то вкусно, но больше в этой столовой ничего нет. Так что не капризничай.
Дима открыл было рот, чтобы что-то сказать, и в этот же момент ложка с перловой кашей нашла своего потребителя.
- Какая гадость, - произнёс он, проглотив.
- Знаю. Хочешь компотик?
- Хочу.
Диана поставила тарелку с остатками каши на поднос. Допив компот, Дима откинулся на подушку, заботливо подложенную Айвазовской.
- Угораздило же меня… - произнёс он.
- Не расстраивайся, котёнок, - она погладила его по волосам. – Скоро тебя выпишут, и ты будешь, как новенький.
- Да нет… Как новенький уже, наверное, не буду.
- Почему?
- Не знаю… Мне так кажется, - он ощупал восьмиугольник в своём кармане.
- Время всё излечит.
- Надеюсь.
Диана обняла его, он одной рукой обнял её за талию. Разомкнув объятия, она повернулась, и нечаянно задела поднос с тарелкой и стаканом. Увидев, как поднос полетел вниз, Дима поднял руку, чтобы указать Диане на то, что она наделала, как вдруг всё в палате замерло. Айвазовская застыла в той же позе, в какой стояла, а поднос, тарелка, ложка и кружка повисли в полёте. Удивлению Димы не было предела. За дверью ходили люди, там, по-прежнему, текла бурная и непредсказуемая жизнь, а в его палате жизнь замерла. Он осторожно снова поднял руку. Всё вернулось на круги своя. Поднос-таки достиг пола, и всё его склизкое содержимое оказалось на и без того скользком линолеуме.
- Я точно когда-нибудь сменю имя на «Катастрофа Айвазовская», - пробурчала Диана, садясь на корточки, и собирая посуду.
- Не советую, - улыбнулся Дима, внешне стараясь показать, что ничего не случилось.
- Почему?
- Мне не нравится сочетание «Катастрофа Масленникова».
- А Диана?
- Что Диана?
- А Диана Масленникова нравится? – спросила она, хитро улыбнувшись.
- Ещё как, - улыбнулся он.
- Я люблю тебя, - она поцеловала его в губы.
- И я тебя тоже, - произнёс он, как только она оторвалась от его губ.
Диана начала одеваться.
- Милый, я поеду на учёбу, после уроков забегу, не скучай, – она чмокнула его в щёку.
- Постараюсь. Всем нашим – привет.
- Обязательно передам, - произнесла она и вышла.
За ней захлопнулась дверь, Дима попытался приподняться, но потом оставил эти попытки.
- Она у тебя красивая, - произнёс Делкрит, неожиданно появившись в углу, и напугав Диму до ужаса.
- Вы меня напугали.
- Извини, не хотел. Как себя чувствуешь?
- Терпимо, но хотелось бы лучше.
- Я знаю, ты уже испробовал свои силы, - произнёс Делкрит.
- Какие ещё силы? Я даже не понял, что произошло!
- Ты впервые остановил время на небольшом промежутке пространства.
- Я… Что?
Невозмутимость Делкрита поражала.
- Но ведь это невозможно! – выкрикнул Дима.
- Не кричи, пожалуйста. Иначе сюда сбежится куча народа и мне придётся уйти, а я так и не объяснил тебе сути произошедшего.
Чем больше Делкрит говорил, тем больше у Димы отвисала челюсть.
- Существует совет хранителей Земли. Нас немного, всего лишь семь человек. Каждый из нас – сверхчеловек, обладающий какими-либо способностями, которые неподвластны обычным людям. Вот уже пятьдесят тысяч лет мы охраняем Землю от различных напастей вроде армагеддона или прочих катастроф. Когда-то одним из хранителей был твой дальний предок по отцовской линии. Он завещал совету найти тридцатого потомка и передать ему все способности, которыми он владел.
- А тридцатый потомок – это я?
- Ты схватываешь на лету. Твой предок умел многое, и сражался со злом во всех его проявлениях. Именно он своей жизнью предотвратил конец света, изменив орбиту астероида, который упал на Содом и Гоморру. Но у совета появилась новая напасть – стало известно о статуэтках, о которых мы с тобой говорили.
Дима молча кивнул.
- Нам стало известно о том, что некий коллекционер ищет эти статуэтки. Наша задача – найти их раньше него и уничтожить. Одна статуэтка, нам уже доподлинно известно, что это статуя дерева, находится в этом городе. Другая, предположительно статуя огня, – в Антарктиде, где-то в районе Южного полюса. Именно она и вызывает глобальное потепление, о котором все трубят. Местоположение остальных трёх нам пока неизвестно. Хотя есть предположение, что статуя воздуха находится где-то в странах Северной Европы или в Северном Ледовитом океане, потому что именно там замечено нарушение озонового слоя. Среди обычных людей можно легко найти владельца статуэтки – он является своеобразным «энергетическим вампиром» и высасывает энергию из всех окружающих. «Вампир» не может ориентироваться в мире, он не понимает эмоций. Ты, благодаря своим новым способностям, сможешь легко почувствовать такого человека. Когда статуя будет уничтожена, этот человек, которым управляла статуя, не будет ничего помнить, поэтому будь готов к вопросам.
- Но как я смогу уничтожить статую, если я даже не умею пользоваться своими силами?
- Сначала тебе не понадобятся все твои силы. Они будут появляться постепенно, в зависимости от того, как быстро ты будешь развиваться. Уничтожить статую поможет твой талисман, который я дал тебе во время нашей предыдущей встречи.
- А можно поконкретнее?
В коридоре послышались шаги.
- Когда двое сольются воедино, опусти их в стихию, и один из них уничтожит другой…
В палату вошёл врач, Делкрит беззвучно исчез.
- Как себя чувствуете? – спросил доктор.
- Терпимо.
- Поразительные результаты.
- То есть? – подозрительно спросил Масленников.
- Я не уверен… Нужно сделать рентген вашей руки… - доктор долго ощупывал его левую руку.
Пришлось сходить на рентген. Получив результаты, доктор выпучил глаза от удивления.
- Это невероятно!
- Что такое?
- Кости в вашей руке срослись за одну ночь…
Пока доктор охал и ахал, Дима начинал понимать происходящее.
«Совет хранителей? Вполне возможно… Это как регенерация, верно? Делкрит?» - подумал он.
«Верно», - прозвучал голос Делкрита у него в голове.
«Спасибо» - Дима мысленно поблагодарил его.
«Пожалуйста» - прозвучал лаконичный ответ.
Дима ощупал свою грудную клетку – все рёбра были на месте, кроме одного. Вдруг он почувствовал резкую боль в том самом месте.
«Дима, не волнуйся. Ребро срастается» - прозвучал в его голове голос Делкрита.
Масленников откинулся на спину, боль мгновенно исчезла.
«Ещё сутки придётся провести в больнице, чтобы ребро срослось окончательно», - Делкрит вновь дал знать о себе.
«Хорошо» - мысленно ответил Дима.
Он снова поднял руку, чтобы остановить поток слов, льющийся из уст доктора, но всё опять получилось не так, как он хотел: доктор застыл, как изваяние.
«Мне начинает это нравиться», - улыбнулся Масленников сам себе.
* * *
Иван Лебедев сидел в кабинете директора. «Дирекрыса», как он ласково её называл, что-то долго и кропотливо писала, Ваня же тем временем рассматривал призы и награды, которые школа когда-либо получила. Его внимание привлекли четыре необычные статуэтки, стоящие между серебрянным кубком за первое место по футболу и благодарственным письмом лично директору школы, в котором её поздравляли с назначением на должность.
- А что это за статуэтки? – спросил он.
- Эти? – Лариса Николаевна отвлеклась от бумаг. – Подарили, когда я только вошла в должность. Но не забывай того, зачем ты сюда пришёл.
- А зачем я сюда пришёл? – Лебедев искренне изобразил недоумение.
- Ты считаешь, что вчера ничего из ряда вон выходящего не произошло?
- Как это не произошло? А Димкино падение из окна? – продолжал делать из себя идиота Ваня.
- Я говорю не об этом?
- А о чём?
- Вчера ты оскорбил меня.
- Каким образом? – произнёс Лебедев, наблюдая за тем, как директриса закипает.
- Тебе напомнить?
- Ну напомните, если вас не затруднит.
- Когда ты полез в машину «Скорой помощи», а я попыталась остановить тебя - ты отпихнул меня, сказав очень неприятные для меня слова.
- Аааа… - лениво протянул Лебедев. – Так вы об этом… Ну подумаешь, нахамил, с кем не бывает.
- А тебе не стыдно?
- Мне нет. А вам? – угрожающе блеснул карими глазами Иван.
- Мне? – она расхохоталась.
- А кому же ещё?
- По-твоему, мне должно быть стыдно?
- Да. И ещё как стыдно.
- Это ещё почему?
- Ну потому, что вы вчера нахамили моему классному руководителю, повели себя мерзко в трудной ситуации. Неужели вы сами не понимаете, насколько грязно вы поступили?
- Я повела себя так, как посчитала нужным, и тебя это не должно касаться. Я требую извинений.
- Отлично. А от кого? – невинно поинтересовался Лебедев.
- От тебя.
- Это бесполезно. А вот вам извиниться придётся. Перед Димой и перед Ларисой Анатольевной.
- А Диме-то что я плохого сделала?
- Вы повели себя по-хамски прежде всего по отношению к нему.
- Я не собираюсь ни перед кем извиняться.
- Отлично, - Иван достал мобильник. – Сейчас я позвоню в районный отдел образования, и расскажу им, кто подделал документы во время последней аттестации, и где хранится то, что так жаждала увидеть комиссия.
- Ты не посмеешь. Я же не выдам аттестат.
- Да куда вы денетесь? Выдадите, причём с извинениями.
- Убирайся.
- А у вас швабра есть?
- Зачем? – не поняла директриса.
- Ну вы же сами сказали: убирайся, вот я и хочу навести у вас порядок. Тем более, что у вас в кабинете так пыльно. Вы когда последний раз делали генеральную уборку? – Иван провёл пальцем по запыленной полке.
- Вон! – рявкнула она.
Лебедев послушался и лишь за дверью, стоя в коридоре, расхохотался.
* * *
Шёл урок литературы. Ваня, пока учитель что-то писал на доску, тихо проскользнул на место, где ему был устроен допрос Платоновым.
- Ну чего сказала? – шёпотом спросил он.
- Да тупая она, как баобаб, – тем же шёпотом ответил Лебедев.
- В смысле?
- Сказала, что я перед ней виноват, и потребовала извинений.
- И ты извинился?
- Я похож на идиота?
- Нууу… - Платонов улыбнулся, смотря куда-то в сторону, и тут же получил лёгкий удар в бок.
- Скотина, - прошипел Лебедев.
- Знаю.
- Так… Чего пишем?
- Обособленные определения.
- Какая прелесть. Дианка не звонила?
- Смс-ку прислала.
- Ну не томи.
- Всё нормально. Он уже пришёл в сознание, она его даже кормила с утра.
Лебедев облегчённо вздохнул.
- Ну теперь всё пойдёт на лад, - произнёс он.
- Будем надеяться, - произнёс Кирилл, но в этот момент его прервала преподавательница:
- Платонов и Лебедев, может быть, вы пойдёте разговаривать за дверь?
- Всё-всё, Елена Гедеоновна, мы молчим, - произнёс Лебедев, и как только ЕГ, как её сокращённо называли в классе, отвернулась, шепнул Платонову:
- После уроков поедешь к нему?
- Да хотел бы.
- Тогда вместе поедем.
- Надо будет фруктов каких-нибудь купить и соки.
- Купим. В городе дефицита с продуктами нет.
* * *
Краем уха услышав о том, что Кирилл и Ваня собираются после уроков в больницу, Александр Астраханцев обернулся к сидящему позади Павлу Меденникову.
- Ты после уроков поедешь к Масленникову в больницу?
- Не знаю, вполне вероятно.
- Если чё, вместе поедем?
- Ладно.
Астраханцев отвернулся, а Паша сильнее прижал к себе свою девушку, сидевшую рядом с ним – Дашу Быкову. Сказать, что Масленников и Меденников были очень дружны, было бы неправильным, между ними после прихода Павла в десятом классе, возникло что-то вроде добрых приятельских отношений. Футбол, машины и мотоциклы им явно способоствовали. Он повернулся к Даше.
- К Димке съездим?
- Давай, а когда?
- А поехали прямо сейчас! – предложил он.
- С ума сошёл! Ещё три урока осталось!
- Да какая разница… Ты скажешь, что у тебя болит живот, а я просто по-тихому уйду, и буду ждать тебя на остановке.
- И потом получишь нагоняй.
- Ну и что? Можно подумать, что я часто прогуливаю…
- Физкультуру ты прогуливаешь постоянно.
- Это потому, что ты на неё не ходишь, - улыбнулся он, и украдкой поцеловал её.
- Только у меня одно условие.
- Какое?
- Астраханцева с собой не возьмём, - шепнула ему на ушко Даша.
- Почему?
Даша состроила рожицу отвращения на своём милом личике, показывая тем самым, что обсуждать это она не хочет. Впрочем, как и ехать с Астраханцевым.
- Ну если ты так этого не хочешь, то поедем вдвоём.
- А Кирилла с Ваней не возьмём?
- Да они не поедут сейчас. Остались две литературы и история. Литература Ваньке для поступления нужна, история – Кире. Так что они наверняка поедут после уроков.
- Добропорядочные люди, не то, что мы… - хихикнула Даша.
Павел улыбнулся.
- Да мы тоже ещё ничего…
Прозвенел звонок. Класс в спешке покидал кабинет, в надежде на то, что Елена Гедеоновна не вспомнит о несданных тетрадях с домашней работой. Паша подошёл к Кириллу.
- Слушай, а в какой больнице Димка лежит?..
* * *
В то время, как одноклассники Дмитрия Масленникова решали насущные проблемы, сам он занимался тем, что наверное можно назвать весельем, но только для того человека, который понимает, о чём речь. Поднимая и опуская руки, он останавливал и вновь запускал время в своей палате. Вдоволь натешившись над врачом, Дима решил попробовать что-нибудь посерьёзнее. Он с трудом встал с кровати, и, подойдя к окну, посмотрел вниз, где во дворе зеленела недавно пробившаяся трава. Двор был пуст, не считая двух санитарок, которые катали двух больных, сидящих в инвалидных колясках. Он вновь попытался остановить время, но на этот раз на более большом пространстве. На его удивление, всё получилось с первого раза – четыре человека во дворе застыли, словно статуи. Вернув всё на круги своя, Масленников лёг.
«Делкрит сказал, что я смогу легко почувствовать «вампира», но не сказал, как его уничтожить. Когда двое сольются воедино, опусти их в стихию, и один из них уничтожит другой… Бред какой-то… Двое сольются воедино… Двое… воедино… Двое… »
Неожиданно до него дошло.
- Значит, двое – это статуя и мой медальон, один из них уничтожит другой – это понятно, а что означает «опустить в стихию»? – размышлял Дима вслух.
Мысли, как назло не шли, и он решил немного подремать.
* * *
Семь чёрных фигур стояли у ярко освещённого прямоугольного камня.
- Он справится? – спросил один из них.
- Должен, - голос одной из фигур принадлежал Делкриту.
- Вы должны научить его всему, что знаете сами.
- Но ведь в завещании Платеуса сказано, что мы лишь должны передать способности… - растерянно произнёс Делкрит.
- Я предвижу великие события… И чем больше он будет знать – тем лучше.
- Мудрейший, мы сильно рискуем. Если передать ему все наши знания, то его можно будет принимать в совет хранителей Земли.
- Что нам и нужно. Я понимаю весь риск, но, тем не менее, другого выхода у нас нет. Делкрит, вы передали все способности?
- Нет, только часть. Он не справится со всеми свими способностями сразу.
- Хорошо. Постепенно доводите до него всю информацию.
- Непременно.
Мудрейший исчез, вслед за ним поочерёдно исчезли оставшиеся члены совета, оставив в одиночестве камень, который, словно телевизор, показывал Дмитрия Масленникова.
* * *
Масленников проснулся от робкого стука в дверь.
- Входите, - он сонно протёр глаза.
В комнату протиснулись Даша и Паша.
- Привет! – Даша, как всегда в эмоциональном порыве, обняла его.
С Павлом Дмитрий ограничился лишь кратким рукопожатием.
- Ты как? – спросил Меденников.
- Да нормально. Хотя, честно говоря, я бы с большим удовольствием сейчас занимался бы более полезными вещами. Например, гулял бы, ну или катался на мотоцикле.
- Не переживай, - заботливо произнесла Даша. – Скоро тебе можно будет выходить гулять на улицу.
- Да я завтра… - начал было Масленников, но вовремя опомнился и произнёс - … же с ума сойду от скуки здесь.
«Всё-таки не стоит всем трубить об этом» - решил он.
- Не сойдёшь, - произнёс Павел, достав из кармана резиновый эспандер. – Держи. Будешь заниматься, пока здесь находишься.
- Спасибо, - саркастически произнёс Дима. – Только эспандера мне не хватало для полноты счастья.
- Да ну его, этот эспандер, - улыбнулась Маша. – Мы привезли тебе книжки, а ещё ответы на билеты для экзамена по литературе. Тебе всё равно придётся их учить.
- Их всем придётся учить, - сказал Масленников.
- Не напоминай. Почему у тебя здесь так холодно? – спросил Паша.
- Да нет, вроде нормально, - ответил Дима. – Ты замёрз, что ли?
- Да как-то непонятно… Вроде и холодно, а в тоже время и жарко…
- Я тебя дома отогрею, - произнесла Быкова, прижимаясь к своему парню.
- Ребята, давайте не здесь, - рассмеялся Масленников.
* * *
Появление Димы в понедельник у многих вызвало шок. Люди просто не понимали, как подросток, упавший с третьего этажа, мог за такой короткий срок реабилитироваться. И лишь один человек в школе знал причину.
- Ты как? – осторожно спросила его Никитина, когда Дима пришёл на первый урок.
- Отлично, никогда лучше себя не чувствовал, - радостно ответил он.
Недоумевающая Никитина отошла, Масленников же сел на своё место, рядом с ним тут же приземлилась Айвазовская.
- Вот теперь всё хорошо, - произнесла она.
Урок начался как обычно. Несколько двоек за домашнее задание немного взволновали класс, но в целом, никак не повлияли на его не настроенное на учёбу поведение.
- А какой следующий урок? – спросила Даша Быкова Лебедева, выходя из класса.
- Алгебра. Даш, ты со своей любовью всё никак не можешь расписание выучить.
- Щас уже учить нету смысла, учиться нам осталось-то всего ничего…
- Позорище, - фыркнул Лебедев.
Масленников, как всегда, выйдя в коридор, включил в своём телефоне музыку, и стал слушать её через наушники. Музыка была разнообразной, начиная с хитов восьмидесятых годов, и заканчивая песнями-однодневками, о которых через полгода-год все благополучно забудут.
Дима закрыл глаза, полностью погружаясь в мир музыки, растворяясь в нём, как капля воды растворяется в огромном океане. Песни сменяли друг друга, настроение было всё тем же задумчивым, и ничто не менялось. Покинуть музыкальный рай Диму заставил звонок. Он открыл глаза, и отшатнулся: пространство вокруг него стало тёмно-синим, и рядом стояли скелеты, а не живые и здоровые люди. Он двинулся вперед, чуть не сбив какую-то маленькую девочку, как он понял, и через несколько шагов наткнулся на стену. За ней тоже копошились скелеты.
- Блондинка, что с тобой? – окликнул его голос Лебедева.
Дима обернулся. Перед ним стоял широкоплечий скелет, который правой рукой держал какой-то предмет с книгами внутри.
- Эм… Ваня?
- Что? – скелет двинул челюстями.
- Да нет, ничего, - Масленников мотнул головой, и снова открыл глаза. На этот раз мир появился в своём нормальном изображении.
- Дима, с тобой точно всё нормально? – спросил Лебедев.
- Да… Наверное, я просто устал…
- А чего ж ты хочешь? Ты ещё толком не восстановился после случившегося. Понятное дело, что ты не можешь пока учиться в прежнем режиме.
- Может быть, ты и прав…
Дмитрий вошёл в кабинет с мыслью: «Интересно, какими ещё сверхъестественными силами обладал мой дальний предок?»
* * *
- Давайте, давайте! – директриса понукала учениками, как лошадьми.
Затеянный переезд уже не нравился ей самой, что уж говорить о десятиклассниках, которые перетаскивали всю мебель, шкафы и документы. Потные, злые, раскрасневшиеся, они явно не так представляли себе освобождение с уроков географии. Одиннадцатиклассники, выходившие в это время с урока математики, лишь усмехались, как взрослые родители втихомолку по-доброму смеются над своими неразумными детьми.
- Работаем, работаем! – подзадорил десятиклашек Масленников.
В ответ он услышал сдержанный мат и расхохотался.
- Ничего-ничего, зато теперь будете знать, каково это – прогуливать уроки, - отсмеявшись, проговорил Дима.
- Масло, отстань от детей, - произнёс подошёдший Платонов. – Ты же видишь, что они постигают опыт прошлых поколений.
У всех стоящих там десятиклассников на лице было написано явное желание пристрелить этих зазнавшихся «старшаков».
- А где брюнетка? – спросил Масленников.
- Так он же не идёт на физкультуру.
- Опять?
- Ну так как всегда.
- Пошли, захватим это тело и пойдём.
Они вернулись обратно в кабинет, где Никитина уже выговаривала Лебедеву своё недовольство, связанное с его прогулами.
- Вань, ну нельзя же так. Я всё понимаю, химию или, например, физику, можно прогулять. Но физкультура-то тебе чем не угодила?
- Не люблю я все эти упражнения, да и в том коллективе, который у нас собрался, заниматься просто невозможно.
Парни медленно подошли к столу.
- Ванька, давай пошли на урок, - требовательно произнёс Масленников.
- Нууууу… Я подумаю, - скорчил рожу Лебедев.
- Ничё не знаю, Киря, бери его с другой стороны, и пойдём, - с этими словами Дима и Кирилл схватили упирающегося Ивана за руки, и почти насильно вытащили из кабинета, и поволокли на урок.
Первые две минуты они тащили его молча, затем Лебедев задал резонный вопрос:
- Может быть, вы меня отпустите?
- А ты пойдёшь? – спросил Платонов.
- Не хочу я….
- Надо, Ваня, надо, - довершил фразу Масленников.
Они отпустили его, и троица продолжила свой путь на урок. В этот раз физкультура была на улице, что было вполне логичным. Обилие учеников на уроке поражало: шесть человек из тринадцати представителей сильного пола в классе сумело-таки дойти до урока, и не заблудиться по дороге в спортзал.
- Сегодня сдаём зачёт, - возвестила преподавательница физкультуры, маленькая полноватая преподавательница Надежда Васильевна. – Бегаем стометровку, и затем играем в футбол.
- Отлично, - произнёс Лебедев.
Масленников в ответ поднял вверх большой палец. Ему, как и Ване, нравилось заниматься с людьми, с которыми было легко и просто работать. Дима всегда ненавидел такие моменты, в которые одноклассники начинали оскорблять друг друга вследствии физиологических особенностей. Кто знает, если бы Дима учился в этом классе с самого начала, то может быть, таких моментов и не было бы. Но Дима пришёл лишь в шестом, и попытки бороться с оскорблениями обычно оканчивались ничем. Хотя по поводу его внешности много оскорблений высказано не было.
Больше всех по этой части натерпелся Ваня из-за своих слегка оттопыренных ушей. К концу девятого класса он научился не обращать на это внимание. Но, как замечал Дима, комплекс по поводу своих ушей у Лебедева возникал частенько. Хотя, если подумать, комплексы есть у каждого человека. Но далеко не каждый с ними борется, хотя должен бы.
- Давайте сдавать, - произнёс Платонов, словно призывая всех построиться у заветной метки с надписью «Старт», но это было ни к чему: все шестеро парней уже были готовы бежать.
Первой парой бежали Меденников и Платонов. Кирилл пришёл первым из-за меньшей комплекции, хотя если бы параметры первых двух бегунов были бы одинаковы, то не видать бы Кириллу победы, как своих ушей. Подобные зачёты всегда бегали парами, и в этом существовал какой-то азарт: победить противника и прийти первым.
Следующими на старт вышли Дима и Иван. Взмах рукой, и вот уже два одиннадцатиклассника несутся навстречу столь желанной, но столь далёкой полоске с маленькой буквой «Ф», нарисованной рядом с ней.
Где-то на тридцатом метре пути Дима почувствовал, что начинает ускоряться, причём сам он этого не хотел. Ваня сразу же отстал где-то позади, а Дима же нёсся всё быстрее и быстрее. У финиша ему удалось притормозить.
- Молодец, - удовлетворительно кивнула головой учитель. – Десять секунд ровно. Ваня, у тебя – тринадцать и восемь.
Глядя на Лебедева, казалось, что он сейчас упадёт и просто не встанет. Масленников же, наоборот, выглядел свежим и ничуть не уставшим.
Третья пара Астраханцев – Пирогов пробежала довольно быстро. Макс Пирогов, отличник класса, всегда бегал на уровне, но в этот раз силы его подвели – тринадцать и пять.
- Отлично. А теперь в футбол, - Надежда Васильевна кинула мяч Кириллу.
Они вышли на футбольное поле, Ваня, как всегда, встал за воротами. Ему не хотелось играть, он предпочитал больше смотреть. Игра получалась отменной. Много хороших моментов, много пасов, ошибки вратарей и защитников он отметил про себя.
«Если б кто-нибудь знал, что футбол мне частично интересен, то у людей был бы шок», - подумал он, улыбнувшись сам себе, и достав телефон из кармана. Включив свою любимую песню, Лебедев продолжил наблюдать за игрой.
- Ванька, выходи! – крикнул Платонов.
- Киря, я играть не умею, ты же знаешь.
- Да какая разница, у нас одного человека не хватает, - крикнул Масленников с другого конца поля.
- Засранцы, - беззлобно буркнул себе под нос Ваня, но на поле в качестве защитника всё-таки вышел.
«Ну всё… Теперь точно не проиграем…» - подумал Дима, увидев, как Лебедев выходит на поле. Он давно заметил, что при определённых обстоятельствах Ваня может играть неплохо и уверенно.
«Чего он комплексует?» - подумал он, обводя защитника команды соперников. Мяч залетел в ворота противника, Дима сделал победный жест рукой и побежал на середину поля, откуда игра снова должна была начаться.
В этот раз мячом завладели соперники, и, обведя Кирилла, двинулись к воротам, но здесь стеной встала грозная защита по имени Иван Лебедев. Отобрав мяч у нападающего соперника, он дал точный пас Диме, тот не преминул воспользоваться шансом, который ему подарили.
«Нет… С его комплексами точно надо делать…» - подумал он, когда прозвучал свисток, который возвещал о том, что время урока закончено, и пора переодеваться.
- Нет, Ванька, ты всё-таки сегодня классно играл. Димка, скажи же! – говорил Кирилл, когда они направлялись в основное здание.
- Да вообще молодец, - подтвердил Дима.
- Ну вас нафиг, не умею я играть, сколько раз говорил, - отбрехивался Лебедев от свалившейся на него славы звезды футбола.
- Не хочешь – не верь. Но играть ты умеешь, - произнёс Платонов.
Переругиваясь, они вошли в школу, и направились в столовую, чтобы подкрепиться после плодотворного урока. Неожиданно открылась дверь одного из кабинетов на первом этаже, и Масленников столкнулся с очередным десятиклассником, нёсшим в руках какую-то коробку. Мир снова поменял свой цвет на тёмно-синий, и внутри коробки Дима увидел четыре уже знакомые ему по рассказам Делкрита статуэтки. Причём три из них были пустыми внутри, а вот в четвёртой бесновалось какое-то существо, стремясь вырваться наружу. Вдруг Дима почувствовал, что статуэтка притягивает его к себе.
- Масло, ты чего? – раздался откуда-то издалека голос Кирилла.
Он падал всё ниже и ниже, пока темнота не накрыла его.
* * *
Он лежал на мягкой кушетке, накрытый небольшой простынкой. Открыв глаза, он снова их закрыл – слишком ярким был свет. Вдалеке что-то шумело, он повнимательнее прислушался.
- Я не понимаю, что с ним случилось, - доносился издалека голос Вани.
- Я тоже, - ответил Кирилл.
- Переутомление, - ответила пожилая школьная врач Алевтина Яковлевна. – Он ведь в футбол играл, так?
- Да, - хором ответили парни.
- Ну а чего вы тогда хотите? Человек неделю назад выпал из окна, ещё не успел восстановиться, а тут такие нагрузки на организм. Конечно, ему стало плохо.
- И что вы порекомендуете? – спросил Лебедев.
- Побольше отдыхать, тем более сейчас, у вас начинаются экзамены, и отдых – самое важное в жизни выпускника, - ответила врачиха, чем вызвала приступ негодования у Ивана:
- Любому человеку нужен отдых. Что вы порекомендуете в данном случае?
- Отдых. И поменьше нагрузок. Пусть больше отдыхает и меньше занимается.
- Это что же мне, овощем стать? – громко произнёс Дима так, что присутствующие вздрогнули.
- Ну наконец-то, - всплеснула руками Алевтина. – Как себя чувствуешь?
- До этого было неплохо, - Масленников мгновенно превратился в ёжика, который не подпускал к себе никого, норовя уколоть как можно больнее.
- Нет, овощем становиться не надо, просто тебе нельзя перенапрягаться, - пояснил Кирилл.
- Да это я и сам знаю, - Дима сел на кушетку.
- А раз знаешь, то больше никаких уроков физкультуры до тех пор, пока не поправишься, - твёрдо произнёс Лебедев.
- Но я…
- И не пререкайся, - добавил Платонов.
Масленникову пришлось подчиниться, хотя он знал, что всё равно он сделает всё по-своему. Но, чтобы не вызывать у парней подозрений, он с обречённым видом согласился. «Всё равно я буду делать всё по-другому» - подумал он.
- Вот и ладушки, - произнесла с облегчением врач.
Дима понимал её поведение: кому охота иметь дело с больными людьми, особенно когда куча детей каждый день осаждает медкабинет в надежде получить освобождение от урока физкультуры, или получить бумажку, которая позволяла им уйти домой. Причём не всегда можно отличить таких детей от действительно больных детей, которым нужна помощь, уход и забота.
Они вышли из медкабинета, и двинулись по длинному коридору.
- А где все? – спросил Дима.
- На уроке. Уже седьмой заканчивается, - произнёс Ваня. – Смысла идти на него нет, поэтому предлагаю пойти домой. Тем более мне на курсах по гитаре нужно быть через час.
- Да и влом идти на информатику… - протянул Платонов.
- Киря, ну ты и сволочь… - возмутился Лебедев. – Ты два месяца назад информатику учил лучше, чем все другие предметы, а щас тебе влом идти.
- Ну два месяца назад я собирался поступать на мехмат, а теперь собираюсь на истфак, - возразил Платонов, что-то ища в карманах джинсов.
Пока Ваня и Кирилл переругивались по поводу информатики, Дима думал о том, что видел внутри одной из статуэток. «Три из них поддельные, а одна настоящая. Теперь я знаю, где она, и будет гораздо легче. Осталось только понять, что значит «опустить в стихию»... Стихии четыре, но какая из них нужная?» - мысли лились рекой, но ни одна из них не была даже близка к тому, что ему хотели сказать.
- В любом случае, информатика может пригодиться, - голос Лебедева вернул Масленникова в действительность.
- Это ещё почему? – спросил Дима.
- А вдруг кто-нибудь не поступит туда, куда хотел? Если он знает информатику хотя бы на четвёрку, то выучиться на программиста ему не составит труда. При желании учиться, конечно.
Платонов хотел что-то сказать, но передумал, и вышел на лестницу. С лестницы в коридор вышел один из десятиклассников, который нес, видимо, последние вещи в кабинет директора. На этот раз никаких происшествий не произошло.
- Тебе не кажется, что между Дианкой и Кирей что-то есть? – неожиданно спросил Дима Ивана.
- Нет, не кажется. С чего ты взял?
- Просто… Показалось… Ладно, нормально всё.
Лебедев внимательно взглянул на Масленникова. «Он же её добился, а теперь уже сомневается в том, что она была ему нужна? В чём тогда был смысл? Стоило ли так её добиваться и ломать её стереотипы и психологию? Привело ли это к тому, чего он хотел? Ох уж эти муки Тантала…», - подумал про себя Ваня. Хмыкнув, он молча пошёл вниз. Иногда Диме казалось, что Ваня является чем-то вроде колодца секретов, в который все скидывают свои тайны и ничего оттуда не забирают. Ничего хорошего в этом Дмитрий не видел, наоборот, он считал, что человек должен выплёскивать свои тайны, чувства и переживания. Хотя бы на бумагу, которая может стерпеть всё. «Ладно, у Ваньки есть выплеск, он пишет рассказы, книги, поёт, воплощает свои эмоции в творчестве. А у меня? Как мне использовать свою энергию?» - подумал Дима, но тут же одёрнул себя на мысли о том, что ему свои секреты мало кто доверяет.
Неожиданно Ваня, словно почувствовав мысли Масленникова, обернулся и поскользнувшись, чуть не сел на бетонный пол. Дима едва успел подхватить его за руку.
- Аккуратнее, ты чего? – произнёс он.
- Да ботинки скользят просто. Сегодня же дождь был, а я без второй обуви. Пойдём, а то Киря уже усвистал вниз.
Они нагнали Платонова внизу, который уже сидел в куртке в ожидании.
- Вы чего так долго? – требовательно спросил он.
- Всё, идём, не бурчи, - произнёс Иван, кидая сумку с учебниками на скамью и входя в раздевалку.
Взяв куртки, они вышли из раздевалки.
Платонов что-то искал в своём телефоне, умудряясь при этом смотреться в зеркало.
- Рыжик, успокойся, ты безобразно прекрасен, - с подколкой произнёс Лебедев.
- Сволочь ты, - беззлобно произнёс Киря.
- Знаю.
- Последняя.
- Да-да…
- Гад.
- Ой, сколько комплиментов, - съязвил Ваня.
Дима, уже одевшись, стоял в сторонке, и выжидал, когда они наговорятся. Перебрасываясь подколками и подначками, парни вышли на улицу. Заморосил мелкий дождь.
- Ты домой? – спросил Масленников Ивана.
- Ну собирался. А что? Есть другие предложения?
- Я хотел тебя попросить, чтобы ты сходил со мной в больницу.
- Пойдём все вместе, - произнёс Кирилл. – Мне всё равно по пути.
- А зачем тебе в больницу? – спросил Ваня.
- Ну ты же сам говоришь, что я не восстановился. А раз я не восстановился, то буду активно это делать. Мне просто прописали уколы и их надо все проставить, - ответил Дима.
- Жуть какая, - поморщился Лебедев.
* * *
Дверь, ведущая в школу, тихо приоткрылась. Он проскользнул внутрь, и, убедившись, что охранник крепко спит, вошёл в учительскую раздевалку. Место расположения пульта сигнализации не было секретом ни для учителей, ни для учеников. Человек надел на руки лайковые перчатки, чтобы не оставлять следов, подошёл к столу, снял трубку со стоящего на столе телефона, и оглянулся: пожилой охранник по-прежнему спал беспробудным сном младенца.
Нажав несколько цифр на клавиатуре пульта, он снял школу с сигнализации. Так же осторожно, как и в первый раз, он медленно вышел из преподавательской раздевалки, и, ступая как можно тише, начал подниматься по лестнице вверх. В школе было темно, но включать свет было нельзя из соображений безопасности.
Прокравшись по второму этажу, он остановился у кабинета директора. Достав из кармана связку отмычек, он немного поковырялся в замке, после чего дверь отворилась.
«Давно пора эту школу снести к чертям собачьим!» - подумал он, открывая дверь в кладовую.
В кладовой скопилась куча мусора, которую пора было выбросить, но у руководства школы всё никак не доходили руки это сделать. Отыскав необходимое, он вышел из здания тем же путём, каким и вошёл. Никто ничего не заметил. Было четыре часа утра.
* * *
На следующий день Дима благополучно проспал первые два урока химии и обществознания, и появился на уроках только в начале одиннадцатого.
- Привет, - поздоровался он, подойдя к Кириллу. – А с кем он говорит? – спросил Дима, указывая пальцем на Лебедева.
- С отцом, - кратко ответил Платонов.
Ваня пожал Диме руку, не отрываясь от трубки.
- Про меня ничего преподы не говорили? – спросил Дима, положив пакет с учебниками на подоконник.
- Да нет, ты же знаешь, что им пофиг. Они в журнале энку поставили и всё.
- Наверное, ты прав.
Оба старательно не обращали внимания на доносившиеся до них ругательства Лебедева.
- Ты сделал домашнее по алгебре? – нарочито громко спросил Кирилл.
- Сам как думаешь?
- Ну как тебе сказать… Думаю, что сделал.
«Забудь мой номер, тварь убогая…» - в этот момент донеслось до них.
- Зря. Не думай. Так что сегодня двойки будем получать все вместе.
- Подожди, щас у Ваньки спросим, что он сделал.
- Что-то мне подсказывает, что ему сейчас не до этого.
- Ну ладно. Тогда получим двойки.
Лебедев отключился, и внутренне сотрясаясь от злости, подошёл к парням.
- Привет. Опять проспал? – обратился он к Диме.
Тот молча кивнул, решив ничего не говорить, потому как знал, что лучше Ивана не злить, потому что разозлясь, он может натворить много такого, о чём потом будет сожалеть.
- Позорище, - ухмыльнулся Иван, и взглянул на часы – Так… До звонка ещё десять минут, я успею.
Он достал из своей сумки пачку сигарет и зажигалку, и положил в карман.
- Ты куда собрался? – удивились Кирилл и Дима.
- Курить, - резко повернулся он и был перехвачен твёрдой рукой Масленникова.
- Ты никуда не пойдёшь, - произнёс Дима.
- Руку убери, - на вид спокойно произнёс Иван, но в глазах его пылала смесь различных чувств: злобы, ненависти, отчаяния и всепоглощающего одиночества.
- Я сказал, что ты никуда не пойдёшь.
- Я буду решать сам, куда мне стоит идти, а куда не стоит, - Лебедев вывернулся из рук Масленникова и направился к лестнице.
- Сколько можно курить, а? – поинтересовался Кирилл.
- Не знаю… Не знаю… - задумчиво произнёс Дима, наблюдая за тем, как Ваня вышел из здания школы, и направился за стоящий напротив дом, куда все школьники бегали курить, чтобы не быть замеченными учителями.
- Я сейчас вернусь, - произнёс он, и пошёл вниз.
«Ну вот чего он опять психует?» - думал Масленников, спустившись вниз. Он знал, что отношения у Вани с отцом даже натянутыми назвать сложно. Причина их разногласий была одна – Ваня сам не хотел, чтобы семья была полной, и после в общей сложности десятилетнего отсутствия отца, Лебедев не хотел такого отца, каким он был сейчас.
Дима притаился за кустом так, что его не было видно, тогда как он сам всё прекрасно видел. У Лебедева вновь запиликал мобильник.
- Что? – резко ответил он. – А теперь ты послушай меня… Где ты был, когда мы так тебя ждали? Почему ты бросил меня, четырёхлетнего ребёнка тринадцать лет назад? За что? … Вот значит как… Измены у нас теперь недопониманиями называются… Я не хочу с тобой сейчас разговаривать. Всё, у меня урок.
Ваня отключился, достал из кармана сигареты и закурил. Дима, убедившись, что рядом никого нет, остановил время, и вырвав сигарету из руки Ивана, бросил её на асфальт. Когда время встало на свои места, Лебедев даже не понял, что произошло. Решив, что во всём виноват ветер, он снова закурил. Диме пришлось трижды останавливать время. На четвёртый раз до него дошло, что это бесполезно: Ваня всё равно покурит, как бы Диме этого не хотелось. «Ладно… Будем действовать по-другому…» - подумал он. Но как именно «по-другому» он пока не мог придумать.
Он вернулся в здание школы, сел на лавочку на первом этаже, и ждал ждать. Через три-четыре минуты в школу вошёл Иван.
- Долго ты, - недовольно произнёс Масленников.
- Ветер сильный, никак не мог подкурить. А ты чего тут сидишь?
- Не поверишь, трамвай жду.
- Да ладно? А куда трамвай? В Кащенко?
- Давай серьёзно.
- Давай, - сказал Лебедев, в его глазах плясали сумасшедшие черти.
- Пора бросать курить.
- Так бросай курить, я-то тут причём?
- А я не про себя, а про тебя говорю, - невозмутимо произнёс Дима.
- Я не курю вообще-то всерьёз.
- А ты только что куда ходил? Воздухом подышать, что ли?
- Типа того. А почему я должен перед тобой отчитываться о том, куда я ходил и зачем?
- Потому что я за тебе переживаю.
- Не нужно. Я до десятого класса справлялся сам со своими проблемами, и сейчас справлюсь, - он развернулся и направился вверх по лестнице.
- Ваня, подожди… - крикнул было Дима, но безрезультатно: Лебедев или не услышал его, или предпочёл не услышать, и продолжал топать наверх.
«Сами виноваты… До десятого класса он же ни от кого, кроме Кири, дружбы, уважения и теплоты не получал… Вот и получили замкнутого, депрессивного и абсолютно незнакомого человека… И что самое интересное, все считают, что с ним можно поговорить по душам, хотя это далеко не так. Дружить с ним сложно, но интересно: никогда не знаешь, чего ожидать. Ванька, конечно, чересчур добр ко всем, но при случае, яда в нём хватит, чтобы перетравить половину школы. Только он никогда ядом брызгать не будет… Хотя порой это бы надо было делать…», – думал Дима, поднимаясь по лестнице, и расталкивая шестиклашек, которые неслись в столовую на всех парах, в надежде того, что им достанется хотя бы одна пицца, которой славилась школьная столовая.
Зайдя в кабинет, он увидел, что Лебедев пытается заснуть, лёжа на парте.
- Не спи, замёрзнёшь, - тряхнул он его.
- Нормально всё, - буркнул Ваня, не поднимая лица.
- Точно?
- Да.
- Смотри у меня, - шутливо пригрозил ему Масленников.
В ответ на это Лебедев вскочил с места, и вышел из кабинета, хлопнув дверью. Масленников лишь успел увидеть его покрасневшие глаза, но и этого было достаточно для того, чтобы он вскочил, и выбежал в коридор вслед за Иваном. Коридор кишел детьми, но нужного человека среди них Дмитрий не видел.
«Как?» - недоумённо спросил себя мысленно Дима.
Неожиданно он почувствовал, словно какая-то непреодолимая сила тянет его вниз.
«Неужели опять?» - подумал Дима.
Он спустился на второй этаж, вошёл в кабинет директора, который почему-то пустовал, и открыл дверь в кладовую. Увидев ту самую коробку, он всё понял. Коробка никак не хотела открываться, но всё-таки Дима победил, и увиденное, повергло его в шок. Коробка была пуста.