Мы с Кирюхой и дядей Левой прибывали в приподнятом настроении, ведь и не думали, что убийство гармониста, вернее, аккордеониста, раскроют буквально за три недели. Все-таки, умеют наши люди работать! Ехали в прокуратуру, которая в том же здании, что и Кузьминский суд, только с другой стороны и ожидали какого-то сюрприза. Венгеров спешил к какому-то приятелю, чтобы выспаться перед съемками, и не хотел рассказывать никаких подробностей.
Гриша и еще один мой знакомый опер встретили нас у дверей, а уже на лестнице Кирюха столкнулся с Петровым, с которым их связывали какие-то общие интересы, кажется, по КПК, и они радостно остались там курить. Однако когда я вошла в кабинет, в котором мы собирались снимать сюжет, у меня быстро выветрилось все радостное настроение. В углу, сжавшись, сидели два подростка, оба - без следов интеллекта на покрытых потом физиономиях. Один - длинный, другой - короткий. Вокруг них, как голодные собаки, ходили трое оперов. Мой знакомый - Вадим, пытался держаться, но его тоже перекосило. Было такое ощущение, что мужики просто ждут свистка, дабы разорвать подследственных в клочья, причем, с особым цинизмом.
Меня они встретили без особой радости. Венгеров объяснил, что красавцев заловили, когда они пытались толкнуть телефон убитого ими студента. Убили в семь часов вечера, а уже в полночь - у Макдоналдса рядом с метро продавали мобильник. Пока Гриша мне это рассказывал, в отделе, как веревка над висельником, нависла угроза. Незнакомый мне опер из МУРа буравил задержанных красноречивым взглядом так, словно пытался тут же перевоплотить их в нежить.
- Боже, о чем тут писать? - заявил он. - Тут другие меры нужны! Высшие.
- Ну, о чем писать, да и снимать, тут уж мы разберемся. Вы меня просто еще плохо знаете, или готовить не умеете, - произнесла я, усаживаясь с микрофоном возле длинного. - Расскажите, как это произошло?
- Да, у нас просто деньги закончились, - пояснил он заученно, похоже, уже не по первому разу рассказывал. Мы его подстерегли у метро, увидели, что он зашел за ларьки. Предложили отдать нам деньги и мобилу. А он упираться начал…
- И что?
- Ну, мы ему дали пару раз по голове, а потом Фролов выхватил нож перочинный, разбежался и в грудь. Этот упал, мы у него мобильник и кошелек вытащили и убежали в метро.
- Кто вызвал милицию? - спросила я у оперов.
- Люди с остановки автобуса! Парень истекал кровью, потому один гражданин остановил "Жигули", там девушка сидела. Она его и отвезла в 68-ю больницу.
- А там оказали помощь?
- Некому уже оказывать было! Десять минут дороги, и парня не стало! - взорвался один из оперов. - По дороге в больницу!
Нет, надо было срочно звать Кирюху, иначе слабыми женскими силами оперов от этих гадов не оттащишь. Кирюха вошел сам как всегда очень вовремя, причем, вместе с Петровым. На вытянутых руках, они, как заколдованные, держали каждый - свой карманный компьютер и тыкали в кнопочки. Вид у них был совершенно далекий от реальности. Обстановка слегка разрядилась.
Под конец съемок мы узнали, как эти двое уродов убили гармониста. Два трупа на двух недоносков. Один потерпевший всю жизнь проработал анестезиологом, второй - их ровесник, учился в колледже при госпитале Бурденко. Врачом мог бы стать. Он возвращался с учебы, когда эти двое его повстречали. В общем, ничего нового. Уроды будут осваивать рабочие профессии в зоне, а нормальный парень больше никем уже не станет!
Длинный еще ходил в школу и даже хотел стать электриком, короткий от школьного образования уже давно отрекся. Надо же, опять меня пробило! За десять лет в теме я так и не разучилась остро реагировать на смерть незнакомого человека.
После съемок сюжета мы пошли обедать с Кирюхой, Венгеровым и Вадимом. Как выяснилось, опера вместе учились на юрфаке. Добрые мальчики перед зарплатой решили меня накормить, чтобы ветром совсем не сносило. Аппетита в начале обеда почти не было. Я заказала себе голубцы ленивые, надеясь, что это простое блюдо в незнакомом заведении с кавказской кухней сделают "без фантазии" по классическим рецептам. Но официантка предложила долму. Я принюхалась: из кухни несло кислятиной, и предпочла шашлык.
В самый разгар трапезы, которую трое мужчин поглощали с угрюмым ожесточением, раздался звонок моего приятеля-архитектора, вечно витающего в высоких эмпиреях. Он хотел узнать про мои дела. Рявкнуть ему, что дела - у прокурора, было невежливо.
- Я в прокуратуре по убою. Обедаю! - говорить приятственным голосом тоже сил и желания не было. Понятливый архитектор поспешил распрощаться.
Очень хотелось... в тир, хотя бы. Или по 50 грамм. Убили человека за мобильник, гады. Хотя, конечно, архитектор-то ни в чем не виноват. Он со мной уже полгода просто дружит.
- Что ж ты врешь, что в прокуратуре? - удивились опера.
- Ничуть! Вот - прокуратура, - я указала в окно на хорошо им знакомое здание. - Вот - столовая! Ем! Где искажения по факту?
Мужики не нашлись, что ответить. Но они-то точно свой шашлык не даром едят, в отличие от меня. Эх, с этой работой я скоро не смогу общаться с обычными, нормальными людьми. С эмпирейскими гражданами - уже не могу. Ничего я не понимаю в «высоком».
Мы собирались уезжать. Дядя Лева, все съемки пропадавший в каком-то местном хозяйственном, уже сигналил нам у кафе.
- Алис, настроение-то - не ах? - спросил Гриша сочувственно.
- Не то слово! - ответила я. - Хотя, конечно, спасибо. Отличный будет сюжет.
- Ты в пятницу отсыпаешься?
- Вообще-то, да.
- А куда ты давно хотела съездить, но так и не собралась? - спросил неожиданно Венгеров.
- В Переделкино. У меня неподалеку прошло дачное детство.
- Вот и замечательно! Давай вместе! Погоду обещают тихую, солнечную, без снегопада. Только я - без машины. Не накопил пока что.
- А давай! - решилась я. - Только я буду не одна!
- А с кем? - лицо у Гриши вытянулось.
- С фотоаппаратом. Я без него - никуда!
За нашей спиной раздался раскатистый смех Вадюхи. Он умел смеяться так, что стены и девушки дрожали. А потом все окружающие тоже начинали ржать, кроме стен, конечно.