Н. БЕЛЫХ
ДЕРЖИТЕСЬ!
РАССКАЗ
Человек в серой шляпе и коротком черном плаще английского покроя вне-запно обернулся и через плечо бросил своему спутнику одну из тех резких фраз, которые все мы частенько говорим назойливым или бестолковым лю-дям.
Но спутник, совсем еще молодой человек с узкими серыми глазами и ро-зовым продолговатым лицом, не обиделся. Он непринужденно засмеялся, со-рвал со своей кудлатой черноволосой головы легкую голубую кепку и выста-вил ее наподобие боевого щита перед своим лицом.
– Ну, доктор, вот мы и в расчете! – воскликнул он. – Ваш несдержанный комплимент не разрушил моей кепки, хотя и целиком удар его пришелся по ней, а вы произнесли его с гораздо большей энергией, чем еврейские священ-ники трубили в свои трубы под стенами Иерихона. Не думаете ли теперь, что ваша теория «акустического разрушения» остается простой библейской сказ-кой из главы шестой книги «Иисус Навин»?
– Ах, боже мой, боже мой! – укоризненно качая головой и досадливо чмо-кая губами, простонал человек в серой шляпе. – Какую нелепость говорите вы доктору технических наук Павлу Ивановичу Кликуну! Вот что, Жорж, я буду вынужден уволить вас из числа своих ассистентов, если будете продол-жать свое легкомысленное отношение к науке. И не поможет вам ваша те-тушка – моя супруга – своими ходатайствами. Прогоню вас и прогоню, чтобы духу такого не было в лаборатории…
Кликун сердито посмотрел сквозь очки сощуренными голубыми глазами на племянника и тонкими полупрозрачными пальцами пощипал свою круг-лую седую бороду, вздохнул.
– Жаль, что неким вас заменить, – сказал он. – Вот здесь на тротуаре я бы вас уволил со службы. Да-с, да-с, уволил бы
Ворча и покряхтывая, доктор Кликун сошел с тротуара и втиснулся в тол-пу, запрудившую всю базарную площадь. Жорж двинулся за ним.
День был ярмарочный. От народа негде пройти. Одни что-то покупали, другие продавали, третьи просто глазели на базарную пестроту и хаос, от ко-торого рябило в глазах и шумело в голове. Люди двигались туда и сюда. Каж-дый в отдельности имел какую-то цель, но мешал своим движением другому, вызывал у него раздражение и сам раздражался, что ему мешали незнакомые парни и женщины с товарами в руках и с кошелками с луком и морковью. Сердился на всю эту сутолоку и доктор Кликун, пробившийся в район водо-напорной башни для производства какого-то научного исследования.
Еще в начале второй мировой войны там упала огромная немецкая бомба, разрушительный характер которой показался доктору Кликуну очень стран-ным и он неоднократно приезжал сюда из столицы для изучения результата взрыва авиабомбы. В его записных книжках были записаны сотни различных предположений и догадок, которые в конечном счете привели его к мысли, что при разрушении зданий играла роль и взрывная волна и акустические ко-лебания. Все это он изложил в неопубликованной пока и прочитанной только Жоржу статье под заглавием «Акустическое разрушение». Кроме того, доктор Кликун работал над созданием «Акустической пушки». Но испытания ее в личной лаборатории не дали ему положительного результата и только послу-жили основанием для колких насмешек и замечаний со стороны его скепти-чески настроенного племянника.
На этот раз доктор Кликун привез сюда и своего ассистента, чтобы на месте убедить его в правильности своих предположений, а заодно и самому найти объяснение причин неудачного опыта со своей «Акустической пуш-кой».
Жорж, соблазнившись шипучими брызгами газированной воды в стаканах незнакомцев, обступивших киоск, встал себе в очередь за ними и отстал от доктора. В этот момент по радио объявили о передаче важного сообщения, и тысячные людские массы колыхнулись вдруг в одну сторону и могучим пото-ком устремились к центру площади, где возвышалась на столбах целая бата-рея мощных репродукторов, похожих на усеченные серебряные колокола.
Жоржа кто-то толкнул под локоть, и прохладная розовая влага плеснулась через край стакана, полилась по ладони. Он жадно выпил остаток не проли-той воды, положил на стойку рубль и, не ожидая сдачи, бросился догонять доктора Кликуна.
Сделать это оказалось совершенно невозможным из-за плотно сгустив-шихся человеческих тел, устремленных к репродукторам. И чем ни ближе к центру площади, тем густота становилась невыносимее, под напором толпы у людей трещали кости.
«Задавят старика, – подумал Жорж. – Он ведь упорен. Нет, чтобы при-жаться к какому-нибудь ларьку и стоять смирно, а будет лезть впереди дру-гих…»
Споткнувшись на ось чьей-то повозки и больно зашибив правое колено, Жарж все же обрадовался этому случаю. Он вырвался из людского потока, взобравшись на повозку с дровами и начал обзирать пестрое людское море, бушевавшее на площади.
Среди черных и белых кепок, среди зеленых фуражек и разноцветных женских платков и косынок мелькала столичная серая шляпа доктора Клику-на.
– Ну, слава тебе, господи, – прошептал Жорж. – Старик на верных путях…
При этом Жорж заметил, что с противоположной стороны площади было свободнее подступиться к репродукторам: там не имелось повозок и мили-ционеры уже успели навести некоторый порядок. Прыгнув с повозки и забыв о боли в ушибленном колене, Жорж пустился бегом по кольцевому тротуару, а через несколько минут он уже встретился с доктором Кликуном почти у са-мых репродукторов.
Потный и еле живой, с покрасневшими от натуги глазами и помятой шля-пой в руках, Кликун начал было ругаться и стонать, но кругом зашикали лю-ди, загремел голос в репродукторах:
– Слушайте экстренное правительственное сообщение…
– Экстренное сообщение? – с удивлением повторил Кликун. – Правитель-ственное…
Он вопросительно посмотрел на Жоржа, но тот недоумевающе развел ру-ками и молча поднял плечи.
– Сегодня в час дня, – гремел голос из репродуктора, – в районе бухты Де-Кастри появился странный подводный корабль. На запрос наших погранич-ных властей о его национальной принадлежности и цели прибытия экипаж корабля ответил наглым ультиматумом, чтобы наше правительство и народ в семидесятичасовой срок безоговорочно признали над собою власть «дикта-тора планеты» и выслали своих представителе для получения указаний от уполномоченного «диктатора планеты», который находится на корабле. Вслед за этим корабль выбрался на берег и начал двигаться по суше с еще большей скоростью, чем плыл перед тем по воде…
Доктор Кликун слушал сообщение с открытым от удивления ртом. Он да-же забыл одеть шляпу и ветерок шевелил его редкие седые волосы, обрам-лявшие лысую широкую макушку. Затаив дыхание, слушал сообщение и Жорж и весь многочисленный народ, собравшийся сегодня в город на ярмар-ку. Тишина наступила невероятная. Казалось, слышен был стук сердец и взволнованное дыхание каждого гражданина.
– Полчаса тому назад Совет Безопасности радиограммой сообщил нашему Правительству, что таинственные корабли появились также на побережье США и Великобритании, – продолжал доктор. – Их экипажи предъявили уль-тиматум Правительствам и народам всего мира о признании над собой вер-ховной власти неназванного по имени некого «диктатора планеты». В случае сопротивления, они угрожают разрушить города и села, прекратить жизнь на земном шаре.
Одновременно с появлением кораблей в различных частях света, за ис-ключением испанского побережья, над городом Альмерия замечены розовые огненные волны. Военные специалисты связывают появление этих волн с общим планом действия таинственных кораблей и утверждают, что вызов че-ловечеству последовал после длительно проводимой реакционными силами идеологической и военно-технической подготовки при благосклонном попус-тительстве некоторых правительств.
Фактически началась третья мировая война, поскольку корабли «диктато-ра планеты» оказались неуязвимыми для самых крупных орудий, из которых они были обстреляны и в Англии, и в Америке и на Советском Тихоокеан-ском побережье. Больше того, корабли оказались неуязвимыми и для атомной бомбы, которая была сброшена на один из них американской «летающей кре-постью». Самолет при этом вдруг рассыпался в воздухе на куски под воздей-ствием секретного оружия, установленного на корабле, а бомба под влиянием чудовищного силового поля отрицательного направления вокруг корабля ук-лонилась и упала в океан. По тем же причинам действия силового поля во-круг кораблей резко изменяются траектории снарядов и они рвутся очень да-леко в стороне от невиданных технических чудовищ.
В качестве репрессии за обстрел кораблей из орудий и бомбардировку их с воздуха, «диктатор планеты» приказал разрушить несколько городов. И сейчас, когда вы слушаете экстренный выпуск, на границах всех стран рушат-ся от непонятного сотрясения города и деревни, гибнут люди, в пыль рассы-паются заводы и все, что создавалось руками людей в тяжелом и упорном труде.
Великая опасность нависла над миром. Правительство призывает народ к выдержке и спокойствию, к дисциплине и доверию своему правительству. Уже принято все возможное для борьбы с таинственными кораблями. Но это-го мало: оружие врага поистине колоссально и могуче, ним нельзя справиться одними лишь известными уже нам средствами. Надо создать оружие более сильное, чем оружие противника. А время не ждет. Правительство просит весь народ, всех наших ученых посвятить сейчас силы своей воли, ума и мус-кулов одной главной задаче – создать оружие в кротчайший срок и во что бы то ни стало победить врага…
………………………………………………………………………………..
Потрясенные и даже удрученные необыкновенным радиосообщением, люди разошлись по домам, разъехались по селам.
Опустели городские улицы, опустела площадь и только два человека мая-чили в районе водонапорной башни. Они шагами промеряли расстояние от полузасыпанной мусором воронки авиабомбы до развалин кирпичных домов и уцелевших при взрыве фанерных афишных будок.
– Доктор, – умоляющим голосом промолвил Жорж, записывая в тетрадь цифры о расстояниях, – ну зачем мы в такой тяжелый для родины момент тратим наше время на пустяки? Нам надо сделать что-нибудь такое, большое, огромное. Разве вы не слышали призыв Правительства?
– Слышал, этого нельзя было не слышать, – спокойно возразил доктор. – И я делаю свое большое дело… Вы тоже делаете, хотя и не догадываетесь… Да-да, мы делаем большое дело. И очень жаль, что нас опередили ученые то-го подлеца, который именует себя «диктатором планеты». Мы можем теперь лишь обогнать их в качестве того же самого оружия, которым они уже дейст-вуют против человечества. Я теперь больше, чем когда-либо убежден, что они применяют «Акустическую пушку», о которой я так много говорил Вам и да-же поставил опыт при Вашем участии…
– Пустое дело, библейская сказка, – безнадежно вздохнул Жорж и даже отмахнулся от доктора рукой, будто от назойливой мухи. В другое время док-тор устроил бы по этому поводу целую сцену и начал бы грозить увольнени-ем племянника с должности ассистента. Но теперь, весь поглощенный мыс-лями об «Акустической пушке», он даже не заметил пренебрежительного жеста своего племянника и продолжал доказывать ему правильность своих выводов.
– Опыт наш не удался по технической причине, – говорил доктор, – а не по причине неправильности идеи. Мы пользовались в качестве возбудителя аккумуляторным током, а нужен, братец мой, ток переменный. О колебаниях ведь речь идет. Я теперь полностью осознал свою ошибку. А действия враже-ских кораблей еще более подтверждает правильность моей теории акустиче-ского разрушения и помогает мне объяснить тайну действия немецкой авиа-бомбы. Обратите внимание, Жорж: каменные постройки рухнули от взрыва бомбы, а фанерные будки, удаленные на такое же расстояние от центра взры-ва, оказались совершенно не поврежденными. И дело еще принимает тем бо-лее таинственный вид, что и будки и рухнувшие дома находились на таком удалении от центра взрыва, при котором сила взрывной волны недостаточна уже для разрушения здания. Значит, мы вправе предположить, что здесь дей-ствовала еще и дополнительная сила акустического характера. Именно, ам-плитуда звуковых колебаний, порожденных взрывом авиабомбы, случайно совпала по направлению и периоду с амплитудой акустических колебаний молекул строительного вещества зданий. Все это вызвало чудовищной силы резонанс и разрушение, поскольку межмолекулярные пространства в некото-рых направлениях оказались слишком великими и не только свели к нулю, но и к отрицательному действию межмолекулярные притягательные силы…
Вы теперь понимаете, перед решением какой задачи мы стоим сейчас. И нам действительно нужно спешить в Столицу. Мы отсюда прямо, немедленно отправимся на аэродром… Идемте же скорее, идемте! У меня голова трещит от мыслей.
Доктор направился за город. Жорж еле успевал за ним. Он был в восхи-щении от всего высказанного доктором и впервые за все время работы с ним над «Акустической пушкой» поколебался в своих сомнениях. Теперь и ему казалось, что доктор прав и он стоит накануне величайшего открытия столь необходимого для спасения человечества.
…………………………………………………………………………………
Наступил десятый день войны целого мира с кораблями и самолетами «диктатора планеты».
Не прекращалась ни на одну минуту передача радиосообщений: столь бы-стры были темпы войны и волнующие ее детали и эпизоды.
– Десять тысяч самолетов Объединенных наций, – гудел голос диктора, – совершили сегодня новую попытку бомбить Альмерию – технической и во-енной мощи «диктатора планеты». Внезапно поднялся невиданной силы ура-ган, взвились в воздух огненные шары и почти все самолеты или были угнаны на океан или погибли над Испанией.
Вслед за этой трагедией последовала вторая: атомные снаряды, выпущен-ные по Альмерии с двух американских линкоров Средиземноморской эскад-ры, неожиданно возвратились на палубы кораблей и взорвались там. Огром-ные линкоры погибли в морской пучине…
Алло, алло! Слушайте только что полученное сообщение Штаба спасения земного шара.
Корабли «диктатора планеты» начали разрушать Лондон. Произошел грандиозный обвал, в результате которого погибла большая часть подземного города. Английские средства защиты оказались несостоятельными. В палате общин выступил Черчилль-сын с требованием принять ультиматум диктатора планеты.
Над Нью-Йорком появились черные самолеты, против которых бессилен огонь зенитных орудий. Под ударами неизвестного оружия, установленного на самолетах, рушатся небоскребы, дома, подвесные дороги, электростанции. Банды Ку-клукс-клана ворвались в Конгресс и потребовали немедленно при-нять ультиматум диктатора, капитулировать. Печать Херста призывает армию и полицию немедленно разгромить начавшееся восстание рабочих и объеди-нить в борьбе с ними свои силы с силами «диктатора планеты».
Общественность всего мира обратилось через голову своих правительств к Москве с просьбой взять на себя все дело спасения человечества, так как ре-акция склонна пойти на капитуляцию.
В Москве заседает сейчас чрезвычайная сессия Верховного Совета СССР. Она должна принять важнейшее в истории решение… Слушайте наши пере-дачи сегодня в пятнадцать часов дня…
У репродуктора собрались тысячи людей. С замиранием сердца ждали они решения Москвы. В этом решении должно быть все – жизнь или смерть.
Стрелки часов подходили к трем дня. Вот послышались знакомые всему миру перезвоны. Позывные Москвы. Народ замер, прислушался.
– Говорит Москва, – торжественно-приподнятым голосом возвестил дик-тор. – Передаем коммюнике о решении Верховного Совета СССР на своем чрезвычайном заседании, на котором присутствовали все депутаты обеих па-лат.
Решено официально объявить войну «диктатору планеты» и всем тем, кто посмеет оказывать ему прямую или косвенную поддержку.
Боевые действия начались. Уже уничтожено два корабля противника и сбито три его самолета. Успешно действует пушка, предложенная доктором технических наук Павлом Ивановичем Кликуном.
Доктору Кликуну присвоено звание Героя Социалистического труда. Он изъявил желание лично участвовать в битве с силами диктатора. Такая стра-на, где ученый становится солдатом, не может быть побежденной…
Держитесь, дорогие граждане, не падайте духом. Будьте стойки на своих постах и мы одержим победу над врагом!
Воскресли надежды у людей, просторнее развернулись плечи, радостью наполнились сердца. И люди пошли к станкам, к своим работам. Бессмертие, как солнце, засияло над миром.
А в это время эскадрильи ракетных советских самолетов, вооруженных «акустической пушкой» Кликуна, мчались над Европой. Она спешила спасти Лондон от разрушения. Другая эскадрилья уже пересекла Атлантику, чтобы выручить из беды Нью-Йорк и все Западное полушарие.
Над Брюсселем от первой эскадрильи отделился один самолет. Он лег курсом на юго-запад.
В кабине, в специальном обогревательном костюме и с радионаушниками у шлема, сидел за приборами управления смуглолицый, молодой, но уже про-славленный летчик Воронов. Рядом с ним, у переговорного экрана, в таком же костюме и шлеме, но без наушников, покачивался доктор Кликун. Он уже несколько минут дремал и Воронову жаль было будить его. Он взглянул на часы и теплая улыбка тронула его красивые молодые губы и осветила изнутри задумчивые карие глаза. «Пять минут пусть доктор еще подремлет, – подумал он, – а потом придется взбудить… Скоро Пиренеи».
В герметически закрытой кабине было тепло, хотя прибор показывал со-рок градусов мороза за стенками кабины. Доктор продолжал дремать, то и дело клюя носом и чуть не задевая головой стальной щиток с белыми перла-мутровыми клавишами и с фиолетовыми буквами на клавишах. Это был зву-кобуквенный переговорный аппарат.
Вдруг доктор вздрогнул и проснулся.
Он пробежал пальцами по клавишам аппарата, как по клавиатуре пишу-щей машинки. И сейчас же перед летчиком Вороновым зеленым светом оза-рился небольшой экран, на котором огненно красными строчками выстрои-лись слова:
– Где мы, товарищ Воронов?
– Подходим к Пиренеям, – отстучал тот на своем аппарате, и перед докто-ром Кликуном на голубом экране возникли белые строчки этих слов (Так уж было нужно, учитывая состояние зрения разговаривающих).
Доктор засуетился и начал нетерпеливо стучать по клавиатуре.
– Если подходим к Пиренеям, немедленно набирайте высоту. Нам нужна высота…
Воронов снисходительно улыбнулся.
– Боюсь, большая высота будет вредной для вашего здоровья, – возразил он. – Кроме того, на больших высотах сильно возрастает инертность самоле-та. Если нам придется вести бой, то…
– А вы тогда не делайте резких фигур, – сердито прервал его доктор. – Не делайте резких фигур и не потеряете превышение над противником. Вас это, полагаю, пугает?
– Откуда вы знаете условия боя на больших высотах? – изумленно спро-сил Воронов. И вопрос этот понравился доктору. Он даже расшевелил в нем желание немного похвастать своими успехами перед молодым летчиком, под-чиненным ему на период предстоящей операции. Это для того, чтобы летчик не думал, что он летит просто с доктором технических наук, но профаном в летном деле.
– Я уже в пятидесятый раз поднимаюсь в воздух на самолетах, дорогой товарищ Воронов, – сказал доктор. – Кроме того, мне пришлось закалить себя в баролаборатории академика Орбели. В барокамере я переживал и режим водной глубины почти в двести метров и режим высоты до 12 тысяч метров. Вы не беспокойтесь о моем здоровье, вынесу.
Воронов невольно обернулся и с уважением посмотрел на старого докто-ра, седая борода которого величественно лежала на сверкающей желтой коже специального костюма, а руки щупали клавиатуру переговорного аппарата.
В кабине стоял густой гул от непрерывной работы акустического генера-тора и от проникавших сквозь стенки кабины шумов действующей ракеты. Машина шла плавно, без толчков, будто висела в воздухе.
– Мы над Пиренеями, мы над Пиренеями! – полыхала огненно-красная надпись на экране. Потом она погасла и сейчас же зажглась другая. – Идем над Андоррой. Включите предохранительный звук «Вариант первый» на слу-чай возможной встречи с врагом…
Воронов переключил рычаги. Самолет вскоре дал качку, будто внезапно оказался в полосе шторма или началось его обледенение. Но это было по дру-гой причине: мощные звуковые импульсы излучались в пространство на ам-плитудах и периодах, совпадающих со средними амплитудами и периодами внутреннего акустического колебания воздушных масс на широте Испании. Произошло вследствие этого удивительное явление: на расстоянии несколь-ких километров справа и слева от самолета разрушился воздух, образовались воздушные пропасти, неодолимые никаким летательным аппаратом. Это прочно и надежно прикрывало самолет от фланговых атак противника. Охла-жденные и не подвергнутые разрушению воздушные массы, наподобие ги-гантских водопадов с обоих крутых краев воздушной пропасти начали падать в нее. В этой пучине, внезапно рассекшей воздушный океан на части, под ударами воздушных обвалов не смог бы спастись ни один самый мощный в мире самолет.
С полчаса после этого ракетный самолет мчался над Испанией. Под ним были горы Кастилии, серебряными нитями сверкали иногда реки, зеленели сады. Вот уже началась гористая Сиерра-Невада и до Альмерии оставалось не более полторы сотни километров, но ни одно орудие, ни один пулемет не об-стрелял машину. Не было урагана. Не было ничего такого, что походило бы на войну и на полет машины над вражеской территорией. Изумительным без-молвием встречала советский самолет столица «диктатора планеты». И эта тишина, это безмолвие тревожило Воронова и Кликуна больше, чем откры-тый бой.
«Что-то страшное готовит нам Альмерия, – подумал каждый из них. – Давно уже враги видят нас и только ждут удобного момента для нападе-ния…»
Самолет уклонился к востоку, чтобы выйти на Альмерию вдоль морского побережья. На юге показалась широкая голубая полоса Средиземноморской воды. За ней, в белесых испарениях и кудрявом мареве дали, не столько видна была, сколько угадывалась чутьем далекая Африка… с ее пустынями и оази-сами среди песков.
– Уменьшить скорость до одной пятой, – приказал доктор. – Подготовить к бою «Акустическую пушку».
Воронов снова переключил рычаги.
Доктор почувствовал, что днище кабины под ним как бы двинулось назад. Он инстинктивно выбросил перед собою руки, чтобы не удариться лицом о переговорный щит. Тут заметил он на сигнальном экране неясные изображе-ния нескольких самолетов. Они шли перпендикулярным курсом и вот-вот должны были перехватить подступы к Альмерии.
«Что за тактика? – подумал доктор. – Они заходят не в хвост нам и не в голову, они даже не стремятся выиграть высоту. Впрочем, их, наверное, ин-тересует не бой с нами, а захват самолета целиком».
Эту догадку доктор сообщил Воронову, и тот с ней согласился.
– Ну, вот и хорошо, – сказал он. – Враги в таком случае не начнут бой пер-выми и дадут инициативу в наши руки. Разрешите включить звук «Вариант второй».
– Включите, – сказал профессор.
Вдруг самолеты противника, дойдя почти до самой воздушной пропасти, повернули назад и пошли параллельным курсом, держась километрах в вось-ми от машины Кликуна.
– Что они задумали? – отстучал доктор на своем аппарате.
Воронов некоторое время медлил с ответом.
Доктор с нетерпением посмотрел на него и по протестующему жесту, с которым Воронов сбросил вдруг наушники, почувствовал что-то недоброе.
– Нам ультиматум! – воскликнул Воронов. – Командир группы истребите-лей предлагает нам немедленно приземлиться на оранжевую площадку. Обе-щает сохранить жизнь и щедро наградить…
Доктор посмотрел сквозь люковое окно вниз. Восточнее Альмерии, у са-мого склона гор, переливалась оранжевым светом большая прямоугольная площадка с огромным черным посадочным знаком посредине.
– На ультиматум не отвечать, – сказал доктор. – Будем сражаться…
Помолчав немного, доктор добавил:
– Сражаться! Это даже очень интересно. Я непосредственно ни разу еще не сражался с врагом после взятия Луцка в 1916 году. Тогда я был в чине ка-питана и командовал батальоном. Ранили меня там и… Да-а-а, давно не сра-жался…
Меж тем, не получив ответа, самолеты противника снова легли на перпен-дикулярный курс. Только теперь они уже не стремились пересечь курс совет-ского самолета, а мчались с расчетом атаковать его с флангов.
«Что за тактика? – снова подумал доктор. На этот раз догадка будто бы сильным светом озарила его изнутри и ему стало ясно, что эта тактика не так уж плоха. – А-а, черти, они знают, что труднее разрушить самолет колеба-ниями вдоль оси и потому нанесут удар поперек ее».
На одно мгновение у него мелькнула было мысль повернуть свой самолет навстречу этим черным косокрылым монопланам. И от этой мысли колкая ломота прошла по всем его суставам, а на лбу выступил пот. «Как можно со-вершить роковую ошибку! – подумал он. – Изменив курс самолета. Мы унич-тожили бы воздушные пропасти и открыли свои фланги для удара».
– Смело, собаки, идут! – не выдержав, воскликнул Воронов.
– А чего им бояться? – отозвался доктор. – Они защищены силовым полем и уверены, что их не достанет никакой снаряд. Они и не подозревают, какой сюрприз мы им приготовили…
С замиранием сердца следили Воронов и Кликун за приближавшимися к ним вражескими машинами. Они мчались почти со скоростью звука. Самоле-ты справа приближались заметно быстрее. До них оставалось не более трех километров, когда самолет Кликуна и Воронова неведомая сила толкнула вдруг в бравый борт и погнала по воздушному океану влево. При этом Воро-нову стоило большого труда удержать свой самолет от левосторонней непро-извольной «бочки», то есть вращения через крыло.
Прошло еще несколько секунд и самолеты врага, увлекшись атакой, при-мчались к краю воздушной пропасти. Сделав своеобразный молниеносный «капот», они нырнули вдруг в пропасть и закружились там в диком штопоре. Так и разбились они о скалы, не испробовав силы своего оружия на совет-ском самолете.
– Ура, ура! – закричал доктор, сообщив по переговорному аппарату весь свой восторг Воронову. – Радиус действия нашего аппарата более велик, не-жели радиус действия аппарата на их самолетах. Да и неправильно они при-меняют свой аппарат. Они, наверное, включили его в период максимальной скорости полета и сами же поглотили всю разрушительную силу внутренних акустических колебаний. Этим и можно объяснить, что самолеты врага разва-лились на куски еще не долетая до скал…
Речь доктора была прервана теперь уже знакомым толчком в левый борт самолета. «Это действует силовое поле, – подумал доктор. – Хорошая штука. Жаль, что мы не вооружены пока ею…»
Меж тем самолет не только отклонялся от своего курса вправо под воз-действием силового поля, но и вращающая сила неумолимо гнала его в не-произвольную бочку.
Воронов тужился. Мускулы его были напряжены до предела, но самолет все с большей скоростью кренился вправо, будто гиревик на цирковой арене, преодолевая вес всех усилий Воронова.
Воронов растерянно оглянулся на доктора и тот увидел в глазах прослав-ленного летчика больше, чем мог бы он сам сказать в этот миг: «Аппарат вы-ровнять не имею силы. Сейчас начнется «бочка», потом… гибель».
– Давай «бочку!» – неожиданно приказал доктор и решительно положил руку на рычаг излучения «Акустической пушки».
Воронов понял его: доктор решил атаковать вражеские самолеты за лини-ей воздушной пропасти. Он ослабил управление и самолет вошел в «бочку».
Когда он описал сто восемьдесят градусов вокруг своей оси, доктор уви-дел, что вражеские самолеты уменьшили скорость. «Они сейчас атакуют нас звуком», – догадался он и немедленно дал залп из «Акустической пушки».
Самолет задрожал всем корпусом, но продолжал вращаться через крыло. Доктора стало тошнить. Его больно давило к сиденью. В его глазах, как у ма-локровного, забегали узоры. Но он упрямо отсчитывал время.
– Раз, два, три, – шептал он посиневшими губами. – Четыре, пять, шесть.
На двенадцатом счете самолет снова оказался в том положении, из кото-рого доктор Кликун дал залп из «Акустической пушки» по самолетам врага. Но теперь уже не было этих самолетов. Они развалились на глазах у доктора и у Воронова. Более того, они превратились в пыль и в какое-то серо-грязное облако. Одновременно исчезла и вращающая сила. Самолет выровнялся и лег на свой прежний курс.
– Под нами огненное облако! – тревожно просигнализировал Воронов и начал было набирать высоту.
– Держись на облако! – остановил его доктор Кликун. – Держись на обла-ко. Идти на самой малой скорости. Включить звук «Вариант первый», иначе нас самих сейчас засосет в воздушную пропасть.
Самолет пошел на сближение с облаком.
Облако быстро разрасталось. Из багрового оно становилось розовым, пре-вращалось в розовый прозрачный шар. В глубине его сновали молнии, а на поверхности метались языки бездымного пламени.
Доктор Кликун заметил, что от северной окраины Альмерии, из района железнодорожного вокзала, за облаком тянулся огненный шлейф, отчего вся огненная фигура напоминала гигантский смерч.
– Вот там, в районе вокзала, – сказал доктор Воронову, – там у них центр всей адской техники. Туда и нанесем удар…
Он нацелился в самое основание шлейфа и дал залп.
После этого самолет отвалил в сторону и начал набирать высоту, так как инфракрасные лучи облака уже действовали на корпус самолета. От нагрев-шихся крыльев повалил молочно-белый пар, стекла кабины затуманились, в кабине стало жарко.
Вскоре стрелка альтиметра показала высоту в десять тысяч метров, а об-лако все продолжало настигать самолет. Оно должно было прижать его к по-толку и сжечь где-то в стратосфере.
«Неужели в нем отсутствуют внутренние акустические колебания моле-кул? – с тревогой и даже со страхом подумал доктор. – Если отсутствуют, то… Наша гибель неизбежна. Нет, они не могут отсутствовать. Пламя, это раскаленный газ. Но газ состоит из молекул и ему непременно присуще внут-ренне акустическое колебание молекул. Ах, да… Я допустил ошибку, стреляя колебаниями средних амплитуд и периодов для воздушной массы здешних широт. Но пламя – не воздух…»
Доктор быстро рассчитал необходимый диапазон колебаний, подключил акустический генератор и снова дал залп по основанию шлейфа.
Прошла томительная минута. Облако продолжало приближаться. Самолет подходил к своему «максимальному» «потолку». И когда уже дальнейший подъем был невозможен и Воронов предложил уходить от облака по горизон-тали, что означало практически отступление и невыполнение боевой задачи.
– Нет! – закричал доктор. – Нет, пути к отступлению для нас не может быть. Направляйте самолет на облако. Я буду бомбардировать его, пока есть во мне хоть капля жизни.
Бомбардировать облако не пришлось. Акустический удар достиг основа-ния шлейфа и сейчас же страшный грохот потряс атмосферу. Грохот был так силен, что прорвался в герметически закрытую кабину самолета и оглушил доктора Кликуна и летчика Воронова, будто под самым ухом у них кто-то вы-стрелил из винтовки.
Несколько минут самолет трепало в воздухе и швыряло, как лист картона в бурю. Потом все успокоилось. Рассеялся дым и с самолета стала видна Альмерия, залитая морем огня.
Самолет снизился и прошел совсем близко над городом, насколько позво-ляла ему нестерпимая жара, вставшая над пожаром. Южная часть Альмерии пылала, а северной не было вовсе. В огромной воронке, величиной с озеро, образовавшейся на месте вокзальной части города, плескалась какая-то чер-ная жидкость и по ней змеились языки пламени. Это было все, что осталось от разрушенного огненного облака.
Самолет сделал еще один прощальный круг, сфотографировал погибшую Альмерию и лег курсом на Лиссабон, где предстояло осуществить еще одну операцию, после чего возвратиться в Москву.
В районе Гранады доктор Кликун заметил какие-то пронзительно-оранжевые всплески пламени.
– По самолету бью зенитки! – закричал он Воронову. – Бой принимать не будем. Наберите высоту…
Но что-то жесткое хлестануло по левой плоскости самолета. Он немед-ленно завалился на бок, стал проваливаться в бездну.
– Отключить ракеты, перевести на парашют! – успел приказать доктор Воронову, а дальше он не помнил, что произошло. Сильным толчком его уда-рило головой о стальной щит и он потерял сознание.
Очнулся он в лимонной роще. Наступал вечер. Розовым отсветом ложился закат на вершины гор. Доносилось откуда-то мычание коровы. Во лбу ныло и вся правая сторона лица ощущала тупую боль.
Воронов с перевязанной бинтами головой сидел рядом и задумчиво курил папиросу. Услышав голос доктора, он вздрогнул и папироса выпала из его пальцев.
– Лежите, лежите, – умоляюще сказал он. – Вам, доктор, сейчас нужно спокойствие… А находимся мы на берегу реки Хениль, недалеко от Гранады. Москва уже знает о нас.
– Как? – изумился доктор, – радиоаппаратура цела?
– Все цело, – улыбнулся Воронов. – Наш самолет так безопасно устроен, что одним нажимом на кнопку «Парашют» кабина и все необходимые прибо-ры отделились от фюзеляжа и начали плавно опускаться на парашюте, в ко-торый превратилась особым родом собранная оболочка кабины. Вы же сами приказали…
– Ах, да помню, помню, – сказал доктор и снова, почувствовав слабость и головокружение, лег на траву и закрыл глаза. Так прошло минуты две. – А пушка? – вдруг встрепенулся он. – А акустический генератор?
– Пушка готова к бою, – ответил Воронов. – И Москва об этом знает. Я сообщил им наши координаты по шифрокарте. Ведь мы находимся условно в «Кубрике»…
В лежавших на траве наушниках раздался шорох и писк.
– Москва! – воскликнул Воронов. – Это ее условный позывной…
Он быстро одел наушники и начал пересказывать доктору Кликуну все, что сам слышал из своей родной столицы.
– Держитесь! – говорила Москва. – Корабли и самолеты «диктатора пла-неты» терпят поражение от наших эскадрилий повсеместно. Наша победа близка. Держитесь! В полночь сегодня мы будем в вашем «Кубрике».
Старый доктор технических наук и молодой советский летчик слушали Москву и пожимали друг другу руки. Им было радостно, что победа близка и что сегодня в полночь прилетят за ними московские летчики.
Январь – апрель 1947 года.
Город Горький.
Н. БЕЛЫХ
ДЕРЖИТЕСЬ!
РАССКАЗ
Человек в серой шляпе и коротком черном плаще английского покроя вне-запно обернулся и через плечо бросил своему спутнику одну из тех резких фраз, которые все мы частенько говорим назойливым или бестолковым лю-дям.
Но спутник, совсем еще молодой человек с узкими серыми глазами и ро-зовым продолговатым лицом, не обиделся. Он непринужденно засмеялся, со-рвал со своей кудлатой черноволосой головы легкую голубую кепку и выста-вил ее наподобие боевого щита перед своим лицом.
– Ну, доктор, вот мы и в расчете! – воскликнул он. – Ваш несдержанный комплимент не разрушил моей кепки, хотя и целиком удар его пришелся по ней, а вы произнесли его с гораздо большей энергией, чем еврейские священ-ники трубили в свои трубы под стенами Иерихона. Не думаете ли теперь, что ваша теория «акустического разрушения» остается простой библейской сказ-кой из главы шестой книги «Иисус Навин»?
– Ах, боже мой, боже мой! – укоризненно качая головой и досадливо чмо-кая губами, простонал человек в серой шляпе. – Какую нелепость говорите вы доктору технических наук Павлу Ивановичу Кликуну! Вот что, Жорж, я буду вынужден уволить вас из числа своих ассистентов, если будете продол-жать свое легкомысленное отношение к науке. И не поможет вам ваша те-тушка – моя супруга – своими ходатайствами. Прогоню вас и прогоню, чтобы духу такого не было в лаборатории…
Кликун сердито посмотрел сквозь очки сощуренными голубыми глазами на племянника и тонкими полупрозрачными пальцами пощипал свою круг-лую седую бороду, вздохнул.
– Жаль, что неким вас заменить, – сказал он. – Вот здесь на тротуаре я бы вас уволил со службы. Да-с, да-с, уволил бы
Ворча и покряхтывая, доктор Кликун сошел с тротуара и втиснулся в тол-пу, запрудившую всю базарную площадь. Жорж двинулся за ним.
День был ярмарочный. От народа негде пройти. Одни что-то покупали, другие продавали, третьи просто глазели на базарную пестроту и хаос, от ко-торого рябило в глазах и шумело в голове. Люди двигались туда и сюда. Каж-дый в отдельности имел какую-то цель, но мешал своим движением другому, вызывал у него раздражение и сам раздражался, что ему мешали незнакомые парни и женщины с товарами в руках и с кошелками с луком и морковью. Сердился на всю эту сутолоку и доктор Кликун, пробившийся в район водо-напорной башни для производства какого-то научного исследования.
Еще в начале второй мировой войны там упала огромная немецкая бомба, разрушительный характер которой показался доктору Кликуну очень стран-ным и он неоднократно приезжал сюда из столицы для изучения результата взрыва авиабомбы. В его записных книжках были записаны сотни различных предположений и догадок, которые в конечном счете привели его к мысли, что при разрушении зданий играла роль и взрывная волна и акустические ко-лебания. Все это он изложил в неопубликованной пока и прочитанной только Жоржу статье под заглавием «Акустическое разрушение». Кроме того, доктор Кликун работал над созданием «Акустической пушки». Но испытания ее в личной лаборатории не дали ему положительного результата и только послу-жили основанием для колких насмешек и замечаний со стороны его скепти-чески настроенного племянника.
На этот раз доктор Кликун привез сюда и своего ассистента, чтобы на месте убедить его в правильности своих предположений, а заодно и самому найти объяснение причин неудачного опыта со своей «Акустической пуш-кой».
Жорж, соблазнившись шипучими брызгами газированной воды в стаканах незнакомцев, обступивших киоск, встал себе в очередь за ними и отстал от доктора. В этот момент по радио объявили о передаче важного сообщения, и тысячные людские массы колыхнулись вдруг в одну сторону и могучим пото-ком устремились к центру площади, где возвышалась на столбах целая бата-рея мощных репродукторов, похожих на усеченные серебряные колокола.
Жоржа кто-то толкнул под локоть, и прохладная розовая влага плеснулась через край стакана, полилась по ладони. Он жадно выпил остаток не проли-той воды, положил на стойку рубль и, не ожидая сдачи, бросился догонять доктора Кликуна.
Сделать это оказалось совершенно невозможным из-за плотно сгустив-шихся человеческих тел, устремленных к репродукторам. И чем ни ближе к центру площади, тем густота становилась невыносимее, под напором толпы у людей трещали кости.
«Задавят старика, – подумал Жорж. – Он ведь упорен. Нет, чтобы при-жаться к какому-нибудь ларьку и стоять смирно, а будет лезть впереди дру-гих…»
Споткнувшись на ось чьей-то повозки и больно зашибив правое колено, Жарж все же обрадовался этому случаю. Он вырвался из людского потока, взобравшись на повозку с дровами и начал обзирать пестрое людское море, бушевавшее на площади.
Среди черных и белых кепок, среди зеленых фуражек и разноцветных женских платков и косынок мелькала столичная серая шляпа доктора Клику-на.
– Ну, слава тебе, господи, – прошептал Жорж. – Старик на верных путях…
При этом Жорж заметил, что с противоположной стороны площади было свободнее подступиться к репродукторам: там не имелось повозок и мили-ционеры уже успели навести некоторый порядок. Прыгнув с повозки и забыв о боли в ушибленном колене, Жорж пустился бегом по кольцевому тротуару, а через несколько минут он уже встретился с доктором Кликуном почти у са-мых репродукторов.
Потный и еле живой, с покрасневшими от натуги глазами и помятой шля-пой в руках, Кликун начал было ругаться и стонать, но кругом зашикали лю-ди, загремел голос в репродукторах:
– Слушайте экстренное правительственное сообщение…
– Экстренное сообщение? – с удивлением повторил Кликун. – Правитель-ственное…
Он вопросительно посмотрел на Жоржа, но тот недоумевающе развел ру-ками и молча поднял плечи.
– Сегодня в час дня, – гремел голос из репродуктора, – в районе бухты Де-Кастри появился странный подводный корабль. На запрос наших погранич-ных властей о его национальной принадлежности и цели прибытия экипаж корабля ответил наглым ультиматумом, чтобы наше правительство и народ в семидесятичасовой срок безоговорочно признали над собою власть «дикта-тора планеты» и выслали своих представителе для получения указаний от уполномоченного «диктатора планеты», который находится на корабле. Вслед за этим корабль выбрался на берег и начал двигаться по суше с еще большей скоростью, чем плыл перед тем по воде…
Доктор Кликун слушал сообщение с открытым от удивления ртом. Он да-же забыл одеть шляпу и ветерок шевелил его редкие седые волосы, обрам-лявшие лысую широкую макушку. Затаив дыхание, слушал сообщение и Жорж и весь многочисленный народ, собравшийся сегодня в город на ярмар-ку. Тишина наступила невероятная. Казалось, слышен был стук сердец и взволнованное дыхание каждого гражданина.
– Полчаса тому назад Совет Безопасности радиограммой сообщил нашему Правительству, что таинственные корабли появились также на побережье США и Великобритании, – продолжал доктор. – Их экипажи предъявили уль-тиматум Правительствам и народам всего мира о признании над собой вер-ховной власти неназванного по имени некого «диктатора планеты». В случае сопротивления, они угрожают разрушить города и села, прекратить жизнь на земном шаре.
Одновременно с появлением кораблей в различных частях света, за ис-ключением испанского побережья, над городом Альмерия замечены розовые огненные волны. Военные специалисты связывают появление этих волн с общим планом действия таинственных кораблей и утверждают, что вызов че-ловечеству последовал после длительно проводимой реакционными силами идеологической и военно-технической подготовки при благосклонном попус-тительстве некоторых правительств.
Фактически началась третья мировая война, поскольку корабли «диктато-ра планеты» оказались неуязвимыми для самых крупных орудий, из которых они были обстреляны и в Англии, и в Америке и на Советском Тихоокеан-ском побережье. Больше того, корабли оказались неуязвимыми и для атомной бомбы, которая была сброшена на один из них американской «летающей кре-постью». Самолет при этом вдруг рассыпался в воздухе на куски под воздей-ствием секретного оружия, установленного на корабле, а бомба под влиянием чудовищного силового поля отрицательного направления вокруг корабля ук-лонилась и упала в океан. По тем же причинам действия силового поля во-круг кораблей резко изменяются траектории снарядов и они рвутся очень да-леко в стороне от невиданных технических чудовищ.
В качестве репрессии за обстрел кораблей из орудий и бомбардировку их с воздуха, «диктатор планеты» приказал разрушить несколько городов. И сейчас, когда вы слушаете экстренный выпуск, на границах всех стран рушат-ся от непонятного сотрясения города и деревни, гибнут люди, в пыль рассы-паются заводы и все, что создавалось руками людей в тяжелом и упорном труде.
Великая опасность нависла над миром. Правительство призывает народ к выдержке и спокойствию, к дисциплине и доверию своему правительству. Уже принято все возможное для борьбы с таинственными кораблями. Но это-го мало: оружие врага поистине колоссально и могуче, ним нельзя справиться одними лишь известными уже нам средствами. Надо создать оружие более сильное, чем оружие противника. А время не ждет. Правительство просит весь народ, всех наших ученых посвятить сейчас силы своей воли, ума и мус-кулов одной главной задаче – создать оружие в кротчайший срок и во что бы то ни стало победить врага…
………………………………………………………………………………..
Потрясенные и даже удрученные необыкновенным радиосообщением, люди разошлись по домам, разъехались по селам.
Опустели городские улицы, опустела площадь и только два человека мая-чили в районе водонапорной башни. Они шагами промеряли расстояние от полузасыпанной мусором воронки авиабомбы до развалин кирпичных домов и уцелевших при взрыве фанерных афишных будок.
– Доктор, – умоляющим голосом промолвил Жорж, записывая в тетрадь цифры о расстояниях, – ну зачем мы в такой тяжелый для родины момент тратим наше время на пустяки? Нам надо сделать что-нибудь такое, большое, огромное. Разве вы не слышали призыв Правительства?
– Слышал, этого нельзя было не слышать, – спокойно возразил доктор. – И я делаю свое большое дело… Вы тоже делаете, хотя и не догадываетесь… Да-да, мы делаем большое дело. И очень жаль, что нас опередили ученые то-го подлеца, который именует себя «диктатором планеты». Мы можем теперь лишь обогнать их в качестве того же самого оружия, которым они уже дейст-вуют против человечества. Я теперь больше, чем когда-либо убежден, что они применяют «Акустическую пушку», о которой я так много говорил Вам и да-же поставил опыт при Вашем участии…
– Пустое дело, библейская сказка, – безнадежно вздохнул Жорж и даже отмахнулся от доктора рукой, будто от назойливой мухи. В другое время док-тор устроил бы по этому поводу целую сцену и начал бы грозить увольнени-ем племянника с должности ассистента. Но теперь, весь поглощенный мыс-лями об «Акустической пушке», он даже не заметил пренебрежительного жеста своего племянника и продолжал доказывать ему правильность своих выводов.
– Опыт наш не удался по технической причине, – говорил доктор, – а не по причине неправильности идеи. Мы пользовались в качестве возбудителя аккумуляторным током, а нужен, братец мой, ток переменный. О колебаниях ведь речь идет. Я теперь полностью осознал свою ошибку. А действия враже-ских кораблей еще более подтверждает правильность моей теории акустиче-ского разрушения и помогает мне объяснить тайну действия немецкой авиа-бомбы. Обратите внимание, Жорж: каменные постройки рухнули от взрыва бомбы, а фанерные будки, удаленные на такое же расстояние от центра взры-ва, оказались совершенно не поврежденными. И дело еще принимает тем бо-лее таинственный вид, что и будки и рухнувшие дома находились на таком удалении от центра взрыва, при котором сила взрывной волны недостаточна уже для разрушения здания. Значит, мы вправе предположить, что здесь дей-ствовала еще и дополнительная сила акустического характера. Именно, ам-плитуда звуковых колебаний, порожденных взрывом авиабомбы, случайно совпала по направлению и периоду с амплитудой акустических колебаний молекул строительного вещества зданий. Все это вызвало чудовищной силы резонанс и разрушение, поскольку межмолекулярные пространства в некото-рых направлениях оказались слишком великими и не только свели к нулю, но и к отрицательному действию межмолекулярные притягательные силы…
Вы теперь понимаете, перед решением какой задачи мы стоим сейчас. И нам действительно нужно спешить в Столицу. Мы отсюда прямо, немедленно отправимся на аэродром… Идемте же скорее, идемте! У меня голова трещит от мыслей.
Доктор направился за город. Жорж еле успевал за ним. Он был в восхи-щении от всего высказанного доктором и впервые за все время работы с ним над «Акустической пушкой» поколебался в своих сомнениях. Теперь и ему казалось, что доктор прав и он стоит накануне величайшего открытия столь необходимого для спасения человечества.
…………………………………………………………………………………
Наступил десятый день войны целого мира с кораблями и самолетами «диктатора планеты».
Не прекращалась ни на одну минуту передача радиосообщений: столь бы-стры были темпы войны и волнующие ее детали и эпизоды.
– Десять тысяч самолетов Объединенных наций, – гудел голос диктора, – совершили сегодня новую попытку бомбить Альмерию – технической и во-енной мощи «диктатора планеты». Внезапно поднялся невиданной силы ура-ган, взвились в воздух огненные шары и почти все самолеты или были угнаны на океан или погибли над Испанией.
Вслед за этой трагедией последовала вторая: атомные снаряды, выпущен-ные по Альмерии с двух американских линкоров Средиземноморской эскад-ры, неожиданно возвратились на палубы кораблей и взорвались там. Огром-ные линкоры погибли в морской пучине…
Алло, алло! Слушайте только что полученное сообщение Штаба спасения земного шара.
Корабли «диктатора планеты» начали разрушать Лондон. Произошел грандиозный обвал, в результате которого погибла большая часть подземного города. Английские средства защиты оказались несостоятельными. В палате общин выступил Черчилль-сын с требованием принять ультиматум диктатора планеты.
Над Нью-Йорком появились черные самолеты, против которых бессилен огонь зенитных орудий. Под ударами неизвестного оружия, установленного на самолетах, рушатся небоскребы, дома, подвесные дороги, электростанции. Банды Ку-клукс-клана ворвались в Конгресс и потребовали немедленно при-нять ультиматум диктатора, капитулировать. Печать Херста призывает армию и полицию немедленно разгромить начавшееся восстание рабочих и объеди-нить в борьбе с ними свои силы с силами «диктатора планеты».
Общественность всего мира обратилось через голову своих правительств к Москве с просьбой взять на себя все дело спасения человечества, так как ре-акция склонна пойти на капитуляцию.
В Москве заседает сейчас чрезвычайная сессия Верховного Совета СССР. Она должна принять важнейшее в истории решение… Слушайте наши пере-дачи сегодня в пятнадцать часов дня…
У репродуктора собрались тысячи людей. С замиранием сердца ждали они решения Москвы. В этом решении должно быть все – жизнь или смерть.
Стрелки часов подходили к трем дня. Вот послышались знакомые всему миру перезвоны. Позывные Москвы. Народ замер, прислушался.
– Говорит Москва, – торжественно-приподнятым голосом возвестил дик-тор. – Передаем коммюнике о решении Верховного Совета СССР на своем чрезвычайном заседании, на котором присутствовали все депутаты обеих па-лат.
Решено официально объявить войну «диктатору планеты» и всем тем, кто посмеет оказывать ему прямую или косвенную поддержку.
Боевые действия начались. Уже уничтожено два корабля противника и сбито три его самолета. Успешно действует пушка, предложенная доктором технических наук Павлом Ивановичем Кликуном.
Доктору Кликуну присвоено звание Героя Социалистического труда. Он изъявил желание лично участвовать в битве с силами диктатора. Такая стра-на, где ученый становится солдатом, не может быть побежденной…
Держитесь, дорогие граждане, не падайте духом. Будьте стойки на своих постах и мы одержим победу над врагом!
Воскресли надежды у людей, просторнее развернулись плечи, радостью наполнились сердца. И люди пошли к станкам, к своим работам. Бессмертие, как солнце, засияло над миром.
А в это время эскадрильи ракетных советских самолетов, вооруженных «акустической пушкой» Кликуна, мчались над Европой. Она спешила спасти Лондон от разрушения. Другая эскадрилья уже пересекла Атлантику, чтобы выручить из беды Нью-Йорк и все Западное полушарие.
Над Брюсселем от первой эскадрильи отделился один самолет. Он лег курсом на юго-запад.
В кабине, в специальном обогревательном костюме и с радионаушниками у шлема, сидел за приборами управления смуглолицый, молодой, но уже про-славленный летчик Воронов. Рядом с ним, у переговорного экрана, в таком же костюме и шлеме, но без наушников, покачивался доктор Кликун. Он уже несколько минут дремал и Воронову жаль было будить его. Он взглянул на часы и теплая улыбка тронула его красивые молодые губы и осветила изнутри задумчивые карие глаза. «Пять минут пусть доктор еще подремлет, – подумал он, – а потом придется взбудить… Скоро Пиренеи».
В герметически закрытой кабине было тепло, хотя прибор показывал со-рок градусов мороза за стенками кабины. Доктор продолжал дремать, то и дело клюя носом и чуть не задевая головой стальной щиток с белыми перла-мутровыми клавишами и с фиолетовыми буквами на клавишах. Это был зву-кобуквенный переговорный аппарат.
Вдруг доктор вздрогнул и проснулся.
Он пробежал пальцами по клавишам аппарата, как по клавиатуре пишу-щей машинки. И сейчас же перед летчиком Вороновым зеленым светом оза-рился небольшой экран, на котором огненно красными строчками выстрои-лись слова:
– Где мы, товарищ Воронов?
– Подходим к Пиренеям, – отстучал тот на своем аппарате, и перед докто-ром Кликуном на голубом экране возникли белые строчки этих слов (Так уж было нужно, учитывая состояние зрения разговаривающих).
Доктор засуетился и начал нетерпеливо стучать по клавиатуре.
– Если подходим к Пиренеям, немедленно набирайте высоту. Нам нужна высота…
Воронов снисходительно улыбнулся.
– Боюсь, большая высота будет вредной для вашего здоровья, – возразил он. – Кроме того, на больших высотах сильно возрастает инертность самоле-та. Если нам придется вести бой, то…
– А вы тогда не делайте резких фигур, – сердито прервал его доктор. – Не делайте резких фигур и не потеряете превышение над противником. Вас это, полагаю, пугает?
– Откуда вы знаете условия боя на больших высотах? – изумленно спро-сил Воронов. И вопрос этот понравился доктору. Он даже расшевелил в нем желание немного похвастать своими успехами перед молодым летчиком, под-чиненным ему на период предстоящей операции. Это для того, чтобы летчик не думал, что он летит просто с доктором технических наук, но профаном в летном деле.
– Я уже в пятидесятый раз поднимаюсь в воздух на самолетах, дорогой товарищ Воронов, – сказал доктор. – Кроме того, мне пришлось закалить себя в баролаборатории академика Орбели. В барокамере я переживал и режим водной глубины почти в двести метров и режим высоты до 12 тысяч метров. Вы не беспокойтесь о моем здоровье, вынесу.
Воронов невольно обернулся и с уважением посмотрел на старого докто-ра, седая борода которого величественно лежала на сверкающей желтой коже специального костюма, а руки щупали клавиатуру переговорного аппарата.
В кабине стоял густой гул от непрерывной работы акустического генера-тора и от проникавших сквозь стенки кабины шумов действующей ракеты. Машина шла плавно, без толчков, будто висела в воздухе.
– Мы над Пиренеями, мы над Пиренеями! – полыхала огненно-красная надпись на экране. Потом она погасла и сейчас же зажглась другая. – Идем над Андоррой. Включите предохранительный звук «Вариант первый» на слу-чай возможной встречи с врагом…
Воронов переключил рычаги. Самолет вскоре дал качку, будто внезапно оказался в полосе шторма или началось его обледенение. Но это было по дру-гой причине: мощные звуковые импульсы излучались в пространство на ам-плитудах и периодах, совпадающих со средними амплитудами и периодами внутреннего акустического колебания воздушных масс на широте Испании. Произошло вследствие этого удивительное явление: на расстоянии несколь-ких километров справа и слева от самолета разрушился воздух, образовались воздушные пропасти, неодолимые никаким летательным аппаратом. Это прочно и надежно прикрывало самолет от фланговых атак противника. Охла-жденные и не подвергнутые разрушению воздушные массы, наподобие ги-гантских водопадов с обоих крутых краев воздушной пропасти начали падать в нее. В этой пучине, внезапно рассекшей воздушный океан на части, под ударами воздушных обвалов не смог бы спастись ни один самый мощный в мире самолет.
С полчаса после этого ракетный самолет мчался над Испанией. Под ним были горы Кастилии, серебряными нитями сверкали иногда реки, зеленели сады. Вот уже началась гористая Сиерра-Невада и до Альмерии оставалось не более полторы сотни километров, но ни одно орудие, ни один пулемет не об-стрелял машину. Не было урагана. Не было ничего такого, что походило бы на войну и на полет машины над вражеской территорией. Изумительным без-молвием встречала советский самолет столица «диктатора планеты». И эта тишина, это безмолвие тревожило Воронова и Кликуна больше, чем откры-тый бой.
«Что-то страшное готовит нам Альмерия, – подумал каждый из них. – Давно уже враги видят нас и только ждут удобного момента для нападе-ния…»
Самолет уклонился к востоку, чтобы выйти на Альмерию вдоль морского побережья. На юге показалась широкая голубая полоса Средиземноморской воды. За ней, в белесых испарениях и кудрявом мареве дали, не столько видна была, сколько угадывалась чутьем далекая Африка… с ее пустынями и оази-сами среди песков.
– Уменьшить скорость до одной пятой, – приказал доктор. – Подготовить к бою «Акустическую пушку».
Воронов снова переключил рычаги.
Доктор почувствовал, что днище кабины под ним как бы двинулось назад. Он инстинктивно выбросил перед собою руки, чтобы не удариться лицом о переговорный щит. Тут заметил он на сигнальном экране неясные изображе-ния нескольких самолетов. Они шли перпендикулярным курсом и вот-вот должны были перехватить подступы к Альмерии.
«Что за тактика? – подумал доктор. – Они заходят не в хвост нам и не в голову, они даже не стремятся выиграть высоту. Впрочем, их, наверное, ин-тересует не бой с нами, а захват самолета целиком».
Эту догадку доктор сообщил Воронову, и тот с ней согласился.
– Ну, вот и хорошо, – сказал он. – Враги в таком случае не начнут бой пер-выми и дадут инициативу в наши руки. Разрешите включить звук «Вариант второй».
– Включите, – сказал профессор.
Вдруг самолеты противника, дойдя почти до самой воздушной пропасти, повернули назад и пошли параллельным курсом, держась километрах в вось-ми от машины Кликуна.
– Что они задумали? – отстучал доктор на своем аппарате.
Воронов некоторое время медлил с ответом.
Доктор с нетерпением посмотрел на него и по протестующему жесту, с которым Воронов сбросил вдруг наушники, почувствовал что-то недоброе.
– Нам ультиматум! – воскликнул Воронов. – Командир группы истребите-лей предлагает нам немедленно приземлиться на оранжевую площадку. Обе-щает сохранить жизнь и щедро наградить…
Доктор посмотрел сквозь люковое окно вниз. Восточнее Альмерии, у са-мого склона гор, переливалась оранжевым светом большая прямоугольная площадка с огромным черным посадочным знаком посредине.
– На ультиматум не отвечать, – сказал доктор. – Будем сражаться…
Помолчав немного, доктор добавил:
– Сражаться! Это даже очень интересно. Я непосредственно ни разу еще не сражался с врагом после взятия Луцка в 1916 году. Тогда я был в чине ка-питана и командовал батальоном. Ранили меня там и… Да-а-а, давно не сра-жался…
Меж тем, не получив ответа, самолеты противника снова легли на перпен-дикулярный курс. Только теперь они уже не стремились пересечь курс совет-ского самолета, а мчались с расчетом атаковать его с флангов.
«Что за тактика? – снова подумал доктор. На этот раз догадка будто бы сильным светом озарила его изнутри и ему стало ясно, что эта тактика не так уж плоха. – А-а, черти, они знают, что труднее разрушить самолет колеба-ниями вдоль оси и потому нанесут удар поперек ее».
На одно мгновение у него мелькнула было мысль повернуть свой самолет навстречу этим черным косокрылым монопланам. И от этой мысли колкая ломота прошла по всем его суставам, а на лбу выступил пот. «Как можно со-вершить роковую ошибку! – подумал он. – Изменив курс самолета. Мы унич-тожили бы воздушные пропасти и открыли свои фланги для удара».
– Смело, собаки, идут! – не выдержав, воскликнул Воронов.
– А чего им бояться? – отозвался доктор. – Они защищены силовым полем и уверены, что их не достанет никакой снаряд. Они и не подозревают, какой сюрприз мы им приготовили…
С замиранием сердца следили Воронов и Кликун за приближавшимися к ним вражескими машинами. Они мчались почти со скоростью звука. Самоле-ты справа приближались заметно быстрее. До них оставалось не более трех километров, когда самолет Кликуна и Воронова неведомая сила толкнула вдруг в бравый борт и погнала по воздушному океану влево. При этом Воро-нову стоило большого труда удержать свой самолет от левосторонней непро-извольной «бочки», то есть вращения через крыло.
Прошло еще несколько секунд и самолеты врага, увлекшись атакой, при-мчались к краю воздушной пропасти. Сделав своеобразный молниеносный «капот», они нырнули вдруг в пропасть и закружились там в диком штопоре. Так и разбились они о скалы, не испробовав силы своего оружия на совет-ском самолете.
– Ура, ура! – закричал доктор, сообщив по переговорному аппарату весь свой восторг Воронову. – Радиус действия нашего аппарата более велик, не-жели радиус действия аппарата на их самолетах. Да и неправильно они при-меняют свой аппарат. Они, наверное, включили его в период максимальной скорости полета и сами же поглотили всю разрушительную силу внутренних акустических колебаний. Этим и можно объяснить, что самолеты врага разва-лились на куски еще не долетая до скал…
Речь доктора была прервана теперь уже знакомым толчком в левый борт самолета. «Это действует силовое поле, – подумал доктор. – Хорошая штука. Жаль, что мы не вооружены пока ею…»
Меж тем самолет не только отклонялся от своего курса вправо под воз-действием силового поля, но и вращающая сила неумолимо гнала его в не-произвольную бочку.
Воронов тужился. Мускулы его были напряжены до предела, но самолет все с большей скоростью кренился вправо, будто гиревик на цирковой арене, преодолевая вес всех усилий Воронова.
Воронов растерянно оглянулся на доктора и тот увидел в глазах прослав-ленного летчика больше, чем мог бы он сам сказать в этот миг: «Аппарат вы-ровнять не имею силы. Сейчас начнется «бочка», потом… гибель».
– Давай «бочку!» – неожиданно приказал доктор и решительно положил руку на рычаг излучения «Акустической пушки».
Воронов понял его: доктор решил атаковать вражеские самолеты за лини-ей воздушной пропасти. Он ослабил управление и самолет вошел в «бочку».
Когда он описал сто восемьдесят градусов вокруг своей оси, доктор уви-дел, что вражеские самолеты уменьшили скорость. «Они сейчас атакуют нас звуком», – догадался он и немедленно дал залп из «Акустической пушки».
Самолет задрожал всем корпусом, но продолжал вращаться через крыло. Доктора стало тошнить. Его больно давило к сиденью. В его глазах, как у ма-локровного, забегали узоры. Но он упрямо отсчитывал время.
– Раз, два, три, – шептал он посиневшими губами. – Четыре, пять, шесть.
На двенадцатом счете самолет снова оказался в том положении, из кото-рого доктор Кликун дал залп из «Акустической пушки» по самолетам врага. Но теперь уже не было этих самолетов. Они развалились на глазах у доктора и у Воронова. Более того, они превратились в пыль и в какое-то серо-грязное облако. Одновременно исчезла и вращающая сила. Самолет выровнялся и лег на свой прежний курс.
– Под нами огненное облако! – тревожно просигнализировал Воронов и начал было набирать высоту.
– Держись на облако! – остановил его доктор Кликун. – Держись на обла-ко. Идти на самой малой скорости. Включить звук «Вариант первый», иначе нас самих сейчас засосет в воздушную пропасть.
Самолет пошел на сближение с облаком.
Облако быстро разрасталось. Из багрового оно становилось розовым, пре-вращалось в розовый прозрачный шар. В глубине его сновали молнии, а на поверхности метались языки бездымного пламени.
Доктор Кликун заметил, что от северной окраины Альмерии, из района железнодорожного вокзала, за облаком тянулся огненный шлейф, отчего вся огненная фигура напоминала гигантский смерч.
– Вот там, в районе вокзала, – сказал доктор Воронову, – там у них центр всей адской техники. Туда и нанесем удар…
Он нацелился в самое основание шлейфа и дал залп.
После этого самолет отвалил в сторону и начал набирать высоту, так как инфракрасные лучи облака уже действовали на корпус самолета. От нагрев-шихся крыльев повалил молочно-белый пар, стекла кабины затуманились, в кабине стало жарко.
Вскоре стрелка альтиметра показала высоту в десять тысяч метров, а об-лако все продолжало настигать самолет. Оно должно было прижать его к по-толку и сжечь где-то в стратосфере.
«Неужели в нем отсутствуют внутренние акустические колебания моле-кул? – с тревогой и даже со страхом подумал доктор. – Если отсутствуют, то… Наша гибель неизбежна. Нет, они не могут отсутствовать. Пламя, это раскаленный газ. Но газ состоит из молекул и ему непременно присуще внут-ренне акустическое колебание молекул. Ах, да… Я допустил ошибку, стреляя колебаниями средних амплитуд и периодов для воздушной массы здешних широт. Но пламя – не воздух…»
Доктор быстро рассчитал необходимый диапазон колебаний, подключил акустический генератор и снова дал залп по основанию шлейфа.
Прошла томительная минута. Облако продолжало приближаться. Самолет подходил к своему «максимальному» «потолку». И когда уже дальнейший подъем был невозможен и Воронов предложил уходить от облака по горизон-тали, что означало практически отступление и невыполнение боевой задачи.
– Нет! – закричал доктор. – Нет, пути к отступлению для нас не может быть. Направляйте самолет на облако. Я буду бомбардировать его, пока есть во мне хоть капля жизни.
Бомбардировать облако не пришлось. Акустический удар достиг основа-ния шлейфа и сейчас же страшный грохот потряс атмосферу. Грохот был так силен, что прорвался в герметически закрытую кабину самолета и оглушил доктора Кликуна и летчика Воронова, будто под самым ухом у них кто-то вы-стрелил из винтовки.
Несколько минут самолет трепало в воздухе и швыряло, как лист картона в бурю. Потом все успокоилось. Рассеялся дым и с самолета стала видна Альмерия, залитая морем огня.
Самолет снизился и прошел совсем близко над городом, насколько позво-ляла ему нестерпимая жара, вставшая над пожаром. Южная часть Альмерии пылала, а северной не было вовсе. В огромной воронке, величиной с озеро, образовавшейся на месте вокзальной части города, плескалась какая-то чер-ная жидкость и по ней змеились языки пламени. Это было все, что осталось от разрушенного огненного облака.
Самолет сделал еще один прощальный круг, сфотографировал погибшую Альмерию и лег курсом на Лиссабон, где предстояло осуществить еще одну операцию, после чего возвратиться в Москву.
В районе Гранады доктор Кликун заметил какие-то пронзительно-оранжевые всплески пламени.
– По самолету бью зенитки! – закричал он Воронову. – Бой принимать не будем. Наберите высоту…
Но что-то жесткое хлестануло по левой плоскости самолета. Он немед-ленно завалился на бок, стал проваливаться в бездну.
– Отключить ракеты, перевести на парашют! – успел приказать доктор Воронову, а дальше он не помнил, что произошло. Сильным толчком его уда-рило головой о стальной щит и он потерял сознание.
Очнулся он в лимонной роще. Наступал вечер. Розовым отсветом ложился закат на вершины гор. Доносилось откуда-то мычание коровы. Во лбу ныло и вся правая сторона лица ощущала тупую боль.
Воронов с перевязанной бинтами головой сидел рядом и задумчиво курил папиросу. Услышав голос доктора, он вздрогнул и папироса выпала из его пальцев.
– Лежите, лежите, – умоляюще сказал он. – Вам, доктор, сейчас нужно спокойствие… А находимся мы на берегу реки Хениль, недалеко от Гранады. Москва уже знает о нас.
– Как? – изумился доктор, – радиоаппаратура цела?
– Все цело, – улыбнулся Воронов. – Наш самолет так безопасно устроен, что одним нажимом на кнопку «Парашют» кабина и все необходимые прибо-ры отделились от фюзеляжа и начали плавно опускаться на парашюте, в ко-торый превратилась особым родом собранная оболочка кабины. Вы же сами приказали…
– Ах, да помню, помню, – сказал доктор и снова, почувствовав слабость и головокружение, лег на траву и закрыл глаза. Так прошло минуты две. – А пушка? – вдруг встрепенулся он. – А акустический генератор?
– Пушка готова к бою, – ответил Воронов. – И Москва об этом знает. Я сообщил им наши координаты по шифрокарте. Ведь мы находимся условно в «Кубрике»…
В лежавших на траве наушниках раздался шорох и писк.
– Москва! – воскликнул Воронов. – Это ее условный позывной…
Он быстро одел наушники и начал пересказывать доктору Кликуну все, что сам слышал из своей родной столицы.
– Держитесь! – говорила Москва. – Корабли и самолеты «диктатора пла-неты» терпят поражение от наших эскадрилий повсеместно. Наша победа близка. Держитесь! В полночь сегодня мы будем в вашем «Кубрике».
Старый доктор технических наук и молодой советский летчик слушали Москву и пожимали друг другу руки. Им было радостно, что победа близка и что сегодня в полночь прилетят за ними московские летчики.
Январь – апрель 1947 года.
Город Горький.
Н. БЕЛЫХ
ДЕРЖИТЕСЬ!
РАССКАЗ
Человек в серой шляпе и коротком черном плаще английского покроя вне-запно обернулся и через плечо бросил своему спутнику одну из тех резких фраз, которые все мы частенько говорим назойливым или бестолковым лю-дям.
Но спутник, совсем еще молодой человек с узкими серыми глазами и ро-зовым продолговатым лицом, не обиделся. Он непринужденно засмеялся, со-рвал со своей кудлатой черноволосой головы легкую голубую кепку и выста-вил ее наподобие боевого щита перед своим лицом.
– Ну, доктор, вот мы и в расчете! – воскликнул он. – Ваш несдержанный комплимент не разрушил моей кепки, хотя и целиком удар его пришелся по ней, а вы произнесли его с гораздо большей энергией, чем еврейские священ-ники трубили в свои трубы под стенами Иерихона. Не думаете ли теперь, что ваша теория «акустического разрушения» остается простой библейской сказ-кой из главы шестой книги «Иисус Навин»?
– Ах, боже мой, боже мой! – укоризненно качая головой и досадливо чмо-кая губами, простонал человек в серой шляпе. – Какую нелепость говорите вы доктору технических наук Павлу Ивановичу Кликуну! Вот что, Жорж, я буду вынужден уволить вас из числа своих ассистентов, если будете продол-жать свое легкомысленное отношение к науке. И не поможет вам ваша те-тушка – моя супруга – своими ходатайствами. Прогоню вас и прогоню, чтобы духу такого не было в лаборатории…
Кликун сердито посмотрел сквозь очки сощуренными голубыми глазами на племянника и тонкими полупрозрачными пальцами пощипал свою круг-лую седую бороду, вздохнул.
– Жаль, что неким вас заменить, – сказал он. – Вот здесь на тротуаре я бы вас уволил со службы. Да-с, да-с, уволил бы
Ворча и покряхтывая, доктор Кликун сошел с тротуара и втиснулся в тол-пу, запрудившую всю базарную площадь. Жорж двинулся за ним.
День был ярмарочный. От народа негде пройти. Одни что-то покупали, другие продавали, третьи просто глазели на базарную пестроту и хаос, от ко-торого рябило в глазах и шумело в голове. Люди двигались туда и сюда. Каж-дый в отдельности имел какую-то цель, но мешал своим движением другому, вызывал у него раздражение и сам раздражался, что ему мешали незнакомые парни и женщины с товарами в руках и с кошелками с луком и морковью. Сердился на всю эту сутолоку и доктор Кликун, пробившийся в район водо-напорной башни для производства какого-то научного исследования.
Еще в начале второй мировой войны там упала огромная немецкая бомба, разрушительный характер которой показался доктору Кликуну очень стран-ным и он неоднократно приезжал сюда из столицы для изучения результата взрыва авиабомбы. В его записных книжках были записаны сотни различных предположений и догадок, которые в конечном счете привели его к мысли, что при разрушении зданий играла роль и взрывная волна и акустические ко-лебания. Все это он изложил в неопубликованной пока и прочитанной только Жоржу статье под заглавием «Акустическое разрушение». Кроме того, доктор Кликун работал над созданием «Акустической пушки». Но испытания ее в личной лаборатории не дали ему положительного результата и только послу-жили основанием для колких насмешек и замечаний со стороны его скепти-чески настроенного племянника.
На этот раз доктор Кликун привез сюда и своего ассистента, чтобы на месте убедить его в правильности своих предположений, а заодно и самому найти объяснение причин неудачного опыта со своей «Акустической пуш-кой».
Жорж, соблазнившись шипучими брызгами газированной воды в стаканах незнакомцев, обступивших киоск, встал себе в очередь за ними и отстал от доктора. В этот момент по радио объявили о передаче важного сообщения, и тысячные людские массы колыхнулись вдруг в одну сторону и могучим пото-ком устремились к центру площади, где возвышалась на столбах целая бата-рея мощных репродукторов, похожих на усеченные серебряные колокола.
Жоржа кто-то толкнул под локоть, и прохладная розовая влага плеснулась через край стакана, полилась по ладони. Он жадно выпил остаток не проли-той воды, положил на стойку рубль и, не ожидая сдачи, бросился догонять доктора Кликуна.
Сделать это оказалось совершенно невозможным из-за плотно сгустив-шихся человеческих тел, устремленных к репродукторам. И чем ни ближе к центру площади, тем густота становилась невыносимее, под напором толпы у людей трещали кости.
«Задавят старика, – подумал Жорж. – Он ведь упорен. Нет, чтобы при-жаться к какому-нибудь ларьку и стоять смирно, а будет лезть впереди дру-гих…»
Споткнувшись на ось чьей-то повозки и больно зашибив правое колено, Жарж все же обрадовался этому случаю. Он вырвался из людского потока, взобравшись на повозку с дровами и начал обзирать пестрое людское море, бушевавшее на площади.
Среди черных и белых кепок, среди зеленых фуражек и разноцветных женских платков и косынок мелькала столичная серая шляпа доктора Клику-на.
– Ну, слава тебе, господи, – прошептал Жорж. – Старик на верных путях…
При этом Жорж заметил, что с противоположной стороны площади было свободнее подступиться к репродукторам: там не имелось повозок и мили-ционеры уже успели навести некоторый порядок. Прыгнув с повозки и забыв о боли в ушибленном колене, Жорж пустился бегом по кольцевому тротуару, а через несколько минут он уже встретился с доктором Кликуном почти у са-мых репродукторов.
Потный и еле живой, с покрасневшими от натуги глазами и помятой шля-пой в руках, Кликун начал было ругаться и стонать, но кругом зашикали лю-ди, загремел голос в репродукторах:
– Слушайте экстренное правительственное сообщение…
– Экстренное сообщение? – с удивлением повторил Кликун. – Правитель-ственное…
Он вопросительно посмотрел на Жоржа, но тот недоумевающе развел ру-ками и молча поднял плечи.
– Сегодня в час дня, – гремел голос из репродуктора, – в районе бухты Де-Кастри появился странный подводный корабль. На запрос наших погранич-ных властей о его национальной принадлежности и цели прибытия экипаж корабля ответил наглым ультиматумом, чтобы наше правительство и народ в семидесятичасовой срок безоговорочно признали над собою власть «дикта-тора планеты» и выслали своих представителе для получения указаний от уполномоченного «диктатора планеты», который находится на корабле. Вслед за этим корабль выбрался на берег и начал двигаться по суше с еще большей скоростью, чем плыл перед тем по воде…
Доктор Кликун слушал сообщение с открытым от удивления ртом. Он да-же забыл одеть шляпу и ветерок шевелил его редкие седые волосы, обрам-лявшие лысую широкую макушку. Затаив дыхание, слушал сообщение и Жорж и весь многочисленный народ, собравшийся сегодня в город на ярмар-ку. Тишина наступила невероятная. Казалось, слышен был стук сердец и взволнованное дыхание каждого гражданина.
– Полчаса тому назад Совет Безопасности радиограммой сообщил нашему Правительству, что таинственные корабли появились также на побережье США и Великобритании, – продолжал доктор. – Их экипажи предъявили уль-тиматум Правительствам и народам всего мира о признании над собой вер-ховной власти неназванного по имени некого «диктатора планеты». В случае сопротивления, они угрожают разрушить города и села, прекратить жизнь на земном шаре.
Одновременно с появлением кораблей в различных частях света, за ис-ключением испанского побережья, над городом Альмерия замечены розовые огненные волны. Военные специалисты связывают появление этих волн с общим планом действия таинственных кораблей и утверждают, что вызов че-ловечеству последовал после длительно проводимой реакционными силами идеологической и военно-технической подготовки при благосклонном попус-тительстве некоторых правительств.
Фактически началась третья мировая война, поскольку корабли «диктато-ра планеты» оказались неуязвимыми для самых крупных орудий, из которых они были обстреляны и в Англии, и в Америке и на Советском Тихоокеан-ском побережье. Больше того, корабли оказались неуязвимыми и для атомной бомбы, которая была сброшена на один из них американской «летающей кре-постью». Самолет при этом вдруг рассыпался в воздухе на куски под воздей-ствием секретного оружия, установленного на корабле, а бомба под влиянием чудовищного силового поля отрицательного направления вокруг корабля ук-лонилась и упала в океан. По тем же причинам действия силового поля во-круг кораблей резко изменяются траектории снарядов и они рвутся очень да-леко в стороне от невиданных технических чудовищ.
В качестве репрессии за обстрел кораблей из орудий и бомбардировку их с воздуха, «диктатор планеты» приказал разрушить несколько городов. И сейчас, когда вы слушаете экстренный выпуск, на границах всех стран рушат-ся от непонятного сотрясения города и деревни, гибнут люди, в пыль рассы-паются заводы и все, что создавалось руками людей в тяжелом и упорном труде.
Великая опасность нависла над миром. Правительство призывает народ к выдержке и спокойствию, к дисциплине и доверию своему правительству. Уже принято все возможное для борьбы с таинственными кораблями. Но это-го мало: оружие врага поистине колоссально и могуче, ним нельзя справиться одними лишь известными уже нам средствами. Надо создать оружие более сильное, чем оружие противника. А время не ждет. Правительство просит весь народ, всех наших ученых посвятить сейчас силы своей воли, ума и мус-кулов одной главной задаче – создать оружие в кротчайший срок и во что бы то ни стало победить врага…
………………………………………………………………………………..
Потрясенные и даже удрученные необыкновенным радиосообщением, люди разошлись по домам, разъехались по селам.
Опустели городские улицы, опустела площадь и только два человека мая-чили в районе водонапорной башни. Они шагами промеряли расстояние от полузасыпанной мусором воронки авиабомбы до развалин кирпичных домов и уцелевших при взрыве фанерных афишных будок.
– Доктор, – умоляющим голосом промолвил Жорж, записывая в тетрадь цифры о расстояниях, – ну зачем мы в такой тяжелый для родины момент тратим наше время на пустяки? Нам надо сделать что-нибудь такое, большое, огромное. Разве вы не слышали призыв Правительства?
– Слышал, этого нельзя было не слышать, – спокойно возразил доктор. – И я делаю свое большое дело… Вы тоже делаете, хотя и не догадываетесь… Да-да, мы делаем большое дело. И очень жаль, что нас опередили ученые то-го подлеца, который именует себя «диктатором планеты». Мы можем теперь лишь обогнать их в качестве того же самого оружия, которым они уже дейст-вуют против человечества. Я теперь больше, чем когда-либо убежден, что они применяют «Акустическую пушку», о которой я так много говорил Вам и да-же поставил опыт при Вашем участии…
– Пустое дело, библейская сказка, – безнадежно вздохнул Жорж и даже отмахнулся от доктора рукой, будто от назойливой мухи. В другое время док-тор устроил бы по этому поводу целую сцену и начал бы грозить увольнени-ем племянника с должности ассистента. Но теперь, весь поглощенный мыс-лями об «Акустической пушке», он даже не заметил пренебрежительного жеста своего племянника и продолжал доказывать ему правильность своих выводов.
– Опыт наш не удался по технической причине, – говорил доктор, – а не по причине неправильности идеи. Мы пользовались в качестве возбудителя аккумуляторным током, а нужен, братец мой, ток переменный. О колебаниях ведь речь идет. Я теперь полностью осознал свою ошибку. А действия враже-ских кораблей еще более подтверждает правильность моей теории акустиче-ского разрушения и помогает мне объяснить тайну действия немецкой авиа-бомбы. Обратите внимание, Жорж: каменные постройки рухнули от взрыва бомбы, а фанерные будки, удаленные на такое же расстояние от центра взры-ва, оказались совершенно не поврежденными. И дело еще принимает тем бо-лее таинственный вид, что и будки и рухнувшие дома находились на таком удалении от центра взрыва, при котором сила взрывной волны недостаточна уже для разрушения здания. Значит, мы вправе предположить, что здесь дей-ствовала еще и дополнительная сила акустического характера. Именно, ам-плитуда звуковых колебаний, порожденных взрывом авиабомбы, случайно совпала по направлению и периоду с амплитудой акустических колебаний молекул строительного вещества зданий. Все это вызвало чудовищной силы резонанс и разрушение, поскольку межмолекулярные пространства в некото-рых направлениях оказались слишком великими и не только свели к нулю, но и к отрицательному действию межмолекулярные притягательные силы…
Вы теперь понимаете, перед решением какой задачи мы стоим сейчас. И нам действительно нужно спешить в Столицу. Мы отсюда прямо, немедленно отправимся на аэродром… Идемте же скорее, идемте! У меня голова трещит от мыслей.
Доктор направился за город. Жорж еле успевал за ним. Он был в восхи-щении от всего высказанного доктором и впервые за все время работы с ним над «Акустической пушкой» поколебался в своих сомнениях. Теперь и ему казалось, что доктор прав и он стоит накануне величайшего открытия столь необходимого для спасения человечества.
…………………………………………………………………………………
Наступил десятый день войны целого мира с кораблями и самолетами «диктатора планеты».
Не прекращалась ни на одну минуту передача радиосообщений: столь бы-стры были темпы войны и волнующие ее детали и эпизоды.
– Десять тысяч самолетов Объединенных наций, – гудел голос диктора, – совершили сегодня новую попытку бомбить Альмерию – технической и во-енной мощи «диктатора планеты». Внезапно поднялся невиданной силы ура-ган, взвились в воздух огненные шары и почти все самолеты или были угнаны на океан или погибли над Испанией.
Вслед за этой трагедией последовала вторая: атомные снаряды, выпущен-ные по Альмерии с двух американских линкоров Средиземноморской эскад-ры, неожиданно возвратились на палубы кораблей и взорвались там. Огром-ные линкоры погибли в морской пучине…
Алло, алло! Слушайте только что полученное сообщение Штаба спасения земного шара.
Корабли «диктатора планеты» начали разрушать Лондон. Произошел грандиозный обвал, в результате которого погибла большая часть подземного города. Английские средства защиты оказались несостоятельными. В палате общин выступил Черчилль-сын с требованием принять ультиматум диктатора планеты.
Над Нью-Йорком появились черные самолеты, против которых бессилен огонь зенитных орудий. Под ударами неизвестного оружия, установленного на самолетах, рушатся небоскребы, дома, подвесные дороги, электростанции. Банды Ку-клукс-клана ворвались в Конгресс и потребовали немедленно при-нять ультиматум диктатора, капитулировать. Печать Херста призывает армию и полицию немедленно разгромить начавшееся восстание рабочих и объеди-нить в борьбе с ними свои силы с силами «диктатора планеты».
Общественность всего мира обратилось через голову своих правительств к Москве с просьбой взять на себя все дело спасения человечества, так как ре-акция склонна пойти на капитуляцию.
В Москве заседает сейчас чрезвычайная сессия Верховного Совета СССР. Она должна принять важнейшее в истории решение… Слушайте наши пере-дачи сегодня в пятнадцать часов дня…
У репродуктора собрались тысячи людей. С замиранием сердца ждали они решения Москвы. В этом решении должно быть все – жизнь или смерть.
Стрелки часов подходили к трем дня. Вот послышались знакомые всему миру перезвоны. Позывные Москвы. Народ замер, прислушался.
– Говорит Москва, – торжественно-приподнятым голосом возвестил дик-тор. – Передаем коммюнике о решении Верховного Совета СССР на своем чрезвычайном заседании, на котором присутствовали все депутаты обеих па-лат.
Решено официально объявить войну «диктатору планеты» и всем тем, кто посмеет оказывать ему прямую или косвенную поддержку.
Боевые действия начались. Уже уничтожено два корабля противника и сбито три его самолета. Успешно действует пушка, предложенная доктором технических наук Павлом Ивановичем Кликуном.
Доктору Кликуну присвоено звание Героя Социалистического труда. Он изъявил желание лично участвовать в битве с силами диктатора. Такая стра-на, где ученый становится солдатом, не может быть побежденной…
Держитесь, дорогие граждане, не падайте духом. Будьте стойки на своих постах и мы одержим победу над врагом!
Воскресли надежды у людей, просторнее развернулись плечи, радостью наполнились сердца. И люди пошли к станкам, к своим работам. Бессмертие, как солнце, засияло над миром.
А в это время эскадрильи ракетных советских самолетов, вооруженных «акустической пушкой» Кликуна, мчались над Европой. Она спешила спасти Лондон от разрушения. Другая эскадрилья уже пересекла Атлантику, чтобы выручить из беды Нью-Йорк и все Западное полушарие.
Над Брюсселем от первой эскадрильи отделился один самолет. Он лег курсом на юго-запад.
В кабине, в специальном обогревательном костюме и с радионаушниками у шлема, сидел за приборами управления смуглолицый, молодой, но уже про-славленный летчик Воронов. Рядом с ним, у переговорного экрана, в таком же костюме и шлеме, но без наушников, покачивался доктор Кликун. Он уже несколько минут дремал и Воронову жаль было будить его. Он взглянул на часы и теплая улыбка тронула его красивые молодые губы и осветила изнутри задумчивые карие глаза. «Пять минут пусть доктор еще подремлет, – подумал он, – а потом придется взбудить… Скоро Пиренеи».
В герметически закрытой кабине было тепло, хотя прибор показывал со-рок градусов мороза за стенками кабины. Доктор продолжал дремать, то и дело клюя носом и чуть не задевая головой стальной щиток с белыми перла-мутровыми клавишами и с фиолетовыми буквами на клавишах. Это был зву-кобуквенный переговорный аппарат.
Вдруг доктор вздрогнул и проснулся.
Он пробежал пальцами по клавишам аппарата, как по клавиатуре пишу-щей машинки. И сейчас же перед летчиком Вороновым зеленым светом оза-рился небольшой экран, на котором огненно красными строчками выстрои-лись слова:
– Где мы, товарищ Воронов?
– Подходим к Пиренеям, – отстучал тот на своем аппарате, и перед докто-ром Кликуном на голубом экране возникли белые строчки этих слов (Так уж было нужно, учитывая состояние зрения разговаривающих).
Доктор засуетился и начал нетерпеливо стучать по клавиатуре.
– Если подходим к Пиренеям, немедленно набирайте высоту. Нам нужна высота…
Воронов снисходительно улыбнулся.
– Боюсь, большая высота будет вредной для вашего здоровья, – возразил он. – Кроме того, на больших высотах сильно возрастает инертность самоле-та. Если нам придется вести бой, то…
– А вы тогда не делайте резких фигур, – сердито прервал его доктор. – Не делайте резких фигур и не потеряете превышение над противником. Вас это, полагаю, пугает?
– Откуда вы знаете условия боя на больших высотах? – изумленно спро-сил Воронов. И вопрос этот понравился доктору. Он даже расшевелил в нем желание немного похвастать своими успехами перед молодым летчиком, под-чиненным ему на период предстоящей операции. Это для того, чтобы летчик не думал, что он летит просто с доктором технических наук, но профаном в летном деле.
– Я уже в пятидесятый раз поднимаюсь в воздух на самолетах, дорогой товарищ Воронов, – сказал доктор. – Кроме того, мне пришлось закалить себя в баролаборатории академика Орбели. В барокамере я переживал и режим водной глубины почти в двести метров и режим высоты до 12 тысяч метров. Вы не беспокойтесь о моем здоровье, вынесу.
Воронов невольно обернулся и с уважением посмотрел на старого докто-ра, седая борода которого величественно лежала на сверкающей желтой коже специального костюма, а руки щупали клавиатуру переговорного аппарата.
В кабине стоял густой гул от непрерывной работы акустического генера-тора и от проникавших сквозь стенки кабины шумов действующей ракеты. Машина шла плавно, без толчков, будто висела в воздухе.
– Мы над Пиренеями, мы над Пиренеями! – полыхала огненно-красная надпись на экране. Потом она погасла и сейчас же зажглась другая. – Идем над Андоррой. Включите предохранительный звук «Вариант первый» на слу-чай возможной встречи с врагом…
Воронов переключил рычаги. Самолет вскоре дал качку, будто внезапно оказался в полосе шторма или началось его обледенение. Но это было по дру-гой причине: мощные звуковые импульсы излучались в пространство на ам-плитудах и периодах, совпадающих со средними амплитудами и периодами внутреннего акустического колебания воздушных масс на широте Испании. Произошло вследствие этого удивительное явление: на расстоянии несколь-ких километров справа и слева от самолета разрушился воздух, образовались воздушные пропасти, неодолимые никаким летательным аппаратом. Это прочно и надежно прикрывало самолет от фланговых атак противника. Охла-жденные и не подвергнутые разрушению воздушные массы, наподобие ги-гантских водопадов с обоих крутых краев воздушной пропасти начали падать в нее. В этой пучине, внезапно рассекшей воздушный океан на части, под ударами воздушных обвалов не смог бы спастись ни один самый мощный в мире самолет.
С полчаса после этого ракетный самолет мчался над Испанией. Под ним были горы Кастилии, серебряными нитями сверкали иногда реки, зеленели сады. Вот уже началась гористая Сиерра-Невада и до Альмерии оставалось не более полторы сотни километров, но ни одно орудие, ни один пулемет не об-стрелял машину. Не было урагана. Не было ничего такого, что походило бы на войну и на полет машины над вражеской территорией. Изумительным без-молвием встречала советский самолет столица «диктатора планеты». И эта тишина, это безмолвие тревожило Воронова и Кликуна больше, чем откры-тый бой.
«Что-то страшное готовит нам Альмерия, – подумал каждый из них. – Давно уже враги видят нас и только ждут удобного момента для нападе-ния…»
Самолет уклонился к востоку, чтобы выйти на Альмерию вдоль морского побережья. На юге показалась широкая голубая полоса Средиземноморской воды. За ней, в белесых испарениях и кудрявом мареве дали, не столько видна была, сколько угадывалась чутьем далекая Африка… с ее пустынями и оази-сами среди песков.
– Уменьшить скорость до одной пятой, – приказал доктор. – Подготовить к бою «Акустическую пушку».
Воронов снова переключил рычаги.
Доктор почувствовал, что днище кабины под ним как бы двинулось назад. Он инстинктивно выбросил перед собою руки, чтобы не удариться лицом о переговорный щит. Тут заметил он на сигнальном экране неясные изображе-ния нескольких самолетов. Они шли перпендикулярным курсом и вот-вот должны были перехватить подступы к Альмерии.
«Что за тактика? – подумал доктор. – Они заходят не в хвост нам и не в голову, они даже не стремятся выиграть высоту. Впрочем, их, наверное, ин-тересует не бой с нами, а захват самолета целиком».
Эту догадку доктор сообщил Воронову, и тот с ней согласился.
– Ну, вот и хорошо, – сказал он. – Враги в таком случае не начнут бой пер-выми и дадут инициативу в наши руки. Разрешите включить звук «Вариант второй».
– Включите, – сказал профессор.
Вдруг самолеты противника, дойдя почти до самой воздушной пропасти, повернули назад и пошли параллельным курсом, держась километрах в вось-ми от машины Кликуна.
– Что они задумали? – отстучал доктор на своем аппарате.
Воронов некоторое время медлил с ответом.
Доктор с нетерпением посмотрел на него и по протестующему жесту, с которым Воронов сбросил вдруг наушники, почувствовал что-то недоброе.
– Нам ультиматум! – воскликнул Воронов. – Командир группы истребите-лей предлагает нам немедленно приземлиться на оранжевую площадку. Обе-щает сохранить жизнь и щедро наградить…
Доктор посмотрел сквозь люковое окно вниз. Восточнее Альмерии, у са-мого склона гор, переливалась оранжевым светом большая прямоугольная площадка с огромным черным посадочным знаком посредине.
– На ультиматум не отвечать, – сказал доктор. – Будем сражаться…
Помолчав немного, доктор добавил:
– Сражаться! Это даже очень интересно. Я непосредственно ни разу еще не сражался с врагом после взятия Луцка в 1916 году. Тогда я был в чине ка-питана и командовал батальоном. Ранили меня там и… Да-а-а, давно не сра-жался…
Меж тем, не получив ответа, самолеты противника снова легли на перпен-дикулярный курс. Только теперь они уже не стремились пересечь курс совет-ского самолета, а мчались с расчетом атаковать его с флангов.
«Что за тактика? – снова подумал доктор. На этот раз догадка будто бы сильным светом озарила его изнутри и ему стало ясно, что эта тактика не так уж плоха. – А-а, черти, они знают, что труднее разрушить самолет колеба-ниями вдоль оси и потому нанесут удар поперек ее».
На одно мгновение у него мелькнула было мысль повернуть свой самолет навстречу этим черным косокрылым монопланам. И от этой мысли колкая ломота прошла по всем его суставам, а на лбу выступил пот. «Как можно со-вершить роковую ошибку! – подумал он. – Изменив курс самолета. Мы унич-тожили бы воздушные пропасти и открыли свои фланги для удара».
– Смело, собаки, идут! – не выдержав, воскликнул Воронов.
– А чего им бояться? – отозвался доктор. – Они защищены силовым полем и уверены, что их не достанет никакой снаряд. Они и не подозревают, какой сюрприз мы им приготовили…
С замиранием сердца следили Воронов и Кликун за приближавшимися к ним вражескими машинами. Они мчались почти со скоростью звука. Самоле-ты справа приближались заметно быстрее. До них оставалось не более трех километров, когда самолет Кликуна и Воронова неведомая сила толкнула вдруг в бравый борт и погнала по воздушному океану влево. При этом Воро-нову стоило большого труда удержать свой самолет от левосторонней непро-извольной «бочки», то есть вращения через крыло.
Прошло еще несколько секунд и самолеты врага, увлекшись атакой, при-мчались к краю воздушной пропасти. Сделав своеобразный молниеносный «капот», они нырнули вдруг в пропасть и закружились там в диком штопоре. Так и разбились они о скалы, не испробовав силы своего оружия на совет-ском самолете.
– Ура, ура! – закричал доктор, сообщив по переговорному аппарату весь свой восторг Воронову. – Радиус действия нашего аппарата более велик, не-жели радиус действия аппарата на их самолетах. Да и неправильно они при-меняют свой аппарат. Они, наверное, включили его в период максимальной скорости полета и сами же поглотили всю разрушительную силу внутренних акустических колебаний. Этим и можно объяснить, что самолеты врага разва-лились на куски еще не долетая до скал…
Речь доктора была прервана теперь уже знакомым толчком в левый борт самолета. «Это действует силовое поле, – подумал доктор. – Хорошая штука. Жаль, что мы не вооружены пока ею…»
Меж тем самолет не только отклонялся от своего курса вправо под воз-действием силового поля, но и вращающая сила неумолимо гнала его в не-произвольную бочку.
Воронов тужился. Мускулы его были напряжены до предела, но самолет все с большей скоростью кренился вправо, будто гиревик на цирковой арене, преодолевая вес всех усилий Воронова.
Воронов растерянно оглянулся на доктора и тот увидел в глазах прослав-ленного летчика больше, чем мог бы он сам сказать в этот миг: «Аппарат вы-ровнять не имею силы. Сейчас начнется «бочка», потом… гибель».
– Давай «бочку!» – неожиданно приказал доктор и решительно положил руку на рычаг излучения «Акустической пушки».
Воронов понял его: доктор решил атаковать вражеские самолеты за лини-ей воздушной пропасти. Он ослабил управление и самолет вошел в «бочку».
Когда он описал сто восемьдесят градусов вокруг своей оси, доктор уви-дел, что вражеские самолеты уменьшили скорость. «Они сейчас атакуют нас звуком», – догадался он и немедленно дал залп из «Акустической пушки».
Самолет задрожал всем корпусом, но продолжал вращаться через крыло. Доктора стало тошнить. Его больно давило к сиденью. В его глазах, как у ма-локровного, забегали узоры. Но он упрямо отсчитывал время.
– Раз, два, три, – шептал он посиневшими губами. – Четыре, пять, шесть.
На двенадцатом счете самолет снова оказался в том положении, из кото-рого доктор Кликун дал залп из «Акустической пушки» по самолетам врага. Но теперь уже не было этих самолетов. Они развалились на глазах у доктора и у Воронова. Более того, они превратились в пыль и в какое-то серо-грязное облако. Одновременно исчезла и вращающая сила. Самолет выровнялся и лег на свой прежний курс.
– Под нами огненное облако! – тревожно просигнализировал Воронов и начал было набирать высоту.
– Держись на облако! – остановил его доктор Кликун. – Держись на обла-ко. Идти на самой малой скорости. Включить звук «Вариант первый», иначе нас самих сейчас засосет в воздушную пропасть.
Самолет пошел на сближение с облаком.
Облако быстро разрасталось. Из багрового оно становилось розовым, пре-вращалось в розовый прозрачный шар. В глубине его сновали молнии, а на поверхности метались языки бездымного пламени.
Доктор Кликун заметил, что от северной окраины Альмерии, из района железнодорожного вокзала, за облаком тянулся огненный шлейф, отчего вся огненная фигура напоминала гигантский смерч.
– Вот там, в районе вокзала, – сказал доктор Воронову, – там у них центр всей адской техники. Туда и нанесем удар…
Он нацелился в самое основание шлейфа и дал залп.
После этого самолет отвалил в сторону и начал набирать высоту, так как инфракрасные лучи облака уже действовали на корпус самолета. От нагрев-шихся крыльев повалил молочно-белый пар, стекла кабины затуманились, в кабине стало жарко.
Вскоре стрелка альтиметра показала высоту в десять тысяч метров, а об-лако все продолжало настигать самолет. Оно должно было прижать его к по-толку и сжечь где-то в стратосфере.
«Неужели в нем отсутствуют внутренние акустические колебания моле-кул? – с тревогой и даже со страхом подумал доктор. – Если отсутствуют, то… Наша гибель неизбежна. Нет, они не могут отсутствовать. Пламя, это раскаленный газ. Но газ состоит из молекул и ему непременно присуще внут-ренне акустическое колебание молекул. Ах, да… Я допустил ошибку, стреляя колебаниями средних амплитуд и периодов для воздушной массы здешних широт. Но пламя – не воздух…»
Доктор быстро рассчитал необходимый диапазон колебаний, подключил акустический генератор и снова дал залп по основанию шлейфа.
Прошла томительная минута. Облако продолжало приближаться. Самолет подходил к своему «максимальному» «потолку». И когда уже дальнейший подъем был невозможен и Воронов предложил уходить от облака по горизон-тали, что означало практически отступление и невыполнение боевой задачи.
– Нет! – закричал доктор. – Нет, пути к отступлению для нас не может быть. Направляйте самолет на облако. Я буду бомбардировать его, пока есть во мне хоть капля жизни.
Бомбардировать облако не пришлось. Акустический удар достиг основа-ния шлейфа и сейчас же страшный грохот потряс атмосферу. Грохот был так силен, что прорвался в герметически закрытую кабину самолета и оглушил доктора Кликуна и летчика Воронова, будто под самым ухом у них кто-то вы-стрелил из винтовки.
Несколько минут самолет трепало в воздухе и швыряло, как лист картона в бурю. Потом все успокоилось. Рассеялся дым и с самолета стала видна Альмерия, залитая морем огня.
Самолет снизился и прошел совсем близко над городом, насколько позво-ляла ему нестерпимая жара, вставшая над пожаром. Южная часть Альмерии пылала, а северной не было вовсе. В огромной воронке, величиной с озеро, образовавшейся на месте вокзальной части города, плескалась какая-то чер-ная жидкость и по ней змеились языки пламени. Это было все, что осталось от разрушенного огненного облака.
Самолет сделал еще один прощальный круг, сфотографировал погибшую Альмерию и лег курсом на Лиссабон, где предстояло осуществить еще одну операцию, после чего возвратиться в Москву.
В районе Гранады доктор Кликун заметил какие-то пронзительно-оранжевые всплески пламени.
– По самолету бью зенитки! – закричал он Воронову. – Бой принимать не будем. Наберите высоту…
Но что-то жесткое хлестануло по левой плоскости самолета. Он немед-ленно завалился на бок, стал проваливаться в бездну.
– Отключить ракеты, перевести на парашют! – успел приказать доктор Воронову, а дальше он не помнил, что произошло. Сильным толчком его уда-рило головой о стальной щит и он потерял сознание.
Очнулся он в лимонной роще. Наступал вечер. Розовым отсветом ложился закат на вершины гор. Доносилось откуда-то мычание коровы. Во лбу ныло и вся правая сторона лица ощущала тупую боль.
Воронов с перевязанной бинтами головой сидел рядом и задумчиво курил папиросу. Услышав голос доктора, он вздрогнул и папироса выпала из его пальцев.
– Лежите, лежите, – умоляюще сказал он. – Вам, доктор, сейчас нужно спокойствие… А находимся мы на берегу реки Хениль, недалеко от Гранады. Москва уже знает о нас.
– Как? – изумился доктор, – радиоаппаратура цела?
– Все цело, – улыбнулся Воронов. – Наш самолет так безопасно устроен, что одним нажимом на кнопку «Парашют» кабина и все необходимые прибо-ры отделились от фюзеляжа и начали плавно опускаться на парашюте, в ко-торый превратилась особым родом собранная оболочка кабины. Вы же сами приказали…
– Ах, да помню, помню, – сказал доктор и снова, почувствовав слабость и головокружение, лег на траву и закрыл глаза. Так прошло минуты две. – А пушка? – вдруг встрепенулся он. – А акустический генератор?
– Пушка готова к бою, – ответил Воронов. – И Москва об этом знает. Я сообщил им наши координаты по шифрокарте. Ведь мы находимся условно в «Кубрике»…
В лежавших на траве наушниках раздался шорох и писк.
– Москва! – воскликнул Воронов. – Это ее условный позывной…
Он быстро одел наушники и начал пересказывать доктору Кликуну все, что сам слышал из своей родной столицы.
– Держитесь! – говорила Москва. – Корабли и самолеты «диктатора пла-неты» терпят поражение от наших эскадрилий повсеместно. Наша победа близка. Держитесь! В полночь сегодня мы будем в вашем «Кубрике».
Старый доктор технических наук и молодой советский летчик слушали Москву и пожимали друг другу руки. Им было радостно, что победа близка и что сегодня в полночь прилетят за ними московские летчики.
Январь – апрель 1947 года.
Город Горький.