Написано лет в тринадцать, наверное.
КАК ЖАРКО ПЕЧЕТ СОЛНЦЕ
Сейчас я вспоминаю этот случай просто с грустью, но не так давно у меня приливала кровь к лицу при малейшем напоминании о нем...
Пустой автобус подкатил к остановке. Все сразу кинулись занимать места. Мама сидела где-то сзади, на колесе автобуса. Мы -Лариса, Леша и я -пристроились напротив передней двери. Нас сидело трое -подросших и вытянувшихся ребят, с радостными улыбками на лицах. Почти пустой автобус затарахтел и тронулся. Набирая скорость, он мчался с лихостью и шиком по асфальтированной серой укатанной дороге. Его оранжевый корпус, громыхая, несся вперед. Уже на следующей остановке в автобус набились люди, он оторвался урча и пыхтя с трудом везя свой обычный груз.
Стоя, люди судорожно хватались за сиденья, чтоб не потерять равновесие, двигали свои ведра, шумели, ругались, толкались, одним словом -ехали. А мы сидели -я у окна, подставляя солнышку лицо и жмурясь, иногда равнодушно поворачивая голову на людей, Алеша -посередке, рассматривая свои грязные руки и перевязанный тряпочкой палец, Лариса -с краю. По ее лицу бродила ухмылка, подкрепленная острым взглядом больших серых глаз сквозь очки.
Так мы сидели. Пока сквозь колени взрослых не протиснулась маленькая девочка лет трех, в нежно-розовом платьеце. Блестящими бусинками глазенок она внимательно посмотрела на нас. Она тоже стояла, эта малютка! Я нагнулась к Лешиному уху: “Леш, возьми на колени”. “Сама возьми”, -огрызнулся брат. На том и закончился наш разговор. А я бы могла отдать сумки на колени брату, но почему-то я этого не сделала... Девочка пальчиками потрепала Лешины брюки, она-то была маленькая, ничего не понимающая... Потом она развернулась и полезла обратно сквозь строй дядь и теть, к своей маме.
Нам ее стало не видно. На какой-то остановке послышался голос ее мамы. Полный мольбы:
- Что же это, ребенка задавите, неужели посадить нельзя?
Все зашумели, кто-то встал, видимо, молодая девушка, пассажиры накинулись на нее, мол, только встала, не могла раньше. Мы сжались. Мужчина средних лет, с внучкой на коленях, резко проговорил:
- Вот, трое сидят. Фу, смотреть противно!
-Да разве такие уступят!?
- Хоть бы на руки взяли, если встать лень!
Люди поворачивались в нашу сторону. Слова били нещадно, так же как и взгляды. Алеша, замешкавшись, запоздало встал, беспомощный под этими взглядами, сверлящими насквозь. Образовалось узенькое пространство между Ларисой и мной.
- Поздно! -зло сказала женщина в белом платке, съехавшим на спину. -Можешь садиться, уже уступили.
И он сел, склонив голову. Солнце палило нещадно, щеки мои пылали, как от огня. Я еле удерживала слезы, губы мои дрожали. Душу мою жег стыд.
А люди? Что люди! Они уже забыли про нас, кто-то отвернулся, кто-то уже с кем-то разговаривал и спорил. Но надо мной палило знойное солнце.
Думаю, этот урок я не забуду на всю свою жизнь. Такое не забывается.