- Хорошо, что мы сюда приехали, правда ведь?
Она стояла в комнате у раскрытого окна и смотрела на тополя, темнеющие перед домиком. В комнате было сумрачно, а с берега доносились возгласы припозднившихся купальщиков.
Он сидел на кровати, поставив сумку на пол между ног, и вынимал вещи.
- Давай, сходим искупаемся, - снова сказала она не оборачиваясь.
- Да, сейчас, только сначала уберу твои платья, а то они изомнутся.
Она потянулась, потом резко обернулась, словно в танце, и мягко присела рядом с ним.
- Ты рад, что мы сюда приехали?
- Конечно, рад, - ответил он, терпеливо подставляя лицо под ее губы. - Сейчас я со всем этим закончу, и мы пойдем купаться.
- А потом?
- Потом мы придем сюда, хорошенько разотремся полотенцем и выпьем вина, и ляжем в постель, или нет, сначала ляжем, а потом будем пить вино. Мне только кажется, что оно за день нагрелось и не будет вкусным. А теперь пусти меня.
- Ну, тогда делай все поскорее.
Она встала, отыскала среди своих вещей купальник и начала переодеваться.
- Мне хорошо в этом купальнике?
- В нем ты будешь самая красивая.
Уже совсем стемнело, когда они вышли из домика и пошли к озеру. Они шли по песчаной дорожке, спускающейся к берегу. С обеих сторон росли большие старые тополя, которые вблизи уже не казались такими бесконечно черными, как если смотреть из комнаты.
Вдруг он остановился.
- Мне кажется, что ты не закрыла окно, когда мы уходили.
- Ну и что? - спросила она.
- Я сейчас быстро сбегаю и закрою, а то там вещи.
- Но мы же скоро вернемся...
- Нет, я сейчас.
Он отдал ей полотенце и побежал назад.
- Кому нужны наши вещи, - сказала она и подумала: "Пусть закроет, а то налетят ночью мошки и не дадут спать".
Он догнал ее, когда она уже прошла до конца дорожки, и они вместе вышли на пляж, где в темноте угадывались силуэты больших теневых зонтов. Плеска волн не было слышно, только шуршал песок под ногами. Они остановились у одного из зонтов и стали раздеваться, складывая одежду на деревянный лежак. Он разделся первый и с разбега бросился в воду, отфыркиваясь и охая.
- Иди скорей, - позвал он ее, - вода очень теплая и тут пологое дно.
Она еще немного постояла, подняв руки к волосам и подставляя тело вечерней свежести, а потом вошла в воду и, завизжав от восторга, бросилась к нему и обхватила его шею руками.
- Как хорошо!
- Ты посмотри, совсем тихо и нет волны.
- Сейчас мы с тобой поднимем целый шторм! - и она повисла на нем, пытаясь его свалить. - На озере бывают штормы?
- Не знаю, - ответил он, вырвавшись, и нырнул, и под водой поймал ее ноги и почувствовал, что она от него убегает. Он вынырнул и, рыча словно зверь, кинулся вслед за ней, быстро ее догнал и поднял на руки. В воде она была легкой.
- Страшно купаться ночью, - сказала она. - Все время кажется, что сейчас тебя кто-то схватит и утащит в воду.
- Ерунда. Кто здесь может схватить.
Он поставил ее на ноги.
- И все равно, везде темно и страшно.
- Тогда я немного поплаваю и посмотрю, кто тут есть, а ты без меня не бойся, - сказал он.
- Только ты не уплывай далеко, - попросила она.
Он поплыл от берега, сначала делая сильные резкие взмахи, но потом стал грести размеренно и плавно.
"Кто может здесь схватить?" - подумал он, представляя под собой темную воду, и какой-то страх шевельнулся в нем. Он остановился и повернулся лицом к берегу.
- Ты где? - прокричала она. - Плыви сюда!
- Плыву, - крикнул он в ответ и поплыл обратно, а страх стал усиливаться и подгонять. "Неужели я верю этим ее глупостям?" - подумал он и постарался плыть медленнее. Когда он приплыл, она снова обняла его, и, хотя он ждал от нее каких-то слов, ничего не сказала.
- Ну, что, пойдем? - спросил он.
- Давай еще здесь поплаваем вместе, - попросила она.
- Я уже немного замерз.
- Ну, еще чуть-чуть.
- Конечно.
Они еще несколько минут купались, и брызгали друг на друга водой, и она пыталась плыть с ним наперегонки, а потом он вытащил ее на берег. На воздухе было прохладней, чем в воде, и он, взяв полотенце, стал обтирать ее подрагивающее тело, а потом вытерся сам.
- Сними все мокрое, - сказал он.
Она сняла купальник и стала одеваться, а он видел ее на фоне темной воды и любовался ею, и радовался, что она у него есть.
В домике было тепло, но когда загорелся свет, стало менее уютно, чем было, когда они только вошли.
- Свет слишком яркий, - сказала она, подойдя к окну и задернув шторы.
- Мы сейчас включим ночник и чем-нибудь его накроем, - сказал он. - А окно я не зря закрыл - здесь теплее, чем на улице.
Она снова разделась и обтерлась сухим полотенцем.
- Теперь волосы пахнут водой.
- Ты можешь принять душ.
- А днем твои волосы пахли солнцем, - сказала она.
- Они пахли выгоревшими волосами.
- Ничего ты не понимаешь. Солнцем - это же гораздо лучше, - сказала она, уходя в ванную.
Он достал из сумки бутылку вина и поставил ее на столик. Потом включил ночник и набросил на него свою майку. Стаканы были в подвесном шкафу, и он их вымыл на кухне.
- У нас сегодня ничего нет поесть, - сказал он ей, но она его не услышала из-за шума льющейся воды.
Когда она вернулась из ванной, он уже все приготовил, и расправил постель, и лежал поверх одеяла.
- Там идет только холодная вода, - сказала она.
- Не надо было тебе мыться. Простудишься и получится славный отдых.
Она надела трусики и колготки.
- А где мой свитер?
- В шкафу, на полке слева.
Она достала свитер, надела его на голое тело и запрыгнула на кровать.
- Все, я готова.
Он открыл вино и налил в стаканы, и подал один стакан ей.
- Чтоб у нас все было хорошо.
- Да, чтоб было хорошо, - сказала она.
Они выпили. Он взял ее стакан и поставил на столик.
- Дай мне сигарету, - попросила она. - Я чуть-чуть покурю, а ты сходишь сполоснуться, а потом мы выключим свет и допьем вино.
Они сидели в темной комнате и пили вино, и разговаривали, и им обоим было хорошо, и они радовались, что купили путевку и приехали отдохнуть на это озеро. Они специально выбрали это место, потому что здесь не было гостиницы, а отдыхающие жили в отдельных маленьких домиках, стоящих на берегу. Озеро было совсем близко, а дорога в город проходила с другой стороны домиков, и по ней ездили автобусы.
Не будь этой путевки, они все равно бы куда-нибудь поехали провести свой первый совместный отпуск. Поехали бы, потому что год был какой-то бестолковый, суетный и тяжелый. Поехали бы, чтобы, как теперь, оказаться по-настоящему вдвоем и знать, что никто им здесь не будет мешать. Искупавшись и приняв душ, они не чувствовали себя уставшими после дороги. Тополя за окном шелестели листвой и где-то пел сверчок, и было тихо, и они говорили тихими голосами, прижавшись друг к другу, и знали, что впереди еще много дней и много ночей.
- Как ты думаешь, это хорошо, что нам хватает одной бутылки вина на целую вечность? - спросил он.
- Я не очень люблю вино, - сказала она.
- Нам надо будет что-нибудь брать из еды на вечер.
- А знаешь, я еще никогда не устраивалась так хорошо, как теперь, - сказала она.
- Еще бы, ведь раньше не было меня, - пошутил он.
Они замолчали и он погладил ее по волосам.
- Смотри, на улице стало светло.
Она встала, подошла к окну и раздвинула шторы. За окном сияла луна и ее свет упал в комнату, сделав все загадочным и красивым.
- Можно, я открою окно? - спросила она. - Мы ведь теперь не замерзнем.
- Конечно, не замерзнем.
Они стояли у открытого окна, и он стоял позади, обхватив ее за плечи.
- Смотри, как красиво и тихо. Мне даже кажется, что я слышу музыку.
Тополя серебрились в лунном свете и дорожка, уходящая к озеру, казалось посыпанной золотистым песком, а по воде к горизонту уходила дорожка лунного света, как бы в продолжение песчаной. В небе вокруг луны белел матовый ореол и свет, казалось, был осязаем.
- Так тихо, - снова прошептала она. - Давай будем спать с открытым окном.
А потом они, обнявшись, лежали под тонким одеялом, а пятно лунного света медленно переползало по комнате от одной стены к другой, и им казалось, что все у них в первый раз.
Утром она проснулась первой от того, что близко разговаривали и кто-то заглянул через окно в комнату. Она сначала сквозь сон услышала, что кто-то говорит, а потом проснулась и лежала с закрытыми глазами, и слышала, как кто-то подошел и заглянул в окно. Ей стало неприятно, но она не шелохнулась. Вскоре все ушли, и тогда она встала и, прикрывшись, подошла к окну и закрыла его, и задернула шторы. Потом она пошла умываться. Когда она заканчивала, появился он.
- Оказывается, мимо нас все ходят к озеру, а мы спали с открытым окном, - сказал он.
- Я закрыла, когда проснулась.
- Я слышал, как кто-то заглядывал к нам в комнату.
- В таком случае, ты мог что-нибудь и сказать.
- Брось, это же глупо. Что нам прятать.
- Ну, и отлично! Пусть они каждый день смотрят, как я переодеваюсь, - сказала она, выходя из ванной, и подумала: "Что это я с утра завелась? Ну, подумаешь. Ведь мы не знали, что мимо ходят на озеро".
- Послушай, - сказал он, выходя из ванной с полотенцем в руках. - Вместо утреннего умывания мы можем ходить купаться. Тебе понравится.
- Конечно, - ответила она, решив не злиться по пустякам.
Солнце стояло высоко, и было уже десять часов, когда они вышли из домика. Они сходили в кафе, позавтракали, а потом пошли на пляж. У озера было солнечно и шумно. Вода слепила бликами света, а под зонтами и навесами из простыней было много народу. Среди загорающих бродил фотограф в широкополой дамской шляпе, весь увешанный аппаратурой.
- Давай сфотографируемся, - предложила она.
- Нет, потом. Мы ведь еще не совсем загорели.
Они расстелили на песке покрывало, разделись и пошли купаться. Вода, казалось, была прохладней, чем вечером.
- Надо будет найти место с каменистым дном, - сказал он после купания. - Здесь много народу и они все перебаламутили. Вода желтая от песка.
Она лежала, закинув руки и прикрыв ладонями глаза. Солнце сначала приятно грело кожу, а потом стало жечь. Он сидел, обхватив колени руками, и курил, и смотрел на купающихся.
- А ты, оказывается, совсем не умеешь плавать, - сказал он.
- Нет, я просто боюсь, когда глубоко и поэтому не могу плыть. И еще я умею нырять, но здесь неоткуда.
- Вон там, дальше, есть вышка, - сказал он, показав рукой вдоль берега. - Я ее видел вчера из автобуса.
- С вышки я не умею, там очень высоко.
К полудню подул ветер и поднялась волна. Они еще несколько раз купались, и загорали, и он ходил играть в волейбол, а она загорала одна, а в воде смеялась, когда набегающая волна подхватывала ее и выносила к берегу, а потом тащила обратно вглубь.
Стало невыносимо жарко и песок нагрелся так, что невозможно было ступать, а ветер не освежал, а, наоборот, обдавал жаром.
- Давай куда-нибудь съездим, - предложила она. - А вечером будем купаться еще.
- Тогда давай съездим в город и там пообедаем, иначе мы здесь обгорим в первый же день.
Они оставили в домике покрывало и, захватив сумку и деньги, пошли на автобусную остановку. Автобус подъехал и, изнемогая от жары, раскрыл двери. В салоне было душно и стоял запах горелой резины.
- Хорошо, что я коротко постриг волосы, - сказал он. - С длинными волосами здесь можно умереть.
- Я же не умерла, - сказала она.
Когда автобус тронулся, в открытое окно и в люки на крыше ворвался ветер и чуть-чуть освежил. По краям дороги замелькали пирамидальные тополя, а за ними, у редких домов - клены и яблони.
В городе было шумно и многолюдно. Поминутно хотелось пить и у всех киосков, торгующих соками и мороженым, стояли очереди.
Они зашли в магазин и купили ей легкие сандалии, а потом им попался бар, расположенный в подвале многоэтажного дома, и они решили зайти. В баре было прохладно от работающих кондиционеров, в полумраке тихо играла музыка.
- Здесь почти никого нет, - сказала она.
- Здесь все, наверное, очень дорого, - ответил он.
Они подошли к стойке и, просмотрев меню, взяли коктейль с коньяком и мороженое, и сели за столик, поближе к кондиционеру, от которого тянуло прохладой.
Она сделала из бокала маленький глоток и начала есть мороженое. Он поставил сумку на свободный стул и, потягивая холодный коктейль, спросил:
- Ты о чем задумалась?
- Просто.
- У тебя такое лицо, словно ты уже сожалеешь о том, что надо будет отсюда уезжать.
- И это тоже.
- Но ведь нам и дома с тобой хорошо, правда?
- Это потому, что я тебе еще не надоела.
- Ты мне не можешь надоесть, ведь я тебя люблю, - сказал он и погладил ее руку, лежащую на столе. - А я тебе уже надоел?
- Конечно, нет! Зачем ты спрашиваешь?
- Просто, у тебя иногда такой вид, словно ты хочешь куда-то сбежать. Как сегодня утром, например.
- А разве тебе никогда не хочется сбежать? – спросила она. - Чтобы ничего-ничего не стало и можно было сделать что-нибудь такое, чего не делают каждый день.
- Да, не есть, не пить, не спать.
- Нет, я не про это. Про это вообще не надо думать.
- Интересно, долго ли протянешь, если про это не думать.
Она пожала плечами.
- Я возьму еще коктейль, - сказал он.
- Если хочешь, пей мой. Мне он не нравится. А если будет мало – возьмешь еще.
Он кивнул и взял ее бокал.
- Знаешь, я тебе не рассказывала, однажды, еще давно, еще без тебя, я сочинила маленькую сказку про лунную дорожку и про мальчика, которого звали Малыш.
- Ты у меня прямо как Астрид Линдгрен, - сказал он. - Ну, и о чем там речь?
- Этому Малышу тоже хотелось куда-нибудь сбежать, и однажды ночью он вылез в окно и пошел по лунной дорожке на Луну. И по пути он встретил гномов, которые спели ему песенку, и Бабу-Ягу, которая была совсем не злая.
- А потом? - спросил он, оглянувшись на вошедших в бар людей.
- Потом он очень устал все время бежать и решил отдохнуть, и уснул, и, наверное, проснулся утром в своей кроватке и понял очень многое.
- Что, например? - поинтересовался он.
- Я не знаю, но одно он понял наверняка - что сбегать не всегда плохо.
- Какая-то не очень сказочная сказка, - сказал он.
- Нет, просто я не очень хорошо рассказала.
После бара они ходили по городу. Сначала они купили продуктов на вечер и купили вина, а потом сидели в парке на скамейке у детских качелей и курили, и смотрели на фонтан, а перед самым отъездом перекусили в кафе, где было жарко и было много людей, но уже не оставалось времени на то, чтобы искать какое-нибудь другое место.
Идя от автобусной остановки к своему домику, они то и дело встречали людей, возвращающихся с озера. Солнце уже низко висело над горизонтом, подпалив своим светом водную гладь.
- Я сегодня устала больше, чем вчера.
- Это от жары, - сказал он. - Сейчас сходим искупаемся и все будет отлично, а потом приготовим себе шикарный ужин - жареная картошка с колбасой и молоко.
- У нас не на чем готовить.
- Ничего, сковороду мы где-нибудь отыщем.
- Надо будет посмотреть у нас в плите. Должно же там хоть что-то быть, если есть плита, - сказала она.
- У тебя железная логика...
Вернувшись после купания, они достали из плиты сковороду, поджарили картофель и колбасу, а потом сидели на одном стуле и ели, и пили вино, и она сидела у него на коленях, а за стенами домика слышались чьи-то голоса и музыка, и мимо их окон несколько раз проходили люди, возвращаясь с озера и тихо переговариваясь, и было слышно о чем они говорят, и как смеются дети, идущие с ними. Потом он курил, стоя у открытой настежь двери, а она мыла посуду и поглядывала, как на свет лампочки слетаются ночные бабочки и кружатся вокруг.
А потом они лежали и она видела светлый квадрат окна на шторах, и поняла, что снова взошла луна.
- Давай сегодня тоже откроем окно, - сказала она.
- Утром опять кто-нибудь будет заглядывать, а ты будешь сердиться.
- Я закрою его ночью. Все равно я иногда просыпаюсь.
- Открой, если хочешь, - сказал он.
Она встала и открыла окно.
- Так хорошо, - сказала она. - Иди сюда.
- Холодно, малыш, - сказал он, подойдя к ней и обняв.
- Ты меня так не называл.
- Это, по-моему, немного пошло, но сейчас получилось хорошо, - сказал он и поцеловал ее в губы.
- Смотри, какая луна. И дорожка снова по озеру, как в той сказке, и звезд много-много, если не смотреть на луну.
- Скоро полнолуние кончится, - сказал он.
- Я не хочу, - сказала она. - Пусть лучше будет так.
- Ты уже замерзла и дрожишь, - сказал он.
- Ну и что, пусть.
- Как это пусть?
Он поднял ее на руки, перенес на кровать и опустил мягко, как только мог, и лег рядом, положив голову ей на грудь. Она провела рукой по его лицу.
- Поцелуй меня.
Он поцеловал её грудь, сначала одну, потом другую.
- Ты пахнешь цветами, - сказал он.
- Шампунем, милый, - прошептала она и притянула его к себе, и он поцеловал ее глаза, и уголок губ, и шею, и родинку на плече, и снова грудь, и живот, и коснулся мягко ее ног.
- Ох, милый, у тебя такие губы...
Она подставляла ладони, и он прижимал их к лицу, и целовал кончики пальцев, и уже не замечал ночной прохлады.
- Иди ко мне, - позвала она и ее лицо стало близко и вся она стала близко, желанная и нежная, и он видел ее закрытые глаза и ее губы, и брови, и все лицо...
А потом он спросил::
- Тебе было хорошо?
- Да. Нам всегда будет хорошо, - ответила она.
- Расскажи, как нам будет, - попросил он.
- У нас будет комната, самая уютная в доме и зимой там будет тепло, как будто сидишь у камина. И еще там будет кресло, такое большое, что можно сидеть с ногами и читать. А еще собака, тоже большая и лохматая. А я надену свой любимый свитер и под ним больше ничего не будет - это для тебя.
- Я не люблю, когда ты надеваешь свитер на голое тело.
- ...И еще мы не будем включать свет и у нас будут гореть толстые свечи. Я такие видела в магазине, вот. И мы будем слушать красивые русские романсы.
- Нет, подожди, это все похоже на те комнаты, куда приводят девочек, - сказал он.
- Но мы не будем туда никого приводить. Это будет наша комната. Я ни разу не была в такой комнате. Давай, когда приедем, попробуем сделать так. У меня получится, я знаю.
- Глупости. Ты же знаешь, что говоришь глупости, - сказал он мягко и прижал ее к себе, но она вдруг сразу стала жесткой, неподатливой. - И куда мы денем нашу мебель?
- Это не глупости, - упрямо сказала она.
- Успокойся, - попросил он. - Лучше расскажи мне еще ту твою сказку.
- Она короткая, - ответила она. - Она была очень коротенькая, эта сказка, и я еще сама тогда была немного ребенком.
Они замолчали и стало слышно, как снова поет где-то сверчок, и шум тополей за окном сливается с шумом волн на озере.
- Эта тяга к луне здорово смахивает на лунатизм, - сказал он, засыпая.
Ночью он проснулся от того, что ему стало холодно. Он поправил одеяло и тут почувствовал, что лежит один. "Она пошла в туалет", - подумал он, и остался лежать, прислушиваясь, но в домике было тихо. Тогда он поднялся и заглянул в туалет, и в ванную, и на кухню, но ее нигде не было. Он попробовал открыть наружную дверь, но дверь была заперта и ключ торчал в замке, как он его оставил вечером. Он вернулся в комнату и посмотрел, на месте ли ее одежда. Одежды не было.
Он сел на кровать, достал из пачки сигарету и закурил.
"Она вылезла в окно, - подумал он. - Решила погулять".
Он подошел к окну и прислонился к косяку.
"Ерунда, все равно придет, - подумал он. - Ей ведь тоже, как ребенку, надо знать, что сбегать не всегда плохо. Захочет спать и придет".
Он докурил и выбросил окурок в окно, и выглянул, надеясь увидеть ее, но вокруг было темно и только лунная дорожка уходила по озеру, серебрясь и подрагивая.