Родное сердце. Часть вторая

Исаев Вячеслав
Эдик спал за столом.
Зрячий и Михалыч перешли к очередному коктейлю, рецепт которого нельзя было найти ни в одном баре мира. Виноваты, конечно же, были женщины. Михалыч похвастался австрийским оптическим прицелом. Эдик, которого отец-генерал спрятал в санаторий от какой-то амурной истории, сразу нашел ему достойное применение. Окна женского общежития кондитерской фабрики были напротив, голые деревья совсем не мешали обзору. Лейтенант Атоян сказал:
- Вах!
Майор Михалыч и Зрячий, глянув в указанное окно, согласились. Девчонка, в халатике, коротком как сон новобранца, да еще и, вопреки уставу, расстегнутом нараспашку, была хороша. Она металась по комнате от плиты к столу с глажкой, грудь белела. Прическа, милая своей небрежностью, лезла в глаза… Короче, картина была -  что надо!
Майор вспомнил похожую шалунью из своей молодости, Зрячий подхватил.
Марыся была из польского Красного креста. Командир их взвода добивался ее уже месяц и наконец получил призрачную надежду на взаимность. Марыся согласилась прогуляться с ним по городу с условием, что старший лейтенант сумеет добыть себе гордость начальника миссии -  израильский пистолет. Здоровый поляк не любил русских и  хвалился, что может выпить больше любого из них. Вот на этом его и решили подловить.
Из вертолетного полка под Кулябом были вызваны два брата близнеца. Хилые на вид пареньки клялись, что в родном московском дворике перепили все, что горит, и сделают этого фраера как мальчика. Все было готово к соревнованию. Зрители расселись между палаток, канистра разбавленного спирта стояла в центре. Поляк пил маленькими глотками, сквозь зубы. Борец за честь всего русского народа проглатывал одним залпом. Через час решили заменить бойца на свежего, но парень разошелся и на все подмигивания и намеки вроде: « Сеня, дичь!», лишь мотал головой. Командир уже махнул рукой, свидание накрывалось медным тазом. Наступил заключительный этап соревнований, включили музыку, кавалеры дернули еще по одной и в медленном танце закружились с женщинами. Музыка утихла. Солдатик нетвердо подошел к столу, налил себе стакан, выпил, и потребовал продолжения танцулек. Поляк ровной походкой двинул за палатку и также ровно свалился. Попытки оживить пана начальника результатов не дали. Командир сгреб со стола проспоренный пистолет, и под ручку увел Марысю в ночь. Наши победили. Остатки спирта допили зрители. Довольны были все, не считая черного от зависти близнеца.
Эдик выслушал рассказ, не отрываясь от окуляра, и только с уважением цокал языком. Первым, по маленькой, предложил майор. За дам конечно. Ну и за знакомство, заодно. Начали с коньяка, краснодарский армянин, Эдик, видимо, посчитал, что в санаторий лучше ехать со своим лекарством и захватил пару пластиковых бутылок настоящего Ани. У Зрячего в холодильнике стояла канистра пива, протащенная через вахту самым наглым образом, на виду у врачей. Михалычу жена сунула несколько бутылок красного сухого вина, пить по 50 грамм перед сном. В общем, стол бедным не показался бы никому. Пить чистые напитки скоро показалось скучно. Старшие по званию и по возрасту были удивлены незнакомству Эдика с коктейлем Ерш. Тот, в свою очередь, открыл им тайну приготовления настоящего французского шампанского из кубанского сухого и пары шипучих таблеток аспирина.
Тихо посапывал Эдик. Михалыч жаловался на жену. Зрячий вдруг увидел в нем себя через десять-пятнадцать лет. Жалко стало. Себя жалко. Пожилой майор, всю жизнь прослуживший инженером по вооружению где-то на глухом уральском аэродроме, вдруг показался родным и способным понять его беду. Михалыч слушал, перебивая рассказ только короткими тостами. Помочь советом он не мог. Сам оставил любимую женщину ради детей и репутации в гарнизоне. Совет дал Эдик. На ощупь взяв свой стакан, он поднял голову, выпил, и на удивление трезвым голосом сказал:
-Вернись.

Горный цветок>Ты ушел и погасли рассветы… Ты ушел… Я осталась одна, только небо без звезд и без крыльев вижу я в квадрате окна..

 Михалыч ушел спать. Ничего он не понимал в интернете, но что потерял обоих собутыльников сразу и надолго, понял быстро. Эдику удалось доказать Зрячему, что вернуться нужно, что можно просто быть рядом. Да и вообще, проверить бы девчонку не мешало, и... Короче, хотелось капитану ему поверить, и он поверил. План разработали быстро, бутылка сухого и в чат уже заходил новый пользователь.

 Зрячий> Привет, бродяги! Доминику видел кто?
Ее он узнал сразу. По стихам, по нику, да просто почувствовал. Выпитое помогло вести себя естественно, добавило нахальства. Несколько человек поздоровались, кто-то сказал, что видел ее пару дней назад.
ГЦ>Я видела. Что ей передать?
З>А здороваться тебя не учили? Я сам передам. Скажи,  что ей сообщение от Тома.
ГЦ> Ну ладно, здравствуйте. Я -  Доминика. Что он сказал, где он сам?
З>Быстро вежливости учишься, молодец. Мне сказано передать Доминике, про тебя мне ничего не говорили, откуда я знаю, кто ты?
ГЦ>Ну и не говори… Доминика больше не придет… Нет больше ее.
З>Ну, нет, так нет. Развели, блин, «Санта Барбару». Чего-то не нравится мне здесь. Сашка сказал прикольно, весело. Ладно, пойду я, лучше пива попью, ну вас с вашими чатами, покедова!
Эдик показал большой палец. Плеснул по 50 грамм. Выпили.
ГЦ> Подожди… Ну почему ты мне не веришь? Спроси хоть у кого. Тебе скажут, что я  - это она
З> Ты извини, девочка, мы люди военные, извилина у нас одна, и та от фуражки. Приказ был сказать Доминике, ей и скажу.
ГЦ>Ну все, надоели вы мне все… Ухожу
З> Чао. Пойду я тоже.
Он злил ее, чтоб не заподозрила, кто он  на самом деле. Какая-то девчонка спросила, правда ли. Что  он -  военный. Вовремя. Как раз удобно будет толкать легенду. Сказал, что служил только срочную, узнал имя. Вел себя так, как будто зашел в чат впервые. Попросил объяснить, что да как. Девочка объясняла, расспрашивала о его житье бытье. Пустой треп. Рассказывая о себе, старался говорить как можно больше правды. Если врать, рано или поздно запутаешься и провалишься. Саша, с Тулы, женат. Просто друг попросил. В чаты сроду не ходил, работаю таксистом. Глянул, кто в чате, Доминика уже была в прихожей.
З>Ну ладно, всем пока, надеюсь, больше не увидимся.
Доминика> Ты что-то хотел мне сказать?
З>Еще одна вежливая. Я ничего не хотел. Просили меня. Ты сначала скажи, отчего загораются звезды? Кстати, слышала анекдот про звезду? Могу рассказать, умрешь со смеху.
Д>Звезды загораются от глаз любимых. Анекдот не хочу… Ты скажешь, наконец?
Опа, а чего говорить-то? Придется что-то придумывать на ходу.
З>Не держи меня в сердце, я тоже буду стараться не смотреть в небо.
Д>И все?
З>Сколько на сигаретной пачке вместилось, столько и прочитал. Мы с ним на вокзале встретились, времени не было романы писать. Нужен был мне ваш чат. Только из уважения к Сашке и зашел.
 Заметил, что держит налитый стакан в руке, повернулся к Эдику. Тот мирно спал. Сам-то уже клевал, сил бороться со сном не было.
Д>Как он, где сейчас? Он рядом с тобой? Почему так долго отвечаешь?
 Еле нашел ее записку, глаза не хотели открываться.
З>Давай я в следующий раз все расскажу. Некогда сейчас. Увидимся.
 Допил. Последняя сигарета перед сном. На экране ее слова…
Д>Птицы крик и мелькнул миг…когда счастье в окно заглянуло…Но, лизнув по душе ветерком, для меня оно вновь уснуло…
Засыпал, чувствуя себя редкой сволочью.

-Бабушкина я!
Карина быстро поняла расклад сил в семье. От мамы всегда можно спрятаться в бабушкиной комнате и наоборот. Выходные были невыносимы. Дочь больше времени проводила у свекрови. Та не разрешала выносить ей игрушки в их комнату. Гулять в парке стало уже прохладно. Миша делал вид, что внимательно слушает, обещал поговорить с матерью. Ничего он не сможет сделать. Он в такой же тюрьме, как и она. Потому и не торопится с работы, уходит из дома по любому поводу. Просьбу сменщицы поработать пару недель без выходных приняла с радостью.
 Два дня она проверяла почту по двадцать раз в день, ждала его в чате. Ленка ошиблась. Он все-таки ушел навсегда. Дурак, она же ничего не просила, чего он испугался. Все равно ведь никогда бы не встретились. Жил бы со своею семьей, радовались бы фантазиям о совместных ночах, говорили о звездах, о любви. Она ругала его, себя, интернет и подругу, которая ее в него затащила. Ничего не хотелось. Ни жить, ни умереть. Просто ничего. Миша встретил ее возле магазина. Поняла только, что вещи он уже перевез, Карина и так была с утра у него. Просто села в машину и всю дорогу слушала его радостный треп, как хорошо теперь они заживут.
-Мама, ты теперь тоже будешь жить дома?- дочка выскочила навстречу с пластмассовым зайцем в руках.
Кивнула, попробовала улыбнуться. Через несколько дней поняла, куда она вернулась, но менять что-то было уже поздно.
 Решила бросить. Ее многие знали под этим ником, подходили, спрашивали, как дела. Уйти совсем не могла, взяла новый ник, хорошие знакомые, конечно, узнали, но их было не так много. Сквер, знавший о ее романе, пробовал сначала обнадеживать, потом растормошить. Сидел с нею вместе днями напролет. Ругался с особо нахальными ее поклонниками.
 После обеда зашла в Новички. Стихи написала. За последнюю неделю их много появилось в тетради со смешными котятами на обложке. Постоянные обитатели комнаты уже привыкли, не обращали внимания. Раньше с интересом ждала оценки, многим нравились. Теперь писала просто так, чтоб не сидеть, глупо разглядывая чужие сообщения. Хм. Доминику ищет какой-то Зрячий. Кто-то из случайных знакомых? Поинтересовалась. В романе в таких ситуациях написали бы, что сердце забилось чаще, слезы брызнули из глаз, колени подкосились. Ничего подобного не случилось. Бросила на прилавок табличку ,,Перерыв 10 минут"и на твердых ногах улетела в подсобку. Что за наглец! Другой давно уже был бы в списке игнора. Какие ему нужны доказательства? Пришлось поднимать из пепла Доминику. Точно, такой вопрос для проверки мог задать только Саша. Почему он не сам пришел, где он? Читала разговор нового знакомого с Катькой. Таксист. Тоже Саша. Что же он принес? Ничего хорошего. Узнать же надо как там мой, что с ним. Уходит, но обещает вернуться. Карлсон, блин. Написала стихотворение, чтобы как-то протянуть время, вдруг вернется этот хам. Ушел. Давно так не злилась. Вышла в зал. Пара бабулек ждали ее у прилавка. Подождут!.. Взяла в табачном зажигалку и пачку сигарет. Девчонка из отдела подала с открытым ртом. Закурила на ступенях. Из открытого окна машины с шашечками высунулась усатая физиономия
-Девушка, зачем мерзнете? Садитесь, покурим в тепле. Поговорим.
Окурок под колесо
-Как вы, таксисты, надоели! Тебя не Сашей звать? Кати к жене и детям, Саша!
Еще пара слов, чтоб водитель точно не ошибся в направлении. Охранник в дверях магазина согнулся от хохота. Пара парнишек, пьющих джин-тоник у входа, его поддержали. Сегодня над ней издевался весь мир.

-Быстрей тебя из нашего учреждения вылетел только один майор в прошлом году. Вниз головой с пятого этажа. Начальник санатория протянул ему документы.- Ты извини, капитан, после такого шума не могу тебя оставить. Надо мной тоже начальство есть. Если бы хоть до милиции дело не дошло...Ну, дома долечишься. Тебе, пенсионеру, не все ли равно, где пиво пить.
Дослушал, виновато кивая. Рука дернулась к голове, вспомнил, что не в форме. Пошел собирать вещи в палату.
 Вода была так близко. Прозрачная, холодная. Ручеек в каком-то лесу. Тянулся губами, почти чувствовал сладость глотка, но кто-то толкал в плечо и мешал напиться. Открыл глаза, облизнул сухие губы. Михалыч, довольный, что наконец-то добудился, сунул в руки уже открытую бутылку пива. Проглотил залпом, огляделся. Эдика в палате не было. Майор ввел в ситуацию. Молодой организм алкоголь переварил без особых последствий, в окне напротив   опять мелькнула прекрасная незнакомка и лейтенант кинулся как мотылек на огонь. Но, видимо, не один он оказался ценителем красоты. Эдика поймали приятели ее ухажера и теперь держат закрытым, ждут прихода самого Отелло. Благо, еще телефон не догадались забрать. Спасать надо Эдика. В милицию просит не звонить, отец узнает - убьет. Вторую бутылку пил уже медленно, прикидывая план спасения. Из оружия был только оптический прицел. Достал вязаную шапочку. Спасибо, мать сунула. Ножом прорезал щель для глаз. Ударом ноги укоротил палочку, с которой ходил Михалыч. Прикрутил к ней прицел проводом от зарядки. Специально небрежно завернул муляж в ветровку. Майор кивнул головой, получилось похоже. Часть, напоминающая настоящее оружие, торчала на виду, остальное скрывала тряпка. Выйти за территорию удалось без проблем, но на проходной общежития сидела вахтерша. Пока майор покорял ее своими сединами и вгонял в краску соленым армейским юмором, Зрячий проскользнул на лестницу. Голоса услышал, еще поднимаясь. Подробно описывали, что будет с Эдиком, когда придет какой-то Витек. Видно, боялись мужики, что пленник заскучает. Натянул на лицо шапку, поправил тряпку на своем творении. Кашлянул. обращая внимание. Неторопливо, почесывая одной рукой живот под спортивным костюмом, подошел к вжавшимся в стену народным мстителям.
-А вам че мужики, тоже Копченого заказали? Нет? Ну, давайте сюда ключ, не мешайте работать. Копченый, дернешься, сначала гранату кину.
Ввалился в дверь, захлопнул. Пару раз пнул ее ногой. Шепотом объяснил арестанту план, взвалил ,,труп"на плечо. Тяжелый, блин! Вышел.
-Говорить, что вы меня не видели, не надо? Головы не оторвите, мотаете. Ну, я пошел.
Дотащил Эдика до площадки, скинул. Еле вырвался из его объятий. Лейтенант, объяснив, что война войной, но Ниночка-то ждет, рванул вверх по лестнице. Махнул рукой, завидуя удалой наглости, пошел вниз. У проходной его встречал ОМОН...

На электричку провожали втроем. Михалыч вырвал с него обещание обязательно заехать в гости. Эдик насовал кучу адресов родственников, живущих на всех просторах бывшего Союза. Ниночка просила остаться, обещала познакомить с какой-то замечательной своей подругой. Попрощались. Домой. Там ждут и любят.
 Салага, отловленный военкоматом, одетый в форму и совершивший в своей жизни хоть один прыжок с парашютом, пусть даже с помощью пинка выпускающего офицера, чувствует на гражданке себя десантником больше, чем командующий ВДВ. Вот такого героя и корчил из себя Зрячий, объясняя Кате чудо свободного полета и преимущества прыжка с вертолета. Девочка вздыхала и просила взять ее с собой на прыжки. Была она откуда-то с Байкала, поэтому ей было обещано раз в пять больше чем она хотела. Доминики все не было. Теперь ему уже казалось глупостью возвратиться неясно кем и непонятно зачем. Царапнул девчонке заживающую рану. Да и сам опять полез в ловушку. Хотя вроде дорогу назад перерубил, теперь вернуться было невозможно. Может, вообще сказать, что умер ее любимый? Придумать причину нетрудно.
 Красивая интеллигентного вида женщина выла как простая деревенская баба. Мужчина плакал тихо. Девчонка в сотый уже раз просила лейтенанта Зрячего подтвердить, что в закрытом цинке лежит именно ее любимый. Заглядывала ему в глаза, надеясь увидеть там сомнение. А не было его. Он сам собирал с земли остатки человеческого тела. Абхазы приняли десантника, сидящего в дозоре, за грузинского снайпера. Знаков различия никаких, время горячее. Ошиблись люди. Грузин выбивал людей, работающих в садах, кормильцев. Труп раскатали тракторами и довольные принесли оружие в штаб миротворцев. Взвод разведчиков, вторую неделю сидящий в засадах, прочесывающий мандаринники в поисках того же снайпера, рвался разобрать деревушку по камешкам. Сдержались. И даже пойманный снайпер не пострадал. Его долго показывали по всем телеканалам, как доказательство агрессивной политики Грузии. Девчонка этого не знала. Ей был нужен живой любимый, а не погибший герой. Зрячий видел ее состояние. Извинился и вышел.

Нет цели, которая оправдает такую ложь. Как вовремя пропала связь. Говорить сейчас ни с кем не хотелось. Электричка катила по лесам, горели торфяники. Березы в желтых нарядах в сером дыму. Ну. теперь времени любоваться этой красотой будет много. Пожить пока в деревне, а потом, когда осточертеет размеренная жизнь, куда-нибудь пристроится. Сейчас хотелось только покоя. Позвонила жена, она уже была в курсе, что мужу не понравилось в санатории и он решил поправлять здоровье дома. Спрашивала, когда ждать. Ответил неопределенно. Торопится не хотелось, с Элькой наигрался в больничном парке, не соскучился сильно. Ольга поворчала за побег из санатория. Еще бы, ее же папа договаривался, но было видно, что была рада скорой встрече. Ну, наконец-то попрощалась.
 В чате была Доминика. Теперь главное -  не выдать себя. Поздоровался, спросил, как дела.
Доминика>Здравствуй. Тебя тоже, кажется, Сашей зовут? Где Томкет, мой Саша? Он придет?
Зрячий>Тебе не кажется. Саша я. А тебя как звать? Не могу я к девушке по кличке обращаться. С Сашкой нормально все. Когда виделись, он в деревню к родителям ехал. Вроде, там жить будет. Сказал. больше в интернет ни ногой.
Д>Юля я… Почему он не придет? Когда ты его еще увидишь?
З>Приятно познакомиться. Да бог его знает, когда. Я его со службы-то видел всего раз пять. А  теперь он вообще в деревне, там у него мобильники не ловят, так что даже и захочет -  в интернет не зайдет. Что хоть случилось то у вас? Он ничего толком не объяснил. Времени не было.
 Слушал, как она рассказывает историю их знакомства. Какой он замечательный, нежный, самый-самый. Было стыдно. Бедная Юлька! Старушка, сидящая напротив, посмотрела с сочувствием, когда он кинул под язык таблетку нитроглицерина. Вышел покурить в тамбур. Юля спрашивала, откуда он знает Сашу. Служили вместе, он был рядовым, Сашка командиром отделения. Он в училище пошел, я на гражданку. Служили в горах. Вопросов становилось все больше и больше. А ведь она проверяет его! Неумело, по-детски, но проверяет. Ломай комедию дальше, разведчик, раз уж начал. Вернее, сделай финал трагедии мягче.

…-Мороженого там полно. Какого хочешь. Но главное -  море...пляж как от тебя до баб Катиного сарая. Ну, вы совсем темные! Пляж - это песка горы. Чтоб загорать, когда из воды вылезешь. Да теплая вода всегда, потому что юг. Вот ты не знаешь, а я читал. Мы к такому морю поедем, где нет дикарей. Рыбу будем ловить. Там ее знаешь сколько? Да уж, не те пескари, что мы тут на тесто ловим. Купаться будем весь день. Вика пока на берегу постоит, пока научится плавать. Ну что, едем?
 Славки боялись все родители. Если половина деревенских ребятишек не приходила на обед, бежали в библиотеку узнавать, какую последнюю книгу он читал. Если про индейцев, шли ловить своих могикан в лес, если про полеты в космос – принюхивались, не пахнет ли дымом из-за сарая. Сейчас он прочитал Робинзона Крузо. Ехать решил поездом. Команду собрал большую. На станции собралось человек семь. Ждали попутный поезд. Потом Сережка, глянув на электронные часы, вспомнил, что сегодня последняя серия «Гостьи из будущего»  и вприпрыжку побежал обратно. Хорошо, хоть ножик оставил. За ним ушли еще трое. Кому-то надо было корову из стада встречать, кто-то просто сказал, что боится матери. Со Славкой осталась только Юлька да ее младшая сестренка Вика. Товарный вагон с открытыми дверями принял их, как родных. Сидели, свесив ноги, мимо летели маленькие станции, такие же обычные и скучные, как и своя родная. Впереди было море…

 Юлька шла домой пешком. Дождя не было, обходила лужи, помахивая зонтом. Их сняли с поезда на следующей остановке. Славку его отец высек посреди улицы и пообещал сжечь библиотеку, если  сыну дадут еще хоть одну книжку. Ее родители никогда не наказывали, но видеть их огорченные лица тоже было мало приятного. С нее взяли честное слово больше никуда не уезжать. Дала. Но как же ей было обидно! У нее украли море. Славка убегал из дома регулярно, раз в полгода. Но уже один. Фонари отражались в лужах. Было зябко и сыро. Идти домой не хотелось. И к морю больше никто не звал. Фантазии у мужчин, которые время от времени приставали в магазине, хватало в лучшем случае на ресторан. А обычно просто предлагали покататься на машине. Славку, говорят, сбило поездом пьяного. Опять куда-то собирался, наверное.
Ну, вот и пришла. Дочка цапнула шоколадку и убежала смотреть телевизор. Миша опять был в командировке. Сделала кофе, села за комп. Море, горы. Лишь бы отсюда подальше. Быть с кем-то родным. Родным не по паспорту, по-настоящему родным.
 Доминика>Здравствуйте, родные…
Хороших знакомых не было, здоровались, но разговора не получалось. Когда же этот таксист придет… Хам, конечно, но придется потерпеть. Он еще пока нужен. Пробежалась по истории. Надо же! Уже был, не успела! Тоже десантник. Ну и хвастун! Стоп! Назвал Катьку родным сердцем…Так говорил только Том. Больше, вроде, ничего похожего, хотя длинные сообщения, шутливые предложения руки и сердца тоже вроде знакомы. А вот и он сам. Знакомится. Неужели Саша не сказал бы, как меня зовут? Хотя,  если виделись недолго, мог и забыть. Как бы его проверить? Слишком мало знаю о Томе. Нет. Все-таки не он. Слишком грубый, наглый. Надо прямо спросить.
Д> Саша, ведь это же ты. Почему ты не хочешь признаться? Зачем этот маскарад?
З>Ну, Саша я. Но другой. С чего ты взяла, что я - это он?
Д>Ты сказал: « Родное сердце». Так только он говорил… Только ты, вернее…
З>Так весь наш взвод говорил. И говорит. Те, кто жив остался. Командир наш так говорил. Мне-то все равно, что ты думаешь. Но я - это я. Не нравится, не пиши мне. Я то, что обещал, сделал. Больше мне добавить нечего.
Д>Ну и ладно. Я ухожу… Навсегда… Увидишь Сашу, нет, ничего ему не говори. Все. Ангела на плечи!
З>Ага, давай, пока. Тоже, кстати, нашего командира прощание. Ты как будто в нашем взводе служила. Увижу Сашку, ничего не скажу. Как договорились. Пошел я тоже. Скоро уже моя станция, выходить надо будет.
Д>Ну ладно… Извини. Просто показалось... А ты куда едешь?
Нет, не Саша. Не тот Саша. Но не такой уж и хам. Интересно рассказывает, но по другому. Нельзя его отпускать. Можно будет хоть что-то узнавать про Тома. В Москве, говорит, был. Спросить его про горы? Неужели они правда такие замечательные? Как бы его задержать в чате? Надо его с кем-нибудь познакомить, найти ему девчонку. Прощается. Приехал, значит. Если бы, правда, после твоих пожеланий за плечами появлялся ангел. Эх, где же мой Саша… Наверное, с женой и ребенком. Интересно, как выглядит его жена? Надо спросить у Саши.
 Дочка осталась спать с бабушкой. В сотый раз пообещала себе больше внимания уделять ребенку. Странно, но почему-то стало легче. Как будто в душной комнате на минуту открыли окно и впустили свежий воздух. Наверное, это Зрячий отвлек. Кстати, почему Зрячий? Кого же ему сосватать? Перебирая знакомых девчонок, уснула.
Доминика>Привет… Ты приехал уже? Почему не спишь… Рано ведь у вас еще
Зрячий>Привет. Опоздал на последний автобус. Сижу в кафе, жду первого утреннего.
Д>И куда едешь?
З>Домой. К  семье в деревню. Я же в город только на заработки езжу. Деревенский я.
Д>Да я тоже не городская… Мы на маленькой станции жили… А чем зарабатываешь?
З>Да ты что? Я все детство провел у бабки на такой же станции. Поезда бегали провожать? Руками махали?
Д>Ага… А мальчишки еще иногда камнями бросали в стекла..
З>Ну, блин! Как на родине побывал. И корову доить умеешь?
Д>Приходилось, а тебе это зачем?
З>Да так. Отец всех моих знакомых девчонок всегда в первую очередь спрашивал, умеет ли она доить. Это у него как тест. Некоторые сразу убегали.
Д>Ну, я бы на их месте тоже удивилась… Твою жену тоже спрашивал? Она умела?
З>Она городская. Ее, наверное. не спрашивал. При мне-то уж точно нет. Она так и не научилась за 7 лет.
Д>Так где ты работаешь?
З>Сейчас таксистом, брошу эту работу. Надоело
Д>Если долго не отвечаю, значит, покупатели подошли, ты не торопишься?
З>Да я уже пропустил первый автобус. Посижу до следующего. Мне особенно торопиться некуда. Много покупателей? Я вот в кафе один сижу. Кофе выпил уже ведро…
Д>А к жене не торопишься?
З>Да как-то не тянет особенно. Не молодожены ведь. Живем уже по привычке. Как все.
Д>Не по любви живете? А зачем тогда женился?
З>Думал, люблю. Потом дочка родилась. Вот вокруг нее семья и держится. Что-то сомневаюсь я, что кто-то любит по-настоящему. Говорят об этом все, но, если приглядеться, любви-то нет. Да и зачем она мне, например?
Д>Ну. разве не хочется, чтоб тебя любили… Ждали… Чтоб было к кому торопиться с вокзала..
З>Хотелось бы, конечно, но, видно, не судьба. Пусто на сердце. И  жена не заполняет эту пустоту. А  другую я туда не пущу. Семью не хочу разрушить.
Д>А с пустотой не тяжело жить? Ведь ты так много теряешь… Я вот теперь вроде и с любовью и одна... Но не любить не смогу
З>Вот видишь. Мне ваш с Томом пример только подтверждает, что я прав. Не нужно мне это.
Д>Просто тебе не понять... А  почему он взял такое странный ник, это что, имя китайское?
З>Ну, я особенно не расстроился. Вас вот жаль. Томкет -  это название самолета. Сашка вроде авиацией увлекался. Даже хотел стать летчиком. А  твое имя что обозначает?
Д>Меня не надо жалеть. А  Зрячий почему?
З>Прозвище было в армии. Слишком много видел. Ты извини. Я не хотел обидеть. Просто не понимаю вас.
Д>Я сама себя не понимаю… А может быть, ты попробуешь… Вдруг тебе повезет больше, чем Тому…
З>В чем? В  любви интернетной? Да упаси бог. Да я и не смогу…А вот тебе правда стоит познакомится с кем-то в реале. Мужчина рядом всегда лучше того, что живет лишь на экране телефона.
Д>Не попадаются мужчины...Видно, придется одной жить. Шучу. Может, все- таки попробуешь? Вдруг получится?
З>Почему все женщины хотят стать свахами? Ну, если что, попробую. Ладно, Юля. Батарея садится, автобус уже третий скоро отходит. Увидимся.
Д>Увидимся, Саша... Мне тоже пора.
 Еле успел заскочить в автобус. Город в окне. Нужно найти ей парня. Пусть будет счастлива хоть с кем-то. Ночь почти без сна, мягкое кресло. Проснулся уже в родном райцентре.

 Чашка кофе, два банана. Весь обед. Мужики набирали фрукты и зелень. Ехали куда-то на рыбалку или охоту. Пригласили с собой, вроде в шутку. Отказала с такой улыбкой, что пришлось еще полчаса доказывать им свою порядочность. А чему улыбалась? Вроде бы, ничего не произошло хорошего. А настроение -  как будто солнечным утром. Наверное, кофе помог. Ну не Зрячий же. Дурацкое прозвище. Ну кого же ему сосватать? Интересно, какие ему женщины нравятся?


-Кури, здоровье твое. Я вот бросил. Уже лет пять не курю. Спасибо слабому полу...
 Таксист и курить-то в машине, наверное, разрешал только для того, чтоб еще раз рассказать свою историю.
-Отдыхал я в Крыму. Договорился за угол с кроватью. А хозяйка,  ну очень приятная и понимающая. Вечер знакомств плавно перетек в ночь любви. Море, фрукты, пляж – днем. вино и красивая женщина -  вечером. Не отдых, а мечта. И вдруг в отпуск приезжает дочь хозяйки. Девушка современная, горячая. Легкий намек за завтраком. Так, чтоб не было сомнений в моей ориентации, как будто случайное прикосновение и вот мы уже в постели. Дней пять все было замечательно, но чувствую я, что сил уже не хватает, а расстаться с одной из женщин какая-то жадность не дает. Решил я курить бросить. Вот ты сколько куришь в день? Ну, и я две пачки выкуривал. Бросил сразу. И  больше не тянет, как отрезало.
 Водила замолчал, объезжая стадо коров, переходившее дорогу. Зрячий заинтересовано спросил:
-Ну и как, силы-то появились?
-А не знаю. Хозяйка вернулась с работы раньше времени, и стоял я через полчаса на берегу моря с чемоданами. Денег жалко только, за неделю вперед заплатил.
-Ну, на сигаретах больше сэкономил.
Таксист довольно кивнул. Ему понравился экономический подход пассажира. Последний поворот. Дом не был виден с дороги за яблонями. Вся семья встречала во дворе. Дочка бежала навстречу. Машина упылила обратно. Ну вот и дома.
 Эльке машинку, матери конфеты, кроссворды жене, отцу журнал ,,За рулем".Ольга понесла телефон на зарядку. Мать, проводив ее взглядом. безнадежно махнула рукой. Ясно, трудолюбие в невестке разбудить не удалось. Пожал плечами. Час с лишним вспоминали всех знакомых. Кто женился, кто умер. Потом как-то все сразу вспомнили, что сын, муж, отец голодный с дороги, потащили за стол. Мать, как обычно, уговорила попробовать всего понемногу. Давно уже так не объедался. Чай с пирожными, Ольга напекла, опять разговоры. Обход хозяйства с отцом. А за окном уже ночь. Дочка утащила деда читать сказки. Мать убрала со стола.
 Петух заорал как будто над самым ухом. Ольга, уже привыкшая к деревенским шумам, тихо спала на его плече. Осторожно освободил руку, не выдержал, поцеловал жену в теплую щеку. Спящая, она была похожа на ребенка. Пухлые губки, ямочка на щеке. Поправил одеяло, вышел курить на веранду, захватил телефон.
-Всем привет!
Старая знакомая, Шиш. Знакомимся заново. Сквер. Тоже интересуется Томом. Ясно, Юлька рассказала уже. Оказывается, у него уже так много знакомых здесь. Вот и Родное сердце появилось…Привет.
-У разбитого корыта я сижу. Может, слишком многого хотела? Вдруг спросила принца под венец и от наглости такой не покраснела? Но ведь нет! увидев солнца край, о тепле его лишь помечтала. Почему же рыбка мой покой и надежды все мои забрала?
 Как вовремя заворчала мать, проснувшись готовить завтрак. Еще минута и признался бы. И просил прощения. И было бы еще хуже всем. Выключил телефон. Ольга отвернулась к стенке. Как можно любить двоих? Вспомнил таксиста. Тоже, что ли, попробовать курить бросить? Что-то в груди неспокойно. Таблетки не стал пить назло непонятно кому.
Драки не получилось. Парень был потрезвее своих подружек и успевал влезть между ними. Все тычки и царапины доставались ему. Грохот музыки мешал расслышать слова, но и так было ясно, что девочки не восхищались друг другом. Юлька потягивала коктейль, который взяла, купившись на красивое название. Слишком сладкий, с запахом полыни. Зато можно тянуть весь вечер. Танцевать больше не приглашали, да и не сильно хотелось. Было приятно просто сидеть одной, отшивать пьяных кавалеров, чувствовать себя дамой света. Драка не испортила впечатления. Все-таки ночной клуб, не бал Наташи Ростовой. Сигареты уходят так быстро. Надо экономить. Интересно было наблюдать за барменом. Воровато оглядев зал. он приседал за стойкой, выныривал через секунду с перекошенным лицом, хватал дольку лимона, нюхал и клал ее обратно. Неудивительно, что ближе к закрытию он не вернулся из очередного погружения. Официантка, тоже прилично раскрасневшаяся, заняла его место. Становилось скучно. Ну. не домой же идти. Мише свекровь все равно доложит, что она вернулась под утро. Вот и замечательно. Будет повод поругаться. Для разнообразия надо хоть раз дать повод для ссоры мужу. Не все же ему доказывать, что был просто отдых, никакого романа на стороне и вообще есть право на какую-то свободу. Дуры девчонки, что друг на друга-то кидаться. Совершенно понятно, что виноват парень. Наверняка, сам дал повод для ревности. Музыку сделали тише, включили диск с романтической коллекцией. Дают понять, что пора сворачиваться. Ну, час можно в чате посидеть. Заказала кофе.
-Всем привет. - А кому всем? В родных Новичках три человека. Два парня ругаются, девчонка их успокаивает. Саша появился вовремя, собиралась уже выйти. Привет, родное сердце. Уже не удивляет его необычное приветствие. Говорит, сбежал от жены покурить. Поболтали о том, кто какие сигареты курит. Просит фотографию. Какой быстрый. Интересно ему, что в ней такого, что с ума свела друга. Да не видел друг фотографию. Сама удивлялась, как можно было влюбиться, не зная даже, как выглядит собеседник. Пообещала вставить фото. Попросила описать Тома. Худощавый, русый, голубоглазый. Миллионы людей подошли бы под описание, а казалось, что рассказывают про ее идеал. Зрячий говорит, что они похожи. Ну вот, и этот клеится. Смотри-ка, мысли что ли читает. Просит ничего такого не думать. Может, и не врет. Надо спросить о той, из-за которой сбежал от нее любимый. Полноватая. .блондинка, немного ярко красится. На его взгляд слишком много украшений. Наверняка, специально, успокаивая ее, описывает соперницу в невыгодном свете. Да уж, явно Тому нравился не Юлькин тип женщин. Лучше бы не спрашивала. В зале зажгли свет. Официантки тащили бармена за руки ноги и, не стесняясь, матерились. Накинула плащ, вышла на улицу. Телефон пискнул. Батарея садится. Опять извиняется. Ты- то в чем виноват, Саша? Рассмешил. Нравится ему, когда ему прощают. Бежишь к жене? Ну, ангела на плечи. Хороший парень, друг. Улыбнулась. Жалко отдавать его кому-то. Будет пропадать в интиме, не поговоришь потом нормально. Надо ему хорошую девчонку найти. Не ревнивую. Если такие бывают. На остановках уже стояли люди. Совсем утро. Интересно, кто вперед домой придет, она или муж? Закурила, не потому, что хотелось - Миша не переносил запаха табака.

Одного курсанта он знал. Виделись на гарнизонных соревнованиях. Его тоже узнали. Боец зашептал двум своим собутыльникам, поглядывая на Зрячего. Девчонка вырывалась, требовала отпустить ее к друзьям. Друзья тоже не хотели отдавать законную добычу какому-то штатскому. Знакомый, потеряв терпение, даже дал самому крикливому в ухо. Оглядываясь с сожалением, курсанты вернулись в кафе. Затолкнул едва стоящую на ногах девчонку в такси. Водила ухмыльнулся, завидуя легкой добыче.
-Где живешь-то, куда тебя везти? - Зрячий начинал злиться и жалеть, что связался с ней. Вот проснулась бы утром со взводом солдат, может быть, думала в следующий раз головой. Сказал адрес своей съемной квартиры.
 Положил на кровать, стянул сапоги и шубку. Поставил у кровати таз. Симпатичная. Глаза необычные, темно-желтые. Если бы не они, не обратил бы в кафе внимания. Девчонка полезла целоваться, совсем не соображает где она и с кем. Толкнул на кровать. В темноте разложил кресло, ключ от дверей сунул под подушку.
 Утром, выйдя из душа, чуть не засмеялся. Огромные глаза, с размазанной тушью, хлопали испуганно из под натянутого на нос одеяла.
-Кофе будешь?- Хлоп, хлоп. Значит, будет. Принес чашку.
-Голова болит? Значит, сначала аспирин. - Поставил чашку на тумбочку, бросил полотенце на кровать. Вышел на кухню, чтоб не смущать гостью. Как будто ежик протопал, хлопнула дверь в ванну. Хмыкнул. Глаза все ее виноваты, потому что мысли про нее были какие то...мягкие, что ли. Как о ребенке. Хотелось защитить ее. Неважно от чего.
-Спасибо. - Поставила чашку на стол, взяла сигарету. Эх, не пропадать же выходному! Достал пиво из холодильника.
Так Ольга стала сначала подружкой, а потом и женой  Зрячего. На службе завидовали, как же, смог закадрить генеральскую дочку. Завидовали, несмотря на слухи о ее нескучном прошлом.

Хозяйка квартиры не удивилась. Взяла деньги, выдала ключ. Как будто и не прошел целый месяц. Та же кухня, тот же сервиз кофейный. Дочь отвезла в деревню к матери, давно приглашали.
 Кстати ушла в декрет продавщица из отдела косметики. Вторая работа не оставляла свободного времени, но деньги.. Да и покупателей было еще меньше, чем в овощном, бродяжничеству по сети они почти не мешали. Юлька была довольна. Синяки от пальцев мужа быстро прошли, улыбнулась, вспоминая царапины на его физиономии, и визг испугавшейся за сына свекрови. Давно уже не чувствовала себя так легко.
 Том вспоминался все реже. Не было уже ощущения бесконечной пустоты. Так, теплело на душе, когда попадались на глаза его прощальные письма. Легкая грусть. Саша- Зрячий старался не напоминать. Да и все чаще Юлька замечала его интерес к себе не просто как к другу. Особенно после того, как, изрядно помучив, все же выставила в анкете свои фотографии. Правда, какой-то робкий, еле заметный. Может быть, стесняется? Хотя подсунутых ему девчонок отшивал бойко. Просиживал целыми днями в Новичках, болтая обо всем на свете. Усмехнулась. Еще один попал в паутину. Даже такси свое бросил, устроился в охрану. Совсем как она. В больших магазинах зарплата была выше, но времени на чат не оставалось ни секунды.
 -Вот, посмотрите «Дабл виски». Подделка в киосках продается по шестьдесят рублей. У нас настоящий, поэтому сто двадцать. Девушке? Возьмите вот этот набор. Лучший подарок. Я бы обрадовалась такому. Есть кому мне дарить. Заходите еще.

 Лица у этих двух, конечно, на два-три высших образования не претендовали, но десять минут ломать голову над названием великой русской реки из пяти букв.. Сразу они Зрячему не понравились. В практически пустом вагоне электрички  подсесть к одинокому пассажиру и усиленно морщить лбы над мятым кроссвордом... Безразлично глянул и уткнулся в телефон. На станции заскочил парень. Тоже щелкает клавишами, ничего вокруг не замечает. Интеллектуалки вышли в тамбур и почти сразу вернулись, но сели уже ближе к парню. Зрячий никак не мог понять их цель. Ну точно. Старая песня про реку. Да еще дуэтом.
-Волга! Судя по лицам, эти двое совсем не восторги блестящим умом паренька высказывали. И в тамбур его повели не для того, чтоб вручить премию. Можно сделать вид, что ничего не видел. Походить день-другой, оправдываясь перед самим собой. Достал сигарету и пошел следом. Вовремя. Пацан уже протягивал телефон амбалам. Выхватил из руки.
-Продаешь? Давно такой ищу. Сколько хочешь? Спокойно, мужики, может, я цену лучше дам.
 Теперь главное, чтоб не порвали одежду. Не хватало еще по столице оборванцем ходить. Один присел, хватая ртом воздух. Второй мог бы успеть ударить, но полез за чем-то в карман. Сиди рядом теперь. Зашипели двери. Вместе с вошедшими вернулся в вагон, волоча за рукав знатока географии.
 Гопстоп с фантазией. Оказывается, мужики поспорили на хорошие деньги. Первый угадавший выигрывал. Парень влез в чужую игру. И оказался должен обоим. Сидел, пил пиво и, размахивая руками, зарекался вмешиваться в чужие разговоры. Все пытался сунуть бутылку спасителю. Зрячий отказался: на работу, даже такую, как у него, с запахом идти не стоило. Вторая бутылка успокоила нервы новому знакомому. Тоже едет на работу, в салон связи. Разговор свернул на знакомую обоим тему. Иван, имя ему, розовощекому и рыхлому, подходило на все сто, посмеялся над Зрячим, назвав чат детским садом. Даже превосходство в глазах появилось.
-Никому не верь. Гонят все. Про любовь особенно. У девок даже соревнование между собой, кто больше мужиков зацепит. Такие мурки попадаются, на уши присядут, три поста и ты уже жить без нее не можешь. А потом бросает. Это ты новичок, а я уже третий год кнопки мну. Фото все -  лажа. В анкетах голый стешь. Поэтому и сам правду не пиши. У меня вот ник Антикиллер. Зря улыбаешься. Я на болталке любого ниже плинтуса опущу. А знаешь, какие мурки мне на спину сами бросаются?
 Ваню несло. Вокзалу обрадовался, как родному дому. Махнул рукой и чуть не бегом бросился в метро.
 Пост сдал, пост принял. Смахнул пыль с мониторов. Вычистил пепельницу. Пять суток полной свободы.
-Привет, родное сердце…

             - Деревянный он что ли! Уже весь чат видит, что я не просто так с ним общаюсь. А он...
  Юлька злилась, выходила из чата посреди разговора, но Зрячий не замечал ее интереса к себе. В родном клубе на станции можно было бы как-то дать понять парню свои чувства. Попросить проводить до дома, сославшись на злых соседских собак, денег занять на выпивку, да на танец хоть пригласить. В интернете она сделала все, что могла.. И ведь видно же, что сам тянется к ней, ждет, тайком от жены сюда заходит лишь бы ее увидеть. И ничего не предлагает! Решение подсказала опытная Ленка.
  Сквер давно уже мечтал стать для нее больше, чем просто другом. Легкий намек, и он зажурчал о любви как весенний ручеек. Оказывается, Том, уходя, просил его о ней заботится, беречь. Саша, казалось, ничуть не огорчился. Ну, исчезает Домка в привате. Сидит спокойно с каким-то Сержантом, вспоминает службу. Но в отношениях с Пашей-Сквером уже почувствовался какой-то холодок. Юлька чувствовала его и ждала действий. Почему-то он был ей нужен.
  В магазине прорвало трубу. Всех отправили в отпуск, за свой счет, конечно, на неопределенное время. Чем заняться, даже не думала. Конечно же, к Карине, в деревню! Мобильную связь там только обещали наладить, редкие звонки с почты только подстегивали тоску.
 Вагон был новым, теплым. Вкусные пельмени в вокзальном кафе, ожидание встречи с дочкой, мягкое сиденье, да просто даже четыре предстоящих часа покоя настроили на благодушие и любовь ко всему миру. Даже Мише позвонила. Пообещала поцеловать за него Карину, улыбнулась его предложению начать все сначала, попрощалась тепло. Поехали…

 Доминика> Всем привет!
 Зрячий> Добрый всем вечер!
  Не в первый уже раз входим одновременно. Как будто чувствуем друг друга. Может, сказать все напрямую? А если как другим скажет, что жену, семью ни на кого не променяет? А если не скажет? Тоже в дороге. К жене, ребенку.
 - Саша, есть разговор, серьезный. Есть время?
Шутит. Для нее, мол есть все, а чего нет -  достанет. Как с ним можно разговаривать! Мигнула надпись. Связь пропадала.
 - Саша, это, правда, серьезно!
 Все. Нет связи. Худо-то как... Потыкала в кнопки. Успокоила себя. Вернусь же. А вдруг пока ее не будет, он найдет себе кого-нибудь? Подскочила с кресла. Вздохнула. Не возвращаться же. Снег пошел. Белая каша за стеклом отвлекла, мысли вышли из русла, растеклись. Будь, что будет. Следующая станция была ее.

  Отец, обрадованный тем, что сын стал чаще бывать дома, затеял ремонт. Пять дней на работе, пять дней дома, опять работа. Ольга с Элькой были в гостях у тещи, в Подмосковье. Смотреть им в глаза было не стыдно, но как-то неловко, вроде и не предавал, но...
Приглашение тещи на юбилей не принять было невозможно. Букет, коробка с кухонным комбайном. Вера Николаевна, женщина практичная, бесполезных подарков не признавала. Тесть будет смотреть с легким презрением, зять отказался от приличной работы в службе безопасности супермаркета, работает простым охранником за копейки. Ради дочери можно потерпеть.
  Юлька хоть, вроде, пришла в норму. С Пашкой любовь у нее. Чушь, конечно, но хоть перестала убиваться по Тому. Пашка говорит, серьезные намерения у него, хочет встретиться, дочку ее, как родную, любить обещает. Может и правда, парень вроде взрослый, был женат, развелся. Завидовал ему Зрячий. Хотя и давил в себе это чувство. И обиду на Юльку, что так быстро забыла его. Ну не его, а того, другого. Бессонные ночи, нервы ни к черту. Бросать пора интернет. То, за чем вернулся, выполнено, все довольны, всем хорошо. Сегодня собирался попрощаться, а тут Юлька с каким-то серьезным разговором. И пропала. Ждал ее, пока ехал в электричке, маршрутке. Вышел из чата уже на пороге подъезда тещиного дома.
 
 Драка была нешуточная. Ему ударили бутылкой по голове, повисли на шее, порвали белую праздничную рубаху. Но бутылка с лимонадом была отнята у Эльки и поставлена на сервант. Ольга, смеясь, разняла драчунов. Тесть, приняв на грудь, все пытался поговорить по душам, теща включила караоке, пели, пили, хвалил салаты, которые и правда были вкусными. Дочку укладывали спать, первый раз удалось вырваться покурить в подъезд одному. Юлька так и не появлялась. Может, деньги кончились? Хотя зарплата вчера у них была, хвалилась, что теперь богатая. Может, тоже гуляет сейчас где-то. Ольга обняла сзади. Сунула в руки бутылку вина. Была у них такая традиция. Сидеть в подъезде, курить и разговаривать, разговаривать. Ностальгия по молодости, так она это называла. Разговор поддерживать нужды не было. Можно было просто сидеть и слушать. Целоваться время от времени, давать волю рукам. И, потеряв терпение, одним глотком допив остатки, утащить дурашливо сопротивляющуюся жену в спальню.
  Тесть уже сидел на кухне, поправлялся пивом. Пообещав присоединиться после перекура, с чашкой кофе вышел в подъезд. Юлька не появлялась. Быстро поздоровался с постоянными знакомыми, извинился и вышел.
  Вечером Ольга повела его знакомиться в свою компанию. Хорошие ребята, веселые. Один серьезно запал на Ольгу. Усмехнулся про себя. Его друзья подсаживались один за другим, классическая ситуация. Лопуха мужа поят до потери сознания, жена оказывается свободной для дальнейших маневров. Выйдя за сигаретами, купил в аптеке пару пачек нужных таблеток, вернулся за стол. Собутыльники тухли один за одним. Ольга засобиралась домой, мама позвонила. Вечер удался. Дома действие лекарств кончилось, как упал на кровать, уже не помнил. Утром пошел с дочкой на прогулку, Ольга осталась стонать на кровати. Толкая время от времени карусель, заглянул в чат. Не было ее! Что-то случилось. Фантазия подсказывала сюжеты один страшнее другого. А в чате успокаивали и как будто и не замечали двухдневного отсутствия той, которую называли на днях кто любимой, кто сестрой, кто другом. Отряд не заметил потери бойца… Жизнерадостность их злила, сводили с ума возможные причины.  Ушла в запой, нашла себе мужика, телефон сломался, в другой чат ушла.. Прикинул, что он про нее знает. Имя, фамилия, отчество. Фото. Ни адреса, ни номера телефона. Маловато для поиска. Вот Сквер появился. Тоже ищет, волнуется. И тоже ничего не знает. Хотя пару адресов других чатов вспомнил, она как-то говорила, что там бывает. Зашел в один, там она не была уже месяц. В другом вообще только зарегистрировалась. Искал на других сайтах, ничего не находил и нервничал все сильнее.
  Выходные кончились. На работе все время уходило на поиски, он спрашивал о ней всех и каждого. Некоторые сразу посылали его подальше, другие пытались сделать вид, что пытаются помочь. Сквер жаловался всем, что Юлька его бросила, посмеялась над его чувствами. Неужели он думает только о себе? Попробовал поговорить с ним. Паша спрашивал:
-Что делать?
- Встретиться, конечно, посмотреть в глаза, погулять по городу, посидеть в кафе.
-Как?
-Да узнать адрес, купить билет, приехать…
-Но это же далеко! - Узнал цены на билет.  -  А если я вдруг не понравлюсь, все зря, деньги на ветер…
- Ты любишь или вкладываешь деньги в бизнес?
- Люблю, но как-то это все это не так представляю…
- А как? Покупаешь букет, игрушку дочке ее, преподносишь…
-А если пошлет?
-Ну и пойдешь. Вернешься обратно. Зато будешь знать, что сделал все, что мог.
-Да как-то это все…
  Плюнул. Странная какая-то любовь была у Паши. А может быть, наоборот, это он все неправильно представляет? Да о чем думать сейчас, нет же Юльки. И неизвестно, жива ли вообще. Нашел телефоны тюменских моргов, всех отделений милиции. Сидел, слушал шуршание перебираемых бумаг, считал минуты, думал хватит ли денег на звонок в следующую больницу. Нигде ее не было. Значит, жива, значит, надо искать дальше. Одна девчонка дала ее номер. День его выпрашивал, объяснял, как он важен ему, клялся, что никогда не признается, как он к нему попал. Получил. Абонент временно не доступен. Алька пыталась его успокоить, но и она признавала, раньше Доминика никогда не исчезала, больше чем на день. Смена кончилась, Зрячий не находил себе места и дома, в деревне. Десять дней без нее. Уже не надеясь, набрал ее номер.

 - Але? -  Кто это звонит, интересно? Номер незнакомый, ошиблись, может быть? Не успела появиться лесенка уровня связи на дисплее и сразу звонок!
 - Живая? Где ты пропала, почему не сказала ничего, что случилось, с тобой все в порядке?
 Отодвинула трубку подальше от уха. Кричит на весь вагон!
 - А кто это?  Саша? Откуда ты знаешь мой номер? Все нормально, у меня ломался телефон. Ну, это у вас быстро. А у нас вот только сделали. Не могла я дать знать о себе. Не было возможности.
  Попрощался, бросил трубку. Волновался. Улыбнулась. Все-таки не все равно ему. Не безразлична она! Как же трудно было без чата! Карина липла первые два дня, а потом принимала мать уже только как дополнение к бабушке. И даже спать уходила к ней. Вызову на работу обрадовалась. Родная станция была интересной и яркой только в воспоминаниях. Увидев валяющегося в дверях клуба Сережку, больше туда и не ходила. А ведь это он когда-то учил ее целоваться, его она почти любила. Дочка обняла на прощанье и убежала по своим детским, важным делам. Мамка проводила до перрона, помогла нести сумки с продуктами.
 Кто же дал ему номер? Его знали несколько девчонок, но Саша не мог даже знать, что они с ней знакомы. Да и неважно теперь. Голос у него какой-то необычный. Говорит немного в нос, быстро, еле успевала понять. Тон, как будто она чем его обидела. Ну, в чате все станет ясно!

  Молотком по пальцу. В третий раз с утра. Вопросы, ответы. Вроде все уже в норме. Два часа проговорили по телефону. Два дня в чате. Не подумала, виновата, извиняется. Но ведь еле перенес разлуку. Надо заканчивать с этим. Смог уйти один раз, сможешь и второй. Быстро темнело. Собрал инструмент, сунул под крыльцо гвозди. Мать звала ужинать. Попросил подать в окно кофе, сел на лавочке у калитки. Сигарета сломалась. Примета плохая. Судьба, приметы… Отрубить все с концами. Страшно стало. Чат уже кусок жизни. Не какой-нибудь, уже обросший мхом, а яркий, свежий. Это же как лишиться, например, способности читать. Можно жить. Слепому хочется увидеть небо. Но это просто желание. Его душу не грызет воспоминание о режущей глаза синеве, обаятельном завитке вечернего облака над караваем заката. Терять труднее, чем никогда не иметь. Ольга, Элька, семья… И что-то новое, уже пустившее корни, но пока не расцветшее. Тут остается разбитая семья. Там вспомнят, может быть, пару раз, по Юльке вон не убивался никто. На приветствие  всегда ответит кто-то новый. Теми же словами, что и ты, теми же буквами. Но ведь про Юльку уже ничего не узнаешь. Останется только фотография в телефоне. Совсем молодой девчонки. С темными глазами, так мило большими, серьезными. Ударил кулаком по скамейке. Заворчал проходивший мимо отец. Огляделся. Все вокруг такое родное. Что бы ни выбрал, это всегда будет с ним.

  - Граждане друзья, господа знакомые. Позвольте сказать вам последнее прости- прощай!
 Под шутливым тоном спрятал волнение. Вот кто-то прощается. Кто-то спрашивает, когда ждать обратно. Юлька здесь, но молчит. Подождал несколько минут. В чате пошли обычные разговоры ни о чем. Зрячий ждал. Она молчала. Говорить что-то еще было бы уже смешно. Сто тридцать второе, последнее китайское предупреждение. Вышел, удалил закладки. Дежа вю, блин! Холодный кофе. Кот лезет на колени. Ну вот, вроде и свободен. И что с этой свободой делать? Звонок, как струйка дождя за шиворот. Кота пришлось спихнуть, разлегся на кармане. Юлька? Прикурил сигарету, надеясь, что звонок прервется.
 - Да. Привет, родное сердце. Не могу остаться. Кому я там нужен? Не говори глупостей. Ты и так будешь счастливою. Да потому что я этого буду всегда хотеть.
Вспомнилось, в армию когда отправляли, уже смотрел сквозь оттаявший глазок окна на фонари вокзала, вдруг в купе появился друг с побрякивающей сумкой. Понятно было, что это ненадолго, но… Голос-то как дрожит у нее. Просит остаться и сама не знает, зачем. Чтоб не скучать?
- Будь счастлива, Домка!
А что это голос, как будто ее подушкой душат, как будто признается в самом страшном, ужасном…
 - Я… Ты меня слышишь? Я люблю тебя. Ты дурак, слепой, железный…  Люблю я! Ты слышишь? Слышишь?
 И гудки. Щенок упал на спину и дергал ногами. Вот бы так же лечь рядом и смеяться, смеяться, смеяться. Не войти дважды в одну реку. А может, просто и не выходил из нее? И понесло…