Каламбур

Велосипедист Львов, после очередной гонки резво исхудал в лице и за: усох разом, закашлатился весь, олысел по пути, беспрерывно чухался на людях и начал, эксперементально молчать, на вопросы заданные ему вплотную, что не следовало замечать ранее, и уж тем более за ним. Галина Николаевна рассказывала, что Львов даже стал бурчать под нос какие-то пакости, жевать шнурки медленно и все время пчихать, как бешенный аттракционист из проезжего миницирка. То, что он топтался на месте, как полный конь, было лишь бздинкой в открытом космосе. Сначала, все думали что типа грипует, сопливит, хандрит или менжуется на погоду, но потом выплюнули эти откровенные догадки и стали бояться за Львова, сидя на собрании всем баяном. На собрании боялись дружно. Вроде, ну здоровый был лосяра, приличный тип, хороших качеств человечище, и тут на тебе. Тренер велосекции, Галина Николаевна, встала первой: "Ребята, если мы не спасем Львова, то мы не команда". Анечка предположила, закрыв рот Садикову по-мужски, что Львов влюбился, и ничего страшного тут нет. Перехватила Светка, что мол у него дома может что, или всякое другое там. Перебил Вова, потом встрял Мелкий, и понеслось. ПоносЯ и превознося все дальше и выше. Мнения заборной лесенкой строились и прибивались, попутно выкрашиваясь в разные цвета, но вывод был един - Львов нечист. Единственным к чему сошлись ребята - проследить за Львовым. Первым по жребию дежурить должен был Колька, и ребята снарядили того советами и подтасовкми. Колька уныло "дакал", огрызался, заползал на потолок, и пытался скорее приступить к слежке. Следущее утро принесло Кольке не только плод, но и порядочный головняк: Львов, выкатил из подъезда около семи, огляделся, сунул в рот жвачку, и рванул  педали так резко и стремительно, что Колька еле поспевая за ним, исчез за ближайщим поворотом еще быстрее, чем это можно было бы представить. К концу дня, Колька похожий на Львова, в мыле и пене, появился на тайном собрании взъерошенным поросенком, и еле сдерживая отдышку и эмоциональный сдав, честно выдал: "Мне кажется он допингует Галина Николавна. Фух. Я его связал за треком в душе старом. Крепко связал". Прибыв толпой, Львова развязали тут же, и начали выпытывать, долбить, не верить, угрожать, бить по лицу и орать. Выяснилось, что Львов готовился к чемпионату, по своей системе и никакими увеселительными допингами не страдал. Все облегченно вздохнули. Вечер сгустился и заплясал от радости, но Львов все равно ушел из секции после этого случая. Ему стало неинтересно. Он разочаровался и разуверовал. Ему просто не надо было мешать. Не нужно было лезть или влазить. Иногда, это не только полезно, но и важно.