“Перманентные” выборы в России: симбиоз криминала и демократии
[январь-1998]
Из готовящейся к изданию книги «ОЧЕРКИ ДЕРЖАВНОГО ЛИХОЛЕТЬЯ»
Мы вышли из дому и десять минут спустя пересекали скромненькую Средне-Первомайскую улицу. Кто бы мог подумать, что заурядная вылазка жены к дантисту (а я для страховки сопровождал ее) может перебросить мое воображение и мои соображения — через цепочку забавных совпадений — к жутковатой панораме: вроде Дантова Зазеркалья.
— Гляди-ка, — сказала жена,— тут был “Ювелирный”, а теперь что? Никаких витрин... Наверно, прогорели...
— Погоди, там блестит табличка.
Жена осталась у перекрестка, а я приблизился к мрачноватому кирпичному зданию и прочел: “Благотворительный фонд содействия правоохранительным органам”.
Мы продолжили свой путь по 11-й Парковой. Я вслух повторил то, что прочел на медной скрижали.
— Я ж и говорю, — откликается жена, — ювелиры прогорели.
— Скорей всего, - возразил я, - сменилась вывеска, но не крыша...
ДАНТОВО ЗАЗЕРКАЛЬЕ
Буквально через несколько дней (нарочно не придумаешь) по телевидению и в прессе громкая новость: за океаном, в Штатах, взят под арест небезызвестный нувориш — дико влиятельный владелец “золотого дна” (в том числе и на рынке ювелирных изделий), прослывший также размашистым меценатом в сфере культуры. А взяли его за то, что при въезде в США не обозначил свои прежние девять лет отсидки за мошенничество. И вот что бросилось мне в глаза (вдруг напомнив ту блестящую табличку). Видный чин нашей прокуратуры представил всей стране с телеэкрана новосказочного, довольно упитанного и весьма крутого петуха, несущего, как оказалось, в большом изобилии золотые яйца (в обмен на публичные панегирики-дифирамбы в его адрес), и было при этом заявлено: задержанный в Штатах этот “старатель” облагодетельствовал у нас не только культуру: он создал в столице могущественный Фонд содействия правоохранительным органам (!)...
На мой взгляд, такого рода штрихи текущего момента нельзя брать в отрыве. В отрыве от сообщений о том, что кое-где крупнокалиберные бизнесмены открыто шефствуют и над воинскими гарнизонами, подкармливая, одевая-обувая их. В отрыве от вспыхивающих то и дело сенсаций вокруг генеральских лампасов (с налипающей на них “грязной зеленью”) и вокруг ненасытной чиновничьей пирамиды (включая кремлевскую ее верхотуру). На фоне угрожающих здоровью страны финансовых тромбов, межолигархических удушений, нескончаемой череды техногенных (притом и социогенных) катастроф, а также обуявшего нас суперсиндрома — чернобыле-афгано-чеченского — всё это не может не наводить на далеко идущие размышления.
Вместо того чтобы с умом, взвешенно и по-деловому распутывать один за одним тугие узлы всевозможных кризисов, проблем, решать уйму неотложных задач, по-настоящему проводить основательные реформы, вытаскивая страну из засосной хляби, — наши правители (я имею в виду не только правительство, но и всю правящую элиту, все ветви власти) предпочитают нескончаемые подковерные и площадные дрязги, взаимные провокации, новые и новые рокировки и перетасовки структур, функций, кадров. Но самая излюбленная и азартная их игра и забава — это выборные кампании. Тут их хлебом не корми — подавай только “коробки из-под ксерокса”. Посторонний, несведущий человек скажет: “Выборы? Они у нас не так уж часто случаются”. А между тем...
ПОД ДЫМОВОЙ ЗАВЕСОЙ
Переиначив одну из эпиграмм Гафта, можно сказать так: “Россия! Слышишь этот страшный зуд? Вновь депутаты по тебе ползут!” По всей необъятной стране — вдоль и поперек, слева направо и сверху вниз — прокатывается эта эпидемия: выборы в представительную, в исполнительную власть, на местном, областном или краевом уровне, также и на республиканском и, конечно же, всероссийском (“то вместе, то поврозь, а то попеременно”). Для десятков и сотен тысяч россиян участие в выборных кампаниях уже стало профессией. Которые “деловые”, “с мохнатой рукой»”, “с амбициями” — те без конца баллотируются в депутаты или на выборные посты; таковых набирается очень даже немало, если учесть, сколько в России субъектов федерации и сколько в каждом субъекте больших и малых районов, городов, сел со своими органами и должностями, причем в среднем на каждое заветное креслице зарятся по 10-15 претендентов. А другие — вливаются в несметную армию членов всевозможных комиссий, аппаратов, составляют или печатают списки избирателей, входят в группы поддержки, изготовляют для кандидатов красочно-художественные листовки, плакаты, стенды, разносят по домам или расклеивают повсеместно всю эту продукцию (многомиллионные в сумме тиражи), добывают компромат на конкурентов, сочиняют пасквили и “дезу”, зондируют общественное мнение и водят его за нос, учиняют инсинуации... Всех “спецов” выборной индустрии перечислить невозможно, зато легко себе представить, в какую копеечку влетает стране и народу эта прорва.
Нельзя сбрасывать со счетов и “упущенную прибыль” — ведь полчища выборщиков изымаются из сферы производительного труда. Приплюсуем и такой нюанс: как бы ни были разорительны сами по себе выборы, гораздо более дорогое удовольствие — еще и содержать многотысячную избранную ораву. Ведь надо не только оплачивать их труд, их жилье, их транспорт, их отдых, их бесконечные перелеты по России, СНГ, по всему миру, но и брать на полное иждивение весь обслуживающий их персонал, всю начинку грандиозных зданий, где они заседают...
Впрочем, все эти занудные крохоборские подсчеты были бы ни к чему — узри народ от своих “избранных” некий прок. А народ, как известно, зрит в корень. Помимо всех терзающих Россию недоимок, ей явно не хватает многих законов, да и те, что есть, либо кишат неувязками и противоречиями, либо просто не срабатывают — благодаря тем же народным представительствам. Но корень зла не в том, что они “бездействуют”, и не в том, что они “не могут”, а в том, что не хотят!
Под дымовой завесой выборных кампаний и якобы-реформ влиятельным кругам (в лице депутатов всех уровней и чиновников как высших рангов, так и нижнего звена) гораздо сподручней проворачивать свои лично-корпоративные дела — ловить золотую рыбку в мутной воде беззакония, под шумок криминального беспредела. Их устраивает не макро-, а МОКРОэкономика. Им нужен не товарный рынок и не рынок труда, а ярмарка тщеславия, базарный торг чести и достоинства, ума и таланта. Им требуется не всевластие закона — они алчут диктатуры чистогана. А их аттестованный “профессионализм”... на этом понятии есть резон подзадержаться на минутку. Оно в последние годы претерпело занятную метаморфозу.
Профессионал — это теперь тот, кто не просто умеет по высшему разряду выполнять порученное ему дело, но еще и готов не обращать внимания ни на какие привходящие обстоятельства, поплевывая с высокой колокольни на моральную и любую другую подкладку своей работы, на какие бы то ни было ее последствия — даже и на то, каким боком они могут выйти для его друзей, родных, иногда и самых близких (не говоря уж про общество, про страну). Вот почему у нас так резво нарастает число профессиональных убийц, провокаторов, шантажистов, сочинителей “версий”...
Кто-то скажет: сгущение красок, нагнетание страстей. Что ж, давайте чуть-чуть разберемся.
О ЧЁМ ПОМАЛКИВАЛ “ДРУГ БИЛЛ”
Я считаю: ключевое для нас слово на данном отрезке истории — ЧЕЧНЯ. Многие хотят откреститься от этого рокового звука, как от наваждения, стараясь как можно скорей вычеркнуть из памяти всё, что с ним связано. Они не сознают (скорей всего, не хотят — опять-таки — сознавать): на чеченском оселке отчеканились все черты и особенности нашего, извиняюсь за выражение, “ментовского менталитета”.
Во время двухлетнего чеченского апокалипсиса мы увидели и распознали очень многое: что “конституционный порядок” — это необъявленная полномасштабная война государства на собственной территории против своих подданных, с применением авиации, бронетехники, тяжелой артиллерии; а “территориальная целостность” — это руины городов и сел, десятки тысяч погибших и изувеченных сограждан, в том числе множество детей, женщин, стариков; а “права человека”, “гарантии жизни и безопасности” — это брошенные на поле боя и пожираемые голодными псами трупы наших юных воинов; а “Конституционный суд” — это такая веточка власти, что прикрывает весь этот оголтелый срам; а верховный наш “гарант” — это такой импозантный медведь: месяцами он пребывает в глубокой спячке, а если его нечаянно потревожить — подымается во весь свой богатырский рост и... “дарит за указом указ — кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз”...
С одной стороны, чеченский котёл понадобился властям как сильнейший отвлекающий шок — перед лицом внутрироссийских угрожающих нагноений; а с другой — как на большом универсальном полигоне, в Чечне обкатывались всевозможные модели экономической, межнациональной, военно-полицейской политики России. На войне как на войне — все концы в воду (то бишь в огонь, в пекло!): лихорадочная бесконтрольная торговля оружием и материальными ценностями; отмывание грязных триллионов; сквозная беззастенчивая ложь официальных лиц и тотальная примитивнейшая дезинформация (чего стоит хотя бы ноябрьская увертюра 1994 года, когда антидудаевская промосковская “оппозиция” попыталась взять Грозный, а в кабинах ее танков сидели русские ребята, завербованные родными спецслужбами для “легкой прогулки”, которая превратила многие из этих грозных машин в кремационные печи); и, наконец, “освобождение заложников” — посредством бешеной пальбы по ним прямой наводкой (как было в Буденновске и Первомайском).
Одним из шедевров такого державного курса следует признать инсценировку выборов “Главы республики” (хотя должность эта не значилась ни в одном юридическом документе). Собственно говоря, инсценировки настоящей и не потребовалось. Как не было и сколько-нибудь серьезных списков избирателей, и хотя бы декоративной сети избирательных участков, и чего-то наподобие предвыборной борьбы. Ничего эдакого и не могло быть — в условиях варварской войны, разрухи, голода, под приколом оккупационных штыков. Разумеется, и голосование не состоялось. Просто власти в Центре (Москва, Кремль) объявили во всеуслышание: по всей Чечне выборы “в целом” прошли успешно, подавляющим большинством голосов главой республики избран Завгаев.
Спрашивается: всё вышеприведенное — это и впрямь “сгущение красок” и “нагнетание страстей”? Или же это историческая реальность?
Трудно и муторно воспроизводить эти прообразы конца света. Я бы, конечно, и не стал ворошить вроде бы пройденную огневую полосу. Но вся беда в том, что названные черты и особенности нашей уникальной державности, многие ее “модели” и “модификации” — запечатлелись не только в Чечне: они остались при нас, въелись в нашу плоть и кровь, они в любой момент могут быть задействованы в России, а кое в чем и кое-где преспокойно и уверенно уже сегодня утверждают свой “порядок” и вершат свое “правосудие”...
Взять хотя бы местные и региональные выборы нынешние российские. Казалось бы, ну что тут такого? Всюду избирают органы власти, избирают глав администраций. Тихо, более или менее спокойно. Ну, там да сям затёсывается уголовный элемент. Справимся и с этим... Только вот одно “но”. Невооруженным глазом видно: кампании местных и региональных выборов проходят под явным влиянием и давлением предстоящего федерального, президентского марафона. И вот червячок сомнения, жирный червячок тревоги: а ну как приоритетной окажется та самая (или ей подобная) модель выборов “Главы республики”, “Главы государства”?.. Тогда в Чечне — “выбрали”. И все у нас помалкивали в тряпочку. В том числе и свободная пресса. Помалкивал и “друг Билл”. И “друг Гельмут” — смотрел сквозь пальцы и тоже спал спокойно...
ДИЧЬ КАК ДЕЛИКАТЕС
Двойные, тройные и Бог весть какие еще стандарты морали — это, я бы сказал, поветрие и бич нашего времени. Увы, недугом этим поражены и те, кого выбирают, и те, кто выбирает, — то есть все мы, сверху донизу. Двуликие и многоликие Янусы, всякого рода перевёртыши - привычные фигуранты российского политического и бытового пейзажа. В таком “многообразии”, в столь “гибкой” и “неоднозначной” динамике взглядов, характеров, поступков — кому-то видится чуть ли не главное наше завоевание по части Свободы и Демократии. Тут, мне кажется, происходит подмена понятий. Демократия и Свобода — это ведь самые разные взгляды и принципы разных лиц; у нас же — самые разные взгляды и принципы правят бал в одном и том же лице! За примером далеко ходить не надо.
Триумфатор Борис Ельцин, став президентом великой страны, чуть ли не изначально стал ратовать — убежденно и горячо — за цивилизованное разделение властей, за правовое государство, за гуманные нормы гражданских отношений, за вхождение России в Совет Европы; но всё это не помешало ему говорить и творить нечто идущее вразрез. Однажды в минуту откровения (такие минуты для него не редкость) он заявил публично — перед сгустком микрофонов и видеокамер: “Нам надо расстрелять Дудаева и Басаева!” Вот так — опять же с полным убеждением, вдобавок с апломбом непогрешимости: не судить, не приговорить, а просто взять и расстрелять. Ну а мы (избравшие его с невыразимым ликованием и великой надеждой) проглатываем эту дичь как должное, почти как деликатес, не замечая ни очевидной низости в подобном подходе, ни вопиющего отличия общих деклараций от такого рода конкретных установок, а пуще всего — от повседневной практики и стиля управления.
В другую минуту властного куража — когда наши радары засекли у северных рубежей России чужую ракету и был дан сигнал боевой тревоги, — он же, верховный наш главнокомандующий, не упустил шанс на то, чтобы у всей планеты мурашки забегали по хребту: подержался за сокровенную “кнопку”, а наутро, оповестив обо всем этом мировую общественность и ярко живописав, как лихо наши военспецы “сопроводили” незваную гостью до острова Шпицберген, не преминул изъявить гордость за свою державу, хотя ему чуть не с первой минуты было доложено (а затем и официально признано), что тревога оказалась ложной — полет норвежской ракеты проводился в чисто научных целях, о чем наша сторона была загодя извещена... Само собой, наша публика заглотнула со смаком и эту пилюлю.
Но в конце 1994-го он все-таки нажал кнопку — пусть другую, в ином варианте исполнения, — и произошел не заурядный “эффект разорвавшейся бомбы”, а, по сути, настоящий “ядерный взрыв”, разве что не одномоментный: растянутый на месяцы и годы, и последствия его, как радиоактивные осадки, будут еще не в одном поколении терзать и губить наших гавриков по всей России. И что же мы? А ничего. Выбрали его на повторное президентство. Именно таков был наш свободный выбор: вновь отдали свою судьбу в те же руки, лихорадочно лежащие на той же кнопке.
Возможно, мы были очарованы тем, как он умеет дирижировать в зарубежных гастролях, как отплясывает на отечественной эстраде; или же нас растрогало то, с какой решимостью он вдруг надумал прекратить войну против соотечественников, которых недоизвёл в свое время Коба. А та мелкая деталь, что именно он, президент России, сам же и начал, и долго и упорно вел эту войну, — мы об этом успели услужливо подзабыть. Как подзабыли и о том, что главная заслуга в прекращении бойни принадлежит совсем другому лицу.
Думаю, что и в третий раз (Бог троицу любит), если “доживем до понедельника”, никакой другой президент у нас не пройдет. Будем вновь, как в недавние золотые годы, собирать миллионные митинги, пойдем колоннами по Тверской-Ямской, будем скандировать, на одном дыхании, единой глоткой: “Ель-цин! Ель-цин! Ель-цин! Ель-цин!” Только бы он самолично согласился внять нашей мольбе. Коней на переправе не меняют. Мы сделали свой “социалистический” выбор раз и навсегда. Сегодня у нас изменилась вывеска, но не крыша. Крыша у нас никогда и никуда не поедет...
На фоне таких вот перлов дремлющего (или дремучего, или же, напротив, слишком продвинутого) правосознания — можно ли удивляться тому, что мы никак не вырвемся из вязких объятий абсурда, из тисков какого-то жуткого заклятия? ККК — это выжженное на теле России тавро, означающее триединый диагноз Коррупция - Кризис - Криминал, оказалось пострашней и будет, пожалуй, подолговечней пресловутого американского Ку-Клукс-Клана...
ТАБЛЕТКИ ДЛЯ “ТЕКУЩИХ” СОБАК
В карусели выборов есть один плюс: все мы, даже самые серые и сирые, самые больные и старые, — то и дело оказываемся вдруг кому-то нужны. И не просто кому-то, а чуть ли не всем и вся: и правительству, и всяческим партиям, движениям — короче, всем “народным заступникам”. Они за нас хоть сейчас — в огонь и в воду. Мы им дороже и ближе детей родных. Они берут под свою пылкую опеку и миллионы обманутых вкладчиков, и всю массу матерей-одиночек, и ветеранов всех войн... Правда, после “часа икс” — опять тишина и забвение, но ведь вскоре подоспеет новая кампания...
Совсем недавно, перед выборами в Московскую городскую думу, на имя моего родственника Матвея Блита, ветерана Великой Отечественной, пришло письмо в правительственном конверте и на правительственном бланке — за подписью Владимира Жириновского. Письмо более чем уважительное, искрящееся то ли сыновней, то ли отеческой любовью. Сын юриста обратился к старому воину со скромной ненавязчивой просьбой: не ошибиться, отдавая свой голос за кандидата в депутаты, — нужно сделать единственно правильный выбор. Такая высоко взлетевшая птица, а в письме — ни капли высокомерия, разговор на равных. Пустячок, а приятно... Жаль только, сам Матвей это письмо никогда не прочтет: уже два с лишним года, как его погребли в подмосковной Малаховке на еврейском кладбище.
Разумеется, не одним только “мертвым душам” рассылает Владимир Вольфович свои циркуляры. Хотя никто из его “соколов” не прошел в Московскую думу, это еще не окончательный провал. Нужно видеть в подобных “посланиях сверху” прежде всего заблаговременную заявку на президентство. В ходе местных и региональных выборов не один лишь Жириновский — все лидеры крупнейших партий и движений (Зюганов, Лебедь, Явлинский) без устали колесят по всей Руси, дабы поддержать своим авторитетом коллег, но главное — поглубже окопаться на местах, застолбить свои лично-партийные рубежи в свете приближающейся “тронной” страды.
Названные вожди уже в открытую взяли старт. А другие (из числа сторонников и сподвижников действующего президента) предпочитают продвигаться более осмотрительно — поперёд батьки в пекло не лезть. Тут особо надо выделить столичного мэра Юрия Лужкова, полновластного правителя и единственного кумира большинства москвичей. Со всей решимостью опровергая любые намеки на его участие в споре за высший государственный пост, он всю свою энергию отдает благосостоянию и возвеличению Москвы; но нет ли в этом “самоограничении” весьма мощной, до поры до времени скрываемой пружины? Судя по тому, как этот невысокий “крепыш в кепке” все чаще выступает с общероссийских позиций, причем в его речах довольно явственно (иногда чересчур назойливо и воинственно) звучат вождистские нотки пламенного трибуна, поборника всенародного блага, спасителя нации, — круг его интересов и намерений выходит далеко за пределы бассейна Москвы-реки, Яузы и Неглинки. Конечно, дальнейшее усиление Московии не всем в России по “ндраву”, ведь не секрет: еще с советских времен союзная столица с ее чрезвычайными льготами и привилегиями была бельмом на глазу у всех обобранных полуголодных провинций. Но Лужков, по-видимому, сумел за последние несколько лет заручиться поддержкой могущественных финансово-промышленных группировок, неких силовых структур, а также церковных кругов и политических центров, так что он полон уверенности в своем стремительно растущем весе и расширяющемся влиянии. В то же время ему наверняка пришлось взять на себя определенные обязательства перед своими “спонсорами”, из-за этого он вынужден зачастую кривить душой, брать фальшивые ноты, насиловать себя. Даже такой кряжистой и неординарной личности подобное маневрирование, такие психологические перегрузки даются ой как нелегко, тем более что и физически он берет на себя невероятные задачи: будучи главой правительства в столь многосложном мегаполисе, он ухитряется быть вездесущим еще и при проведении бессчетного множества спортивных, культурных, научных, религиозных, строительно-хозяйственных и прочих мероприятий. Да и в отношениях с федеральным правительством, с президентом у Лужкова далеко не всё так безоблачно, как может кому-то почудиться. И все-таки, несмотря ни на что, я вовсе не исключаю варианта, при котором Юрий Лужков сумеет не только выдюжить, но и взойти на высшую ступень политической иерархии. И тогда, быть может, русскую поговорку “Дело в шляпе” вытеснит другая: “Дело в кепке”...
Однако же — как бы ни решались проблемы верховных персоналий — остается открытым гораздо более насущный вопрос: как и когда нам удастся вытравить со своей шкуры сатанинскую триаду — ККК (дубликат 666)?..
Слышу голос озадаченного читателя: “Обещал про текущих собак, а сам...” Отвечаю: будет и о собачьей течке. Но уж в следующей, последней главке, под другим заголовком. Без “интриги” сегодня и шагу нельзя ступить.
УТЕШИТЕЛЬНЫЙ ИТОГ?
Многие сюжеты западных триллеров и мелодрам как-то незаметно, но решительно перекочевали не только на наши экраны, но и на улицы городов, также и под “никуда не поехавшие” крыши наших жилищ. Мало кто из нас может посетовать на то, что он “не охвачен” хоть каким-нибудь из этих сюжетов или целых сериалов. Вот и я не исключение. Всю жизнь прожил тихо, незаметно, монотонно, и вдруг — либо со мной самим, либо у меня на глазах стали происходить занятные вещи.
Года три-четыре назад, когда мы с женой прозябали без работы, нам по знакомству предложили занятие на дому: расфасовку (на дому, с помощью нехитрого аппарата) успокоительных таблеток для собак — “контрасекс”. Платили, конечно, негусто, зато работа нетяжелая, непыльная, и ездить никуда не нужно, однако вскоре от наших услуг отказались: хозяин этой маленькой фирмы нашел компаньона, который наладил где-то на фармзаводе автомат. А еще через короткое время дошел слух: хозяин пропал. Его останки нашли через месяц. А его место занял то ли компаньон, то ли конкурент...
Еще один впечатляющий, памятный эпизод. Минувшим летом я проходил однажды возле метро на Лубянской площади. Место чрезвычайно людное, суетное. Всё произошло в течение нескольких секунд. Я очутился в плотном кольце из семи-восьми человек. Возле одного из них на маленьком столике — какая-то картотека, нечто вроде лотереи. Они наперебой, очень настырно и как-то даже гипнотизирующе, кричали мне что-то, и я — сам не знаю как, чувствуя отчетливо, что они грабители, а я дурак, — собственноручно извлек свой кошелек и показал “банкомёту” всё, что у меня было (из денег, на которые я должен был установить памятник моим родителям): пять стотысячных купюр. (Это около ста долларов — для кого-то, возможно, пустяк.) Один из очевидных дружков “банкомёта”, мгновенно спикировав своей пятернёй, выдернул этот куш — и сразу исчез в толпе. В двух-трех шагах от себя я увидел дуэт патрулирующих омоновцев с автоматами, мелькнула мысль: позвать на помощь. К счастью, мне хватило ума понять — по наглой самоуверенности грабителей и по хладнокровной отрешенности на лицах патруля: ежели я хоть пикну, мне же и хуже будет. Автоматчики явно стояли не на защите населения от преступников, а совсем наоборот. В тоске, в отчаянии я глянул на Большой Дом Безопасности — по ту сторону площади — и потихоньку ретировался...
И еще сюжетец. Один из депутатов предыдущей Мосгордумы (не хочу называть его имя), проникшись состраданием ко всем униженным и оскорбленным, решил не на словах, а на деле помочь им. Он создал как бы профсоюз обманутых вкладчиков и обратился к ним с такой примерно формулой: завтра или послезавтра я найду и изловлю ваших обидчиков и верну вам все ваши денежки, но сегодня, чтобы развернуть эту работу, вы должны внести по 10 процентов от той суммы, которую я вам должен вернуть... Такие, как он, и тому подобные “борцы за народное дело” пошли в наших взбаламученных водах буквально косяками, и, что самое интересное, многие из нас им поверили, не смея признаться самим себе, что нас всего-навсего стригут и бреют по второму и третьему заходу. Замечу попутно: большинство из этих пострадавших — совсем рядовые, престарелые и просто бедные люди; в ужасе перед галопирующей с девяносто второго года инфляцией они клюнули на воровские приманки “пирамид” и, подчас распродавая свое имущество, вложили в “чудо египетское” некие суммы, надеясь сорвать хороший процент и тем самым подстраховаться от дальнейших невзгод; а в результате — потеряли и продолжают терять всё до последнего гроша...
Но давайте подведем какой-то “итог”. Что мы имеем? Бесконечный сериал оглушительно громких нераскрываемых убийств; вереницу нечистых на руку и вконец зарвавшихся, но не потопляемых сановников; очередные иностранные кредиты и реструктуризации наших долгов; и... невозмутимые констатации в конце каждого года: нижняя точка спада уже миновала, будущий год станет годом стабилизации и подъема... В коридорах власти по-прежнему всё идет и развивается по заезженному шаблону: вор у вора дубину украл и вопит “Держи вора!” Ну а выборы ( эта визитная карточка демократии) — в нашем климате они прежде всего позволяют всплывать наверх тем, кто в огне не горит и в воде не тонет. Этим народным избранникам народ нужен, в лучшем случае, как пятое колесо в телеге, а в худшем — как свежатинка для двуглавого державного орла. Есть, конечно, и в парламенте, и в администрациях всех уровней вполне здравые и честные люди — отстаивают вечные ценности, высокие нравы. Причем таких немало. Но не они задают тон и делают погоду “в верхних слоях атмосферы”. Их сплошь да рядом третируют, как белых ворон. И нередко случается так: прорвется человек “в верха” из самых благих побуждений, но политиканские жернова очень скоро перемалывают всю его ершистость, а он — даже и не замечает этого перерождения.
Не могу обойти молчанием гибель полковника наших спецслужб Анатолия Савельева. Глава ФСБ, лично прибывший в тот вечер к месту событий у шведского посольства в Москве, дал этой операции (по ее завершении) самую высокую оценку и заявил, будто альтернативы силовому варианту не было никакой. С легкой руки чекистского шефа уже в первые часы вокруг этой страшной и странной истории было наворочено столько откровенной нелепицы и неуклюжего беспардонного вранья! Даже если бы не осталось свидетелей и не было видеосъемок, все эти абсолютно не стыкующиеся между собой официальные версии и трактовки производили бы впечатление бреда барона Мюнхгаузена. Между тем, общедоступная очевидность такова: в ту минуту, когда террорист вышел из машины, его участь в любом случае была решена, так что открывать по нему шквальный огонь не было ни малейшей необходимости. Полковник Савельев находился в эту минуту как раз на направлении бешеной пальбы, которая обрекала его на неминуемую гибель... Ничего не попишешь: сменилась вывеска, но не крыша...
Если так будет и впредь, наши шефы-силовики сумеют в конце концов внушить всем нам вот какую несуразную, самоубийственную логику и аргументацию: “Силовым решениям -нет альтернативы!” Они не допустят ни малейшего подобия выбора — вновь и вновь заставят нас лупить по своим (есть же у нас и такой вид национальной охоты). Выборы будут и впредь, но выбора может и не остаться.
Нужно глядеть правде в глаза: до тех пор пока наш “менталитет” сообразуется со словом “мент”; до тех пор пока нами управляют и манипулируют те, для кого “закон что дышло...” — мы будем блудить безвылазно в джунглях и топях политической смуты, будем дышать миазмами “переходной экономики”, будем движимы деструктивным инстинктом самоистребления.
При Сталине дозволена была одна-единственная оценка качества всенародного процветания: “Жить стало лучше, жить стало веселей!” Мы сегодня можем сказать о себе так: “Жить стало... кому — лучше, а кому — веселей”... Так возвеселимся же, господа!