Когда было нам лет по двадцать, отдыхали мы летом с подружками на юге. Были в Ялте, Алуште, под Гурзуфом. Достопримечательности осматривали. Время провели великолепно, а как настала пора уезжать, тут Люсю и прихватило. Живот скрутило так, что мы в туалет часами попасть не могли. Что делать? Деньги заканчиваются. Женщина, у которой мы комнату в сарае снимаем, уже следующих жильцов ждёт. Получается, хочешь – не хочешь, а домой ехать надо.
Подхожу к фанерному домику, где наша Люся заседает и спрашиваю:
- Люсь, пора нам домой собираться. Ты на поезде выдержишь?
- Ага, только если эту будку с собой возьмём…Я до кровати-то только дойду и бегом назад. А целые сутки ехать…нееее, не смогу! – Люся мне отвечает.
Стали мы с Олей думать, как до дому добраться.
- Давай, Люсю к доктору сводим? Может, каких таблеток выпишет? – Ольга предложила.
Дождались мы, когда Люся из личных апартаментов выйдет, и под ручки её до такси сопроводили.
Приехали в больницу. Доктор симптомы выслушал и заявляет:
- Подругу Вашу я на недельку положу, а там посмотрим. У нас тут карантин собираются объявлять. Дизентерия! Доставайте паспорт, я всё оформлю.
- И сколько же этот карантин будет продолжаться? – мы с Ольгой хором спрашиваем.
- Три недели после того, как все симптомы пройдут. Паспорт давайте! – уже очень строго доктор повторил.
Тут в кабинет медсестра заглянула и попросила нашего доктора в соседний кабинет зайти на минутку.
Мы с девчонками переглянулись и быстрее к окошку. Хорошо, что оно открыто было! Люсю выпихнули и сами следом. Когда я уже спрыгивать собралась, доктор в кабинет вернулся.
Меня увидел на окошке и кричит:
- Куда? Куда? Ну-ка стойте!
А я ему так вежливо отвечаю:
- Спасибо, доктор! У подружки уже всё прошло!
Махнула я ему ручкой и вслед за подружками выпрыгнула.
Вернулись мы в свою комнату и сели совет держать. Вернее мы с Ольгой решаем, как теперь быть, а у Люси своё заседание. Подумали мы, подумали и решили на самолёте лететь. Деньги подсчитали – хватает, но только, если зашитый в поясе моих штанов НЗ добавить. Делать нечего, придётся потратить. Съездила я за билетами в Симферополь.
Утром такси подъехало, а Люся опять бегом к заветному домику, хоть мы ей все таблетки скормили, какие от живота с собой из дома взяли.
Водитель лихач попался. По горному серпантину с такой скоростью нёсся, что волосы толи от ветра, толи от страха дыбом вставали, а с животами у всех неладно было. Ольга рядом с водителем села, а я Люсю опекаю.
- Как ты? Как живот? – спрашиваю, хотя у самой сердце почему-то в горле колотиться.
- Нор…нор…нормально – отвечает.
Приехали мы, когда уже посадку объявили.
Люся идёт бледная, сгорбившаяся. Вижу совсем ей плохо.
- Держись…- шепчем мы ей с двух сторон.
А Люся молодец, себя в руки взяла и даже улыбку состроила.
Вот почти все трудности позади. Осталось только по трапу в самолёт взобраться, и мы считай дома. Мы с Ольгой Люсину сумку по очереди тащим. Ей и без неё не сладко. Ещё до середины трапа не дошли, смотрю, повисла Люся на перилах, как бельё после стирки.
- Всё пропало, - думаю.
Посмотрела, а Ольга уже у самого входа в самолет маячит. Я же с двумя сумками отстала немножко. Между мной и Люсей мужчина какой-то вклинился. Видимо, джентльмен по характеру. Увидел он, что девушке плохо, так сумку свою на трап поставил и Люсю нашу на руки подхватил, чтобы она по трапу вниз не скатилась. А Люся, как кукла безжизненная, у него на руках лежит. Даже глаза закрыла. Джентльмен потоптался, потоптался и двинулся вниз. Тут наша Люся сразу очнулась, да как зашипит:
- Наверх меня! Наверх!
Джентльмен глаза от удивления выпучил, но послушно наверх потопал. А как трап закончился, Люся с него тут же слезла, и мило улыбнувшись, поблагодарила:
- Спасибо Вам, большое! Разморило меня немного!
Но стюардесса всё равно заметила такое странное передвижение по трапу и вызвала «скорую». Только мы на свои места уселись и лететь приготовились, объявление прозвучало, что, мол, вылет задерживается, просим не волноваться.
Тут и бригада врачей появилась. Естественно к нам направляются. Стюардесса за ними бежит и что-то рассказывает.
Подошли, стали Люсю расспрашивать, что случилось. А я чувствую, от неё запах пошёл, сами понимаете какой.
- Всё, высадят, - думаю.
Наклонилась я вперёд и губами звук характерный издаю, чтобы на себя всё внимание перевести. У меня-то с животом полный порядок. Выпрямилась, а доктора на меня смотрят и улыбаются.
- Ой, извините меня, пожалуйста, гороховицы наелась, будь она неладна…- смущённо я комментирую происходящее.
Перестали доктора меня рассматривать и опять за Люсю взялись. Давление измеряют, пульс щупают, рот открывать заставляют, живот пальцами мнут. Карантин же объявлен.
- Давайте, девушка, мы Вас в больницу положим, обследуем. Живот у Вас напряженный очень, - мило так самый высокий доктор предлагает.
Я Люсе глаза страшные состроила и кулаком на живот показываю. Смотрю, просветлела она в лице и говорит:
- Меня же кулаком в живот ударили.
Я ей глазами показываю, что не то она говорит.
Люся вздыхает и продолжает:
- Ударили не сильно, но после этого изнасиловали, кажется…
Доктора на неё смотрят и только рты всё шире и шире открывают. А Люся во вкус вошла и вообще убийственный довод выдвинула:
- Живот у меня от беременности такой!
Тут доктора рты захлопнули и спрашивают:
- А откуда же Вы знаете, что беременны?
- Так это всё характер мой дурацкий! Я всегда, когда с юга еду, немножко беременная бываю…Тем более, что и изнасиловали меня вроде… – замучено улыбаясь, Люся продолжает их убеждать.
Доктора переглянулись и самый главный, улыбнувшись, сказал:
Пусть летят девчонки! Ишь весёлые какие…одна гороховый суп любит, другая беременная…
Дома наша Люся уже на следующий день выздоровела.