В качестве иллюстрации использована картина художницы Галины Протчевой
Москва любит округлые названия, недаром это город построен кольцами. Где-нибудь, да обязательно послышится буква "о", хотя коренные москвичи повально "акают", кто-то больше, а кто-то меньше. Отрадное, Останкино, Очаково, Остоженка, Тропарево-Никулино, Чертаново, Царицыно, Ростокино, Люблино, Сокол, Южное Бутово - бывшие деревеньки, слившиеся с круглым, беспорядочным купеческим городом, водят хоровод вокруг центра, обрастая домами и трассами, рождая новые станции метро, и становясь все ближе и ближе к сердцу столицы.
Окраины дают центру кислород, с трудом расправляя в автомобильных выхлопах легкие лесов, центр - деньги, идеи и развлечения. Также по кругу идет в этом городе жизнь москвичей и приезжих. Пока одни только собираются на работу и штурмуют автобусы, или накаляются от нервного напряжения в пробках, другие спешат домой, уже уставшие от ночной смены: кто-то на работе, кто-то - в ночных клубах и на дискотеках, кто-то в саунах. И никто, почти никто уже не замечает, какой удивительный город простирается вокруг. Ну, разве что, влюбленные, в силу их клинического состояния видящие весь мир в розовом свете. Такие, как Кирилл Нильский и Злата Мякушева, возвращавшиеся в это утро после романтического автопробега по Садовому кольцу, или же - Гриша Венгеров, направлявшийся со Старого Арбата, где он праздновал день рождения подруги детства, в Люблино - в родную контору.
Было в это утро понедельника и еще одно исключение из правил: из больницы "Медсантруд" в сторону Таганки медленно вышел старик в рыжем тулупе и военного вида сапогах. Он задумчиво оглядывался по сторонам и силился что-то вспомнить. "Большая Радищевская, - шептал он. - Скоро театр на Таганке. Мы тут были с женой. С женой? Или нет? Точно! Шел "Добрый человек из Сезуана!" А это что за церковь в лесах? Ага, рядом метро. Пора домой. Но я ведь раньше тут жил! Где же жил? Красота-то вокруг какая: старая, добрая Москва! Эх, куда ж все спешат, как ошпаренные? А я, вот этим дышу и любуюсь! Лю-бу-юсь!" - произнес старик по слогам. - И почему я только переехал?" Он сгорбился и вошел в кишащий народом зев метро. Штурмовавшая эскалатор толпа поглотила его. Вечно переполненная "кольцевая" ветка выплюнула медлительного пассажира на "Комсомольской", в районе "Трех вокзалов".
В это же время на такси из центра в сторону области с затянувшейся до утра вечеринки бывших студентов Первого Меда возвращался Егор Брехт. Был он весел и изрядно пьян: хорошо посидели, оттянулись на славу. Институтский приятель Костя Грабарев агитировал его возвращаться, предлагал место ведущего специалиста в своем НИИ, где он директорствовал третий год. Лана Улицкая, из серой худенькой мышки превратившаяся в роскошную блондинку, тоже уговаривала Брехта прекратить паломничество в Германию.
В Москве, по их словам, теперь открываются такие просторы, словно и не было долгих лет нищей медицины и врачей, вкалывавших за жалкие гроши по призванию. В конце вечеринки за Ланой заехал муж - одетый в неброские, но очень дорогие шмотки смурый долговязый субъект. И как это Егор раньше Ланку не заметил? Не девушка, а мечта делового человека. Но его все время не покидало ощущение, что прекрасно пристроившиеся в жизни и в профессии одногруппники - люди с одной планеты, а убогая горбольница, в которой лежит его отец, и тянут лямку не меньше сотни человек медперсонала - с другой. Словно и не пересекаются вовсе!
Егор смотрел по сторонам: на Люблинской в сторону центра - традиционная мертвая пробка из заляпанных грязью машин. Посеревший снег тает на обочинах, вокруг - унылые, невыразительные дома. Конечно, в Марьино - красивей, преобразился район. Особенно Егору нравились круглые дома-башни. Но ведь построено все на полях аэрации! С экологией – полная труба. Егору хотелось обратно - в чистоту и уют маленького немецкого городка, где можно доехать до работы на велосипеде. Нет, его вовсе не радовала Москва, пусть и похорошевшая в центре, и с обновленными окраинами. Если б не заболевшие родители, он бы ни за что не приехал сюда. Не его это место, не его судьба!Он расплатился с таксистом и пошел к подъезду. Надо выспаться, а потом в больницу к матери и к отцу!
Только Злата и Кирилл совсем не хотели спать, впрочем, к полудню Кирилл должен был уже появиться на работе. Злата - обычно трезвая и расчетливая с Кириллом могла позволить себе быть романтичной особой и расслабиться. Итальянский жених ее был далеко, он большую часть года проводил в разъездах по Европе, зато Кирилл - рядом, такой интересный и надежный друг, такой отчаянно восторженный поклонник, совсем далекий от того мира, где каждый зубами и когтями выбивает себе место под солнцем и почву под ногами конкурентов.