04.12.2008
22.45
© flamingo
"Сейчас. Еще чуть-чуть. Несколько метров и.....Там толпа. Рождественский базар. В толпе меня не найдут, а там...Ищи ветра в поле!"--мысли перескакивали одна через другую.
Он не бежал: то ли летел, то ли падал. Перескакивая через две-три ступеньки и без того быстро движущегося эскалатора, он, казалось, ощущал на своем затылке
тяжелое дыхание выдохшегося уже преследователя. И не видел, что гнались за ним трое: парень и две девушки. Вот, наконец, ступеньки закончились и.....
Крепкий толчок в затылок сбил его с ног. Падая, он инстинктивно, пытаясь защититься, обхватил голову руками и, изогнувшись в три погибели, принял позу ребенка в утробе матери.
От этого он выглядел настолько беззащитно, что, глядя на него, сердце сжалось в какой-то маленький комочек. В орешек, ядрышком которого был сгусток боли и сострадания.
Я смотрела на него, стоя в толпе зевак, и даже на заметила слез на своих щеках.
Тот, который сбил преследуемого с ног, был, очевидно, секьюрити "под прикрытием"--он был не в форменной одежде, а в обыкновенной куртке простого-смертного посетителя магазина.
Придавив сбитого с ног парня коленом к мраморному полу, он одной рукой держал его за шею, а второй со скоростью пианиста-виртуоза нажимал кнопочки мобильника--вызывал полицию.
Выполнив свой гражданский долг, он отчитывался теперь по хэд-сету перед начальством. "Ну вот,--с грустью подумала я --парень заработал себе премию к Рождеству."
Полиция появилась быстро, как по щучьему велению. Трое мужчин и одна женщина.Интересно, какое удовлетворение может принести молодой женщине работа в качестве полицейского?!
Грубо, хотя и без зуботычин, полицейские подняли задержанного с пола, заломили руки за спину. Щелкнули наручники и пленника повели к выходу.
Это был высокий парень. Смуглый. С черными кудрявыми волосами. Судя по всему азиат. Что произошло-я не знала, но, скорее всего, парень где-то или у кого-то что-нибудь украл--в галерее было много как дорогих магазинов, так и богатеньких посетителей.
Проходя сквозь толпу как сквозь строй, он ни на кого не смотрел, даже головы не повернул. Он смотрел прямо перед собой и на лице его было столько отчаяния!... И такое одиночество!..
Он был один в толпе, где все априори считали его виновным, хотя и не знали, в чем именно.
Я двинулась по своим делам, прикрывая лицо затянутой в розовую кожаную перчатку рукой--чтобы никто не видел моих слез. Мне было, почему-то, его невыносимо жаль.
Я сама себе удивилась: с чего бы это!? Ведь я всегда была сторонником самых строгих мер по отношению ко всем нарушителям покоя и закона! Я знаю, что многие, прочитав эту историю,
не поймут, а то и осудят меня за эту жалость к вору. Но кто знает, может быть виновата эта толпа, в которой мы все одиноки? В которой каждый из нас одинок !