- Скоро двенадцать, - сказал Штоколов, который снова пришел к нам на завтрак с бутылкой, на этот раз уже без моего приглашения. - Послушать бы новости. Телик не работает. Японец твой совсем - совсем молчит?
Я достал коротковолновый японский радиоприемник на батарейках, предмет зависти Штоколова, без особой надежды. Так и есть, поиск по всем диапазонам ничего кроме шума не дал. Я пожал плечами.
- Радиосвязь полностью отсутствует. Это следовало предположить. Туман состоит из мелких частиц воды, а вода – проводник электрического тока.
- И поэтому экранирует радиоволны – продолжил за меня Штоколов, чтобы Мине было понятно молчание эфира.
- Что же нам остается? – спросила Мина – передавать депеши с курьерами, как при Иване Грозном?
- Хороший вопрос! – Штоколов улыбнулся. Все-таки, думаю, мы отброшены не так далеко назад. Телефон же работает, значит связь по проводам действует. Сергей, у тебя работает трансляция? Ведь она предусмотрена именно для таких случаев.
- Давно включил, только толку чуть. Музыка одна и увещевания не дергаться.
Я прибавил практически от нуля громкости радиоточки. На трехпрограммнике работала лишь одна главная первая кнопка. Из динамика зазвучала музыка Чайковского. Вскоре пискнули сигналы точного времени, и началась передача новостей. Диктор еще раз сообщил, что пелена густого тумана накрыла практически всю планету Земля. Что интересно, высота завесы не превышает ста метров, поэтому нет тьмы. Самолеты, поднявшись в воздух могли бы летать свободно, если бы не взлет и посадка в тумане. В принципе, существует посадка по радиолучу, но в тумане и он бессилен.
Уникальность ситуации была еще и в том, что туману сопутствовал практически полный штиль. Ветер, который мог бы разогнать конденсат воды, отсутствовал. Устойчивость тумана поражает ученых. Даже пробы воздуха, взятые в герметичные стеклянные сосуды, долгое время сохраняли непрозрачность. Лишь после открывания сосуда в закрытом помещении, вода осаждалась на стенках.
Населению было предложено сохранять спокойствие и без надобности не покидать своих жилищ. В случае острой необходимости срочная медицинская помощь будет оказана на дому. Работает несколько аптек и магазинов, как нам сказали, их адреса по каждому району города вывешены у подъездов. Перебои с подачей воды и электричества скоро будут ликвидированы. Снова заиграла музыка.
- Думаю, скоро будет объявлено чрезвычайное положение и введен комендантский час, – Штоколов подмигнул мне. – Не знаю как насчет воды, а электричество вряд ли будет в этом сладком тумане.
- Конец света? – протянула Мина.
В этот момент, словно Мина была волшебницей, зажегся свет в комнате. Для отвыкших глаз свет был слепяще ярким.
Только сейчас мы ощутили, что сидели в полумраке, и наши глаза адаптировались к нему. Через некоторое время я услышал шипение в сливном бачке. Штоколов включил телевизор, но по всем каналам по-прежнему было только шипение.
- Лень, помнишь роман «День триффидов»?
- Да, я тоже о нем подумал. Очень похожая ситуация.
- Что это за роман? - Мина удивленно подняла брови.
Я снял с полки томик из антологии фантастики.
- На, советую почитать, пока горит свет. Здесь рассказывается о том, как все человечество внезапно ослепло, и что за этим последовало.
Мина сходила в душ и углубилась в чтение. Чтобы ей не мешать, мы с Леонидом перешли на кухню. Я начал наполнять ванну. Вода шла интенсивно ржавого цвета, но выбора не было. Может, отстоится.
- А ведь твоя подруга права, - печально произнес Штоколов, – пора накрываться саваном. Я вчера долго не мог заснуть, размышлял. Пришел к выводу, что кому-то очень понадобилась наша планета, но без нас.
- Ты так думаешь? Считают информацию с наших душ, и с глаз долой!? А может, туман скоро рассеется.
- Таких простых чудес не бывает. – Штоколов улыбнулся. - Условия для тумана, как я понимаю, следующие – очень высокая влажность воздуха с одновременным быстрым понижением температуры. Пары воды при этом конденсируются, образуя туман. Но, достаточно подняться температуре, как вода снова переходит в пар. Так образуется утренний туман.
- Он очень неустойчив. Вода тяжелее воздуха и мелкие частички тумана постепенно осаждаются из воздуха, образуя росу ,– добавил я.
- Именно. Когда я долго шел к тебе в тумане, моя одежда должна была хотя бы слегка намокнуть. Я специально перед выходом надел куртку из плащевки. Она абсолютно сухая. И брюки тоже.
- Получается, туман ведет себя вопреки законам физики?
- Законы физики никто не отменял. Какой напрашивается вывод?
- Что это совсем не туман. Вернее, не совсем, туман.
- Браво, Сергей! Если выживем, тебя непременно ждет хорошая карьера. Это не тот туман, к которому мы все привыкли. Если верить радио, туман везде. А теперь прикинь, как может возникнуть туман в пустыне, где воды в принципе нет? Или в областях с очень низкими температурами воздуха, где вода должна замерзнуть? Возможно только в том случае, если там вдруг поднялась температура. Но как это происходит в пустыне, ума не приложу. Ты помнишь тот теплый дождь, который накануне прошел по всей планете? Так вот, этот дождь они пролили из специально подготовленной воды.
Впервые в речи Штоколова появилось слово «они», отметил я. Но спросить, кого он имеет в виду, я не решился.
- Этот дождь из воды с особыми свойствами. Известно, что вода обладает памятью. Понимаешь, к чему я веду?
- Лень, ты хочешь сказать, что эта вода способна создавать устойчивые к слипанию микрочастицы?
- Думаю, да. Но, как это возможно, не очень понимаю.
- Слушай, различные вещества способны изменять силу поверхностного натяжения воды. А что, если в воду добавлено некое вещество, способное в разы увеличивать эту силу? Тогда шарики из воды приобретут большую прочность, и будут отталкиваться не только друг от друга, но и от других предметов. Туман из таких частиц может при определенных условиях существовать неопределенно долго.
Штоколов задумался на полминуты.
- Серега, ты гений!
Леонид встал с табуретки и направился к телефону. По обрывочным фразам телефонного разговора я понял, что он просил кого-то сделать химический и физический анализ воды, из которой состоял туман и перезвонить ему как можно скорее.
- Проверим твою догадку. Думаю, по химическим свойствам вода будет обычной чистой H2O. А вот насчет коэффициента поверхностного натяжения, интересненько! Если он увеличен, то скорее всего не химическими добавками, а физическим воздействием. Возможно, неким гипотетическим облучением. Сам посуди, зачем им усложнять себе жизнь, синтезировать в огромных объемах сложные вещества. Они до поры не должны объявиться на планете, им нужно сохранять инкогнито. А вот изменить свойства воды облучением не так сложно. Послать с астероида или планеты некий особый луч, и все дела.
- Согласен. Вода, благодаря памяти сохраняет вновь приобретенные свойства неопределенно долго, вплоть до обратного воздействия.
- Если это так, то это гениально просто придумано. – Штоколов нервно стал мерить шагами кухню, ероша шевелюру с небольшой лысинкой на затылке. – Гипотезы, кажется, начинают выстраиваться по ранжиру. Неужели решили с нами покончить? Человек не способен жить как крот, без зрения, и как питекантроп, без техники. Нас ожидает хаос и гуманитарная катастрофа, голод и болезни. Единственное, что нам не угрожает, это холод, поскольку им нужно поддерживать постоянную плюсовую температуру для поддержания тумана. Но в таком случае скоро начнется таяние ледников на полюсах, вначале подтопление низких зон, а в итоге планету практически затопит. И тому способствует сам туман, создавая парниковый эффект. Получается, саморегулирующаяся система. Туман способен сохраняться очень долго. Скоро от голода люди начнут охотиться друг на друга. Эта бойня приведет к исчезновению рода человеческого. Думаю, таймер запущен, и в запасе до начала хаоса у нас не более нескольких недель.
Тут я не выдержал.
- Лень, скажи, кого ты имеешь в виду, кто все это сделал? Инопланетяне?
- Хрен их знает! Мало ли кому могла приглянуться наша милая планета. Летают тут всякие.
- Хочешь сказать, когда мы все вымрем, они дадут восстанавливающий свойства воды луч, уберут наши трупы и спокойно займут освобожденную от людей землю?
- Хочу! История человечества - это история войн. Мы сами заслужили такое к нам отношение. Заметь, какой «гуманный» способ по отношению к невинным животным они выбрали! Твоему Тихону туман шляться совершенно не помешал. Так что животные должны остаться на планете.
- Да, но покормил его все-таки я.
- Да, но только потому, что он - домашний кот. А вот его диким сородичам ты совершенно не нужен. Используя нюх и осязание они прекрасно найдут своих мышей в поле и в лесу.
- Допустим. А как в этом случае с птицами? Им то уж точно не обойтись без зрения.
- Ошибаешься! Птицы прекрасно ориентируются по магнитному полю земли. В их голове хранится карта окружающего ландшафта. А чтобы сесть на нужную ветку, достаточно той видимости, которая сохраняется. Думаю, живая природа практически полностью сохранится. Возможно также, выживут и дикие племена, живущие охотой и ведущие натуральное хозяйство. Они по своему образу жизни ближе к животным.
- Да… Хитро придумано. Наказать жестоких людей, лишить их зрения и заставить, как слепых котят, подохнуть один за другим в муках. Предсказанный апокалипсис?
- Сергей, называй это как хочешь. Но я оптимизма радиопередачи не разделяю. У тебя, кажется, что-то льется.
Я стукнул себя по лбу и помчался в ванную. Вода из ванной, несмотря на отверстие перелива, уже полилась на пол. Я снова вспомнил Андрюху. Ну, вот, хаос постепенно начинается. Когда я вернулся, на столе стояли наполненные стопки.
- Давай еще маханем, Серега! Дай бог, не последняя!
Мы выпили и посидели молча, повторно обдумывая варианты по теме. Похоже, Штоколов прав. Если некая гипотетическая цивилизация положила глаз нашу планету, то живая природа им не помешает. Не помешают им и дикари, живущие в лесах и джунглях. Скорее, наоборот, они составляют одну из ценностей планеты, наряду с флорой и фауной, красотой природы. Будут ходить на экскурсии, и фотографироваться рядом с их лачугами. А вот избавиться от тех, кто может дать им отпор, они таким путем смогут без единого выстрела. Все сходится.
- Лень, надо что-то делать. Приспосабливаться как-то. Смотри, в жилищах тумана нет.
Ленька почесал в затылке.
- В жилищах трудно создать необходимые условия. Туман там, где прошел дождь из подготовленной воды. Но вряд ли это нас спасет. Мы зависим от живой природы и солнца. Наша пища растет на грядках и в полях. А там туман. Если туман не рассеется, мы обречены.
- А ты сам себе не противоречишь? Ты говоришь, солнце. Но ведь и деревьям нужно солнце. Зеленый мир – основа всей жизни, и без солнца он зачахнет, а с ним и все живое.
- Нет никакого противоречия. Все дело во времени. Для того, чтобы выжить, диким растениям достаточно и того слабого света, который пробивается сквозь завесу. Они привыкли к трудностям. В отличие от диких растениям окультуренным, дающим людям пищу, нужно больше солнца, воды, удобрений, ухода. Поэтому они зачахнут первыми, во всяком случае, давать плоды не смогут. К тому времени, когда в диком зеленом мире начнутся реальные проблемы, человека уже не будет, и туман больше не понадобится.
- Да, ловко придумано. Эк нас изводят, словно бешеных псов. Натравят друг на друга, будет драка с пеной из пасти до взаимного смертельного исхода. А потом останется только сволочить трупы в овраг и засыпать. А дальше – занимай свободное место, живи в мире, пируй на просторе.
Ленька зевнул и взглянул на остатки выпивки.
- Ага. Давай завершающие 100 грамм, и я потихоньку подамся восвояси.
- Что будешь делать?
- Спать лягу, что же еще? Кстати, если позвонят и спросят меня, попроси перезвонить мне домой. Возможно, от результатов анализа воды зависит быть или не быть человечеству на земле.
- Неужели кто-то еще работает?
- Есть такие люди. Расслабляться рано, мы еще поборемся. Хотя враг наш хитер и коварен. И технологии у него намного круче наших.
- Почему бы им тогда нас просто не уничтожить одним ударом?
- В том-то и дело, что они не хотят использовать никакого оружия, чтобы не навредить ни живой природе, ни архитектуре или скульптурам. Их задача - вытравить лишь людей, как тараканов из своего нового будущего жилища.
- И прийти на все готовенькое, без каких-либо потерь, на нашу инфраструктуру. Хотел бы я взглянуть перед смертью этим тварям в глаза.
- Вот за это и выпьем.
- За смерть? - ужаснулся я.
- Ну да! Выпьем за смерть этих тварей, и чтобы мы с тобой живые и здоровые, заглянули в их мертвые глаза.
Мы хряпнули по завершающей. С учетом вчерашнего я уже был прилично под мухой. Ленька тоже начал покачиваться.
- Лень, я тебя такого никуда не отпущу. Оставайся! Я тебе постелю на кухне.
- Не-не! Я в порядке. Не хочу мешать молодым. Кроме того, мне еще надо дома посмотреть кое-что… в справочниках.
Удерживать его было бесполезно. Чего-чего, а вот упрямства Леньке было не занимать. Когда дверь за Штоколовым захлопнулась, я вернулся к Мине. Она успела прочитать полкниги.
- Сереж, жутко интересная история. Просто мороз по коже. Как же я раньше пропустила?
- Наверно, не любишь фантастику?
- Если честно, да. Но эта книга мне очень нравится.
- Потому что в ней действуют обыкновенные люди, а фантастической является только предпосылка их внезапного ослепления.
- Пожалуй, да. Но тут еще эти триффиды ужасные.
- Да, Джон Уиндем изобрел гибрид растения и живого существа. Помнишь стихотворение Бориса Заходера «Почему деревья не ходят»?
- Конечно помню, одно из моих любимых.
Мина процитировала довольно длинный кусок из белого стихотворения. Я улыбнулся.
- Хорошая вещь – актерская память. Завидую!
В это время затрещал телефон. Спрашивали Штоколова. Я сказал, что он отправился домой. Прежде, чем на том конце повесили трубку, я успел спросить каковы результаты анализа. Если не секрет. Звонивший человек рассмеялся.
- Какие уж тут секреты! Вода, чистейшая вода. 100%-ная H2O.
Штоколов и тут оказался прав. Поистине, аналитические возможности его разума были потрясающими. Работать под началом Леньки всегда было для меня удовольствием. Мы еще поборемся. Пока топчут землю матушку такие мужики, как он, извести нас будет непросто.
Но что реально мы могли сделать? Видимо, враг долго готовил свой удар, и предусмотрел все наши ответные ходы. Но все ли? И вообще, какие ходы? Понимает ли кто-нибудь, кроме нас со Штоколовым, что происходит, или люди пребывают в наивном неведении? Нет, не может быть! Наверняка спецслужбы отрабатывают все возможные версии происходящего, и наша со Штоколовым тоже не прошла мимо их внимания. Однако в истории насчитывается сколько угодно случаев, когда спецслужбы оказывались бессильны. Взять хоть начало второй мировой войны. Прохлопали ведь, благодаря упрямству Сталина. Значит, если я лично могу что-то сделать, то не вправе сидеть сложа руки. Если мои усилия окажутся излишними, хуже не будет. А вот если я упущу свой шанс, и мир рухнет, спасенья не будет никому. Я хочу жениться на Мине, нарожать с ней красивых здоровых ребятишек. Так что хрен вам господа пришельцы, или кто вы там такие будете! Мне по большом счету наплевать, как выглядит мой враг. Если он пришел за моей жизнью, за жизнью моей милой, я постараюсь в ответ взять жизнь врага, чего бы это мне не стоило. Смущало одно. Нас учили гуманизму, воспитывали в духе уважения к ценности любой жизни. Ученые и писатели твердили, что контакт с иной цивилизацией будет мирным, обогатит обе стороны. Очень хотелось в это верить. Но происходящее на земле не оставляло камня на камне от хрупкого здания Гуманизма. Войны шли одна за другой, принося всё более многочисленные жертвы. Политики не желали уступать друг другу и, как правило, их последним доводом являлась война. Слова о ценности человеческой жизни, писанные на бумаге, мгновенно забывались, когда бывшие мирные соседи внезапно нападали друг на друга. И тогда цвет кожи и расовые признаки становились вполне достаточной причиной для массового уничтожения себе подобных. Если наша цивилизация с трудом остановилась на краю пропасти, бряцая атомным оружием, в хрупком равновесии сил, то что можно ожидать от внеземных цивилизаций? Они развивались по сходному принципу, постоянно сражаясь друг с другом. И человеческая раса для них всего лишь досадная помеха на пути дальнейшего освоения космоса, завоевания и заселения планеты за планетой. Наверняка они долго наблюдали за нами, следили за нашими успехами, не вмешиваясь. Пусть эти работящие зверушки настроят красивых городов, проложат дороги, освоят пустыни. Все равно, все это достанется им в конце концов. Возникает вопрос, почему они решили действовать сейчас, именно сейчас?
Человеческие технологии развиваются с нарастающим ускорением, и подожди они еще хотя бы лет сто, то получили бы вдвое больше, , возможно, втрое больше. Что подвинуло их на действие? Возможно, накопленные ядерные арсеналы, способные разнести в клочья всю планету?
Но ведь особого напряжения политической обстановки не наблюдалось . Но это на наш, человеческий взгляд. Как в песне, им сверху видно все. Решили больше не выжидать, не рисковать? Если посудить, для создания смертельного тумана им понадобились многие часы, а для пуска ракеты с ядерным оружием нужны считанные минуты.
Дальнейшее ожидание посчитали неоправданным. Мавр сделал свое дело, мавр может умереть!
Отступающие войска в войну минировали и взрывали все, что легко могло быть использовано противником. Они это предусмотрели, лишили нас даже такой возможности. Какими бы зверями они ни были по отношению к человечеству, но в уме им не откажешь. Продумано все до тонкостей. Возможно, наша планета далеко не первая в ряду завоеванных, тактика отработанная. Мне вдруг стало жутко, хоть в петлю головой. Я постарался унять волнение, перестать представлять себя тараканом, которого морят. Стал думать о Мине, о нашем будущем. Через несколько минут отпустило. Какое-то время еще у нас осталось. Должна быть какая-то лазейка. Она всегда есть.
Я стал снова напряженно думать. Может, я все-таки на ложном пути в своих логических блужданиях?
Возможно, вовсе не арсеналы атомного оружия заставили их действовать именно сейчас. Ведь война никогда не начинается внезапно, ей предшествует усиление международной напряженности, попытки уладить споры миром. Всегда можно сработать на опережение и сбросить пелену тумана, лишив нас возможности запустить ракеты, поднять в воздух самолеты.
Значит, что-то другое.
Думай, Сергей, думай! Решение должно быть, его не может не быть. Причем решение простое. Почему все случилось сейчас? Я уже не сомневался, что все наблюдения НЛО - реальность. Они давно следят за нами. Где они появляются наиболее часто? Рядом с новыми самолетами, при испытаниях нового оружия, рядом с продуктами высоких технологий. Зачем, спрашивается?
Если бы я наблюдал за ростом крокодила в ванне, с которого собираюсь позднее содрать кожу на портфель, то главный вопрос моего волнения был бы один. Кожи , разумеется, хочется нарастить побольше, однако есть и другая сторона монеты. Когда крокодил вырастет настолько, что мне с ним не совладать стать. Когда он станет для меня так опасен, что он воспользуется мной, а не я им? Что, если тут действует та же логика?
Допустим, что их оружие под названием Туман – хорошо отработанная методика. Но идеального оружия не бывает. Напрашивается ответ – мы подошли в каких-то научных или военных разработках к открытию, использование которого способно противостоять их замыслам? К примеру, разогнать туман, их главный козырь? Похоже, сражаться с нами в открытую они не собираются. Не будешь же гоняться с тапкой за каждым тараканом? Бессмысленно. Проще выморить всех сразу.
Продолжая аналогию с пруссаками, травить предпочтительно одновременно во всем доме, то есть раз и навсегда. Чтобы ни одна сволочь не выжила. Значит такой момент настал. Значит, они поняли, что тараканы, сиречь мы, изобрели противоядие. Но его еще мало, поэтому надо нас потравить сейчас, пока не поздно, пока мы не научились выпускать противоядие массово. Логично? Логично! Значит нас надо убаюкать перед смертью, чтобы мы не пытались искать это свое где-то существующее решение. Вот они, сны о детстве, встречи с любимыми. Бесплатный сыр!
Они дали мне Мину, чтобы я забыл о чем-то. Действительно, первое время я думал только о ней.
Она появилась так внезапно, когда, казалось, бы все должно было закончиться. Два года для девушки большой срок. Плюс моя измена, такое не прощают. И вдруг она вспоминает меня и едет ко мне. Почему? Я вспомнил «Солярис» Станислава Лема и мне снова стало жутко. Чтобы прогнать сложное чувство нереальности происходящего, я пошел к Мине. Она оторвалась от книги и улыбнулась мне. Но, видно, на моем лице читалась вся гамма переживаний, и она уже без улыбки, в своей мгновенной перемене чувств, тревожно спросила:
- Что случилось, Сережа?
Нет, конечно же Мина живая! Тьфу, то есть человек. Так можно до чего хочешь додуматься!
- Ничего, все хорошо. Читай, наслаждайся!
Я вернулся на кухню. Надо думать дальше. Интуиция мне подсказывала, что я нахожусь на верном пути, что решение уравнения со многими неизвестными где-то близко. Раз они не появляются, а воздействуют на нашу психику, создавая эффект удовольствия, стимулируя выброс эндорфинов в мозг, что сходно с наркоманией, значит им нужно отвлечь нас от чего-то, что сможет им помешать. А почему я говорю и думаю о «нас»? Новая мысль кольнула меня. Может, вовсе не нас, а только меня и Мину? Может, именно я мог им помешать? Наслаждаясь жизнью после звонка Мины и детских сладких снов, возможно, я принимал желаемое за действительное? Только думал, что всем также хорошо, как мне. Ведь к Штоколову никто не приехал, хотя он тоже один живет. В чем его тайна, связанная с женщиной? В этом я был уверен!
Я схватил телефон и набрал Штоколова. Телефон долго не отвечал. Наконец я услышал знакомый голос:
- Сереж, чего тебе, я только заснул?
- Лень, пара вопросов. Тебе дозвонились? Там чистая вода.
- Дозвонились. Кстати, твоя догадка оправдалась. Коэффициент поверхностного натяжения этой воды на порядок выше обычного. Давай второй вопрос!
Вот об этом я забыл спросить звонившего. Похоже, мы на верном пути.
- Леня, в последнюю неделю с тобой происходило что-нибудь приятное? Может, сны необычные?
- Ты чего? Какое это имеет значение?
- Возможно, имеет.
- Ну, хорошо. Абсолютно ничего, никаких событий. И никаких эротичных снов. Все?
- Все! Пока!
После разговора со Штоколовым я обзвонил еще нескольких человек. Ответ был один – ничего особенного не происходило, никаких снов. Интересная картина вырисовывалась. Получается, на игру «удовольствий и эмоций» посадили только меня? Но почему?
Я представляю какую-то опасность для них? Я терялся в догадках. Информации было явно недостаточно, но надо было продолжать двигаться дальше. Двигаться в тумане.
Если исходить из того, что происходило со мной в последнее время, чем я занимался, то совершенно очевидно, что работу я завершил. Стоявшие перед отделом задачи, плановые работы были на отчетный период выполнены практически на 100%, осталось оформить приемно-сдаточные документы. Никакого отношения к коэффициенту поверхностного натяжения воды мои задачи не имеют. Мы занимались разработками кое-каких жидкостей под графиком «секретно». Нет, никаких ОВ, не подумайте плохого. Просто наш заказчик носит форму. Жидкости имели чисто техническое прикладное назначение. Впрочем, с гордостью отмечу, наши решения носили характер изобретения и патентный отдел института должен был в скором времени подать соответствующую заявку.
Поскольку ничем другим я последнее время не занимался, остается предположить, что-то связанное именно с этими работами, могло напугать ИХ. Если, разумеется, дело во мне. Шансов на это было немного, я прекрасно понимал это. На земле миллиарды людей, миллионы из них занимаются физико-химическими исследованиями. Но и отбрасывать эту небольшую вероятность я не имел права. Каждый должен на своем месте пытаться найти путь к спасению. Ну, хорошо, предположим, что какая-то разработка нашей лаборатории могла повредить Их планам. Потом попробуем разобраться какая. Сейчас меня волновало другое. Гриф секретности накладывал ограничения на количество допущенных к работам и документам людей. Всех допущенных можно было пересчитать на пальцах одной руки, и все это были хорошо проверенные люди, которых я знал и на работе и вне ее. Думаю, утечка информации была исключена. Тут я поймал себя на мысли, что начинаю думать в духе шпионских романов. С той лишь разницей, что, по предположению, нашими врагами были не люди! Впрочем, кто бы они не были, для сбора нужной им информации одних разведывательных полетов их летательных аппаратов было явно недостаточно. Я не стал глубоко входить в эту тематику и заморачиваться по поводу подмены разума человека разумом злонамеренного гуманоида. Думаю, даже если они обладают подобными технологиями, что не исключено, обнаружить такую подмену проще пареной репы. Человек есть человек, жизнь среди людей накладывает свой отпечаток, подделать твоего хорошо знакомого соседа невозможно.
Остается предположить, что кто-то из наших им продался. Какой стимул можно предложить человеку, чтобы он работал не нелюдей? Какие материальные блага могут перевесить обязанность работать над уничтожением человечества, а, следовательно, и себя самого? Нет, вербовка за деньги исключена. Да и никто из допущенных к проекту не приобрел за последнее время ничего значимого. Мы дружили, бывали друг у друга в домах, и скрыть внезапно выросший уровень благосостояния было невозможно. Оставалась вероятность работы за идею и под гипнозом, зомбирование и смешанные варианты. Предположим, кого-то из наших они затащили к себе на базу, усыпили и внушили, что хотят облагодетельствовать человечество, избавить от болезней или еще что-то в этом роде, но для этого им нужна поставка информации из первых рук. Скажем, для того, чтобы мы, то есть люди, перестали создавать оружие. Такой вариант вполне выдерживал мою критику. Я достал чистый лист бумаги и составил список из 5-ти допущенных к проекту людей. Необходимо было выявить засланного «казачка», прежде чем хотя бы заикнуться кому-то из них о своих догадках. Как только они поймут, что мы начали действовать по неблагоприятному для них сценарию, то непременно изменят свою тактику, найдут иной способ остановить меня. Вплоть до физического уничтожения меня любимого. В этом я не сомневался. Мог ли я кому-то из наших доверять? Думаю, что могу доверять Штоколову. Во-первых, он был основным генератором идей проекта. Активность в проекте не может быть присуща шпиону. Его удел - не создавать новацию, которая может принести человечеству пользу. Его задача, в лучшем для нас случае, наблюдать, не вмешиваясь, а в худшем – вредить. Кроме того именно он, Штоколов первым провел сегодня анализ происходящего и подвел меня к начальной точке моего логического продвижения.
Кому еще можно доверять? Очевидно, что я мог доверять себе. Хотя бы потому, что у меня не было выбора. Если предположить, что именно я зомбирован, то следовало немедленно сунуть голову в петлю. К этому я точно пока не был готов. Два человека это не один, уже кое-что. Это уже коллектив. Мы могли бы многое сделать, если нам позволят. Как действовать дальше, чтобы предотвратить утечку информации?
Выявить шпиона было не в наших с Леней силах.
Подключить спецслужбы? Но ведь они нацелены на поиск обычных человеческих шпионов, а не инопланетных. Если начать им излагать свои предположения, скорее всего я завершу свой век в психбольничке. Даже если мне повезет, вряд ли у них имеются методики выявления зомби.
Нет, спецслужбы пока подключать нельзя. Их можно подключить позже, если и когда будет найдено решение. Оно и лишь оно докажет нашу со Штоколов правоту. Победителей не судят. Тогда без спецов не обойтись. Остается один единственный путь. Я должен довериться Штоколову и убедить его в своей правоте. Вместе мы сможем провести необходимые исследования. Кроме того, у него много знакомых в других институтах, с которыми мы по ходу деятельности поддерживаем рабочие контакты. Это доказывает сегодняшний анализ тумана, проведенный по единственному звонку Штоколова. Получается, оставшихся троих от работы следует отстранить под любым предлогом. Например, до окончания тумана запретить исходя из заботы об их экологической безопасности. Пусть дома посидят. Не должны они знать и то, что я со Штоколовым там появлюсь. Пусть думают, что мы также наслаждаемся неожиданным отпуском. А если кто-то из них позвонит сюда? Хм… Можно, конечно попросить Мину врать всем по телефону, что мы со Штоколовым спим в стельку пьяные, но больше двух дней такое не проработает. Значит, времени у нас мало, можно сказать в обрез. Но нужно успеть. Просто необходимо. Было около 16 ч. Я снова набрал Штоколова.
- Слушай, Сергей, дашь ты мне сегодня покой или нет?
- Похоже, что еще немного дам. Пока добреду до тебя.
- Что-то нащупал?
- Кажется , да.
-Тогда жду тебя! Посплю пока.
Доверять телефону изложение своих догадок я не решился. Лучше помучиться полчаса сейчас, чем расплачиваться потом. За свою лень. Видимо, что-то в моем голосе подсказало Штоколову, что спорить со мной бесполезно.
- Паспорт не забудь!
Он повесил трубку.
Мина приканчивала триффидов. Ей оставались считанные странички. Она весьма быстро читала.
-Миночка, мне надо уйти по делам.
- Можно мне с тобой?
- Нет, извини!
- Ну, ладно.
Она надула губки и сделала вид, что продолжает читать. Но я-то видел, что она напряженно пытается понять с чем связан мой уход. Женщины не забывают ничего.
- Я правда по делам. Кстати, кто бы мне ни позвонил, кроме Леонида, говори, что я сплю!
- Я не буду снимать трубку. Мне никто звонить не должен.
- А я? Прошу сделать именно так. Это важно Я люблю тебя.
- Хорошо, если ты позвонишь, я скажу именно так.
- Ха-ха!
Я быстро собрался, взял паспорт и лыжную палку, поцеловал Мину и вышел на улицу.
Паспорт мне не понадобился. Леня встретил меня в трусах. Вид у него был, как у спасшегося пассажира Титаника.
- Надеюсь, оно того стоило? – спросил он, зевая.
- Не знаю точно. Думаю, игра стоит свеч.
Я изложил Штоколову то, что читателю уже известно. Леня слушал меня практически не перебивая, зевнув всего пару раз. Когда я закончил, минут пять он молчал, глядя то на меня, то в белесое окно.
- Ну, допустим, - наконец процедил он. – В принципе все логично. А логика вещь универсальная. Одного не усеку, почему бы им сразу не шлепнуть тебя , если ты опасен? Думаешь, пожалели? Вряд ли. На карту поставлено слишком много.
- Я тоже думал над этим. Это пока единственное слабое звено в цепочке моих умозаключений.
- Хотя, если подумать, ответ на этот вопрос может нам помочь. Здорово помочь. Как вариант логики: предположим, что исходящая от тебя для них опасность связана с нашим заказом. Далее. Они каким –то образом узнали, что, он поступил от военных и его придется выполнить во что бы то ни стало. Даже, пардон, Серый, через твой труп., - Штоколов прокашлялся. – Это означает, что в случае твоего устранения твое место займет кто-то другой, возможно еще более опасный для них. Или вообще, его передадут в другой институт. Поэтому они выбрали способ выведения тебя из игры с сохранением жизни. Так они убивают двух зайцев и проект своей опасной для них частью не продвигается и тебя никто не заменит. А время работает на них. Только я не пойму, какой частью наша задача может касаться решения? Там же нет ничего, кроме…
То, что дальше сказал Ш, я передать не имею права. Уж, извините, подписка. Могу продолжить со следующего:
- …короче, непонятно пока. А насчет шлепнуть тебя, могут быть вот еще какие соображения: - Ты говядину ешь?
- Свинину предпочитаю.
- Ну, хорошо. А свинью при случае забьешь?
- Упаси бог! Ну, разве что при очень особом случае. Только если она захочет забить меня.
- Вот! Может, и они мараться не хотят? Все под богом ходим, и они наверняка тоже. Религия, несмотря на внешние различия во много универсальная штука.
- А как тогда согласуется с их религией убийство всего человечества?
- Ха-ха! А может, и согласуется. Ведь они сами никого не убивают. Заметь, никакого оружия, отравляющих веществ, ничего такого не применяется. Просто коренным образом изменились условия жизни. Заметь, жизни! Ну, а то, что мы не сможем приспособиться – наши проблемы. И прикончат нас формально не они, а мы сами перебьем друг друга. Нельзя же кого-то винить в том, что вымерли древние ящеры.
- Что ж, Леня, меня такое объяснение, пожалуй, устроит. Хочется, как говаривал товарищ Сухов, еще немного помучаться.
- Хорошо. Давай исходить из того, что тебе дают возможность помучаться. Какой план действий?
- Понятия не имею. Наверное, надо в институт?
- А, зачем, Серый? Что ты там собираешься искать? И, главное, где? В лаборатории? Ну, народу, нашему, допустим, я лапшу на уши навешаю, пусть дома сидят. Но что дальше? Совершенно очевидно, что продукт наш мало чем может помочь. Можно, конечно, проверить. Взять пробу, опрыскать туман. Штука не токсичная. Ну, допустим, туман он локально сконденсирует, а дальше что? Производить его в больших количествах? Ты можешь посчитать, мегатонны потребны, наверно. Нереально. Тем более в этих условиях.
- Да, нереально, к тому же, доставлять нечем, авиация не летает. Но мы же исходим, из того, что я им опасен. Значит, решение существует.
- Именно поэтому в институт ездить, пардон, идти, пока не нужно. Можем засветиться раньше времени. Нужно думать тут, а туда пойдем, когда нащупаем решение.
- Согласен. Все новое рождается на кончике пера.
- Слишком поэтично, но доля правды есть. Какие у тебя еще предположения?
Я задумался, что-то витало в извилинах моего мозга, что-то было неуловимое,
мимолетное. Но что? Решение не приходило. Штоколов попытался мне помочь.
- Сергей, припомни все этапы разработки. Все используемые методики. Причем не только то, что привело к успеху. Возможно, именно отбракованные образцы могут помочь.
Отбракованные, хм…И тут я хлопнул себя по лбу. Ну разумеется, отбракованные! Я кинулся обнимать Штоколова.
- С ума сошел?! Отстань! Что вспомнил?
- Кажется 3-й или 4-й образец. Тек через все сальники. Даже через притертые пробки тек.
Штоколов вскочил:
- Сверхтекучесть? Тепло, тепло… Условия опыта зарегистрировал?
- Все должно быть записано. Таня вела регистрацию. Кстати, я вот еще что вспомнил! Когда мы этим занимались, этим образцом, у нас в лаборатории сильно потек слив из раковины. Пришлось вызывать сантехников, они очень долго возились, матерились, не могли понять, что происходит.
- Горячо! Осмелюсь предположить, что образец вылили в раковину?
- Никуда не выливали, в том-то и дело. Поскольку образец убегал из всех колб, пришлось перелить его в узкогорлую колбу и запаять.
- Очень горячо! А что сделали с той колбой, из которой он убежал?
- Таня помыла эту колбу с добавкой этилен-диамин-тетрауксусной кислоты и поставила сушиться.
Теперь уже Штоколов кинулся обниматься.
- Это оно! Решение! Следов образца на стенка колб хватило, чтобы вся струя воды из крана приобрела крайне низкий коэффициент поверхностного натяжения. И слив потек! Ты понял, Серый?
- Как же я тогда не догадался! При такой высокой эффективности эту полученную хрень можно будет разводить водой в огромной пропорции. Но как ее поднять в воздух – ведь самолеты не летают?
Штоколов задумался.
- Должно быть решение!
Мы посидели молча, казалось, было слышно, как скрипят наши мозги.
- Может, вертолетами?
Ленька чуть не закричал.
- Точно! Ура! Все, есть решение! Вертолет может подняться на необходимые 100-150 метров и вслепую, ему разбег не нужен, а выше уже тумана нет. Затем он опрыскивает аэропорт и прилегающую к нему зону разворотов и набора высоты всего аэродрома. А дальше дело техники.
- Да, и дальше уже можно и самолетами таскать, куда захотим.. Туман опасен только для взлета и посадки авиации. А поскольку он в зоне аэропорта рассеется, проблем не будет.
За годы работы мы с Штоколовым научились понимать друг друга с полуслова. Штоколов наполнил чайник водой и поставил на газовую конфорку.
-Чайку попьем. Надо протрезветь и все еще раз хорошенько продумать. Все это теоретические домыслы. А практика может оказаться во многом иной. Завтра с утра рванем в институт и проведем испытания образца на этом проклятом тумане….Только бы туда добраться!
Мы со Штоколовым жили на одной прямой по дороге в институт. Он в одной остановке метро от нашего НИИ, а я в двух. Дорога шла по широкому проспекту.
- Доберемся, во что бы то ни стало!
В это время раздалась трель телефона. Леонид вышел в комнату, через 5 минут вернулся назад чернее грозовой тучи.
- Свиридов звонил. Будто нас подслушал. Институт закрыт. Опечатан до особого распоряжения. Сказал, прикрыли нашу лавочку в связи с общим режимом экономии электроэнергии, как не шибко важную.
Доктор наук Константин Исидорович Свиридов, наш научный руководитель и глава отделения, разумеется, тоже был в курсе наших работ. Теоретически его тоже следовало поставить шестым номером в мой список допущенных к проекту лиц, но последние полгода он в институте почти не появлялся. Он плохо выглядел, исхудал. Поговаривали, что он тяжело болен. В нашу лабораторию он не заходил с начала работы над проектом ни разу.
- Лень, ты ему сказал?
- Нет, конечно. Старику сейчас не до этого. Надо обзвонить всех наших, чтобы сидели дома. Нет худа без добра, хотя бы не придется ничего выдумывать.
- Но ведь и мы туда не попадем, если институт опечатан! Интересно, охрана какая-то осталась?
- Думаю, да. Можно попробовать договориться.
- Смотря, кто дежурит. Митрофаныч точно не откроет дверь. Вообще, Лень, похоже, это начало конца. Нет работы – нет зарплаты. На что жить?
- Думаю, первое время еда будет распределяться по хлебным карточкам, как в войну. Вряд ли изобретут что-то новое. Ну, а потом - суп с котом… Завтра кровь из носу мы должны проникнуть в лабораторию.
Надо отметить, что в целом институт наш секретным не был. Вход в здание был по обычным пропускам. Если выполнялись какие-то разработки по военным заказам, то только не особо серьезные. Даже самые «засекреченные» лаборатории нашей «лавочки» запирались на обычные замки, а материалы по этим работам держались в несгораемых шкафах, которые совершенно обычным образом опечатывались по окончании рабочего дня. Я свою печать носил на общей связке ключей от работы. Этой же печатью опечатывалась и входная дверь в лабораторию. У Штоколова тоже была печать со своим номером. Еще была печать у Фокина. Больше в лаборатории печатей не было. Ключи от входной двери сдавались на вахту. Первый, кто приходил, забирал ключ у вахтера и открывал дверь, предварительно проверив целость печати. Вот, собственно, и весь режим секретности. Если бы ключ был один, то миновать вахтера возможности нет никакой. К счастью, у Штоколова был дубликат ключа от лаборатории на тот случай, если кто-нибудь забудет сдать ключ на вахту, к примеру, сунет машинально в карман и уйдет с ним домой. Такое пару раз случалось. Штоколов заварил чай и поставил на стол вместе с пачкой ванильных сухарей.
- Извини, больше ничего нет. Чем богаты, тем и рады.
- Что будем делать, если вахтер не пустит?
- Я тоже думаю об этом. Есть два варианта. Тут нам туман на руку. Первый годится, если вахтера нет вовсе. Можно вскрыть дверь одного из запасных входов на первом этаже. Но если вахтер на месте, он услышит и вызовет милицию. Второй способ универсальный. По пожарной лестнице на крышу и попытаться прорваться через чердак.
- Страшно вслепую лезть на высоту. Можно и костей не собрать. Первый вариант мне нравится больше.
- Ладно. Завтра будем действовать по обстановке. У меня есть топор, а ты возьми свой гвоздодер. Может, ничего и не потребуется. Встречаемся у меня завтра в 9 утра.
- Хорошо. Надо действовать, иначе других шансов нам может не представиться. Пойду домой, пока не стемнело, иначе не дойду вовсе.
Возле дома Штоколова орала сигнализация у двух машин. Мне показалось, что это могла быть сирена на машине Леонида и пошел на звук. Стекло водительской двери было выбито, дверь вскрыта. Я наклонился и заглянул в салон. Автомагнитола была вытащена, бардачок открыт. «Хаос развивается», успел подумать я, прежде чем искры полетели из глаз и наступила чернота.
Фото автора