В тот день мне не везло как-то совсем отчаянно. Сначала, когда я крутилась возле конторы Алмазова, мне показалось, что за мной кто-то наблюдает. Я видела этого человека и у самой конторы, и когда отправилась в «Елисеевский» за хлебом и продуктами для дома. В переходе я свалилась с лестницы и подвернула ногу. На тот момент о подозрительном гражданине в серой куртке я совсем забыла.
Потом, когда я уже доехала до «Савеловской», мне показалось, что именно он идет за мной до редакции. Помнится, еще Венгеров меня предупреждал, что я со своей рыжей шевелюрой – идеальный объект для наружного наблюдения. Я очень торопилась на работу, мне надо было закончить дела, вернуться домой, выгулять пса и вместе с ним заехать к Злате, которая умотала в Милан. Злата звонила мне на мобильник и плакалась, что соседи ее заливают, а домработница уехала навестить внука и взяла отпуск. Она просила хотя бы сутки побыть у нее, пусть даже с перерывом на работу.
До Златиного дома меня подвез сосед. Ночью, часа примерно в три, шар-пею приспичило на улицу. Во дворе никого не было, даже пьяных и влюбленных. Неожиданно шар-пей глухо зарычал. В тот же момент возле моего уха что-то противно зажужжало. Еще не сообразив, что это было, я рванула поводок на себя и бросилась к подъезду. По дороге на второй этаж меня внезапно озарило, что я чуть не поймала пулю. Сон, как рукой сняло, я вспомнила того мужика, который «вел» меня до работы.
Зато была охота смыться из уютной Златиной квартирки прямо сейчас, вопреки всякой логике. Можно было, конечно, отсидеться до утра, но кто знает, вдруг неизвестные вломятся в квартиру. Не в силах унять дрожь, я задернула шторы, закурила и начала метаться по дому, натыкаясь на все углы.
- Придется нам отсюда смыться в срочном порядке, - приговаривала я шар-пею. - После таких приколов с пульками точно здесь не останусь!
Шар-пей сосредоточенно следовал за мной.
- Не думаю, что кому-то понадобилась моя драгоценная жизнь… Никаких шумных расследований не веду, только ужасы нашего городка снимаем! Вот Златкина квартира – лакомый кусочек для злодеев! Хотя сейчас и за 100 рублей пришить могут… А, может, у меня все-таки - мания преследования?
Шар-пей крякнул.
- Черт, а как же мы выйдем из дома, если Они там сторожат? Надо срочно переодеться и изменить внешность! Но как?
Я открыла Златин гардероб, чего фактически никогда не делала. Начала выкидывать из него вещи. Размеры у нас – одинаковые, кроме роста. Злата на голову выше.
- Так, никаких бушлатов – норковая шуба как раз подойдет!
Я примерила вещицу, которая оказалась мне точнехонько по щиколотки.
- Теперь сапоги – вот златины ботфорты-скороходы, каблук «всего» 10 сантиметров. Осталось совсем ничего - изменить морду лица! Господи, зачем я им сдалась?
Я влезла в огромную златину домашнюю косметичку и стала четко отработанными движениями изображать из себя женщину-вамп перед зеркалом. Наконец, внешность почти изменилась. Однако огненно-рыжие волосы меня точно могут выдать, если Они за мной следят. Я прислушалась к лестничной площадке, но там было тихо.
Кто такие ОНИ, и зачем я им сдалась, пока что объяснить себе не могла. Даже мысли о том, что свистопляска над моим ухом имела отношение к конторе Алмазова, не возникало. Пока я продолжала судорожно рыться в златином гардеробе, мой взгляд упал на иссиня-черный парик а-ля годы нэпа, вернее, это он упал на пол с полки со златиным нижним бельем. Я натянула парик на голову. Все, теперь узнать меня не возможно, но что делать с собакой?
Шар-пей Джаз что-то точно понимал. Он не ложился на любимый диван в златином салоне, а пытливо смотрел на хозяйку и явно ждал, чем закончится маскарад…
- Нам срочно надо переехать ко мне, любовь моя, - изрекла я, - глядя в его карие, глубоко посаженные глаза. – Собирайся!
Шар-пей не знал, стоит ли ему собрать миску и поилку, он обнюхал их и отошел. Но поводок с намордником безропотно занес в спальню и положил к моим ногам.
- Злата еще две недели пробудет в Милане. Значит, время для маневра у нас есть, - пояснила я псу и вытащила мобильник, набирая номер дяди Левы. Сегодня он не дежурил, следовательно «бомбил» по ночному городу. Лишь бы только недалеко, а то я умру со страху!
- Дядя Лева! Это я – Алиса. Я тут у Златы, мне надо срочно отсюда…Куда угодно!
- Шо? Повезло тебе. Через 15 хволынок буду!
Удача не оставила нас насовсем. Я напоследок оглядела недавно приведенную домработницей тетей Наташей в идеальный порядок квартиру.
Теперь можно было сказать, что по ней прошел Мамай, или дотошные органы произвели здесь тщательный обыск. Златкины вещи валялись на всех диванах и на полу. Но сейчас не время для уборки.
- Ой, Джазик, мы ж тебя не изменили!
Я вытащила с полки в коридоре темно-синий собачий комбинезон, который все забывала забрать у Златки, и натянула на Джаза. Потом вытянула из шкафа широкий шелковый пояс и соорудила у шар-пея на шее модерновый бант.
Все время до звонка Льва Викторовича я провела, учась ходить по квартире на каблуках. Кажется, меня перестало трясти. Звонок мобильника вновь угнал мое сердце в пятки.
- Я уже выхожу, - прошептала я интимным голосом. – Только вы ничему не удивляйтесь!
Из дома мы вышли без происшествий. Усиленно виляя задом, я имитировала походку манекенщицы. Шар-пей вилял хвостом. Дяди Левина личная «Волга» уже стояла в арке, неподалеку от подъезда.
- Дядечка, - томно прогнусавила я, открывая переднюю дверь. – До «Войковской» мы за сколько доедем? Там рядом с магазином «Снежная королева»!
Лев Викторович поперхнулся сигаретой и заорал:
- Деушка, я вашу сестру не вожу! У меня – моральный прынцип такой! Да и вообще, я здесь клиента жду. Заказ у меня.
Он поглядел на мою спортивную сумку, набитую непонятным барахлом.
- Вы что, клиента обнесли? – взвизгнул он на октаву выше. – Я вас ща в милицию сдам, а ну-ка, вали отсюда!
- Да вы что, я – актриса! Как обо мне такое говорить можно? – в тон ему, но гнусаво заныла я. Нагнулась еще ниже, и прошипела. – Дядя Лева, я просила вас ничему не удивляться!
Как ни странно шар-пей все это время угрюмо молчал и не пытался сожрать дядю Леву. Зато наш стойкий редакционный водитель показал неожиданный класс.
- Ой, Надежда Стоцкая! Как же я вас не узнал? - возопил он, тараща круглые карие глаза пожизненного бабника. - Не вопрос. Вас до Войковской забесплатно домчу. Только автограф дайте.
- Как вам не стыдно человека позорить? Если мой «мерин» сломался, так вы уже и за гулящую нимфетку меня признать готовы! Не поеду с вами, буду частника ловить! – кокетливо парировала я, капризно оттопыривая нижнюю губу.
Но дядя Лева был непреклонен. Он выскочил из машины толстым брюхом вперед и с лакейской услужливостью открыл нам с Джазом заднюю дверь. Мы быстро загрузились туда и помчались в Люблино.
- Ну, ты, Алиска, даешь, я ж, вправду, подумал, что путана какая на мою «Машеньку» польстилась. Ты что – от полюбовника свинтила? А собаку зачем притащила?
(Машенькой он называл свою «Волгу», которую любил больше жены и тещи вместе взятых.)
- Погодите пытать, только Джаза на подстилку пристрою. Как же вы меня признать не сумели-то? – увела я разговор от скользкой темы.
- Эх, помню, садится ко мне одна, - завел дядя Лева любимую песню, - в плаще из крокодильей кожи. Буфера – во! - дядя Лева оторвал руку от руля, глянул в зеркало на меня и неожиданно плюнул в полуоткрытое окно.
– Ты чего вырядилась, так? В норковой шубе ночью по Москве мотаться, это ж совсем крышей двинуться! Ты что, давно сводки не читала, криминалист несчастный? Да еще с собакой - и в норке, это, знаешь, полные кранты!
Минут десять он молчал, что-то обдумывая.
- Алиса, а ведь негоже у себя дома прятаться, - сказал вдруг дядя Лева.
- А куда мне деваться-то? К любовнику – нельзя, там родители и подставлять его не хочется.
- Звони Роверу, пусть он тебя определяет.
Мобильник Ровера оказался вне зоны доступа, и тогда дядя Лева сам набрал какой-то номер. Пару минут он хмыкал и крякал, вспоминая вместе с собеседником неизвестную мне Михалну, которой не с кем чаю выпить, а потом свернул с Люблинской в сторону Кузьминок, оттуда – на Волгоградский проспект. Дядя Лева все время петлял, пока мы не оказались во дворе хмурого дома, стоявшего напротив мясокомбината. У меня складывалось стойкое впечатление, что он отсекает «хвост». Я крутила головой по сторонам, но в упор не видела, чтобы за нами ехала еще одна машина.
Дядя Лева подъехал к облезлому подъезду, набрал код, и мы поднялись на лифте на второй этаж. Он нажал на звонок.
- Да иду уже, Левушка! – послышался показавшийся мне знакомым мужской баритон. Когда открылась дверь, я обомлела. На пороге в синем спортивном костюме с лампасами стоял… начальник Ровера - Сергей Ильич Пескарев.
Я оторопела посмотрела на Пескарева – героя многих оперских анекдотов и регулярных стенаний всего райуправления милиции, потом на дядю Леву.
- Что стоишь, паки столб соляной? – рассмеялся Пескарев. – Проходи, гостем будешь. Ваша комната – напротив двери, а мы с Левушкой пока чаю выпьем. Даром десять лет вместе трубили?
Мы с Джазом, как зачарованные, прошли в маленькую, скромно обставленную комнату. Наверное, раньше здесь была детская. Утомленный путешествиями пес немедля улегся спать под стоявший напротив окна письменный стол. Я переоделась в свою одежду, смыла косметику, сняла парик и понуро поплелась на кухню.
Обстановка там тоже была довольно скромная, хотя стенка – явно 70-х годов прошлого века и имела фасад из красного дерева. Мужики уже соорудили бутерброды и распивали чай за круглым столом, вероятно, ровесником стенки.
- Ну, рассказывай, как дошла до жизни такой, - сурово, но въедливо потребовал Пескарев. – Слышал я от людей, что ты нотариуса пасешь…