Таков закон дворца, где правит зло;
то ты в седле, то на тебе седло.
Фирдоуси.
Мудрый Гарун успокоил плаксу ласковыми словами и угостил лакомой пахлавой. Когда она насладилась сладостями, он прижал к себе её стройный, как кипарис и гибкий, как лоза, стан. Бёдра красавицы задрожали, будто листья чинары на ветру и добрая половина шальвар увлажнилась, а злая осталась сухой, как песок в пустыне.
Почуяв это Аль-Рашид поцеловал её в губы и они были сладки, словно шербет, а язык девы был, подобен мёду. И он сорвал с пальца и отдал ей золотой перстень с изумрудом, равно которому не сыщешь на всём шёлковом пути. Пока она любовалась, всемогущий Шах снял с неё все одежды прямо посреди оазиса. Увидав дивный аврат, его желание стало твёрдым, как копьё молодого нукера.
Он посадил нагую и беззащитную на край колодца и, окропив её розочку цар-ственной слюной, раскрыл чудный бутон проворными ласками. Крепко схватив упругие бёдра, Ибн-Гарун вонзил меж них царственный жезл. Бывшая дева закричала и снова заплакала. И он стал ласкать её и играть с ней, до тех пор, пока она не развеселилась.
И тогда резвый Шах взял Шехе пять раз подряд, насладившись ей досыта. И узнал он, что она невинна со всех сторон и её отверстия меньше, чем ничто, а пупок может вместить унт розового масла. Дух Шахрияра возрадовался, плоть ублажилась, и сказал он:
– Слава Аллаху! Твоя душа чиста, как слеза и ты, поистине, прекрасна! Я возьму тебя в свой гарем и сделаю любимой женой.
На радости Барласова пустилась в пляс, услаждая взор благодетеля танцем живота. Плоский и твердый, он ходил ходуном, а бёдра призывно крутились. И её левая грудь вращала золотую цепочку соска в сторону Бухары, а правая – в противоположную.
От созерцания кружева желание Ибн-Гаруна снова встрепенулось. Но утомлённая Солнцем вселенной и Венцом мирозданья, ничего более не хотела. Она пала перед ним ниц и стоя на коленях, вылизала ему по очереди оба яйца из синего сапфира. И камни вновь засверкали на загнутых носках его драгоценных туфель, а возникшее было напряжение, спало.
Шахрияр оказался не только расторопным, но и очень порядочным. Он не обманул красотку, а милостиво предоставил ей тёплое место в своём гареме. Хотя, если верить Фирдоуси, так поступил бы любой Шах, Падишах и Шахиншах, окажись он вовремя в нужном месте. К сожалению, о действиях в такой ситуации Султанов, Эмиров и Халифов поэт умалчивает.
Для порядка писцы присвоили Шехеразаде порядковый номер (№ 366) и прописали на должности младшей жены её имя по-арабски слева направо (сзади раз - хер в Шехе).
В гареме половина невольниц были белыми, а остальные туземками и абиссинками. Юная дева превосходила их красотой и изяществом, выделяясь, подобно луне среди звезд. Обладая прекрасным почерком, она писала стихи и пела, а также играла на лютне и в длинные нарды и в короткие.
Шах одарил Шехе серебряными серёжками с бирюзовыми каменьями и их счастливый союз расцвёл подобно лотосу. И зажили они в любви, равной которой не было на всём белом свете со времён Лейлы и Меджнуна. И только високосные годы омрачили её жизнь с Надеждой и Утешением всех мусульман. В них очередь на приватное свидание не доходила до молодожёнки и она скучала с другими девами, подобно Марии-Антуанет.
И всё было бы прекрасно, если бы не притеснения старшей жены – Зухры-ханум. Она с первого взгляда положила глаз на красавицу, но, не встретив взаимности, стала обращаться с ней, как с мавританской рабыней. Её статус позволял ей командовать младшими жёнами и носить нижнее бельё из буйволиной кожи.
Курнув кальяну, злая старуха приказывала Шехе подать всевозможные напитки и разнообразные фрукты, желательные душе и услаждающие глаз. Не делясь с ближнем, она пила шербет пополам с ликёром, кушала свежие и сушеные плоды и портила воздух.
Вредная садистка заметила, что во время омовения её ног деву тошнит и стала каждый вечер требовать педикюру. Красавица приносила чистый медный таз и серебряный кумган с розовой водой и благовониями, и вставала на колени. Развалившись на диване в похабной позе, развратная Зухра тыкала в лицо Шехе потные вонючие ноги и цинично ухмылялась.
Бедняга часами тёрла вулканической пемзой заскорузлые мозоли и её слёзы капали на жёлтые ороговевшие ногти. Сантехники часто отключали во дворце воду для экономии, и ей приходилось смывать грязь с чужих конечностей собственной слюной.
В каждое полнолуние лютая ханум заставляла деву чистить её поросшие мхом уши. С трудом сдерживая приступы тошноты, она дёргала колючие волосы и выуживала смердящие пробки.
Улучшив акустику, хитрая стерва готовила из добытой серы колдовские курения. Ими она тайно наводила порчу на весь личный состав гарема, не щадя даже маленьких мальчиков. Ведьма ненавидела бачей, потому что они радовали дворню танцами на всех праздниках. Ещё она привораживала Шаха по-черному, и тот не мог вытерпеть без неё и дня, а она пользовалась этим и не благодарила за милость.
Барласова долго терпела все издевательства, но однажды не выдержала. Она дождалась, когда чёрная туча закроет полную луну и проткнула старой колдунье барабанную перепонку. Перед тем, как убежать, бесстрашная Шехе трижды провернула бамбуковую палочку с хлопком в ненавистном ухе, скандируя в такт:
– Эгалитэ! Фратернитэ! Сибаритэ!, – и убежала.
На фото евнух подаёт кальян с бирюзовым гашишем старшей жене Зухре-ханум.
Продолжение: http://www.proza.ru/2008/12/03/69