У меня никогда не хватало тормозов в отношении еды или в попытках глупо шутить, - пёр напролом, не умея останавливаться.
И есть лишь два пункта, где умею тормознуть, как бы ни хотелось "догнаться" – алкоголь и бизнес.
Ну, толерантность к алкоголю – это наследственное...
А вот, как это я за все годы волчьего капитализма умудрялся в бизнесе останавливаться за шаг ДО – это загадка.
И даже не завидовал тем, кто этот шаг делал, ныряя в горы золота – притом, что я завистливый, если честно.
Где они теперь, дайверы сего злата...
* * *
На продавленной общажной панцирной сетке Игорь, Миха и Кепочкин (назовём его так. Бывший сосед Бочарика по комнате, кстати) делили полтора ляма баксов.
Делили жестко. Неделю подряд, по вечерам.
Лямы они должны были получить от продажи истребителя. Самого истребителя, конечно, никто из них не видел - как раз по тогдашнему популярному анекдоту из жизни, когда один коммерсант другому предлагает купить вагон сахара и оба разбегаются: один – искать сахар, другой – деньги...
Но Кепочкин зуб давал, что у него все схвачено и истребитель «идет через нас», Игорь «уже договорился с покупателем», а Миха просто пустил их в кабинет шефа позвонить и подсказывал, сколько просить отката – уболтал на полторашку, потому и был тоже взят в долю.
Кепочкин, немилосердно картавя, кричал, что «тема моя, мне и половину, а вы – как хотите..!».
Игорь считал, что покупателя нашел он, посему, это самое главное - «а попробуйте без меня эту ржавь куда пристроить..!» - и, соответственно, две трети не собирался выпускать из своих рук. Кричать он не умел, его корейское невозмутимое лицо перекашивало от возмущения. Из всех троих только он реально представлял себе такие деньги, ибо был одариваем родственниками «из настоящей Кореи» по паре тыщ рублей в месяц (при сорокорублевом тогдашнем стипоне, на который вполне можно было жить месяца полтора), успешно фарцевал на барахолке уже вышедшими из моды «дутышами» и корейскими кедами, куда-то регулярно уединялся с азиатами, шрамы которых от уха до уха давали нам возможность домысливать размах сделок «якудзы». Парень он был не жадный, регулярные передачки для него трёхлитровых банок с красной икрой от родственников на многие годы оставили меня равнодушным к сему продукту, ввиду постоянной нехватки хлеба на эту икру.
Миха же уже пристроил в мыслях пару сотен из «оставшегося», ругаться не собирался, но поддерживал спор, справедливо считая, что если не спорить, то кто-нить из оставшихся двух поймет, что ему и червонца – много.
Стоял 1989 год...
* * *
Игоря регулярно встречаю нынче в центре – что-то там его строители мастерят постоянно, какие-то Пассажи, торговые павильоны.
Нормальный адекватный парень. Хотя, азиатские эмоции – за семью печатями...
Кепочкин – он еще тогда чУдно смотрелся в дорогих пиджаках – хороший публичный менеджер бы вышел, да кто его знает, куда дорожка завела, слышал что-то скользкое о ней...
Когда напомнил недавно о том самолете Михе – он и не вспомнил, ибо столько было после (с Мишкой связана история нашей продажи с ним пакетов п\э, которые тогда были еще в дефиците. Совместно мы придумали слово «фторопластовый» - рекомендуя эти пакеты. Страшно гордились таким умным словом. Через какое-то время оказалось, что пакеты, собственно и есть - фторопластовые. Что надолго выбило у меня желание креативить - до сих пор абыдна).
* * *
А на каждом первоапрельском капустнике в последующие годы мы встречались со старыми универовскими знакомыми.
Гера-балабол взахлеб ведал о "кррррутом, старик, бартере – сам все организовал, сам свел, поднимемся мы, как страна народная".
Он и в самом деле "сидел на жиле" – регулярно реинвестируя эту жилу в другие жилистые прибыльные дела, от красной ррртути – которой тогда не занимался лишь ленивый. И я. – до каких-то ледоколов с "сертифицированным, старик, лесом – мы его японцам, они нам тяжелые очищенные металлы (почему - японцы??), металлы мы министерству атомной, а они нам – квоты на мясо...".
Где-то в середине этой безупречной схемы были помидоры эшелонами на Дальний Восток. Там сии томаты вылезали уже в десятикратном выхлопе и полном озолачивании участников.
На следующем капустнике Геры не было. По слухам, - как ни странно, ледоколы, министерство (то ли обороны, то ли атомной) и японцы сработали слаженно – Гера уже полетел присматривать всей компании домики на Ривьере.
Но вот томаты... То ли мороз ударил, то ли, наоборот, шли они в рефрижераторах. А генераторы из компрессоров покрали... В общем , Дальний Восток встретил томаты с недоумением – даже на пасту пришедшее красное говно не годилось.
Гера срочно прилетел разруливать. Что-то обещал, предлагал замены и дисконты... Консенсус вышел таким – где-то в сотнях тонн слитых бывших помидоров он сгинул целиком и полностью. Всю коммерческую цепочку дальневосточные несговорчивые хмурые абреки вырезали, не достав только атомщиков и оборонщиков. Японцев, видимо, не тронули по причине интернационализма.
В оконцовку цепочки Гера "по дружбе" обещал пристроить меня с моим реальным товаром. То-то абреки были бы рады...
* * *
А были еще два Джона – полные противоположности.
Первый – гандболист, здоровяк, уважаемый и известный человек в Академе, влез в тему очередного обмена денег, выпросил у меня чуток обменять, хватанул лишнего, ничего не смог, процент заложенный просадив, - плакал мне о больном ребенке и проданной за долги квартире, просил "договориться с хозяевами" денег – грустыми вооруженными нацменами из союзных републик - и взять "на себя" неотданный процент... Уговорил.
А через час он уже вещал общим друзьям о моем крохоборстве и паскудстве, жалясь, как я выпинывал из квартиры его больного ребенка.
Кто-то высоко в небе в это время не спал и услышал бред. Оттуда-то, сверху, Джона и наказали по заслугам.
Ничё, жив, даже здоровается. Да и я не смог руку не подать однажды.
Другой Джон не был коммерсантом, не шло сие ему, но желание желалкалось. Назанимал денег по друзьям, поехал куда-то в Казахстан за, почему-то, кондишнами и кухонными комбайнами.
Привез. Ничего не продавалось. Кое-как, совместными усилиями часть поразобрали кредиторы, часть втюхали за бартер. Жалея парня, дали и на вторую поездку. С неё он не вернулся. Дочке был годик...
Бурное было время. Кто-то выплыл, кто-то утонул.
А кто-то - всплыл.