Н. БЕЛЫХ
РУССКАЯ МАТЬ ТАЙМУРАЗА
РАССКАЗ
ЭТО БЫЛО НА БЕЛГОРОДСКОЙ ЗЕМЛЕ
Н. Белых. Д. Харитонов
«МНЕ НИКОГДА НЕ ЗАБУДЕТСЯ…» Четыре слова эти взяты из письма осетина Хатагова Таймураза Дзабовича, работающего в Орджоникидзевском обкоме профсоюза работников с/х Северо-Осетинской АССР.
Письмо это адресовано Сорокиной Матрене Ивановне, живущей в селе Сорокино Старооскольского района Белгородской области.
43-летний осетин Хатагов, рожденный в 1919 году, пишет 72-х летней русской женщине и ее дочери Шуре: «Мне никогда не забудется, как вы с Шурой ухаживали за мною, когда лежал у Вас и в Старом Осколе… Теперь напишите, как живет или куда делся этот сволочь Павел Забан?…»
Чтобы понять, о чем идет речь, мы изучили целую пачку писем с 1943 по 1962 год, а также беседовали с Матреной Ивановной и с многими живыми свидетелями событий.
Оказывается. Произошло вот что:
Второго июля 1942 года небольшой отряд 40-й армии попадает в фашист-скую засаду в лесном урочище «Сорокинские конечники». Среди десятков других раненых красноармейцев падает в лесной балке двадцатитрехлетний Таймураз. Мина раздробила ему кости ног.
Не убирать раненых! – отдают фашисты жесткий приказ. – Пусть поды-хают в лесу на корм зверям и птицам. За нарушение приказа – расстрел!
На рассвете Таймураз приходит в себя. Слышатся стоны раненых, свисты растревоженных птиц, шелест листвы дубов, кленов, орешника, лип, диких яблонь и груш. Прохладный аромат разнотравья веселит и печалит сердце. Где-то, кажется, звенит ручей.
– Пить! – просит Таймурат, приподнимается на локоток, но мгновенно па-дает, обожженный острой болью. В черных его глазах всплеск муки и наплы-вают слезы. – Пить!
То пробуждаясь, то снова падая в забытье, Таймурат видит вдруг, что по-свистывающий неподалеку от него желторотый суслик почему-то испуганно ныряет в нору. «Не фашисты ли идут добивать раненых? – мечется мысль. Слышится шорох, быстрое дыхание, шепот. – Не галлюцинация ли это?»
Заслоняя красные лучи только что взмывшего солнца, тенью надвигается к лицу Таймураза чьи-то руки с булькающей во фляге водой. Потом он разли-чает конопатые ребячьи головы, три пары звездочками сверкающих глаз, слышит ласковые слова:
– Дяденька, пей, не бойся, мы пионеры, нас прислали тетя Шура и бабуш-ка Мотя. Мы будем тайно кормить и поить раненых. А то фашисты не ве-лят…
«Кто эти Мотя и Шура? – думает Таймураз, провожая ребятишек глазами и радуясь, что они так смело заботятся о советских воинах, презирая фашист-скую угрозу о расстреле. – Наверное, мы выживем…»
Так прошло восемь суток. Умершие разлагаясь, отравляли воздух. Вот по-чему немецкий комендант приказал населению очистить лес.
Похоронив умерших, сорокинцы перенесли более семидесяти раненых в клуб, чтобы выходить их. Но фашисты тотчас поставили у дверей часовых и запретили населению кормить, поить и лечить раненых
Тогда Матрена Ивановна подала мысль организовать похищение раненых из клуба, чтобы лечить их на дому, выдавая за родственников.
Дошла очередь и до Таймураза.
Наступает темная пасмурная ночь под 14 июля 1942 года. Матрена Ива-новна подготовила укрытие на чердаке. Ее дочь Степовая (муж ее – советский офицер-фронтовик) и дочь немецкого переводчика, комсомолка Зина Соро-кина, отправляются к «госпиталю» в форме немецких врачей, заранее узнав пароль и пропуск.
Часовой пропускает их внутрь «осмотреть раненых». А в это время Мат-рена Ивановна с другими женщинами пробираются через парк к черному хо-ду. Шура с Зиной открывают дверь и выносят Таймураза через черный ход в парк, оттуда всего полтораста шагов до подготовленного укрытия.
Пройдет немного времен и Таймураз, которому дали русское имя Володя, оказывается перенесенным в укрытие, а Шура с Зиной, закрыв потайную дверь, возвращаются из «госпиталя» мимо часового, как и вошли сюда.
Поиски исчезнувших из «госпиталя» раненых не дали фашистам результа-та. Тогда комендант объявляет денежную награду за поимку бежавших плен-ных.
Немецкий гестаповец Павка Забан, краснорылый пузан, заходит к своему другу Афоньке Чуме и говорит, потирая руки:
– Слышь, пришла пропасть на коммунистов, а для нас возможность разбо-гатеть…
– Я согласен, – ерошит Афонька свои черные волосы, чешет ногтем нозд-рю длинного носа, пялит на Забана карие навыкате глаза. – Согласен. И я знаю, где и кто укрывает пленных. Идем к Матрене…
По дороге к полицаям присоединятся Коля Косой, горбоносый среднего роста человек с тихим ангельским голосом и склонностью учитывать все со-вершенное. Из его книжечки стало известно, что на предательский поиск они вышли 4-го августа 1942 года.
Им удалось обнаружить многих военнопленных, в том числе и Таймураза Хатагова, скрываемого Матреной Ивановной и Шурой Степовой под именем родственника Володи.
Неспособного самостоятельно передвигаться Хатагова с такими же тяже-ло ранеными товарищами увезли в город Старый Оскол на повозках, а ос-тальных отдали под конвой полицаю Михаилу Хренок и приказали расстре-лять по дороге или сдать в городе в гестапо как особенно подозрительных. «Ну, ладно, записали меня в полицаи, – раздумывает Хренок по дороге. Хму-рит белобрысые брови. – А разве я обязан на деле служить фашистам? Нет, не обязан. И пусть мои дела за меня расскажут».
– Стой, товарищи! – командует он, когда вышли за сорокинскую мельни-цу. – Идите вы в Незнамовский и Обуховский леса к партизанам, а я постре-ляю из винтовки в гору, будто вас прикончил.
Он рассказал парням, как им лучше всего пройти в леса, минуя фашист-ские заставы. И они расстались друзьями.
С веселым сердцем возвращается Михаил Хренок домой. «Вот разобьет Красная Армия фашистов, буду я снова работать в колхозе механизатором, – мечтает он. – Ничего плохого для Родины не совершу. Никто и меня потом обижать не будет…»
В тот же день Матрена Ивановна с Шурой отыскали Таймураза (Володю) в Старом Осколе. Он лежал на голой кровати без пищи и лечения.
Женщины принесли ему еду и потом перевязали раны. И так они ходили попеременно каждый день.
–Стой! – окликает однажды полицай Забан Шуру Степовую, возвращав-шуюся из города. – Если ты не будешь жить со мною, я загоню тебя в тюрь-му, а Таймураза совсем ликвидирую. Ты жена коммуниста, муж служит в Красной Армии, так что не возражай мне.
Шура в ответ плюет Павлу Забану в лицо. А на следующий день Таймура-за увозят в Курск, Шуру бросают в тюрьму и на каторжные работы по произ-водству мелков в лагере из слободы Казацкой… Там она заболевает тяжелой сердечной болезнью.
В начале февраля 1943 года Советская армия освобождала Старый Оскол и Курск. В мае 1943 года в гости к Матрене Ивановне и Шуре приезжает офицер, Советский воин… Это Таймураз Хатагов.
– Заехал к вам по пути в действующую армию, – говорит Хатагов. – От-правляемся в бой на Курской дуге. Будем бить фашистов под Прохоровкой. Спасибо Вам за спасение моей жизни. И я не пожалею ее в борьбе за честь и независимость нашей Родины.
Его проводили в святой бой…
Таймураз Хатагов вместе с русскими, украинцами, белорусами, со всеми народами СССР громил и гнал врага на запад, не забывая образа русских женщин, не боявшимся бороться с фашистами во имя победы.
Прошло двадцать лет. Но не остыли и не остынут горячие чувства дружбы между народами, образом чего являются взаимоотношения Матрены Иванов-ны и Шуры Степовой с Таймуразом.
Сообщая в письмах друг другу о своей жизни и мечтая о встрече, эти люди хотят знать и о своих друзьях и о своих врагах, чтобы правильнее определять свое место в жизни.
«Дорогой Володя, – пишут Таймуразу Хатагову из далекого села Сороки-ны. – Вашей нареченной «матери» Матрене Ивановне теперь более 70 лет, она уже пенсионерка. Часто глядит она на Вашу фотокарточку, на улыбчивое лицо и говорит: «Сынок мой, мы все же должны еще все встретиться».
Шура живет с мужем и с детьми. Но еще до сей поры не вылечилась от тюремных страданий.
Чума Афонька исчез вместе с фашистами. Пашка Забан отсидел за преда-тельство 6 лет в тюрьме…
Балтенков Михаил (Хренок) – лучший механизатор Сорокинского колхоза «Победитель».
Приезжайте к нам в гости, Таймураз Дзабович. Посмотрите нашу жизнь. Вспомним прошлые вдовьи годы, поговорим о настоящем…
Недаром пролита Ваша кровь на Белгородской земле, недаром Вы пиши-те, что «мне никогда не забудется…»
22 – 30.06.1960 г.
Город Старый Оскол.
Село Сорокино.
Н. БЕЛЫХ
РУССКАЯ МАТЬ ТАЙМУРАЗА
РАССКАЗ
ЭТО БЫЛО НА БЕЛГОРОДСКОЙ ЗЕМЛЕ
Н. Белых. Д. Харитонов
«МНЕ НИКОГДА НЕ ЗАБУДЕТСЯ…» Четыре слова эти взяты из письма осетина Хатагова Таймураза Дзабовича, работающего в Орджоникидзевском обкоме профсоюза работников с/х Северо-Осетинской АССР.
Письмо это адресовано Сорокиной Матрене Ивановне, живущей в селе Сорокино Старооскольского района Белгородской области.
43-летний осетин Хатагов, рожденный в 1919 году, пишет 72-х летней русской женщине и ее дочери Шуре: «Мне никогда не забудется, как вы с Шурой ухаживали за мною, когда лежал у Вас и в Старом Осколе… Теперь напишите, как живет или куда делся этот сволочь Павел Забан?…»
Чтобы понять, о чем идет речь, мы изучили целую пачку писем с 1943 по 1962 год, а также беседовали с Матреной Ивановной и с многими живыми свидетелями событий.
Оказывается. Произошло вот что:
Второго июля 1942 года небольшой отряд 40-й армии попадает в фашист-скую засаду в лесном урочище «Сорокинские конечники». Среди десятков других раненых красноармейцев падает в лесной балке двадцатитрехлетний Таймураз. Мина раздробила ему кости ног.
Не убирать раненых! – отдают фашисты жесткий приказ. – Пусть поды-хают в лесу на корм зверям и птицам. За нарушение приказа – расстрел!
На рассвете Таймураз приходит в себя. Слышатся стоны раненых, свисты растревоженных птиц, шелест листвы дубов, кленов, орешника, лип, диких яблонь и груш. Прохладный аромат разнотравья веселит и печалит сердце. Где-то, кажется, звенит ручей.
– Пить! – просит Таймурат, приподнимается на локоток, но мгновенно па-дает, обожженный острой болью. В черных его глазах всплеск муки и наплы-вают слезы. – Пить!
То пробуждаясь, то снова падая в забытье, Таймурат видит вдруг, что по-свистывающий неподалеку от него желторотый суслик почему-то испуганно ныряет в нору. «Не фашисты ли идут добивать раненых? – мечется мысль. Слышится шорох, быстрое дыхание, шепот. – Не галлюцинация ли это?»
Заслоняя красные лучи только что взмывшего солнца, тенью надвигается к лицу Таймураза чьи-то руки с булькающей во фляге водой. Потом он разли-чает конопатые ребячьи головы, три пары звездочками сверкающих глаз, слышит ласковые слова:
– Дяденька, пей, не бойся, мы пионеры, нас прислали тетя Шура и бабуш-ка Мотя. Мы будем тайно кормить и поить раненых. А то фашисты не ве-лят…
«Кто эти Мотя и Шура? – думает Таймураз, провожая ребятишек глазами и радуясь, что они так смело заботятся о советских воинах, презирая фашист-скую угрозу о расстреле. – Наверное, мы выживем…»
Так прошло восемь суток. Умершие разлагаясь, отравляли воздух. Вот по-чему немецкий комендант приказал населению очистить лес.
Похоронив умерших, сорокинцы перенесли более семидесяти раненых в клуб, чтобы выходить их. Но фашисты тотчас поставили у дверей часовых и запретили населению кормить, поить и лечить раненых
Тогда Матрена Ивановна подала мысль организовать похищение раненых из клуба, чтобы лечить их на дому, выдавая за родственников.
Дошла очередь и до Таймураза.
Наступает темная пасмурная ночь под 14 июля 1942 года. Матрена Ива-новна подготовила укрытие на чердаке. Ее дочь Степовая (муж ее – советский офицер-фронтовик) и дочь немецкого переводчика, комсомолка Зина Соро-кина, отправляются к «госпиталю» в форме немецких врачей, заранее узнав пароль и пропуск.
Часовой пропускает их внутрь «осмотреть раненых». А в это время Мат-рена Ивановна с другими женщинами пробираются через парк к черному хо-ду. Шура с Зиной открывают дверь и выносят Таймураза через черный ход в парк, оттуда всего полтораста шагов до подготовленного укрытия.
Пройдет немного времен и Таймураз, которому дали русское имя Володя, оказывается перенесенным в укрытие, а Шура с Зиной, закрыв потайную дверь, возвращаются из «госпиталя» мимо часового, как и вошли сюда.
Поиски исчезнувших из «госпиталя» раненых не дали фашистам результа-та. Тогда комендант объявляет денежную награду за поимку бежавших плен-ных.
Немецкий гестаповец Павка Забан, краснорылый пузан, заходит к своему другу Афоньке Чуме и говорит, потирая руки:
– Слышь, пришла пропасть на коммунистов, а для нас возможность разбо-гатеть…
– Я согласен, – ерошит Афонька свои черные волосы, чешет ногтем нозд-рю длинного носа, пялит на Забана карие навыкате глаза. – Согласен. И я знаю, где и кто укрывает пленных. Идем к Матрене…
По дороге к полицаям присоединятся Коля Косой, горбоносый среднего роста человек с тихим ангельским голосом и склонностью учитывать все со-вершенное. Из его книжечки стало известно, что на предательский поиск они вышли 4-го августа 1942 года.
Им удалось обнаружить многих военнопленных, в том числе и Таймураза Хатагова, скрываемого Матреной Ивановной и Шурой Степовой под именем родственника Володи.
Неспособного самостоятельно передвигаться Хатагова с такими же тяже-ло ранеными товарищами увезли в город Старый Оскол на повозках, а ос-тальных отдали под конвой полицаю Михаилу Хренок и приказали расстре-лять по дороге или сдать в городе в гестапо как особенно подозрительных. «Ну, ладно, записали меня в полицаи, – раздумывает Хренок по дороге. Хму-рит белобрысые брови. – А разве я обязан на деле служить фашистам? Нет, не обязан. И пусть мои дела за меня расскажут».
– Стой, товарищи! – командует он, когда вышли за сорокинскую мельни-цу. – Идите вы в Незнамовский и Обуховский леса к партизанам, а я постре-ляю из винтовки в гору, будто вас прикончил.
Он рассказал парням, как им лучше всего пройти в леса, минуя фашист-ские заставы. И они расстались друзьями.
С веселым сердцем возвращается Михаил Хренок домой. «Вот разобьет Красная Армия фашистов, буду я снова работать в колхозе механизатором, – мечтает он. – Ничего плохого для Родины не совершу. Никто и меня потом обижать не будет…»
В тот же день Матрена Ивановна с Шурой отыскали Таймураза (Володю) в Старом Осколе. Он лежал на голой кровати без пищи и лечения.
Женщины принесли ему еду и потом перевязали раны. И так они ходили попеременно каждый день.
–Стой! – окликает однажды полицай Забан Шуру Степовую, возвращав-шуюся из города. – Если ты не будешь жить со мною, я загоню тебя в тюрь-му, а Таймураза совсем ликвидирую. Ты жена коммуниста, муж служит в Красной Армии, так что не возражай мне.
Шура в ответ плюет Павлу Забану в лицо. А на следующий день Таймура-за увозят в Курск, Шуру бросают в тюрьму и на каторжные работы по произ-водству мелков в лагере из слободы Казацкой… Там она заболевает тяжелой сердечной болезнью.
В начале февраля 1943 года Советская армия освобождала Старый Оскол и Курск. В мае 1943 года в гости к Матрене Ивановне и Шуре приезжает офицер, Советский воин… Это Таймураз Хатагов.
– Заехал к вам по пути в действующую армию, – говорит Хатагов. – От-правляемся в бой на Курской дуге. Будем бить фашистов под Прохоровкой. Спасибо Вам за спасение моей жизни. И я не пожалею ее в борьбе за честь и независимость нашей Родины.
Его проводили в святой бой…
Таймураз Хатагов вместе с русскими, украинцами, белорусами, со всеми народами СССР громил и гнал врага на запад, не забывая образа русских женщин, не боявшимся бороться с фашистами во имя победы.
Прошло двадцать лет. Но не остыли и не остынут горячие чувства дружбы между народами, образом чего являются взаимоотношения Матрены Иванов-ны и Шуры Степовой с Таймуразом.
Сообщая в письмах друг другу о своей жизни и мечтая о встрече, эти люди хотят знать и о своих друзьях и о своих врагах, чтобы правильнее определять свое место в жизни.
«Дорогой Володя, – пишут Таймуразу Хатагову из далекого села Сороки-ны. – Вашей нареченной «матери» Матрене Ивановне теперь более 70 лет, она уже пенсионерка. Часто глядит она на Вашу фотокарточку, на улыбчивое лицо и говорит: «Сынок мой, мы все же должны еще все встретиться».
Шура живет с мужем и с детьми. Но еще до сей поры не вылечилась от тюремных страданий.
Чума Афонька исчез вместе с фашистами. Пашка Забан отсидел за преда-тельство 6 лет в тюрьме…
Балтенков Михаил (Хренок) – лучший механизатор Сорокинского колхоза «Победитель».
Приезжайте к нам в гости, Таймураз Дзабович. Посмотрите нашу жизнь. Вспомним прошлые вдовьи годы, поговорим о настоящем…
Недаром пролита Ваша кровь на Белгородской земле, недаром Вы пиши-те, что «мне никогда не забудется…»
22 – 30.06.1960 г.
Город Старый Оскол.
Село Сорокино.
Н. БЕЛЫХ
РУССКАЯ МАТЬ ТАЙМУРАЗА
РАССКАЗ
ЭТО БЫЛО НА БЕЛГОРОДСКОЙ ЗЕМЛЕ
Н. Белых. Д. Харитонов
«МНЕ НИКОГДА НЕ ЗАБУДЕТСЯ…» Четыре слова эти взяты из письма осетина Хатагова Таймураза Дзабовича, работающего в Орджоникидзевском обкоме профсоюза работников с/х Северо-Осетинской АССР.
Письмо это адресовано Сорокиной Матрене Ивановне, живущей в селе Сорокино Старооскольского района Белгородской области.
43-летний осетин Хатагов, рожденный в 1919 году, пишет 72-х летней русской женщине и ее дочери Шуре: «Мне никогда не забудется, как вы с Шурой ухаживали за мною, когда лежал у Вас и в Старом Осколе… Теперь напишите, как живет или куда делся этот сволочь Павел Забан?…»
Чтобы понять, о чем идет речь, мы изучили целую пачку писем с 1943 по 1962 год, а также беседовали с Матреной Ивановной и с многими живыми свидетелями событий.
Оказывается. Произошло вот что:
Второго июля 1942 года небольшой отряд 40-й армии попадает в фашист-скую засаду в лесном урочище «Сорокинские конечники». Среди десятков других раненых красноармейцев падает в лесной балке двадцатитрехлетний Таймураз. Мина раздробила ему кости ног.
Не убирать раненых! – отдают фашисты жесткий приказ. – Пусть поды-хают в лесу на корм зверям и птицам. За нарушение приказа – расстрел!
На рассвете Таймураз приходит в себя. Слышатся стоны раненых, свисты растревоженных птиц, шелест листвы дубов, кленов, орешника, лип, диких яблонь и груш. Прохладный аромат разнотравья веселит и печалит сердце. Где-то, кажется, звенит ручей.
– Пить! – просит Таймурат, приподнимается на локоток, но мгновенно па-дает, обожженный острой болью. В черных его глазах всплеск муки и наплы-вают слезы. – Пить!
То пробуждаясь, то снова падая в забытье, Таймурат видит вдруг, что по-свистывающий неподалеку от него желторотый суслик почему-то испуганно ныряет в нору. «Не фашисты ли идут добивать раненых? – мечется мысль. Слышится шорох, быстрое дыхание, шепот. – Не галлюцинация ли это?»
Заслоняя красные лучи только что взмывшего солнца, тенью надвигается к лицу Таймураза чьи-то руки с булькающей во фляге водой. Потом он разли-чает конопатые ребячьи головы, три пары звездочками сверкающих глаз, слышит ласковые слова:
– Дяденька, пей, не бойся, мы пионеры, нас прислали тетя Шура и бабуш-ка Мотя. Мы будем тайно кормить и поить раненых. А то фашисты не ве-лят…
«Кто эти Мотя и Шура? – думает Таймураз, провожая ребятишек глазами и радуясь, что они так смело заботятся о советских воинах, презирая фашист-скую угрозу о расстреле. – Наверное, мы выживем…»
Так прошло восемь суток. Умершие разлагаясь, отравляли воздух. Вот по-чему немецкий комендант приказал населению очистить лес.
Похоронив умерших, сорокинцы перенесли более семидесяти раненых в клуб, чтобы выходить их. Но фашисты тотчас поставили у дверей часовых и запретили населению кормить, поить и лечить раненых
Тогда Матрена Ивановна подала мысль организовать похищение раненых из клуба, чтобы лечить их на дому, выдавая за родственников.
Дошла очередь и до Таймураза.
Наступает темная пасмурная ночь под 14 июля 1942 года. Матрена Ива-новна подготовила укрытие на чердаке. Ее дочь Степовая (муж ее – советский офицер-фронтовик) и дочь немецкого переводчика, комсомолка Зина Соро-кина, отправляются к «госпиталю» в форме немецких врачей, заранее узнав пароль и пропуск.
Часовой пропускает их внутрь «осмотреть раненых». А в это время Мат-рена Ивановна с другими женщинами пробираются через парк к черному хо-ду. Шура с Зиной открывают дверь и выносят Таймураза через черный ход в парк, оттуда всего полтораста шагов до подготовленного укрытия.
Пройдет немного времен и Таймураз, которому дали русское имя Володя, оказывается перенесенным в укрытие, а Шура с Зиной, закрыв потайную дверь, возвращаются из «госпиталя» мимо часового, как и вошли сюда.
Поиски исчезнувших из «госпиталя» раненых не дали фашистам результа-та. Тогда комендант объявляет денежную награду за поимку бежавших плен-ных.
Немецкий гестаповец Павка Забан, краснорылый пузан, заходит к своему другу Афоньке Чуме и говорит, потирая руки:
– Слышь, пришла пропасть на коммунистов, а для нас возможность разбо-гатеть…
– Я согласен, – ерошит Афонька свои черные волосы, чешет ногтем нозд-рю длинного носа, пялит на Забана карие навыкате глаза. – Согласен. И я знаю, где и кто укрывает пленных. Идем к Матрене…
По дороге к полицаям присоединятся Коля Косой, горбоносый среднего роста человек с тихим ангельским голосом и склонностью учитывать все со-вершенное. Из его книжечки стало известно, что на предательский поиск они вышли 4-го августа 1942 года.
Им удалось обнаружить многих военнопленных, в том числе и Таймураза Хатагова, скрываемого Матреной Ивановной и Шурой Степовой под именем родственника Володи.
Неспособного самостоятельно передвигаться Хатагова с такими же тяже-ло ранеными товарищами увезли в город Старый Оскол на повозках, а ос-тальных отдали под конвой полицаю Михаилу Хренок и приказали расстре-лять по дороге или сдать в городе в гестапо как особенно подозрительных. «Ну, ладно, записали меня в полицаи, – раздумывает Хренок по дороге. Хму-рит белобрысые брови. – А разве я обязан на деле служить фашистам? Нет, не обязан. И пусть мои дела за меня расскажут».
– Стой, товарищи! – командует он, когда вышли за сорокинскую мельни-цу. – Идите вы в Незнамовский и Обуховский леса к партизанам, а я постре-ляю из винтовки в гору, будто вас прикончил.
Он рассказал парням, как им лучше всего пройти в леса, минуя фашист-ские заставы. И они расстались друзьями.
С веселым сердцем возвращается Михаил Хренок домой. «Вот разобьет Красная Армия фашистов, буду я снова работать в колхозе механизатором, – мечтает он. – Ничего плохого для Родины не совершу. Никто и меня потом обижать не будет…»
В тот же день Матрена Ивановна с Шурой отыскали Таймураза (Володю) в Старом Осколе. Он лежал на голой кровати без пищи и лечения.
Женщины принесли ему еду и потом перевязали раны. И так они ходили попеременно каждый день.
–Стой! – окликает однажды полицай Забан Шуру Степовую, возвращав-шуюся из города. – Если ты не будешь жить со мною, я загоню тебя в тюрь-му, а Таймураза совсем ликвидирую. Ты жена коммуниста, муж служит в Красной Армии, так что не возражай мне.
Шура в ответ плюет Павлу Забану в лицо. А на следующий день Таймура-за увозят в Курск, Шуру бросают в тюрьму и на каторжные работы по произ-водству мелков в лагере из слободы Казацкой… Там она заболевает тяжелой сердечной болезнью.
В начале февраля 1943 года Советская армия освобождала Старый Оскол и Курск. В мае 1943 года в гости к Матрене Ивановне и Шуре приезжает офицер, Советский воин… Это Таймураз Хатагов.
– Заехал к вам по пути в действующую армию, – говорит Хатагов. – От-правляемся в бой на Курской дуге. Будем бить фашистов под Прохоровкой. Спасибо Вам за спасение моей жизни. И я не пожалею ее в борьбе за честь и независимость нашей Родины.
Его проводили в святой бой…
Таймураз Хатагов вместе с русскими, украинцами, белорусами, со всеми народами СССР громил и гнал врага на запад, не забывая образа русских женщин, не боявшимся бороться с фашистами во имя победы.
Прошло двадцать лет. Но не остыли и не остынут горячие чувства дружбы между народами, образом чего являются взаимоотношения Матрены Иванов-ны и Шуры Степовой с Таймуразом.
Сообщая в письмах друг другу о своей жизни и мечтая о встрече, эти люди хотят знать и о своих друзьях и о своих врагах, чтобы правильнее определять свое место в жизни.
«Дорогой Володя, – пишут Таймуразу Хатагову из далекого села Сороки-ны. – Вашей нареченной «матери» Матрене Ивановне теперь более 70 лет, она уже пенсионерка. Часто глядит она на Вашу фотокарточку, на улыбчивое лицо и говорит: «Сынок мой, мы все же должны еще все встретиться».
Шура живет с мужем и с детьми. Но еще до сей поры не вылечилась от тюремных страданий.
Чума Афонька исчез вместе с фашистами. Пашка Забан отсидел за преда-тельство 6 лет в тюрьме…
Балтенков Михаил (Хренок) – лучший механизатор Сорокинского колхоза «Победитель».
Приезжайте к нам в гости, Таймураз Дзабович. Посмотрите нашу жизнь. Вспомним прошлые вдовьи годы, поговорим о настоящем…
Недаром пролита Ваша кровь на Белгородской земле, недаром Вы пиши-те, что «мне никогда не забудется…»
22 – 30.06.1960 г.
Город Старый Оскол.
Село Сорокино.
Н. БЕЛЫХ
РУССКАЯ МАТЬ ТАЙМУРАЗА
РАССКАЗ
ЭТО БЫЛО НА БЕЛГОРОДСКОЙ ЗЕМЛЕ
Н. Белых. Д. Харитонов
«МНЕ НИКОГДА НЕ ЗАБУДЕТСЯ…» Четыре слова эти взяты из письма осетина Хатагова Таймураза Дзабовича, работающего в Орджоникидзевском обкоме профсоюза работников с/х Северо-Осетинской АССР.
Письмо это адресовано Сорокиной Матрене Ивановне, живущей в селе Сорокино Старооскольского района Белгородской области.
43-летний осетин Хатагов, рожденный в 1919 году, пишет 72-х летней русской женщине и ее дочери Шуре: «Мне никогда не забудется, как вы с Шурой ухаживали за мною, когда лежал у Вас и в Старом Осколе… Теперь напишите, как живет или куда делся этот сволочь Павел Забан?…»
Чтобы понять, о чем идет речь, мы изучили целую пачку писем с 1943 по 1962 год, а также беседовали с Матреной Ивановной и с многими живыми свидетелями событий.
Оказывается. Произошло вот что:
Второго июля 1942 года небольшой отряд 40-й армии попадает в фашист-скую засаду в лесном урочище «Сорокинские конечники». Среди десятков других раненых красноармейцев падает в лесной балке двадцатитрехлетний Таймураз. Мина раздробила ему кости ног.
Не убирать раненых! – отдают фашисты жесткий приказ. – Пусть поды-хают в лесу на корм зверям и птицам. За нарушение приказа – расстрел!
На рассвете Таймураз приходит в себя. Слышатся стоны раненых, свисты растревоженных птиц, шелест листвы дубов, кленов, орешника, лип, диких яблонь и груш. Прохладный аромат разнотравья веселит и печалит сердце. Где-то, кажется, звенит ручей.
– Пить! – просит Таймурат, приподнимается на локоток, но мгновенно па-дает, обожженный острой болью. В черных его глазах всплеск муки и наплы-вают слезы. – Пить!
То пробуждаясь, то снова падая в забытье, Таймурат видит вдруг, что по-свистывающий неподалеку от него желторотый суслик почему-то испуганно ныряет в нору. «Не фашисты ли идут добивать раненых? – мечется мысль. Слышится шорох, быстрое дыхание, шепот. – Не галлюцинация ли это?»
Заслоняя красные лучи только что взмывшего солнца, тенью надвигается к лицу Таймураза чьи-то руки с булькающей во фляге водой. Потом он разли-чает конопатые ребячьи головы, три пары звездочками сверкающих глаз, слышит ласковые слова:
– Дяденька, пей, не бойся, мы пионеры, нас прислали тетя Шура и бабуш-ка Мотя. Мы будем тайно кормить и поить раненых. А то фашисты не ве-лят…
«Кто эти Мотя и Шура? – думает Таймураз, провожая ребятишек глазами и радуясь, что они так смело заботятся о советских воинах, презирая фашист-скую угрозу о расстреле. – Наверное, мы выживем…»
Так прошло восемь суток. Умершие разлагаясь, отравляли воздух. Вот по-чему немецкий комендант приказал населению очистить лес.
Похоронив умерших, сорокинцы перенесли более семидесяти раненых в клуб, чтобы выходить их. Но фашисты тотчас поставили у дверей часовых и запретили населению кормить, поить и лечить раненых
Тогда Матрена Ивановна подала мысль организовать похищение раненых из клуба, чтобы лечить их на дому, выдавая за родственников.
Дошла очередь и до Таймураза.
Наступает темная пасмурная ночь под 14 июля 1942 года. Матрена Ива-новна подготовила укрытие на чердаке. Ее дочь Степовая (муж ее – советский офицер-фронтовик) и дочь немецкого переводчика, комсомолка Зина Соро-кина, отправляются к «госпиталю» в форме немецких врачей, заранее узнав пароль и пропуск.
Часовой пропускает их внутрь «осмотреть раненых». А в это время Мат-рена Ивановна с другими женщинами пробираются через парк к черному хо-ду. Шура с Зиной открывают дверь и выносят Таймураза через черный ход в парк, оттуда всего полтораста шагов до подготовленного укрытия.
Пройдет немного времен и Таймураз, которому дали русское имя Володя, оказывается перенесенным в укрытие, а Шура с Зиной, закрыв потайную дверь, возвращаются из «госпиталя» мимо часового, как и вошли сюда.
Поиски исчезнувших из «госпиталя» раненых не дали фашистам результа-та. Тогда комендант объявляет денежную награду за поимку бежавших плен-ных.
Немецкий гестаповец Павка Забан, краснорылый пузан, заходит к своему другу Афоньке Чуме и говорит, потирая руки:
– Слышь, пришла пропасть на коммунистов, а для нас возможность разбо-гатеть…
– Я согласен, – ерошит Афонька свои черные волосы, чешет ногтем нозд-рю длинного носа, пялит на Забана карие навыкате глаза. – Согласен. И я знаю, где и кто укрывает пленных. Идем к Матрене…
По дороге к полицаям присоединятся Коля Косой, горбоносый среднего роста человек с тихим ангельским голосом и склонностью учитывать все со-вершенное. Из его книжечки стало известно, что на предательский поиск они вышли 4-го августа 1942 года.
Им удалось обнаружить многих военнопленных, в том числе и Таймураза Хатагова, скрываемого Матреной Ивановной и Шурой Степовой под именем родственника Володи.
Неспособного самостоятельно передвигаться Хатагова с такими же тяже-ло ранеными товарищами увезли в город Старый Оскол на повозках, а ос-тальных отдали под конвой полицаю Михаилу Хренок и приказали расстре-лять по дороге или сдать в городе в гестапо как особенно подозрительных. «Ну, ладно, записали меня в полицаи, – раздумывает Хренок по дороге. Хму-рит белобрысые брови. – А разве я обязан на деле служить фашистам? Нет, не обязан. И пусть мои дела за меня расскажут».
– Стой, товарищи! – командует он, когда вышли за сорокинскую мельни-цу. – Идите вы в Незнамовский и Обуховский леса к партизанам, а я постре-ляю из винтовки в гору, будто вас прикончил.
Он рассказал парням, как им лучше всего пройти в леса, минуя фашист-ские заставы. И они расстались друзьями.
С веселым сердцем возвращается Михаил Хренок домой. «Вот разобьет Красная Армия фашистов, буду я снова работать в колхозе механизатором, – мечтает он. – Ничего плохого для Родины не совершу. Никто и меня потом обижать не будет…»
В тот же день Матрена Ивановна с Шурой отыскали Таймураза (Володю) в Старом Осколе. Он лежал на голой кровати без пищи и лечения.
Женщины принесли ему еду и потом перевязали раны. И так они ходили попеременно каждый день.
–Стой! – окликает однажды полицай Забан Шуру Степовую, возвращав-шуюся из города. – Если ты не будешь жить со мною, я загоню тебя в тюрь-му, а Таймураза совсем ликвидирую. Ты жена коммуниста, муж служит в Красной Армии, так что не возражай мне.
Шура в ответ плюет Павлу Забану в лицо. А на следующий день Таймура-за увозят в Курск, Шуру бросают в тюрьму и на каторжные работы по произ-водству мелков в лагере из слободы Казацкой… Там она заболевает тяжелой сердечной болезнью.
В начале февраля 1943 года Советская армия освобождала Старый Оскол и Курск. В мае 1943 года в гости к Матрене Ивановне и Шуре приезжает офицер, Советский воин… Это Таймураз Хатагов.
– Заехал к вам по пути в действующую армию, – говорит Хатагов. – От-правляемся в бой на Курской дуге. Будем бить фашистов под Прохоровкой. Спасибо Вам за спасение моей жизни. И я не пожалею ее в борьбе за честь и независимость нашей Родины.
Его проводили в святой бой…
Таймураз Хатагов вместе с русскими, украинцами, белорусами, со всеми народами СССР громил и гнал врага на запад, не забывая образа русских женщин, не боявшимся бороться с фашистами во имя победы.
Прошло двадцать лет. Но не остыли и не остынут горячие чувства дружбы между народами, образом чего являются взаимоотношения Матрены Иванов-ны и Шуры Степовой с Таймуразом.
Сообщая в письмах друг другу о своей жизни и мечтая о встрече, эти люди хотят знать и о своих друзьях и о своих врагах, чтобы правильнее определять свое место в жизни.
«Дорогой Володя, – пишут Таймуразу Хатагову из далекого села Сороки-ны. – Вашей нареченной «матери» Матрене Ивановне теперь более 70 лет, она уже пенсионерка. Часто глядит она на Вашу фотокарточку, на улыбчивое лицо и говорит: «Сынок мой, мы все же должны еще все встретиться».
Шура живет с мужем и с детьми. Но еще до сей поры не вылечилась от тюремных страданий.
Чума Афонька исчез вместе с фашистами. Пашка Забан отсидел за преда-тельство 6 лет в тюрьме…
Балтенков Михаил (Хренок) – лучший механизатор Сорокинского колхоза «Победитель».
Приезжайте к нам в гости, Таймураз Дзабович. Посмотрите нашу жизнь. Вспомним прошлые вдовьи годы, поговорим о настоящем…
Недаром пролита Ваша кровь на Белгородской земле, недаром Вы пиши-те, что «мне никогда не забудется…»
22 – 30.06.1960 г.
Город Старый Оскол.
Село Сорокино.
Н. БЕЛЫХ
РУССКАЯ МАТЬ ТАЙМУРАЗА
РАССКАЗ
ЭТО БЫЛО НА БЕЛГОРОДСКОЙ ЗЕМЛЕ
Н. Белых. Д. Харитонов
«МНЕ НИКОГДА НЕ ЗАБУДЕТСЯ…» Четыре слова эти взяты из письма осетина Хатагова Таймураза Дзабовича, работающего в Орджоникидзевском обкоме профсоюза работников с/х Северо-Осетинской АССР.
Письмо это адресовано Сорокиной Матрене Ивановне, живущей в селе Сорокино Старооскольского района Белгородской области.
43-летний осетин Хатагов, рожденный в 1919 году, пишет 72-х летней русской женщине и ее дочери Шуре: «Мне никогда не забудется, как вы с Шурой ухаживали за мною, когда лежал у Вас и в Старом Осколе… Теперь напишите, как живет или куда делся этот сволочь Павел Забан?…»
Чтобы понять, о чем идет речь, мы изучили целую пачку писем с 1943 по 1962 год, а также беседовали с Матреной Ивановной и с многими живыми свидетелями событий.
Оказывается. Произошло вот что:
Второго июля 1942 года небольшой отряд 40-й армии попадает в фашист-скую засаду в лесном урочище «Сорокинские конечники». Среди десятков других раненых красноармейцев падает в лесной балке двадцатитрехлетний Таймураз. Мина раздробила ему кости ног.
Не убирать раненых! – отдают фашисты жесткий приказ. – Пусть поды-хают в лесу на корм зверям и птицам. За нарушение приказа – расстрел!
На рассвете Таймураз приходит в себя. Слышатся стоны раненых, свисты растревоженных птиц, шелест листвы дубов, кленов, орешника, лип, диких яблонь и груш. Прохладный аромат разнотравья веселит и печалит сердце. Где-то, кажется, звенит ручей.
– Пить! – просит Таймурат, приподнимается на локоток, но мгновенно па-дает, обожженный острой болью. В черных его глазах всплеск муки и наплы-вают слезы. – Пить!
То пробуждаясь, то снова падая в забытье, Таймурат видит вдруг, что по-свистывающий неподалеку от него желторотый суслик почему-то испуганно ныряет в нору. «Не фашисты ли идут добивать раненых? – мечется мысль. Слышится шорох, быстрое дыхание, шепот. – Не галлюцинация ли это?»
Заслоняя красные лучи только что взмывшего солнца, тенью надвигается к лицу Таймураза чьи-то руки с булькающей во фляге водой. Потом он разли-чает конопатые ребячьи головы, три пары звездочками сверкающих глаз, слышит ласковые слова:
– Дяденька, пей, не бойся, мы пионеры, нас прислали тетя Шура и бабуш-ка Мотя. Мы будем тайно кормить и поить раненых. А то фашисты не ве-лят…
«Кто эти Мотя и Шура? – думает Таймураз, провожая ребятишек глазами и радуясь, что они так смело заботятся о советских воинах, презирая фашист-скую угрозу о расстреле. – Наверное, мы выживем…»
Так прошло восемь суток. Умершие разлагаясь, отравляли воздух. Вот по-чему немецкий комендант приказал населению очистить лес.
Похоронив умерших, сорокинцы перенесли более семидесяти раненых в клуб, чтобы выходить их. Но фашисты тотчас поставили у дверей часовых и запретили населению кормить, поить и лечить раненых
Тогда Матрена Ивановна подала мысль организовать похищение раненых из клуба, чтобы лечить их на дому, выдавая за родственников.
Дошла очередь и до Таймураза.
Наступает темная пасмурная ночь под 14 июля 1942 года. Матрена Ива-новна подготовила укрытие на чердаке. Ее дочь Степовая (муж ее – советский офицер-фронтовик) и дочь немецкого переводчика, комсомолка Зина Соро-кина, отправляются к «госпиталю» в форме немецких врачей, заранее узнав пароль и пропуск.
Часовой пропускает их внутрь «осмотреть раненых». А в это время Мат-рена Ивановна с другими женщинами пробираются через парк к черному хо-ду. Шура с Зиной открывают дверь и выносят Таймураза через черный ход в парк, оттуда всего полтораста шагов до подготовленного укрытия.
Пройдет немного времен и Таймураз, которому дали русское имя Володя, оказывается перенесенным в укрытие, а Шура с Зиной, закрыв потайную дверь, возвращаются из «госпиталя» мимо часового, как и вошли сюда.
Поиски исчезнувших из «госпиталя» раненых не дали фашистам результа-та. Тогда комендант объявляет денежную награду за поимку бежавших плен-ных.
Немецкий гестаповец Павка Забан, краснорылый пузан, заходит к своему другу Афоньке Чуме и говорит, потирая руки:
– Слышь, пришла пропасть на коммунистов, а для нас возможность разбо-гатеть…
– Я согласен, – ерошит Афонька свои черные волосы, чешет ногтем нозд-рю длинного носа, пялит на Забана карие навыкате глаза. – Согласен. И я знаю, где и кто укрывает пленных. Идем к Матрене…
По дороге к полицаям присоединятся Коля Косой, горбоносый среднего роста человек с тихим ангельским голосом и склонностью учитывать все со-вершенное. Из его книжечки стало известно, что на предательский поиск они вышли 4-го августа 1942 года.
Им удалось обнаружить многих военнопленных, в том числе и Таймураза Хатагова, скрываемого Матреной Ивановной и Шурой Степовой под именем родственника Володи.
Неспособного самостоятельно передвигаться Хатагова с такими же тяже-ло ранеными товарищами увезли в город Старый Оскол на повозках, а ос-тальных отдали под конвой полицаю Михаилу Хренок и приказали расстре-лять по дороге или сдать в городе в гестапо как особенно подозрительных. «Ну, ладно, записали меня в полицаи, – раздумывает Хренок по дороге. Хму-рит белобрысые брови. – А разве я обязан на деле служить фашистам? Нет, не обязан. И пусть мои дела за меня расскажут».
– Стой, товарищи! – командует он, когда вышли за сорокинскую мельни-цу. – Идите вы в Незнамовский и Обуховский леса к партизанам, а я постре-ляю из винтовки в гору, будто вас прикончил.
Он рассказал парням, как им лучше всего пройти в леса, минуя фашист-ские заставы. И они расстались друзьями.
С веселым сердцем возвращается Михаил Хренок домой. «Вот разобьет Красная Армия фашистов, буду я снова работать в колхозе механизатором, – мечтает он. – Ничего плохого для Родины не совершу. Никто и меня потом обижать не будет…»
В тот же день Матрена Ивановна с Шурой отыскали Таймураза (Володю) в Старом Осколе. Он лежал на голой кровати без пищи и лечения.
Женщины принесли ему еду и потом перевязали раны. И так они ходили попеременно каждый день.
–Стой! – окликает однажды полицай Забан Шуру Степовую, возвращав-шуюся из города. – Если ты не будешь жить со мною, я загоню тебя в тюрь-му, а Таймураза совсем ликвидирую. Ты жена коммуниста, муж служит в Красной Армии, так что не возражай мне.
Шура в ответ плюет Павлу Забану в лицо. А на следующий день Таймура-за увозят в Курск, Шуру бросают в тюрьму и на каторжные работы по произ-водству мелков в лагере из слободы Казацкой… Там она заболевает тяжелой сердечной болезнью.
В начале февраля 1943 года Советская армия освобождала Старый Оскол и Курск. В мае 1943 года в гости к Матрене Ивановне и Шуре приезжает офицер, Советский воин… Это Таймураз Хатагов.
– Заехал к вам по пути в действующую армию, – говорит Хатагов. – От-правляемся в бой на Курской дуге. Будем бить фашистов под Прохоровкой. Спасибо Вам за спасение моей жизни. И я не пожалею ее в борьбе за честь и независимость нашей Родины.
Его проводили в святой бой…
Таймураз Хатагов вместе с русскими, украинцами, белорусами, со всеми народами СССР громил и гнал врага на запад, не забывая образа русских женщин, не боявшимся бороться с фашистами во имя победы.
Прошло двадцать лет. Но не остыли и не остынут горячие чувства дружбы между народами, образом чего являются взаимоотношения Матрены Иванов-ны и Шуры Степовой с Таймуразом.
Сообщая в письмах друг другу о своей жизни и мечтая о встрече, эти люди хотят знать и о своих друзьях и о своих врагах, чтобы правильнее определять свое место в жизни.
«Дорогой Володя, – пишут Таймуразу Хатагову из далекого села Сороки-ны. – Вашей нареченной «матери» Матрене Ивановне теперь более 70 лет, она уже пенсионерка. Часто глядит она на Вашу фотокарточку, на улыбчивое лицо и говорит: «Сынок мой, мы все же должны еще все встретиться».
Шура живет с мужем и с детьми. Но еще до сей поры не вылечилась от тюремных страданий.
Чума Афонька исчез вместе с фашистами. Пашка Забан отсидел за преда-тельство 6 лет в тюрьме…
Балтенков Михаил (Хренок) – лучший механизатор Сорокинского колхоза «Победитель».
Приезжайте к нам в гости, Таймураз Дзабович. Посмотрите нашу жизнь. Вспомним прошлые вдовьи годы, поговорим о настоящем…
Недаром пролита Ваша кровь на Белгородской земле, недаром Вы пиши-те, что «мне никогда не забудется…»
22 – 30.06.1960 г.
Город Старый Оскол.
Село Сорокино.