Штоколов уже привычно двигался в тумане. Человек способен ко многому приспособиться, живут же слепые на свете. Но слепым помогают зрячие. А если все слепые? Он шел к цели, как ему казалось, но какая-то подспудная мысль его терзала, какая-то точечка, запятая бередила сознание. Что-то не связывалось в логическую цепь. Снова и снова он вспоминал события этого дня, столь насыщенного непривычным для него криминалом. Победителей не судят. Но он еще совсем не победитель, у него нет ничего в руках, ни образцов, ни документов. Единственный товарищ, кто может помочь, находится в реанимации.
Неожиданно, словно вспышка в его сознании высветила и сделала главным примеченное невзначай раньше. Удивительная штука память! Штоколов остановился, постоял немного, затем развернулся и пошел в обратную сторону, по хорошо известному ему адресу…
Лифт в подъезде не работал, и Штоколову пришлось подниматься пешком на 7-й этаж. Хорошо, хоть звонок у двери Свиридова работал. Штоколов нажал кнопку два раза, как звонят друзья. Вскоре свет в дверном глазке мигнул. «Так, он меня узнал, – подумал Штоколов. – Сейчас он судорожно соображает, что мне известно».
- Леонид?
- Я, Константин Исидорович ! Откройте, пожалуйста, очень нужно поговорить.
- Ты один?
-Да.
Дверь открылась. Свиридов жил в одиночестве, его жена скончалась пару лет назад, а взрослый сын давно завел свою семью. Хозяин дома появился в шелковом китайском халате с драконами.
- Почему не позвонил?
- Не телефонный разговор, а вопрос срочный. Семенцов сейчас находится в лаборатории, - соврал Штоколов, внимательно глядя в глаза своему руководителю. - А я вот пошел к вам. - Штоколову показалось, что зрачки Свиридова расширились, но внешне тот остался абсолютно спокоен. - Лаборатория была кем-то вскрыта, из несгораемого шкафа пропали документы по проекту № 16-32.
Штоколов решил не сообщать о пропаже образца реактива.
- Хм! Неприятная история! Милицию вызвали?
- Нет, пока. Сергей ждет вашего решения. Потому я тут.
- Так, а почему он сам не пришел, а заведующий лабораторией у него на побегушках?
- Субординация, Константин Исидорович! Решил к вам лично.
- Ясно. Проходи в комнату, присаживайся! Расскажешь все по порядку. Но сначала я тебя угощу. Есть остатки вкусного пирога. Кофе будешь или чай?
- Спасибо, кофе, если можно!
Штоколов прошел в гостиную и сел в большое кожаное кресло возле низкого столика. С противоположной стороны столика стоял диван. Раньше Леонид часто бывал в этом доме, но с тех пор как скончалась супруга профессора Альбина Степановна, Свиридов перестал приглашать в гости, стал нелюдим. Он очень любил жену, тосковал по ней, и вскоре сам тяжело заболел.
Через десять минут Константин Исидорович вернулся с подносом, на котором стояла большая стеклянная колба от кофейника-автомата, закрытая пластиковой крышкой, одна чашка, половина круглого пирога, большой острый нож и сахарница.
- Придвигайся поближе! Сейчас я тебе отрежу пирожка.
- Почему одна чашка? А вы, разве кофе не будете? Мне как-то неудобно одному!
- А мне сей напиток уже вреден, врачи запретили, - ответил Свиридов, наклоняясь над столиком и беря в правую руку нож, - запас кофе держу только для…
Свиридов закончил фразу словами «незваных гостей» и с неожиданной для смертельно больного старика проворностью попытался воткнуть нож в грудь Штоколову. Тренированное тело сработало на автомате, Штоколов мгновенно дернулся вправо, и нож угодил ему в предплечье левой руки. Леонид, не вставая, кулаком правой руки коротко пробил своему научному руководителю в пах. «А король-то голый!»- почему-то скользнуло в сознании. Старик был под халатом без трусов. Свиридов захрипел, но все же попытался атаковать снова. Леонид быстро поднял и согнул ноги к груди, затем с силой выпрямил их в направлении груди Свиридова. От удара его кресло подвернулось назад. Штоколов сделал кувырок через голову назад и вскочил на ноги. Свиридов же упал на диван, все еще не выпуская ножа, и судорожно пытался подняться. Штоколов рванулся вперед, схватил с подноса кофейную колбу и с силой опустил тому на голову. Сосуд разбился, горячая жидкость потекла по голове и плечам Свиридова, распространился запах кофе и почему-то горького миндаля.
- Теперь сам вижу, от кофе вам никакой пользы, Константин Исидорович!
Свиридов медленно сполз головой на сиденье дивана, нож выпал из его руки на пол. Коричневая жидкость, смешиваясь с кровью, растекалась по халату и светлой коже дивана. Старик был без сознания. Леонид откинул нож ногой под диван, затем прошел в спальню старика. В углу стоял старинный гардероб с одеждой хозяина. Штоколов отыскал там знакомый костюм и вытащил из брюк ремень. Рука сильно кровоточила, нужно было торопиться. Он связал руки Свиридова ремнем, затем наложил себе на предплечье жгут из рукава хозяйской рубашки, затянув его вилкой. Интересно, есть ли у Свиридова бинты? Как бы мы тут оба не перекинулись от потери крови! Он начал рыться в кухонных полках, но бинтов не нашлось, зато нашлась запаянная колба с прозрачной розоватой жидкостью и надписью «Обр. №3» и пропавшая документация по проекту № 16-32. Еще на кухне обнаружилась полупустая колба с притертой крышкой и надписью HСN. «Так вот каким кофе меня собирались потчевать! - горько усмехнулся Штоколов, - Похоже, отечественная наука понесла сегодня непоправимую утрату». Надо было бы подойти и проверить пульс у старика. Штоколов нашел полотенце и тщательно обтер им раненому шею, затем слегка прижал пальцем вздутие его артерии. Пульс отсутствовал. Свиридов, похоже, был мертв. Отравленный кофе сделал свое дело.
Жгут остановил кровь из руки Штоколова, но долго затянутую руку держать было нельзя. А до медицины ему скоро не добраться, и помочь некому. Дало спасения утопающего – дело рук самих утопающих. Роясь в шкафах, он заметил коробочку со швейными принадлежностями, по всей видимости, остатки хозяйства Альбины Степановны. Штоколов помочился в стакан и промыл рану мочой. Затем, вспоминая, как это проделывал в фильме Рэмбо, сжал зубы и заштопал рану белой капроновой ниткой. Было очень больно, но пришлось терпеть.
Да, Свиридов чуть было не обвел его вокруг пальца. А прокололся он на невинных словах «не помню», которым Леонид не придал вначале значения во время их последнего телефонного разговора. Однако анализ беседы позволил заподозрить профессора во лжи. Штоколов учился в университете на химфаке, где Свиридов читал курс неорганической химии. И надо отметить, что память у профессора была феноменальной. Он сам гордился ею и неоднократно демонстрировал на лекциях свои способности, предлагая написать на доске химическую формулу любого вещества, которое только могли припомнить студенты. И делал это безошибочно. Он помнил всех коллег и их жен по именам, знал все дни рождения, не забывая лично поздравить каждого сотрудника. Так что вопрос Штоколова о первом отделе по всей вероятности застал Свиридова врасплох, и тот не нашел ничего лучшего, как прикрыться своей забывчивостью. А окончательно Штоколов уверился в том, что именно Свиридов побывал в лаборатории еще по одной маленькой детали, на которую сразу не обратил внимания. Дело в том, что Свиридов был педант по натуре. Штоколов в последнее время редко видел профессора из-за его болезни. Раз за разом подходя к опечатанным дверям профессора в его отсутствие, Леонид неизменно отмечал тщательно выровненные по длине оба кончика шнурка, соединявшего обе чашки пластилиновых печатей. Веревочки висели ровно и аккуратно, с небольшим провисом, словно аксельбанты гусара на параде. Они с Сергеем и Фокиным смело подтрунивали над этой привычкой старика, и сами нарочно оставляли кончики шнурка висеть, как придется, вызывая мелкого беса недовольства у зав отделением. Так вот, профессор, в тот раз незаконно побывал в лаборатории, машинально вставил шнурки на место, по своей привычке тщательно выровнял длину их концов и провис. Возможно, даже собирался опечатать, но все-таки сообразил, что у него имелась только одна печать, а именно его собственная, которая его с головой выдаст. Вот и ушел, оставив шнурки-улики висеть. Профессор по слабости здоровья давно отказался от всех вредных привычек, но вот педантичность - таки его сгубила. Жалко старика, но он сам виноват.
По всей вероятности, Свиридов сначала заходил в первый отдел за ключами от несгораемого шкафа, так как больше их в институте не у кого было взять. Допуск у Свиридова был полный, в то же время других сотрудников, имеющих ключи от несгораемого шкафа, в институте в тот момент не было. Так что просьба профессора выдать ему ключи никаких вопросов у Османова не вызвала. Непонятно, правда, как профессор собирался разобраться с Османовым, который несомненно в дальнейшем выдал бы его с головой. Возможно, Османова уже нет в живых?
После кражи документов и образца оставался единственный сотрудник, кто мог восстановить условия опыта №3 - Семенцов. Вероятно, поэтому был отдан приказ о его устранении.
Непонятно только, на что купили Свиридова. В обстановке его жилища не прибавилось ни одной новой вещи с тех пор как здесь пару лет назад был Леонид. Старик по-прежнему жил не богато. Была у Штоколова одна мысль по этому поводу, но подтвердить или опровергнуть ее было некому. Штоколов развернул описание опыта №3 и начал читать. Поскольку милиция, которую он собирался вызвать, чтобы сдаться с повинной, наверняка подошьет материалы к делу. А от органов получить что-то назад в руки удается не скоро, если удается вообще. От чтения его оторвала трель телефона. Он поколебался и снял трубку:
– Слушаю внимательно!
- Прошу прощения, профессор Свиридов? – раздался высокий мужской голос с легкой картавостью.
« Так, человек голоса хозяина телефона не знает, значит, звонит впервые. Этим не помешает воспользоваться».
- Да! Кто говорит?
- Сожалею, еще не имел чести быть вам представлен. Я от товарища, пардон, господина Гальперина. Мне нужно забрать известные вам материалы.
- А, понял! Хорошо, приезжайте ко мне, или… приходите. Адрес знаете?
Человек на другом конце провода засмеялся.
- Адрес имею. Не берите близко к сердцу, профессор, скоро все закончится, и мы заживем по-новому. Постараюсь быть у вас не позднее, чем через полчаса. Звонить не буду, постучу стуком Гальперина.
-Жду.
Вот сволочи, подумал Леонид. Стук у них свой. Уже мечтают о том, как займут освободившееся пространство. Похоже, организация дела поставлена на широкую ногу.
Однако, надо готовиться к встрече гостя. Судя по всему, от него можно было кое-что узнать. Да и сдать его потом милиции до кучи, пусть разбираются! Штоколов вышел на лестничную площадку. Можно спрятаться за лифтовой шахтой и затем зайти сзади, когда посетитель встанет у двери. Правда, сам он ранен, а этот тенор, судя по голосу, здоров, и неизвестно чем может закончиться борьба. Все же попытаться надо, на его стороне был фактор внезапности и опыт борцовских тренировок. Штоколов вспомнил о замеченной при обыске Свиридовской квартиры профессорской трости с тяжелым металлическим набалдашником. Примеряясь к импровизированной палице, Штоколов на мгновение представил себя древним витязем, стоящим на защите поруганного отечества. Может также пригодиться широкий скотч, замеченный в коробке с инструментами. Леонид снял обувь, поставил дверь на защелку, так чтобы ее легко и быстро можно было открыть за ручку снаружи, и встал в нише за лифтовой шахтой. Гость не заставил себя долго ждать, минут через десять послышались звуки шагов и шумное дыхание.
Из своего убежища Штоколов просматривал кусок предпоследнего пролета. Пред ним предстали спина и складчатый загривок тучного человека, которому подъем на 7-й этаж пешком против всяких ожиданий давался без особого видимого труда. Толстяк насвистывал веселую мелодию, Штоколов без труда узнал мотивчик «без женщин жить нельзя на свете, нет!». Далее на площадке к последнего пролета начиналась слепая зона. Штоколов вжался в стенку, прислушиваясь к шагам поднимавшегося. Дверь Свиридова первая от лестницы. Но если человек ни разу не был здесь, то может проскочить дверь, пропустить сходу и начать осматриваться. Тогда он непременно обнаружит «замаскированного» Штоколова. Зажатый в нишу завлаб представлял собой удобную для атаки жертву.
К счастью, у толстяка хватило внимания, чтобы сразу остановиться у двери с нужным номером. В своем убежище Штоколов услышал покашливание, как видно, толстяк готовился ответить на обычное «кто там?». Затем послышался стук в профессорскую дверь: три длинных, три коротких, два длинных. Штоколов бесшумным перекатом с пятки на носок выскользнул из своего убежища, затем поднял трость правой рукой и направил металлический набалдашник сбоку, в правую коленную чашечку толстяка. Удар был точен, и тот охнул от боли. Не давая опомниться, Леонид резко развернулся спиной к незнакомцу, и, глядя через правое плечо, проделал то же самое с его левым коленным суставом. Гость снопом рухнул на бетонный пол и успокоился.
«Что-то сегодня перебор с бесчувственными телами», - пришел к выводу Штоколов, связывая скотчем руки толстяка за его спиной. Надо торопиться, пока соседи не начали выглядывать на шум из своих квартир. Он открыл дверь и с трудом затащил семипудовое тело внутрь квартиры. Остатки сил ушли на то, чтобы уложить толстяка на кровать в спальне. Потеря крови давала себя знать. Штоколов отдышался, и понял, что хочет есть, но вот пирог профессора почему-то пробовать не хотелось. Штоколов пожалел было об оставленных в коптерке института консервах, но экскурсия в холодильник профессора заставила его быстро забыть свои сожаления. Полки рефрижератора просто ломились от обилия продуктов. Профессор неплохо подготовился к наступлению трудных дней.
После обильного перекуса настроение Штоколова заметно улучшилось. Он вошел в спальню и обхлопал карманы толстяка. Во внутреннем кармане пиджака он нашел паспорт на имя Александра Петровича Румянцева и адвокатское удостоверение на то же имя. Ну, конечно, адвокаты им нужны. Куда же нынче без адвокатов? Лицо Румянцева кого-то напоминало, но кого? Подмышкой у адвоката в прекрасной кожаной кобуре обнаружился огромный газовый кольт.
- Что же ты им не воспользовался, чудила? – вслух сказал Штоколов, перевешивая кобуру себе под джинсуху.
- Не успел, - неожиданно услышал он в ответ. - А вы, милостивый государь собственно, будете кто?
- Конь в пальто.
- Ну, предположим. А где тогда профессор?
- Он умер.
- Кто умер? Профессор Свиридов? Шутить изволите?
- Не до шуток!
- Хм, и чего же вы желаете, господин конь?
Штоколов внимательно взглянул в лицо Румянцева. Тот ухмылялся
- Развяжите меня, пожалуйста, и позвольте мне забрать то, за чем я сюда явился. Вы просто не представляете себе последствий. Взамен я обещаю сохранить вам жизнь.
- На вашем месте я бы побеспокоился о своей собственной, - процедил Штоколов.
Адвокат захихикал. Смешливый толстяк попался! Отсмеявшись, тот с трудом принял на кровати полусидячую позу.
- Поверьте, у вас практически нет выбора. В противном случае вы обречены.
- Похоже, не я один. Миллиарды.
- Я не вправе обсуждать эту тему. Но у меня есть право предложить вам сотрудничество.
- А какая цена?
- Я ее уже назвал.
- Значит, я отдаю вам реактивы и документы, которые способны спасти людей на земле, а взамен вы обещаете отпустить меня живым на все четыре стороны, чтобы я мог впоследствии спокойно умереть со всеми остальными? Не вижу логики, адвокат!
За стенкой, в гостиной послышался странный шум. «Что там еще? - удивился Леонид. - Упало что-то, недоупавшее во время драки?»
- Вы не поняли, – Адвокат замолчал.
И тут до Штоколова, наконец, дошло. Он рванулся в гостиную профессора, холодея от пришедшей мысли. Мертвый профессор со связанными руками, тряс залитой отравленным кофе вперемешку с кровью головою и сучил ногами на своем бывшем смертном одре. Глаза его хоть и были открыты, но смотрели в потолок абсолютно тупо и неподвижно. У Штоколова подкосились ноги, и он сполз в знакомое кресло. Профессорский перекус начал проситься наружу. «Вот, я попал! Не хватало мне сегодня только встретить зомби для полного счастья… И без того веселый выдался денек!»
Леонид все же нашел в себе силы связать Свиридову ноги липкой лентой и вернулся в спальню. Толстяк сидел в той же позе.
- Ну, допустим! И как это делается?
- Внешне все зрится очень просто. Я не знаю ноу-хау, но это работает. Какие-то нанотехнологии. Я вам передам ампулу и обычный одноразовый шприц. Один укольчик в вену и через сутки вы становитесь навечно здоровым и счастливым.
- Настолько здоровым, что, умерев, снова оживаю? - усмехнулся Штоколов.
- Ну, в общем и целом вы суть поняли правильно. Однако имеются некоторые ограничения.
Толстяк неожиданно легко поднялся. Очевидно, отбитые коленные суставы его не сильно беспокоили. Штоколов направил на него ствол кольта.
- Без глупостей!
- Он у вас на предохранителе, - улыбнулся толстяк. - Там слева такой флажочек. Адвокат сделал пару приседаний. Со связанными руками упражняющийся толстяк выглядел уморительно, но Леониду было совсем не до смеха.
- Убедительно в-общем с профессором. И приседания ваши. А если я сделаю себе этот укол, а потом перестану сотрудничать?
Толстяк снова расхохотался. На этот раз он смеялся минут пять, не меньше. Наконец, он доверительно произнес: - Все основано на взаимной заинтересованности, милостивый государь.
- На взаимной заинтересованности кого и к чему?
- Между заинтересованными сторонами заключается стандартный договор. Вы обязуетесь оказывать нам определенные услуги, а взамен получаете бессмертие, хоть я сам и не люблю этого мотто. Как юрист, повторюсь, определенные ограничения имеют место быть.
- Слушайте! Договор подписывается, разумеется, кровью? У вас, случайно, под ботинками не копыта?
Адвокат снова расхохотался.
- Ой, не смешите мои тапочки! Может, вы меня распутаете, наконец? Пистолет у вас. Обязуюсь вести себя наисмирнейшим образом.
- Хочется вам поверить. Только не пытайтесь освободить еще и профессора! Он пытался меня сегодня ножичком отправить в лучший мир.
- А что вы, батенька, ничтоже сумняшеся, с ним поделали в отместку?
- Угостил его кофе с цианидом, приготовленным им для меня. Но угощение в рот не попало, увы. Прямо в темечко.
Толстяк просто таки забился в пароксизме хохота. Отсмеявшись, он протянул руку Штоколову.
- Как меня зовут, вы уже знаете. А вы, очевидно, тот самый Штоколов? Наслышан, признаюсь.
- От Гальперина?
Штоколов недвижно продолжал держать его на прицеле.
Толстяк сделал вид, что потирает руки.
- Хорошая, прямо-таки замечательная у вас хватка! Вам непременно надо работать с нами. Далеко пойдете, поверьте! Развяжите же меня, очень прошу вас. А насчет профессора не беспокойтесь! Да вы и сами можете его спокойно пустить на волю, он будет вести себя как агнец.
- Откуда это вам известно?
- Если он прошел сегодня через стадию летального исхода, то полное восстановление функций головного мозга произойдет примерно через сутки. А сейчас он в начале нового жизненного пути, на стадии новорожденного младенца.
Штоколов взял нож и разрезал скотч на запястьях адвоката, продолжая, впрочем, удерживать того на мушке.
- Пойдемте к профессору, я вам покажу!
- Только тихо, вы идете вперед, руки сзади!
Толстяк медленно двинулся в соседнюю комнату, подошел к профессору и сунул ему, распростертому на диване, указательный палец в рот. Научный руководитель Штоколова зачмокал губами. Адвокат вынул и протер палец о шелковый халат, а профессор лежа завертел головой в поисках потерянной «соски».
- Стало быть, память и сознание к нему вернутся?
- Все должно стать на свои места примерно через сутки. Через пару часов он у нас пойдет ножками. А пока можете его смело развязывать, чтоб не затекли конечности.
- Нет, пусть лежит пока запеленатый.
- Ну, как изволите! Всё-таки, как насчет моего взаимовыгодного предложения? Дело стоящее, поверьте моему опыту!
- Могу я ознакомиться с договором?
- Разумеется. Он у меня лежит в кейсе. Вы его, кстати, ха-ха, не забыли внести в квартиру вместе со мной?
Штоколов не видел никакого кейса в руках толстяка. Это он помнил абсолютно точно. Тем не менее, черный дипломат с кодовым замком нетронутым стоял на лестничной площадке. Именно стоял, а не валялся, как можно было бы ожидать после прошедшей потасовки.
- Я сам, - предупредил жест адвоката Штоколов, - какой шифр?
- Три шестерки, любезный сударь, какой же еще?
Штоколов читал про подобные трюки в детективах, когда такие красивые с виду чемоданчики бывают набиты всякой дрянью, начиная от само-срабатывающих при открытии баллончиков с ядовитым газом до мелкопакостной взрывчатки, отрывающей открывающему кисти рук. Поэтому он набрал шифр, затем положил кейс толстяку на колени и отошел на пару метров за спину Румянцева, и чуть в сторону, чтобы видеть содержимое кейса. Револьвер оставался направленным к пухлому загривку.
- Открывайте! И без выкрутасов!
- Помилуйте, кому охота на сутки стать невинным младенцем?
Адвокат медленно открыл крышку чемоданчика. Ничего, кроме бумаг там не было.
- Вот, батенька, наш с вами экземпляр договора.
- Почему только один?
- А зачем вам головная боль в случае обнаружения данного компромата? Кроме того, наша сторона свои обязательства полностью выполняет немедленно после подписания договора.
Штоколов раскрыл документ:
«Договор оказания услуг.
Компания «Эверлайв Ко. Лтд.» в лице Румянцева А.П., действующего по доверенности № АД- 666-8356, с одной стороны, далее именуемая «Компания», и г-н Штоколов Леонид Иосифович, далее именуемый «Клиент», заключили следующий договор оказания услуг, далее именуемый «Договор»…
- Так, а какие гарантии несет компания? Кто может дать рекомендации? Есть кто-нибудь, кто пользовался услугами компании ну, хотя бы …ну, скажем триста лет по аналогичному договору?
Смешливый толстяк «раскололся», используя театральную терминологию. Отсмеявшись, он вполне серьезно произнес:
- Леонид Иосифович, полноте, у меня все-таки не такой большой опыт в этой области! Главное, что я законник. И уверяю вас, мы свои обязанности выполняем гарантированно и полностью, разумеется, в пределах договора.
- Да, все так говорят!
Штоколов продолжил чтение.
«1.2. Клиент обязуется в случае обращения к нему представителя Компании, полномочия которого подтверждены должным образом, передавать Компании получаемые в ходе жизнедеятельности сведения, связанные с безопасностью Компании тем или иным образом, а также выполнять отдельные поручения Компании…»
Отдельным пунктом стояла передача образцов реактива к документу по проекту №16-32. Далее шли условия о неразглашении, из которых следовало, что Штоколов не имеет права передавать третьим лицам информацию о компании, условия данного договора и всю информацию, связанную с его выполнением. Далее следовали условия особых обстоятельств, которые Штоколов в беглом просмотре поленился читать. Следующим пунктом шел срок действия договора, где стояло « без ограничения срока действия, за исключением наступления особых обстоятельств», и в конце подписи. Пришлось не лениться, и вернуться к предыдущему пункту. В нем среди прочих маловероятных особых обстоятельств вроде «введения на Земле официального ограничения срока жизни» также стояли пункты вселенских катастроф, вроде «уничтожение и самоуничтожение планеты Земля», «прекращение функционирования звезды Солнце», « превращение галактики Млечный Путь в черную дыру», короче, тоже ничего серьезного. Штоколов глянул в самый конец договора, где обратил внимание на большую тисненую печать компании и уже впечатанную текущую дату.
- Любопытно! Если я сейчас же подпишу договор…
- То мы, наконец, пожмем друг другу руки, и я немедленно вручу вам ампулу и шприц.
- Договор бессрочный. А если я нарушу условия договора? В течение вечности все может случиться.
Толстяк только пожал внушительными плечами.
- Ладно. Покажите свою доверенность!
- Помилуйте, вы просто фахман по контрактам! Я в вас не ошибся!
Адвокат протянул Леониду еще одну бумагу, на которой красовалась знакомая тисненая печать. Документ, насколько мог судить завлаб, был полном порядке.
- Ну, документы вроде бы все правильные. А что я получу в качестве премии, в случае подписания? Могу ли я рассчитывать, что вы ответите мне на некоторые вопросы?
- Ну вот, все вы так! Сначала Леонид Иосифович, вы мне ноги дубиной крушите, а потом за это бонус просите. Но я человек сговорчивый. Не обещаю, что смогу ответить на все вопросы, но клянусь, что постараюсь. Учтите, я знаю не так много. Кроме того, я не вправе передавать известные мне секреты компании.
- Но ведь я стану свой?
Толстяк засмеялся.
- Такого понятия не существует, милейший Леонид Иосифович! Даже не ожидал от вас… К этому пределу, недостижимому, разумеется, можно только приближаться неопределенно долго. Для начала нужно получить статус члена компании. И, поверьте, у вас высокие шансы им стать, если, разумеется, будет ваша воля.
- А Свиридов - член компании?
- Нет. Но это уже бонусный вопрос. - Румянцев шутливо и довольно артистично погрозил пальцем. – Сначала подпишите!
Штоколов решился.
- Ручка есть? - Адвокат достал из кейса и протянул дорогое золотое перо. Штоколов расписался.- Ваша очередь!
Румянцев поставил размашистый росчерк и убрал документ в кейс. Взамен он протянул Штоколову ампулу с абсолютно непрозрачной черной жидкостью и одноразовый шприц.
- Сами справитесь или помочь?
- Сам, имеется некоторый опыт. Скажите, нападение на Семенцова ваших рук дело?
Адвокат с негодованием затряс пухлыми щеками.
- Да вы что, милостивый государь! За кого вы нас принимаете? Мы солидная уважаемая фирма и соблюдаем законы страны, в которой работаем. Кстати, как вам этот Семенцов?
Теперь Штоколов хмыкнул.
- Я вам на вопросы отвечать не обещал, Александр Петрович! А как же туман?
- Что есть туман, как не проявление изменчивой погоды, климата, если позволите!? А вы можете мне назвать закон, запрещающий изменять климат?
Действительно, Штоколов о таком законе не слыхал.
- Что ж, ловко! А почему тогда ваш Свиридов хотел меня убить?
Толстяк взволнованно замахал руками.
- Во-первых, он такой же наш, как и ваш. Все живем на одной планете! Во-вторых, Свиридов всего лишь человек, которого мы спасли от онкологического заболевания. Взамен он подписал обычный договор услуг. Очевидно, вы благодаря вашему аналитическому уму, оказались в одном шаге от его разоблачения. Это привело бы к разглашению коммерческой тайны и тем самым нарушило условия конфиденциальности договора услуг со стороны профессора. По-видимому, он испугался этого и действовал дальше по обстоятельствам, на свой страх и риск. Компания к этому не имеет ни малейшего отношения.
- Свиридов знал о нападении на Семенцова?
- Да, и именно он сообщил об этом Гальперину. А ему в свою очередь позвонила бывшая подруга Сергея, Ирина.
Штоколов задумался. Интересно, откуда Ирина могла об этом узнать? Уж не ее ли рук это дело?
- А какие у нее отношения с профессором?
Толстяк подмигнул Штоколову.
- Самые близкие. Препарат возвращает не только здоровье, но и молодость тела и духа. К сожалению, для соблюдения конфиденциальности мы вынуждены консервировать привычный для общества облик человека на момент укола. Хотя многие борются и с этим, чаще хирургически. И результаты впечатляющие, поскольку кожа наших клиентов только выглядит дряблой. И это, замечу, в пределах условий договора. Вам повезло, вы в отличие от Свиридова в прекрасной форме, и останетесь таким навсегда. Так вот, внутри сухого тела профессора ключом била жизнь и скоро, надеюсь, будет бить и дальше. Надеюсь, вы не собираетесь этому помешать? Теперь, поскольку вы сотрудничаете с нами, договор профессора не будет считаться нарушенным в части неразглашения полученных сведений, вольно или невольно. Вы, так сказать, получаете допуск. Так что у вашего начальника причин для вражды к вам больше не будет.
Адвокат взглянул на часы.
- Вообще, я бы хотел, чтобы вы с профессором помирились. Не могли бы вы теперь, мой любезный друг, передать мне то, за чем я приходил? И пистолетик верните, битте!
Штоколов вытащил из тайника на кухне документы и передал адвокату вместе с кольтом. Тот забрал и шутливо наклонил голову.
- Вы ничего не забыли, Леонид Иосифович?
- Ах , да!
Штоколову пришлось принести и колбу. Адвокат принял и поклонился.
- Премного благодарен. Не смею больше обременять вас своим присутствием. Разрешите откланяться!
Румянцев сделал шаг в сторону выхода. Штоколов закрывал ему путь.
- Последний вопрос. Скажите, сколько вам лет?
Толстяк самодовольно хмыкнул и бросил, кокетливо повернув голову в три четверти.
- А сколько вы дадите?
Румянцев, несмотря на лишний вес, выглядел лет на 35, никак не больше.
- Вообще-то я видел ваш паспорт. Если ему верить, вам 54 года.
- На самом деле мне чуточку больше. Но я хорошо сохранился, не так ли?
- Подделка документов карается законом. Как же объяснит это нарушение многоуважаемая фирма?
Румянцев схватился свободной рукой за щеку и театрально произнес:
- Ах, какой ужас! Вот вы меня и поймали на слове!
Затем наклонился к Штоколову и доверительным тоном произнес:
- Поверьте, это самый настоящий паспорт вашей страны. Если есть сомнения – милости прошу, можете провести экспертизу. Надеюсь, это укрепит ваше доверие к нам!
Штоколов ухмыльнулся. «Ох, и проходимец этот Румянцев!»
- Ладно, верю! Будьте здоровы!
- Всенепременно буду! И вам желаю не хворать, милейший Леонид Иосифович! Вы ранены, поэтому не тяните с уколом! Кто его знает, кого резал до вас профессор этим ножичком, ха-ха! Ауфвидерзеен!
С этими словами адвокат щелкнул каблуками штиблет и покинул квартиру профессора.
Штоколов сел в кресло и задумался. Он узнал от толстяка гораздо больше, чем рассчитывал. Итак, прикинем, что мы имеем. По всей видимости, против человечества выступает великолепно информированная разветвленная организация, давно наблюдающая за планетой, имеющая массу штатных и, вероятно, внештатных сотрудников. Похоже на правду и то, что они стараются действовать «в рамках закона» и, так чтобы некий гипотетический верховный или, скажем, межгалактический суд, не вынес вердикта, обвиняющего их в геноциде человеческой расы. Изменение климата - пустяк, невинная штука. Вероятно, после восстановления статус кво проверяющим доказать искусственность изменения климата на планете будет невозможно. В свое время от этого вымерли динозавры, теперь вымрут другие обитатели – с природой не повоюешь. Что поделаешь!? Тонко и в то же время просто придумано, как все гениальное. Не подкопаешься!
А своим приспешникам дарована вечная жизнь, без болезней и лекарств. Что и говорить, награда щедрая. Штоколов взглянул на ампулу. На ней была надпись серебристой краской «Ethernal. 5ml», но весила ампула не меньше 30-35 грамм. Он прикинул навскидку удельную массу этого эликсира бессмертия. Получалось прилично, близко к металлам. Как адвокат сказал, нанотехнологии? Нанороботы, способные воссоздавать как самих себя, так и здоровые клетки организма, уничтожать больные, перерожденные клетки. Миниатюрные доктора и одновременно фабрики по производству нужных организму веществ и органов непосредственно на месте. Безусловно, технология выше современного уровня человеческих знаний. Но кто же создатели этого ноухау? Как выглядят они? Показывались ли они кому -либо из своих земных слуг или действовали инкогнито, через созданные ими фирмы, используя лазейки в земных законах?
Штоколов пытался найти Ахиллесову пяту вероятных пришельцев. Он чувствовал, что она должна быть, несмотря на внешнюю безукоризненность их замысла. Нет, они далеко не всесильны, иначе не стали бы вербовать себе помощников из числа людей. Поскольку они действуют через представителей человечества, то и бороться с ними можно обычными человеческими средствами.
Штоколов положил ампулу в карман и набрал номер Мины. Она очень обрадовалась его звонку:
- Леонид, ну наконец-то, я так волновалась. У тебя все в порядке?
Штоколов отметил переход на «ты».
- Относительно. Что слышно из больницы?
Голос Мины погрустнел.
- Я звонила, разговаривала с врачом. Сергей очнулся, но у него парализована вся правая сторона тела. Он не говорит, не понимает, где находится. Самое ужасное, что перспектив на улучшение практически нет.
- Понятно. Примерно этого я и ожидал. Ты, наверное, голодна?
- Ну, как тебе сказать? Съела бы корову.
- Ладно, жди, постараюсь скоро быть у тебя! С едой.
Штоколов положил трубку и понял, что любит Мину. Впервые в жизни закоренелый холостяк Леонид Штоколов заполучил стрелу амура в самое сердце. Впервые за 36 лет жизни.
Завлаб подошел к своему руководителю. Тот взглянул на своего подчиненного безо всякого выражении, сказал «агу» и заплакал. Профессор хотел кушать. В холодильнике нашелся пакет молока. Штоколов подогрел его и налил в пустую бутылку от коньяка, соски не было. Штоколов усадил Свиридова, обложив диванными подушками, чтобы не упал и стал поить из горлышка. Профессор плохо держал головку, кренился, то и дело пускал пузыри, глотал с трудом. Молоко стекало по его покрытым запекшейся кровью и кофе небритым щекам и шее.
- Извините, Константин Исидорович, но грудь дать не могу. Ешьте, что дают!
Профессор поел, срыгнул немного, сходил под себя и немедленно заснул. Штоколов, стараясь не дышать, освободил все конечности профессора от пут и вернулся к холодильнику.
– Пардон, профессор, но надо делиться. К тому же, вам пока нельзя ни ветчины, ни сырокопченой колбасы. Ого! Особенно нельзя вина!
Также профессору рано было переходить на фрукты, овощи, сыр, яйца и еще десяток наименований продуктов, перекочевавших в найденную в кладовке большую сумку.
- Простите, профессор, но это вы меня поранили ножичком, пустили кровушку! Надо теперь ее восстанавливать, а то не останется сил идти дальше спасать от вас мир.
Штоколов перекусил на скорую руку и покинул негостеприимную квартиру. Надо бы навестить Сергея, но сил дойти до больницы, да еще с сумкой пока не было. Первым делом накормить голодающую Мину, а потом к нему. А там уж и поглядим!
Штоколову тяжело дался этот путь в тумане. Раненая рука нещадно саднила, сумку приходилось нести постоянно одной правой рукой. Но все же до темноты ему удалось без потерь добраться до дома Семенцова.
Штоколова дожидались. Мина открыла ему дверь и улыбнулась. Она была в красивом голубом платье при полном макияже. Леонид водрузил сумку с продуктами на стол и открыл молнию. Мина всплеснула руками.
- Мм-мм, слюнки текут. И откуда же такое богатство?
- Один знакомый перешел на молочную диету и отдал ненужные ему продукты.
Мина не очень поверила, но допытываться не стала. Стол уже был накрыт на двоих. Мина зажгла стоявшую на нем свечу и занялась разборкой содержимого сумки.
Штоколов поморщился:
- В доме найдутся перекись водорода и бинты?
Мина испуганно обернулась.
- Ты ранен? Диетический приятель сопротивлялся?
Штоколов заржал.
- Ты почти угадала.
- Покажи мне, что у тебя?
Мина порылась в кухонных закромах и достала все необходимое для перевязки раны. Штоколов снял окровавленную рубашку, обнажив торс, покрытый черными курчавыми волосами.
- Давай помогу, я умею. В одном из спектаклей, я играла военврача и для пущей правдивости некоторое время посещала курсы медсестер. Ой, кто это тебя так неумело заштопал? Неужели сам?
Девушка начала промывать рану. Ее голова была так близка, что Леонид видел каждый волосок.
- Наверно, ты бы женской рукой сделала это красивее.
- Ничего, шрамы украшают мужчин. До свадьбы заживет!
До Штоколова донеслось ее свежее дыхание. Руки девушки, касаясь его тела, посылали сильнейшие импульсы возбуждения.
-А если не успеет зажить? - спросил он, приближая свои губы к ее губам. Она посмотрела в его глаза и ответила сокращением расстояния между их головами до критического. Они поцеловались. Неведомая раньше дрожь пробила Штоколова. Он понял, что пропал, что сделает все на свете, лишь бы быть с этой прекрасной девушкой. Окрыленный, он пытался продолжить телесное знакомство, но Мина мягко отвела его здоровую руку. Затем не спеша закончила обрабатывать рану, перевязала руку бинтом.
- Не туго?
- Великолепно!
Мина вынесла чистое полотенце и, улыбаясь, повесила ему на плечо.
- Если будет трудно мыться одной рукой, зови, я помогу. Не забывай, что я медсестра! И давай рубашку, я постираю!
Штоколов вспомнил, что не мылся более суток и к тому же хорошенько пропотел. Он покраснел и отправился в ванную. Вода шла уже не такая ржавая. Леонид намотал поверх бинтов разорванный полиэтиленовый пакет и залез в пожелтевшую ванну. Было неудобно, но принять душ удалось без потерь.
Когда Леонид вернулся, стол был окончательно накрыт, стояли хрустальные бокалы. Они плотно поужинали, Мина не задавала никаких вопросов. «Замечательная девушка, - подумал Штоколов. – А я думал, таких не бывает. По крайней мере, в Москве не встречал. Не зря Сергей ездил в Питер».
Стакан вина из профессорской бутылки вина «Черный доктор» вскружил ему голову. Сказывалась потеря крови. Он понял, что нужно прилечь. Все еще голый по пояс, он упал прямо в джинсах на застеленную двуспальную кровать Сергея. Как только его голова коснулась подушки, он заснул.
Фото Dolphin-Aqua-man