I
Мне снились семидесятые и война во Вьетнаме. Снился Вудсток и бесконечная вереница хиппи, утомленных потом собственных тел и запахом марихуаны. Хиппи окружали меня, загораживая солнечный свет, а я лежал на зеленой траве и наслаждался музыкой легендарных Битлз.
Внезапно и Вудсток, и хиппи, и Битлз, и семидесятые вместе с ними поглотил своеобразный неровный звук. Трель, вроде тех, которые издает автомобильная сигнализация.
Я открыл глаза. Сквозь плотные зеленые шторы в комнату сочился свет.
Трель повторилась. Потом снова и снова.
Я протянул руку к старому проводному телефону, лежащему у кровати. Провод запутался и трубка явно не дотягивалась до уха. Я положил ее на край кровати и попытался перевернуться на бок.
В трубке что-то забормотало.
- На связи! – просипел я.
- Старик, ты где? – послышался обеспокоенный голос Джаггера. Было слышно, что он жует. Больше всего на свете Джаггер любил завтракать с телефонной трубкой у уха. Так, говорил он, трапеза не кажется скучной. И пищеварение улучшается.
- На связи! – повторил я чуть громче. – Эй, я здесь.
- Уже половина третьего – где тебя носит? – на фоне зазвякали бокалы и я вдруг всё понял. У Милы свадьба. Прямо здесь. И прямо сейчас.
- Какой ЗАГС? – я заорал на Джаггера как сумасшедший. Мила была моей самой большой любовью после Анжелины Джоли и Леди Ди. Я просто обязан был побывать на ее свадьбе.
- Расслабься, старик. Мы уже полтора часа стоим в пробке. Церемонию перенесли на 6. Если постараешься, успеешь к горячему, - Джаггер невозмутимо чавкал в трубку. На фоне орал пьяный свидетель и, кажется, я узнал голос подружки невесты.
- Где ЗАГС? – повторил я.
- Мещанский, старик. Загляни в GPS - у тебя же чертов айфон, - Джаггер засмеялся.
- Отбой, - я со всей силы грохнул трубку на место и быстро вскочил с кровати. Начал одеваться. Зеленая футболка и синие ливайс.
В дверь позвонили. Я поплелся открывать. На пороге стоял Петручио с цветами и в совершенно идиотском белом костюме из атласа.
- Ты выглядишь как идиот. Какого черта цветы – мы же не на свидание?
- А ты похож на наркомана со стажем, - Петручио вытянул из моих волос вчерашний бычок, который по случайности застрял в шевелюре.
- Прикурить не найдется? - бычок уже торчал у него изо рта.
- Я машинально засунул руку в карман джинсов и обнаружил там две не вполне новые зажигалки, которые я покупал еще месяц назад. Значит, джинсы не видали стиральной машины как минимум две недели.
- Черт возьми – может тебе завести домработницу? – Петручио приступил к осмотру моей кухни.
Кое-где между немытых чашек на поверхности деревянного стола виднелась плесень. В углу стояла коллекция бутылок, напоминавшая о количестве всего пережитого и выпитого за последний месяц.
- Если хочешь – угощайся этими, - я разыскал на кухне новую пачку сигарет, вскрыл ее и закурил сам
Дверь ванной открылась и оттуда вышла рыжая девица с ослепительной грудью, довольно плотно прикрытой полотенцем.
- Я уже ухожу, - несколько обиженно заявила она и отправилась в мою спальню.
- Это кто? – От удивления Петручио выпустил сигарету изо рта.
- Я не знаю, - честно признался я.
- Что – совсем ничего о ней не знаешь?
- Неа. – этот разговор был мне неинтересен и я принялся смотреть в окно.
- Ты что – с ней спал? – не унимался Петручио.
- Как видишь.
Мы помолчали. Девушка вышла из спальни, подмигнула Петручио и хлопнула входной дверью.
- Хороша, - Петручио довольно улыбался. Я ухымыльнулся и спросил:
- Ты что – действительно пойдешь в таком виде?
Через час мы, утомленные поездкой в душном московском метро, стояли у Мещанского ЗАГСа и рассматривали асфальт у себя под ногами. Я – в темно-голубых ливайсах, любимых синих кедах, зеленой футболке и темно-синем вельветовом пиджаке. Петруччио в своем идиотском атласном костюме звонил Джаггеру.
Я думал о Миле. Она выходила замуж и это было в высшей степени неприятно. Потому что она была единственная, кем я дорожил в этом мире. Единственная, кто отвечал на мои полупьяные звонки поздней ночью. Единственная, кого я возил в Европу и с кем я спал чаще двух раз в жизни.
Незадолго до свадьбы, лежа в моей постели, она вдруг сказала:
- Так больше продолжаться не может.
- Ты хочешь уйти? – спросил я, не надеясь получить какой-то другой ответ, кроме положительного.
- Не совсем. Я хочу других отношений. Хочу жить с тобой в светлой уютной квартире, хочу, чтобы у нас была собака, а ты не шатался ночью по улицам.
- Ты что – хочешь замуж? – кажется, вид у меня в этот момент был не совсем адекватный. Зная Милу, я бы никогда не подумал, что она может хотеть чего-то нормального. У нее все было необычное. Необычные друзья, которые возили ее по всему свету только ради того, чтобы поглядеть на знаменитые зарубежные клубы вместе. Необычная работа, на которую не нужно было ходить. Необычные предпочтения в еде: Мила ела только красные овощи и белую рыбу. Она не любила дом. И семья - совершенно не про нее. Она появлялась в моей жизни на час и исчезала на месяц. Бывало, что она спала с другими мужчинами. Но не ради секса. Она искала в них интересных, как она выражалась «постельных собеседников». И, наконец, Мила курила исключительно тонкие женские папироски, которые по обыкновению были вставлены в мундштук. Эти сигаретки она доставала в каком-то особом месте. И я подозреваю, что они содержали не только обыкновенный табак.
Итак, она хотела замуж. И я знал, что этого я дать ей не смогу.
Джаггер сказал, что они уже на подъезде. И через 20 минут из больших желтого и кремового лимузина вывалились гости. И конечно, она. Воздушная. В белоснежном наряде. С непроницаемым лицом, сияющим от деланной улыбки.
Я заранее запасся пивом, и теперь, наблюдая издалека, сделал пару крупных глотков из темно коричневого горлышка. Но тут она взглянула в мою сторону и еле заметно подмигнула. Потом шепнула что-то на ухо своему избраннику и прямо в белом платье, оставив гостей, поспешила в мою сторону. Я увидел позади себя какой-то магазин. Потянул за ручку и вошел внутрь.
Она вошла следом секунд через 30.
Это был обычный продуктовый магазин. С колбасой и толстыми тетками за прилавком. Тетки, увидев Милу в свадебном платье, переглянулись и захихикали. Впрочем, она не обращала внимания.
- Ты что – инкогнито на моей свадьбе? – она смотрела мне прямо в глаза и улыбалась. Но теперь улыбка выглядела настоящей. В такие минуты она сильно походила на актрису – Ингеборге Дапкунайте.
- А ты что – сбежала от собственного жениха? – я оскалился. Мила перестала улыбаться, отвернулась к прилавку и сделала вид, что выбирает жвачку.
Я молчал.
- Черничный Орбит, - обратилась она к продавщице повелительным тоном и кинула в мою сторону, - Оплати.
Я достал какие-то деньги и сунул их продавщице.
- Извини, я без подарка, - я сделал попытку заглянуть в ее большие синие глаза.
- Ты будешь смотреть, как я выхожу замуж? – она повернулась ко мне. И заглянула в мои глаза сама. И тут я заметил, что она готова заплакать.
- Конечно, сегодня все будут смотреть только на тебя, - я протянул ей чистый платок.
Она промокнула им щеки. И взяла меня за руку.
- Ты пойдешь со мной, - приказала она.
Я подчинился. И через минуту она уже вела меня к дверям дворца бракосочетания. Джаггер и Петручио увлеченно уплетали шоколадные конфеты, запивая их шампанским.
Она провела меня сквозь толпу гостей и я оказался рядом с женихом и двумя его друзьями, похожими друг на друга как две капли воды. Оба белесые, оба с серыми глазами и большими носами в виде картошки. Она произнесла какие-то имена.
И представила меня жениху.
- Это Даня, - она многозначительно взглянула на меня, затем перевела взгляд на него, - А это Толя.
Толя пробормотал что-то невнятное, а я в ответ сказал как-то коротко:
- Ну что ж – поздравляю!
II
Я стоял в небольшой галерее и нервно поглощал одну за другой сигарету. Клубы дыма заполняли мои легкие. Это был довольно пафосный ресторан в центре города. Я не знал никого в лицо. Где-то в зале Джаггер и Петручио снимали молодых девиц. Меня никто не трогал. И я мечтательно смотрел на Милу. Она косилась на меня. И в перерывах поднималась из-за своего столика, чтобы поцеловать жениха.
На второй час я не выдержал. И выпил водки. Потом еще. И еще. Затем отыскал в кармане упаковку таблеток, купленных накануне у дилера Лёнечки.
- Дружище, может тебе хватит? – Джаггер плыл передо мной и сливался с толпой, постепенно превращаясь в призрак.
Я заверил его, что все в полнейшем порядке. И снова закурил.
Такого не должно было случиться. Что-то пошло не так. Мила моя женщина. И всегда была моей. И будет моей, пока мы не состаримся и не умрем вместе.
Я набрался смелости и уверенно зашагал через весь зал к столу молодоженов.
- Можно тебя на секундочку? – обратился я к Миле, при этом доверительно взглянув на Толю.
Я не стал дожидаться ее ответа. Схватил за руку и потащил за собой. Мы проследовали через весь зал, и направились к выходу.
- Выйдем на воздух, - скомандовал я. Метрдотель метнул на нас удивленный взгляд.
Мы оказались в узком и абсолютно пустом переулке. Свет фонарей отражался от ее кожи. И волосы пахли цветами.
- Ты прекрасна.
Она опустила глаза и покраснела. Такого с Милой прежде никогда не случалось. Неожиданно она села на корточки, облокотившись на стену галереи и заплакала. Я наклонился к ней.
- Ты что?
- Я не знаю.
Она продолжала плакать. Я снова схватил ее за руку и на этот раз, не стесняясь света уличных фонарей, притянул к себе.
Наши лица оказались друг напротив друга. И я, как и прежде, обнял е за талию и поцеловал.
- Я жена, - она отчего-то засмеялась и показала мне тыльную сторону правой кисти. На безымянном пальце красовалось новенькое колечко. – Мне нельзя. Больше.
Мы так и стояли, прижавшись друг к другу и не в силах оторваться.
- Глупая, глупая, глупая моя женщина. Зачем ты это сделала? Зачем ты вышла за муж за него?
- Я не знаю. Я не думала, что зайдет так далеко. Я думала, ты одумаешься. И увезешь меня далеко отсюда.
- Похоже, ты ошиблась.
Как из-под земли у стены неожиданно вырос Толя. Он стоял и молча смотрел на нас. Мила все еще была в моих объятиях.
- Что это за кретин? – Толя смотрел на меня исподлобья, Мила отпрянула.
- Это Данила, - тихо сказала Мила.
- Какого черта, Данила? – заорал Толя и бросился на меня.
Я лежал на асфальте. И мне снились семидесятые, Вудсток и толпы хиппи. Из уха текла кровь…. Но я все равно мог слышать. Битлз, и возгласы обдолбанных хиппи. И чувствовал запах Марихуаны. А где-то там, за столом, Мила то и дело улыбалась и приходила в себя под звуки аплодисментов. И снова было не видно солнца.
7 декабря 2008 года