С удовольствием сообщаю, что эта статья была опубликована в журнале "Стори", в апрельском номере этого года. Под названием "Голый Бог"
С учением Порфирия Корнеевича Иванова «Детка» меня долго и упорно пыталась познакомить сама жизнь. Все происходило спонтанно, но с удивительным постоянством – стоило мне раздеться возле проруби, как из толпы укутанных зевак обязательно выходил один (одна) и с уважительным придыханием спрашивал…
- Вы закаливаетесь по системе Иванова?
Я уже привычно отвечал что нет, только лишь по своей системе, по системе, если угодно, Уткина – и на этом интерес к моему банальному закаливанию у зевак разом исчезал.
Время шло. Я привык к однообразным вопросам и не своим не менее однообразным ответам, и со временем мой слабый интерес к таинственной системе несомненно угас окончательно, если бы не мой приятель. Вообще-то мы взаимно и успешно обогащали жизнь друг друга – я приучил его к длительным пробежкам и купанию в проруби, он меня сводил в пещеры и познакомил со спелеологами… и именно он заставил меня обратить самое пристальное, беспристрастное внимание на учение Порфирия Корнеевича. Друг, растирая дымящееся красное тело полотенцем, оживленный после проруби и веселый, вдруг заявил.
- Надо по системе Иванова позаниматься. Он учит голым в морозы ходить…
Я стоял именно голый на морозе, стащив даже прихваченные ледком плавки – и перспектива ходить вот так постоянно меня заинтриговала. Ступни примерзали к наледи, пальцы слушались с трудом, и двадцатиградусный мороз не позволил нам поговорить об этой системе подробнее… Потом мне на глаза попалась книжка с трудами Учителя. С глянцевой обложки на меня сумрачно смотрел растрепанный седовласый старик – голый, судя по видимым под волосами плечам. Помню, как торопился я домой. Пролистнул купленный труд по плохой своей привычке – от конца книги к началу – почувствовал, что меня, похоже, обманули. Часть издания являла собой фотографии рукописи, неряшливые строчки не вызывали никакого желания в них разбираться – хотя потом, ознакомившись с печатной частью, я понял мудрость составителей. Читать это было невозможно – хотя, разве можно требовать литературного слога, да и простой грамотности у человека с четырьмя классами образования? Я продрался сквозь непролазную чащу мыслей Бога, и даже понял кое-что – но на долго меня не хватило. О том, что Порфирий Иванов – Бог земли, было недвусмысленно, прямым и откровенным текстом было указано составителями на форзаце.
Я, в общем-то, человек недоверчивый, въедливый и упрямый. Обрадовавшись – все-таки не каждый день небеса радуют нас появлением Живого Бога – я начал копать все глубже и глубже в поисках божественной сути…
История Порфирия Корнеевича и проста, и необычна – родившись в конце века, в 1898 году, он, по большому счету, так никем и не стал. Правда, недолгое время работал в шахте, но потом, повернув нос по ветру, сменил отбойный молоток на хлопотную, но выгодную профессию снабженца. Представляете, что это за должность, да? И какими качествами должен был обладать снабженец в тридцатые года? Впрочем, Иванов, судя по всему, не тужил – хотя тюрьма не миновала и Живого Бога. «А все оттого, что он украл где-то сапоги, продал их, пропил, а на пропое этих вырученных денег и попался» Пишет биограф и уточняет для тех, кто еще решил, как к данной странице биографии Иванова отнестись - «То есть был смекалистый, сообразительный юноша!» Ну да, ну да…
Кстати, вполне вероятно, данные, приводимые мной, уже старательно вычеркнуты из биографии Порфирия Корнеевича – но все, написанное ниже, правда. Увы…
О том, как Иванов пришел к идее жить в природе, написаны десятки статей и повторять их во всех подробностях и не буду, напомню лишь общеизвестные факты. Появившаяся на руке опухоль заставила Иванова принять радикальные меры – фактически, он решил умереть не от рака, но от простуды. Вышел на мороз, разделся, облился ледяной водой, померз хорошенько…и не умер. Даже почувствовал облегчение. На следующий день повторил, потом еще и еще. В итоге опухоль сошла на нет, а Порфирий Корнеевич сделал первый, но уверенный шаг к славе – в психиатрическую больницу.
Конечно, это все произошло не сразу. Молодой и здоровый парень – физически, о здоровом рассудке говорить уже тогда нельзя было – стал искать в окружающем мире знаки, говорящие о верности пришедших ему мыслей. Затихший на его руках младенец, зима, когда он впервые в жизни стал ходить с непокрытой головой, удивляя напуганный советский народ – все толкало его на эту странную стезю. И Порфирий Корнеевич разделся…
В общем-то, и об этом написано много славословий, множество фотографий и даже киносъемка запечатлели седовласого мужика с черных просторных трусах на снегу…
И вот сейчас я начну капать свой деготь в этот засахаренный мед.
Начнем с того, что, озвучив идею «Человека, живущего в природе» - то есть в полном единении с ней – Иванов грубо и просто пошел именно против природы. Потому что ни одно живое существо в современном мире не может позволить себе такой ненужной роскоши – терять впустую драгоценную энергию. Мог только Порфирий Корнеевич Иванов. Все живое сохраняет свою энергию всеми возможными способами – это и шерсть, и подкожный жир, и чудовищные по своей дальности перелеты – за теплом. Наши предки, очевидно не имеющие своей достаточно густой шерсти, с успехом использовали чужую, и сохраненная энергия пошла в иное русло, позволив развиться тому, что в итоге сделало нас на короткий промежуток доминирующим видом на земле. Если, конечно, не считать насекомых…
. Я – морж со стажем уже больше двадцати лет – прекрасно знаю, что такое мороз и объятья ледяной воды. И знаю, какой волчий аппетит просыпается после проруби…
На всех фотографиях, кстати, мы видим далеко не изможденного аскета. Вполне упитанный мужчина, гладкий, с солидным животом… и это не удивляет, если знать одну тонкость. Сейчас, обтесывая реального человека под божественную сущность, последователи последовательно (извините) лишают его всех человеческих черт. Договорились уже до того, что и не ел он вроде вообще… или ел, но мало. Как птичка…
Так вот – ел он всегда, много и с удовольствием. Этому было множество свидетелей. (Говорю – было потому что вся информация, могущая бросить тень на светлый лик Бога, волшебным образом исчезает.) Правда, у него были свои посты – последователей П.К призывал поститься в пятницу – но в остальное время основательно налегал на сало. И на мясо. Вот еще один штрих к портрету, для полноты картины - свиней резал всегда лично, своими руками.
Этакое странное согласие с природой – есть в больших количествах сало, для того чтобы ходить голым зимой… мне этой логики не понять. Кроме холода, он с таким же усердием любил тепло, и в бане парился не один раз в неделю, а два-три. Это мне как раз понятно…
Конечно, триумф пришел к нему не сразу – как говорят последователи, из пятидесяти лет хождения нагишом примерно двенадцать Порфирию Корнеевичу пришлось демонстрировать свое немерзнущее тело обитателям психиатрических клиник. Собственно говоря, власть понять можно. Можно даже оправдать, ссылаясь на события двухтысячелетней давности. Правда, тогда не было домов скорби, и с говорившим странные вещи парнем поступили более радикально, приколотив его к кресту рядом с парой разбойников… так что было делать властям первого в мире социалистического государства?
Как реагировать на появление здоровенного голого мужика, обросшего густым черным волосом, разгуливающего по улицам босиком? Причем один раз в таком виде Порфирий Корнеевич умудрился дойти аж до Кремля и даже постоять в очереди на прием (по моему, к дедушке Калинину)- и то, что его не забрали сразу, говорит только о впечатлении, который живой бог производил на неискушенную советскую публику.
Так и началось противостояние, которое так ничем и не закончилось – власть, помурыжив не желающего одеваться человека в психушках, оценила его поведение диагнозом «шизофрения» и оставила в покое, разрешив жить на своем хуторе Верхний Кондрючий. И, что характерно, даже не посадила его, неработающего – хотя статью за тунеядство никто не отменял…
Так что отношение советских чиновников к Порфирию Корнеевичу можно обозначить как благодушное и даже деликатное. Белый билет, кстати, спас Иванова от гораздо более серьезной угрозы – обвинения в измене Родине и, как следствие, советских концентрационных лагерей. Хутор Верхний Кондрючий слепая машина сталинских репрессий обошла стороной – ну не сажал усатый блаженных.
Даже во время немецкой оккупации Порфирий Корнеевич прогуливался по степи в неизменных черных трусах, вызывая очумелое восхищение фрицев. Надо сказать, что Иванов остался верен себе – он и под струей воды стоял на морозе но, в отличие от Карбышева, не замерз, и сидел в коляске мотоцикла. Окоченевшие немцы возили его, голого, как всегда, по полям, рассчитывая заморить – но, заработав, очевидно, простуду, от этой мысли отказались.
Косматый дядя не воевал – он продолжал фланировать по округе, на забывая наведываться на кухню, где по приказу коменданта ему щедро наваливали каши с жирным мясом, и рассуждал о человеке в природе. Немцы, правда, не знали, какую змею пригрели на своей арийской груди – но об этом потом.
После победы противостояние властей и Иванова обострилось – и, опять же, власть можно понять. Моржевание, как способ оздоровления организма, известен давно и влияние ледяной воды – самого здорового природного допинга – хорошо изучено. Клубы моржей и до войны, и после если и не процветали, то как минимум не испытывали никаких проблем или притеснений со стороны правящего режима.
Да и какие могут быть проблемы, что можно предъявить людям, с радостными лицами прыгающими в прорубь? Которые здоровы, веселы и работоспособны? К обычным «моржам» - никаких вопросов нет да и никогда не было, за исключением, конечно, редкого агрессивного частного неприятия самой процедуры. К обычным людям претензий нет и быть не может; к Богам и претензии, и повышенное внимание обязательны.
Да – уже в семидесятые года Порфирий Корнеевич стал называть себя богом. Именно тогда его путанные бессвязные мысли заполняют неровными строчками толстые школьные тетради. Именно тогда к хутору стали приходить люди за исцелением. Тогда же Иванов стал говорить о чудесах – ну что за бог без чудес – и укрепился в мыслях о своей божественной сущности.
Правда, и с этим у него были серьезные проблемы – в начале славных дел он, недолго думая, обожествил Природу. В общем-то, такой современный вариант язычества для городских людей, например, вполне привлекателен – да и нет в этом ничего плохого. Что плохого в том, что человек два раза в день обливается холодной водой? Разве что избыток здоровья. Что плохого в приемлемых занятиях спортом?
И вот тут у Иванова начинается видимый перекос – от банального язычества и закаливания он одним махом рванул в единобожие. Точнее – в двоебожие. Человека, как известно, создала природа. А Порфирий Корнеевич Иванов – Победитель Природы, Бог Земли. «А он сам к ним на Землю пришел. Смерть, как таковую, изгонит Жизнь во славу введет»
Естественно, что на живого бога власть обратила гораздо более пристальное внимание – это не просто сумасшедший, который голый ( кстати, одно время П.К. действительно разгуливал совершенно нагим. Но быстро понял, что минимальные приличия все-таки надо соблюдать.) ходит круглый год – это уже претензия на овладение умами.
И тут власть промахнулась – просто посадить Иванова было уже невозможно, он получил популярность. Он лечил людей, обливая их ледяной водой, он много писал и еще больше – говорил, про него ходило множество слухов. Властям осталось лишь одно – регулярно запирать его в дурдом и так же регулярно выпускать, доведя до полного морального и физического истощения. «Лечащие» врачи были в шоке – немолодой уже человек, которого выписывали умирать домой, ложился в ледяную ванну… и оживал. Власть отступила, признав свое поражение.
А непотопляемый Иванов продолжал жить так, как хотел, как привык, как ему нравилось. Вокруг него сформировался кружок поклонников – с их легких рук он благосклонно принял титул Учителя – в основном женщин за пятьдесят. У меня к этим поклонницам неоднозначное отношение. Когда Иванов почувствовал в себе неведомую силу, толкающую его на подвиги, он полностью перестал спать с женой. Она стояла на коленях возле кровати и просила – поживи со мной, Пашенька… «А Природа взяла и наказал ее страшной женской болезнью, чтобы не отвлекала Учителя». Рак матки, операция – наказание, чтобы не отвлекала Бога? Без комментариев, пожалуй…
Эти же самые тетки успешно торговали водой. В прямом смысле – Иванов садился в ванну, вставал, вода с его телес разливалась в пузырьки и предлагалась всем желающим. По уверениям учеников, она обладала целительными свойствами и шла нарасхват. Над этим бизнесом издевались все, кто только мог, от журналов до соседей – и современные поклонники предпочитают о таком бесславном прошлом своего бога забыть. Не было постыдной торговли, поклеп, навет и провокация…
Выдержав бой с властью и победив в нем, Порфирий не изменил себе. Чем он занимался? Хозяйством – куры, гуси, индюки, свиньи, корова. Игрой в карты. Точнее, даже не игрой, а обязательной повинностью для его учеников – страсть к картишкам Бог принес из своей разгульной молодости и не собирался с ней расставаться. Заполнением тетрадок – писал он всегда стоя – и рассуждениями о Природе и Себе, Боге.
«У мене мысел не такой, как увас». Этими своими мыслями он старательно сплетал вокруг себя некий мистический ореол с легким налетом интеллектуальности. Вдруг выяснилось, что он долгими часами без воздуха сидел под водой в бурном зимнем море, голодал по нескольку месяцев и даже не похудел при этом. Но все-таки чудес, о которых он так удачно вспомнил, было маловато для настоящего учения, и «мысел» вел Порфирия Корнеевича все дальше и дальше. Он вспомнил, что во время войны ковырялся в мозгах у Гитлера и путал ему все планы, обеспечив нашу победу – знали бы фрицы, кого они кормили кашей с мясом!! Он решил, что, укротив природу (то есть перестав носить одежду и продолжая регулярно и высококалорийно питаться) он справился и со смертью – и заявил об этом прямо, но, как полагается, косноязычно. Он недвусмысленно обещал своим последователям вечную жизнь – причем не астральных телах или тонкой материи, а в самых что ни на есть настоящих, физических. Причем, не особо смущаясь несоответствием собственного меню и провозглашенных идей, заявлял о создании нового человека, который будет питаться только воздухом, светом и холодом. Или теплом – когда на дворе лето.
Но беспощадное время выбелило волосы Бога, который собрался жить вечно. Беспощадное время стало одного за другим забирать в холодную бездну самых старых учеников и яростных поклонников – Порфирий прямо говорил, что они умерли оттого, что его не было рядом. Он – то сам крепок, как и прежде, и по- прежнему обещает тем, кто пошел за ним, вечную жизнь в своем физическом теле, а впоследствии – безбедное существование на Чувилкином бугре на здоровой диете из тонких излучений.
Беспощадное время… и тут появился человек, которому Порфирий Иванов обязан сегодняшней славой. Создатель и автор «Детки», (обращение учителя к ученикам) опубликовавший в «Огоньке» статью под названием «Эксперимент длинною в жизнь»
Статья, прямо скажем, не блистал ни чистотой слога, ни философской глубиной – зато советскому человеку преподносились десять христовых заповедей в переложении Порфирия Корнеевича. От себя он тоже кое-что добавил – запретил плевать на Землю, она наша мать – и предписал здороваться с каждым встречным. Не подумал, житель украинского хутора, о бедных горожанах…и продемонстрировал странную нелюбовь именно к плевкам, которые, в общем-то, ничем не хуже прочих естественных выделений.
Вместе с «Деткой» как-то сама собой образовалась «Система закаливания Иванова» - хотя никто из изучающих труды Порфирия Корнеевича даже намека на нее не нашел. В самом деле, нельзя назвать системой рекомендацию обливаться два раза в день ведром воды, обязательно при этом стоя на земле или, на худой конец, асфальте? И даже если каждый день просить у Учителя здоровья – а без этой просьбы покорная ему Природа здоровья ни в коем случае не даст – система все равно не выстраивается.
В действительности инженер, озвучивший Детку и до сих пор получающий с памяти о закаленном старике ощутимую выгоду оказал ему сомнительную услугу.
Статья была прямолинейна по-советски и восхищалась разве что удивительной морозостойкостью пожилого человека – и советы, среди которых было «трудиться на благо социалистической Родины» не имели даже намека на какой- бы то ни было мистицизм. Изумленные люди, начав интересоваться этим уникумом, рассчитывали, видимо, на конкретные советы по закаливанию – а попадали в самую настоящую секту.
Оказывалось, что нет никакого прока непосредственно в холодной воде – если не произносить имя Учителя. Оказывается, у Учителя надо мысленно просить совета перед каждым делом – и если это дело удалось, то Учителя надо непременно поблагодарить. Оказывается, что любая религия – это брехня, есть только Природа и покоривший ее Паршек ( псевдоним П.К. Иванова). Природа за свое покорение дала Учителю вечную жизнь в своем теле на Чувилкином бугре, и его учеников тоже не забудет.
Те, кого действительно интересовала система закаливания, быстро понимали обман и начинали закаливаться как все, получая отменное здоровье, оптимизм и жизнестойкость. Те же, кто хотел вечной жизни в своем теле, начинали обливаться у подъезда, кивать, как китайские болванчики, бесконечному городскому потоку пешеходов и сплевывать в пакетики, чтобы потом бросить их в урну.
Интересно, что апологет здорового образа жизни имел на него свой, довольно странный взгляд. Он не курил; вроде и не пил, хотя для соседей у него всегда была припасена самогонка; и терпеть не мог любой физической нагрузки. Ранних фотографий Паршека почти не сохранилось – а те, что есть, показывают крупного, но с неразвитыми мускулами мужчину. Поработав в молодости в шахте, Иванов на всю жизнь приобрел ненависть к тяжелому труду, так же как любому спорту. То есть здоровая жизнь – это просьба здоровья у Паршека, два ведра холодной воды утром и вечером и расслабленное безделье.
Я уже говорил, что ученики – несмотря на обещанную вечную жизнь – умирали. Впрочем, Порфирий Корнеевич этого не замечал, вкушая пьянящие плоды славы. Статьи, отредактированные грамотными учениками – встречи, киносъемки, вопросы журналистов. Толпы паломников на хутор Кондрючий. Ставшая фирменной манера лечения – одной рукой за затылок, другой за пальцы ног, «думай обо мне, проси у меня здоровья» и ведро холодной воды.
Сумерки жизни, зимний закат. Внимающие ученики, уважительная тишина…Неофиты верили ему безоговорочно – раз Иванов сказал, что будем жить вечно, значит, будем жить вечно.
Раз Иванов сказал, что питаться будем одним лишь дыханьем – так тому и быть. Впрочем, никто из его окружения не решался уж слишком радикально менять диету…
На самом деле у Живого Бога и Хозяина Природы дела были не так уж и хороши. Подчиненная им природа брала свое – и в один прекрасный день Иванов объявил, что переселяется в иное тело, которое готово продемонстрировать совершенство – то есть жить вечно, ничего не есть и ничего не делать. Очень кстати одна из его последовательниц оказалась на сносях.
Ни у кого из тех, кто собрался холодным утром на вершине Чувилкина бугра, не возникло даже капли сомнений в правильности того, что они делают. Тем более никто не усомнился в том, что произойдет. Родится мальчик, который вырастет среди любящих его учеников, питаясь светом и воздухом и даст начало новой формации людей… Беременная легла на снег, взрослые люди окружили ее кольцом, сомкнув руки и приготовившись забрать новорожденного…
Появление новой формации человека в корне пресекли люди в серой форме – учеников разогнали, женщину увезли в областную больницу, где она все-таки благополучно разрешилась от бремени. Девочкой.
Сумерки жизни. Зимний закат… не знаю, отчего мне грустно смотреть видеозаписи бесед с Порфирием Корнеевичем.
Для широкой публики он – добрый старец, былинный русский дед-ведун, седовласый герой, бросивший вызов не только строю, но самой природе – и вышедший из этого поединка победителем.
Для тех, кто познакомился с трудами самого знаменитого «моржа» ближе, он – психически больной старик, уверенный в своей божественной сути. Трухлявый гриб, соответствующий своему возрасту, чьи мысли не дружат друг с другом, не знающий ничего, кроме родившихся в сумерках сознания собственных невнятных фраз.
Если посмотреть на фотографии Порфирия Корнеевича времен широкой славы, можно заметить одну особенность – все снимки последних лет его жизни изображают Живого Бога исключительно по пояс. Хотя раньше фотографы охотно снимали босые стопы на снегу.
Сохранилась и даже есть в Интернете единственная запись – старик, настоящий, дряблый, беззубый старик шамкает, что-то говоря о природе, камера ползет вниз и несколько секунд показывает ноги. Распухшие ниже колена, в темных пятнах и струпьях. «Вчера видел Учителя – у него черные ноги»
Об окончании земной, единственной для Порфирия Корнеевича жизни не пишут и не будут писать. Умирающий от гангрены восьмидесятилетний старик, называющий себя Богом и обещавший вечную жизнь всем своим последователям – это действительно страшно. Природа, которую он покорил, которую он попирал ногами, которая ластилась к нему трусливой собакой - нанесла последний удар. Неотразимый и беспощадный.
Сейчас в личности Порфирия Корнеевича Иванова почти не осталось сходства с оригиналом – если брать не фотографии, а человеческие качества. Две школы, на которые после смерти Учителя разбились его ученики и сын, ведут непрерывную борьбу друг с другом. Хотя сейчас школ уже гораздо больше…
И, отсеивая не очень привлекательные, но такие человеческие черты – сало, карты, неграмотность, горячая баня, агрессивность ( про эту его особенность я сознательно не стал рассказывать) – наделяют его другими, которые как-то сами по себе появляются и удивительно органично ложатся на образ. Процесс, что называется, пошел и набирает обороты. Я не удивлюсь, если Иванов, противопоставивший себя всему миру, и физическому и духовному, по истечении лет преобразуется в боголюбивого смиренного старца, растаявшего в воздухе после молитвы на глазах восторженных учеников…