Некоторые дни и события врезаются в память и остаются жить в ней навсегда, мы помним их долго, наверное, до самой смерти. Почему? Вроде бы не особенно яркие и, на первый взгляд, ничем не отличающиеся от череды других незамысловатых дней, но почему-то именно они остались с нами навсегда, а другие канули в небытие, и их уже не различить за туманным пологом прошлого. У меня тоже есть несколько таких дней, я помню их отчетливо, и мне доставляет удовольствие перебирать их иногда в памяти, как четки, раглядывая детали, или пересыпать, как песок между пальцами, то оставляя втуне, то вновь и вновь возвращаясь к ним и перживая все как тогда. Наверное это горько-сладкое чувство и есть ностальгия?
Эти марки я увидела в киоске "Союзпечати", когда мне было лет девять-десять. Я тогда была увлечена коллекционированием марок, направленность у коллекции была двоякая: природа и искусство. В одном объемистом альбоме были собраны всевозможные растения, птицы, рыбы и животные, в другом - в основном живопись. Где сейчас эти альбомы? Теперь уж и не вспомнить. Наверное, потерялись при очередном переезде с места на место...
Так вот, в один зимний метельный день я увидела набор марок с розами. Они сразу запали мне в душу. Вообще я такой человек,что, чтобы приобрести какую-то вещь, мне надо в нее влюбиться, а если этого нет, и вещь покупается без влюбленности, то все бесполезно: она будет забыта и заброшена.
В эти розы я влюбилась сразу и бесповоротно: они были действительно хороши, и потом, они были не просто красивыми, они были моими! Каждая в своем стиле, отлично прорисованные: чайные, алые, белые, розовые - я все никак не могла оторваться от витрины и смотрела на них, приникнув носом к стеклу. Но они были такие дорогие! По-моему что-то около рубля. Это было по тем временам дорого. Шел снег, и я весь день где-то гуляла с подругами, было много какой-то беготни и смеха, игры в снежки, еще какие-то прятки, но я все время в голове держала мысль о марках, и она как будто согревала меня. Это как при первых признаках влюбленности, еще и сама не догадываешься, а мысль уже поселилась в голове, а чувство в сердце и исподволь согревает собой все вроде будничные, такие простые дела и заботы. Иногда я забывала про них, но потом в голове проносилось,как будто яркой вспышкой вспыхивало что-то хорошее, радостное и вдруг: "Ах, да!"
Родители были на работе, дома была только бабушка. Наконец, уже вечером я все-таки решилась ей рассказать, бабушка всегда меня понимала с полуслова, видимо, я рассказала все в таких тонах, что она положила на стол этот несчастный рубль и сказала:"Пойди, купи". Я как-то засомневалась, так как мама не велела мне просить у бабушки денег, но она стала настаивать, чтобы я все-таки взяла. Вобщем после короткой, но мучительной боьрбы с собой я все-таки взяла деньги, быстро напялила пальто и шапку (ненавистную, с крансым помпоном!) и помчалась поскорее к киоску, про себя только молясь, чтобы он был еще открыт. Он был открыт! Окона уютно светились желтым светом в сгустившихся сумерках. Я поскорее сунула продавщице деньги и схватила свое сокровище, они были в прозрачном пакетике, я сжимала их и мне казалось, что по пальцам идет какое-то тепло от этих чудных и прекрасных роз. Как все-таки в сущности мало надо для счастья! А снег все валил, он уже лежал рыхловатыми сугробами по краям дороги и на ветках деревьев. Я пошла через сквер, где аллеи были уже завалены почти по колено: был вечер и дворники не успели расчистить, но теперь можно было никуда не торопиться. В сквере горели фонари, я смотрела на кружение снежинок в фонарном свете и от этого мельтешения начинала кружиться голова, а сам фонарь в густых сине-черно-лиловых сумерках уносивший вверх свой, похожий на цветок колокольчика светильник, казался будто наполненым какой-то сказочной светящейся жидкостью, снежинки падали на бронзового задумавшегося Бажова, оставаясь двумя маленькими сугробами у него на плечах. Потом было тепло дома и радость мамы, которой марки тоже очень понравились, она даже не стала ругать меня за взятые у бабушки деньги...
"Нельзя принимать за счастье осуществившееся желание",- сказал кто-то из великих. Наверное, нельзя, но в тот день я была по-настоящему счастлива и долго-долго потом пролистывая свои альбомы с марками с теплом вспоминала их историю: и эти розы, так неожиданно расцветшие посреди зимы, и этот день насквозь прошитый белым сплошным снегопадом, и фонарь, и бронзового Бажова в снегу и кружение-мельтешение снежинок, и теплый огонек радости, согревавший меня изнутри.