Туп а Я ещё Туп её Глава 2

   
     или  «Туп а Я   ещё  Туп её»

    Осень. Бреду по аллейке старого парка. Под ногами шуршат последние листочки, слетевшие со старых дубов. Странно. Слева, - дубы. Справа, – ёлочки. И как это я раньше не замечала. Всё некогда.
    Вдруг остановилась, как вкопанная. Передо мною вырос Он. Я не испугалась, хотя было довольно поздно, но не слишком темно. Он мало отличался от старых дубов. Такой же голый. Не в смысле одежды. С него слетели последние волосинки, как листья с дубов.
    Ничего себе, - подумала я, – сюжет для следующего рассказа. На лысине лежал дубовый листочек, наверное,  зацепился за  единственный  волосок на его лысине.
    Я улыбнулась, чтобы не рассмеяться, -  прикрыла рот рукой.
    Мы не виделись лет сто, а может больше. Теперь это всё неважно,- подумала я. Какая  же я стала жестокая или равнодушная, не знаю.
За последнее время часто ловлю себя на мысли, что  стала, слишком много философствовать. Наверное,- издержки новой профессии или старой жизни. Точнее, - прошлой.
    Он был не самым красивым, но самым  "вундеркиндистым"  из нашего класса. Лилька влюбилась, скорее в его ум. А как же иначе.
Она была самой красивой и самой умной,  до его появления. И чего она в нём нашла. В этом «профессоре – Наполеоне», его сразу так прозвали.
    Нас с ней, -  меня с моей лучшей и верной подружкой Лилькой называли «ёлочками» ,"колючками", "сопливыми". Наверное, потому что мы были самые младшие из всего класса. А разница в несколько месяцев в то время имела большое значение. Или из-за нашего небольшого росточка. А, - может быть, - за «колючесть», такими мы тогда все были, -«недотрогами». Почему только не "зелёными", я так до сих пор и не поняла, наверное, - тупая до сих пор. Мы,- в отместку называли  их «дубами», «старыми», "неколючками", они же ещё не брились, наших  пацанов – одноклассников.
    Он начал за мной  «ухлёстывать». Лиля не обижалась. Она даже меня не спрашивала,-  нравится  ли он мне. А чего меня было спрашивать, если мы знали с ней  друг - друга, как «облупленные». Она знала, что я влюблена в «дуба» из параллельного. Меня она даже не спрашивала, а чего меня спрашивать, - она читала все мои мысли. И даже, если бы она знала, что я влюблена в её «бой-френда», - она даже бровью бы не повела. Мы доверяли на все двести, а как же иначе.
    Мы были верными  подружками  и друг за друга готовы были в огонь и в воду, подумаешь, - кавалеры.
    Мы родились с ней в один день и даже в один час. Какое странное совпадение во всём. Нас даже назвали почти одинаково. Меня назвали Ия. Моё имя было наполовину от её имени,-Лиля,правда через одну букву. Сходство было не только в имени, но и во всём остальном.   Чтобы нас различать её называли – Лилька, а меня, – «И – она», короче, - Иона. Мне это даже нравилось,- напоминало,- "пион".А это был мой любимый цветок.
    К тому же,- позже, я узнала, что это мой цветок по знаку зодиака. В наши юные годы не знали ни о каких знаках, кроме плюсов-минусов. Или мне так только казалось, потому что я была,- тупая. И потом,- если убрать последнюю букву "а", а впереди подставить "п",-получится четыре буквы как и в моём придуманном "дубами" псевдониме.
    Это мы с Лилькой "филосовствовали" о "пионе". Нас ещё в школе, кроме "ёлочек-колючек" называли "философами". Нам это нравилось и мы втайне мечтали, что когда-нибудь ими станем.
     А про четыре буквы,- мы обе любили математику, у нас обеих были твёрдые пятёрки. Хотя в дифференциалах-интегралах Лилька соображала больше меня. Она, вообще соображала, больше всех нас,- вместе взятых. Её за глаза и, иногда, в глаза называли "профессорша" и я за неё радовалась больше, чем она за себя сама.Она вообще, - для себя, - точно знала, если и будет "профессоршей", то Его женой. Может поэтому её "дубок" это заметил. И, слава Богу, от меня "отлип" и, - к моей великой радости влюбился в Лильку.
    Мы обе любили литературу. И Лилька говорила, что у меня это лучше получается. Я на минуту считала себя не слишком, - тупой, потому что верила Лильке больше, чем себе. Я мечтала, если когда-нибудь, что-нибудь напишу,- обязательно под псевдонимом "Иона" или "пион". Второе мне больше понравилось, когда я стала кое-чего писать, узнала, что "пион" приносит удачу или ещё чего-то.
    Но, почему-то мне расхотелось, может быть, потому что, - тупая. А может быть не очень, а только слегка.Слегка,-суеверная или наоборот, вообщем, скорее,-наоборот.Как позже я также узнала, что мы со своим "дубком",- тютелька в тютельку,- по знаку зодиака.Но оказалось, что подходят только по две первых буквы:"тю-тю".Я также люблю до сих пор, но не считать, а,- скорее анализировать и философствовать. Теперь это, -издержки моей нынешней профессии.
    Я благодарна, что судьба свела меня с такой, редкой красоты, женщиной.  Её душа была чистая и красивая. А внешность, тогда, не была на первом месте. Уже потом,- я поняла, когда стала слышать от других людей что её внешность сходна с Богиней. Какой я не запомнила. Да это и  неважно. Лилька говорит, что обо мне слышала, что я похожа на какую-то, там, - актрису. Но так,- мимоходом. На это нам было наплевать. А как же иначе. Мы были первыми комсомолками. Идеи, учёба были на первом месте. Мы были преданны,  как собачонки  комсомолу,  друг - другу и своим мужьям.
    Лилька ещё в школе твердила, что отдаст свою жизнь. Не за идеи. А, - ему. Я не удивлялась. Сама была таковой.
    Он это оценил. Наверное, в его душе что-то было. Или чистая Лилькина душа притянула. Как плюс к минусу.
    У него было три «Высших», почти "Нобелевский Лауреат", -  как раз с этими  плюс - минусами. Лилька была домохозяйкой, чему никто не удивился. Хотя сожалели, что могла бы быть "Нобелевским".
    Зато, как вкусно, она варила борщи,  он и это оценил. Она жила им, для него, для его карьеры. Впрочем, как я, как многие «ёлочки». С тех пор я так называю милых, преданных женщин. А их большинство.
    Мы не получили тогда, - «Высших». Но это было неважно. О себе я не рассказываю, итак всё ясно. Мы с Лилькой друг друга не спрашиваем. Итак всё ясно. Её долго не было здесь. А как же иначе. Заграницы, совещания, командировки и прочее. У него. Она ждала его. Кормила вкусными борщами, а как же иначе.
    Она появилась неожиданно, - как листочек  с дуба, - на этой же аллейке. Я была уже Главврачом, правда через дорогу. Она пригласила меня в свой кабинет. Вот  этого я не знала. Она – профессор. Профессор по психологии и директор этого института напротив, фу –ты, как там,- его. Ну, где лежат эти «наполеоны», «профессора» и другие, в самом деле, не глупые люди. Последние годы редко созванивались. Некогда, - всё эти разъезды, отъезды, наших мужей, наши борщи.
    Она, – с Запада. Я, -  с Востока. И вот мы, – здесь. Встреча нас не удивила. Мы даже ни о чём не спрашивали. Итак,- всё ясно.
    У неё три «Высших». У меня, – два. Но мы об этом не рассуждали. И это не важно. Мы чувствовали  друг друга на расстоянии, – дай бог ей здоровья. Я знаю, что она думает то же самое. И также, - молчит.
    Нам обеим посеребрило виски, но это неважно.
    Она молча уехала от него, - нашего одноклассника, - «профессора-наполеона» А как же иначе. Зачем говорить ему, когда итак всё понятно. Он не целовал ей руки, не дарил цветы. Ему было некогда. Но, когда ей донесли «добрые» люди, что у него другая семья в другой стране, она не выдержала. Ей было жаль, ещё не родившегося, ребёнка и молодую женщину, которую она не знала. Она не хотела сделать кого-то несчастней себя, она уже, достаточно, «налюбилась». Она так считала. А как же иначе.
    Она ничего не взяла, уехала, - в чём была, взяла только деньги на билет.
    В самолёте, - надо же, - сказка, в неё влюбился молодой. Она не спрашивала, ей показалось, что она давно его знает. Он вкусно варил борщи, подавал ей кофе в постель, дарил цветы. Надо же, - сказка. Наверное, она заслужила это счастье, но она об этом не думала. Могут же быть сказки в жизни, в конце концов.
    Она пошла учиться. У них было много общего. Он преподавал психологию.
    Профессор,- опять, -  "вундеркинд". А ничего об этом не говорил. Значит, - врун. Надо же, - не везёт. Она думала, что, - тупая. Так ей и надо. Стала бояться греха, что подозревает, может быть, хорошего человека. И это было так. Он её не винил, хотя чувствовал. Но ему было неважно, всё-таки, - психолог. Он варил борщи, не хуже неё. Она училась. А он, молодой,- итак много успел.
    Мне повезло не меньше. Так я считала, может быть, потому что, - тупая.
    Шутя я про себя отмечала, - надо было лететь самолётом. Но мне и одной хорошо. Ем каши. Их быстрее готовить. А как же иначе. Времени не хватает. Может быть вечером спишемся с Лилькой по аське.
    Я знаю, - она тоже пишет мемуары, стихи, в свободное ночное время.
    Наверное, я отступлю от своих принципов, также, - как в своё время,- она. Она мне не сказала о моём «наполеоне». Лечился у неё. Сам рассказал, в минуты просветления, как я укатила от него. Рассказывал, не таясь, о своих похождениях. Но не каялся, не до того. Считал, что его, - бесы попутали. Делают это и сейчас.
    Его навещали многочисленные жёны, дети и внуки.
    А я не знаю. Жалко мне их обоих, наших с Лилькой «дубов», - или нет.
    И зачем был в парке её «бывший»?  То ли…
    Вообщем, я, – тупая. И ничего не понимаю в этой жизни.
    Иногда мы с Лилькой пишем, -  о  возвышенном.  Такие стали вруньи, первые комсомолки. Придумываем то, - чего не было. А как же иначе. Лилька считает, что мы, - фантазёрки. Может быть это и так. Я её всегда считала умней. А она,  как-то, сказала, что  она, -  тупая. Я не удивилась, она всегда всем жертвовала, ради меня, как же и здесь меня обидеть.  А я, - ради неё. Иногда мы, в свободное  от пациентов время, - гуляем здесь, -  в парке. Едим на ходу обеденные бутерброды и смеёмся друг над другом: «Туп а Я  ещё  Туп её ». Мы всегда были похожими, даже в шутках…
         ---------------------------------------
(Продолжение следует)