…И только женщина одна
под плеск дождя по свежей глине
поймет внезапно, что отныне
необратимо прощена.
(Белла Ахмадулина)
И случилось это в страстную пятницу. В тот день я все носилась туда и сюда, приходила и уходила, поднималась по лестнице и спускалась. В один из приходов сочинила и отправила сумбурное письмо с какими-то часами и минутами, которое впоследствии мило процитировал тот, кому оно было адресовано, а я в ужасе прочитала, как что-то новое, - неужели это я написала?
И снова вышла из дома, чтобы пойти в церковь с намерением отстоять службу и дождаться выноса Плащаницы. Но пришла слишком рано. Служба еще не началась. И я стала кружить, или, как выражается получатель моего бессвязного письма, барражировать по церкви, и вот я уже поставила свечи всем, кому только можно и наладила контакт со всеми святыми, подолгу простаивая у икон, а служба все не начиналась, и вконец обессилев, я подперла одну из колонн, поближе к алтарю.
И когда все люди оказались у меня за спиной, а священник еще не вышел, мне показалось, что я совсем одна, и тогда не понятно от каких чувств, вдруг начала заливаться слезами, одновременно думая, как это неприлично, с чего бы это меня так разобрало, но потом вспомнила, как моя религиозная приятельница рассказывала про одну проповедь, где священник объяснял «чтобы тебя услышал Бог, нужно стоять по колено в собственных слезах».
Мне стало легче, потому что в моих слезах я могла бы утопить уже весь храм вместе с ни в чем не повинными прихожанами. К тому времени уже вышел священник, но я спокойно водрузила на нос темные очки, дабы прикрыть опухшие веки, и пошла восвояси, чувствуя, что необратимо прощена.