За завтраком смотритель одной из Н-ских богаделен Пётр Аркадьевич Воронов имел обыкновение прочитывать свежую газетку.
Вот и сегодня, дожидаясь, пока дородная супруга его Елизавета Андреевна, добавит в кофий сливки, он, напевая, развернул пахнущий краской листок, пробежал глазами первую страницу и вдруг закашлял, поперхнувшись непрожёванной тёплой булочкой, кои мастерски выпекал старый повар их, Антип.
- Что с Вами, Пётр Аркадьевич? - испуганная Елизавета Андреевна слабым кулачком постучала по широкой спине мужа, - Плюшка не тем горлом пошла?
- А... А..., - не в силах вымолвить ни слова, Пётр Аркадьевич кашляя, покраснев лицом, тыкал пухлым польцем в газету. - Прочти сама, - еле вымолвил он, прокашлявшись.
- Бог с тобою, Пётр Аркадьевич! Ты же знаешь, до чего я не люблю этого чтения! Что произошло? Что тебя расстроило так, голубчик? - Елизавета Андреевна добрыми выпуклыми глазами сочуственно смотрела на мужа, лицо которого потихоньку преобретало нормальный цвет.
- Этот Остропёров! Он опять! Он опять написал пасквиль! Вот послушай, Лиза, что он пишет! Пётр Аркадьевич взял газету в руки, глазами стал искать так возмутившую его статью:
- Так... так... угу... так... А-а, вот оно, слушай: ...прокатилась по богадельне весть - старух брить будут! И действительно, вскоре в стенах богадельни, где проживает более 500 стариков и старух, явились парикмахеры со всеми атрибутами своей профессии. И началось поголовное бритьё "прекрасной" части богаделенского населения - набралось такового около 300 душ. Бедные старушки негодовали и изумлялись: что это - к смотру нас готовят, что ли? На этот протест богаделенское начальство... - Это я, Лиза, это про меня! - безапелляционно заявило: для дезинфекции, бабушки, и делу конец! Так свершилось сие беспримерное в летописях всероссийского "призрения" действо. И дезинфекция крепко воцарилась в стенах богадельни: все старушки бриты наголо!" - Ну, тут ещё немного, и подпись: Л. Остропёров. Ну как тебе сия новость? - кинув газету на стол, Пётр Аркадьевич раздражённо посмотрел на открывшую рот супругу.
- А вы их... не того? Не брили?
- Лиза! Ты-то хоть...! - Пётр Аркадьевич, представляя реакцию прогрессивно настроенной части Н., вскочил и нервно зашагал вокруг стола. - Что будет? Что теперь будет? А вдруг до государя дойдёт? Какой скандал! Осип! Одеваться!
- Куда же ты? - всполошилась Елизавета Андреевна.
- На службу поеду. Сейчас начнётся! Ну Остропёров! Доберусь я до тебя как-нибудь! Да что ж ты, бестолочь, и шубу как следует подать не можешь, - раздражённо закричал он на Осипа, бестолкового, но весьма смазливого увальня, избалованного любимца жены и дочек.
По дороге на работу, Пётр Аркадьевич заметил, что двое знакомых отвернулись от его возка, как бы не заметив. А барышня, провожаемая старой нянькой, даже остановилась и глядела ему вслед. Он сам это видел, так как повернул голову, якобы для того, чтоб вывеску прочесть, а сам, скосив глаза, следил. Смотрела вслед, точно!
- Ещё в обморок упади,- сварливо думал он. - Вы это любите... Затянетесь в корсеты и чуть что - в обморок.
Въехав во двор богадельни, Пётр Аркадьевич слегка успокоился. Жизнь шла своим чередом - дымили трубы, снег во дворе был убран и сам двор чисто выметен. Проходя в кабинет и вдыхая запах каши, он встретил несколько робких старушек в серых платьицах и платочках. Из-под платочков виднелись волосы.
- Надо же, наголо... Откуда и взял это, шельмец, уже вовсе успокоеннно думал Пётр Аркадьевич, - и даже подмигнул шедшей навстречу старушке. Та, испуганно моргая глазами, замерла. Петра Аркадьевича боялись. Он был строг.
- К вам посетители!- доложил секретарь Принять?
- Да, да! - Пётр Аркадьевич поспешно поднялся из-за стола, за который только что присел, - Я сам выйду!
В приёмной толпились несколько человек - попечительский совет в полном составе и два репортёра, уже строчащих что-то в блокнотах.
- По поводу навета? - грустно, но достойно спросил Пётр Аркадьевич, - Милости прошу!
Осмотрев приют и не найдя ни одной бритой старушки, гости согласились отобедать с Петром Аркадьевичем в его кабинете. Обед принесли из расположенной неподалёку новой ресторации.
Пётр Аркадьевич держался дружелюбно, но прохладно, показывая, что ему не по себе от фантазии бойкого репортёра, взбаламутившей весь город.
- И как же, батенька, объясните вы нам сие недоразумение? - спросил председатель попечительского совета, засовывая за воротник сюртука белоснежную салфетку.
- Да уж полдня думаю над этим, - проголодавшийся Пётр Аркадьевич с удовольствием понюхал душистый пар, поднимающийся от солянки. - И вот что я вспомнил, господа! Недавно мне доложили, что в приюте развелось великое множество клопов. Старушки жалуются - заели. Я дал указание провести полную дезинфекцию. Может тогда и появилась сия фантазия?
- А кому Вы, батенька, указание дали?
- Да секретарю своему, а тот, надо полагать, Ивану Егорычу, управляющему.
- Пошлите за управляющим, голубчик, потолкуем с ним.
Пока обедали, нашёлся Иван Егорыч - он в кастелянской самолично простыни пересчитывал. Дотошный человек, никому на слово не верит.
Расспросили Ивана Егорыча. Тот рассказал, что когда на кухне отдавал приказ сварить отраву, там присутствовала его сестра, зашедшая в гости, Анна Егоровна, мещанка. И спросила, для чего им отрава. Иван Егорыч пошутил, дескать насекомые заели. Клопов будут травить, а старушек брить наголо.
Сбегали за Анной Егоровной, благо жила неподалёку. Она поплакала, но созналась, что шутки не поняла, и поделилась новостью со своим супругом, спившимся репортёром.
Ну а тот, в свою очередь, понятное дело, новость за целковый и продал.
Вот такая, наделавшая шуму история, произошла в городе Н. в начале двадцатого столетия.
примечание автора: произведение написано по мотивам реальной статьи, сайт "газетные старости" http://starosti.ru.