В помещении отдела по раскрытию особо тяжких преступлений было не просто накурено, дым там стоял столбом и заворачивался в седые вихри, словно снежная вьюга.
В конце марта в отделение пришел запрос из убойного отдела ГУВД Коломны и, понятное дело, по поручению их городской прокуратуры. Выписанные по всей форме из Москвы куда-то на окраину Коломны супруги Яковлевы умерли от одного и того же диагноза с разницей в три дня. Острая сердечная недостаточность, ни больше, ни меньше. Эта странная болезнь свалила супругов через месяц после их переезда в новое жилье. В общем-то, люди они были пожилые, но следующий один за другим сердечные приступы мужа и жены вызывали невольные подозрения в их искусственном происхождении. "Обострение ишемической болезни сердца" - таков был окончательный диагноз, поставленный в городском морге.
Квартира Яковлевых оказалась проданной в течение месяца, причем дважды.
Об этом Гриша Венгеров и докладывал Руслану Ровесникову.
- У нас опять пришел материал по Яковлевым. Я проверил по месту жительства: их вывезли насильно, причем за рулем сидел некий деятель в милицейской форме. Они месяц прожили в Коломне. А трупы обнаружили через четыре дня после их смерти. Супруга был уже "трехдневной", старик ее еще "свежий" - суточный. Соседи милицию вызвали, когда совсем уж невыносимый запах пошел. И, что интересно: дом под снос. В нем всего три семьи кроме Яковлевых осталось. В их квартире окна распахнуты, вероятно, чтобы запах не сразу в доме распространился. Не думаю, что это старики сделали, они совсем были истощены, а окна рассохлись. Открывались и закрывались с большим трудом.
- Неужели не нашлось разговорчивой соседки? - удивился Руслан.
- Нашлась на наше счастье. Я ее опросил под протокол.
Венгеров разложил перед начальником бумаги.
- Давай-ка коротко, - попросил Ровер, - по сути вопроса. Подробней я попозже прочту.
Однако Венгерову так и лезли в голову подробности поездки к последнему прибежищу Яковлевых. До Коломны он доехал на машине приятеля. В местное УВД решил пойти уже после опроса жильцов. Венгеров обо всем предпочитал составлять собственное впечатление.
Окна первого этажа были выбиты, наверняка оттуда уже все выехали. Дверь в квартиру Яковлевых – на пятом этаже была опечатана, но печать повреждена: кто-то уже побывал там до него. Едва Гриша остановился перед квартирой, за его спиной немедля распахнулась одна из дверей.
- Вы из милиции? - спросил мужчина в тельняшке лет сорока на вид.
- Да, оттуда. А как вы узнали?
- Уж слишком вы прокурорскую печать внимательно разглядывали. Остальным до нее и дела нету! И лезут в квартиру, кто ни попадя. Скорее бы переехать уже! Мародеры по всем брошенным квартирам рыщут, где что к рукам прибрать. Да у этих бедолаг и взять-то было нечего. Их какие-то отморозки перевезли, а потом вещички их втащили. У нас же - без лифта, так что я процесс пронаблюдал. Впрочем, спросите Константиновну, она лучше знает.
Мужик указал на дверь посередине площадки, которая тут же, как по команде, открылась. Из нее вышла опрятная старушка лет семидесяти и поманила опера в дом. Там уже закипал чайник.
Наверное, жильцам было скучно в этом умирающем доме, вот и прислушивались к тому, что за дверью происходит. В квартире старушки все было ветхое, но чистое, а кое-что и старинное. Над круглым столом висел зеленый абажур, посреди стола - возвышался уже нагретый алюминиевый чайник, рядом с которым стояли две фарфоровые чашки с блюдцами и плетеная корзинка с печеньем и конфетами.
- Меня, молодой человек, Вероникой Константиновной величают, - представилась старушка. - Я с Лидией Яковлевой самая первая из соседей познакомилась: она за валокордином прибежала ко мне - вся в слезах. А у меня всегда запас лекарств, стара я уже - по аптекам бегать. Жаль мне их было с супругом - до слез: очень уж беззащитные. Как в таком возрасте с квартирой в Москве решили расстаться, ума не приложу. И ведь не пили! Ни разу не видела их пьяными. А с переезда для Яковлевых настали черные дни: с одной жилплощади их выписали, на другую не вписали. Это я от Лидочки знаю, да и не удивительно, что не вписали, потому что дом наш под снос идет.
Старушка подбежала к окну и указала рукой на то, что осталось от парочки других снесенных домов.
- Из этой квартиры жильцы еще два месяца назад выехали, - продолжила она. - Деньги за продажу их однокомнатной приватизированной эти бандиты им не отдали. Документы отобрали. Пенсию старики не получали, медстраховки не было, даже врача вызвать не могли. В конце концов, Лидочка Яковлева по моему совету подала заявление в наше местное ОВД о том, что ее, пардон, "кинули" на квартиру, - говорила старушка, - но решения своего вопроса Лида так и не дождалась. Наши правоохранители послали запрос в милицию - по бывшему месту жительства Яковлевых. Вероятно, к вам. Я пыталась им помочь, но много ль я могу? Варенье с компотами, что летом закатала, супу пару раз им отнесла... Лидочка умерла от сердца. Голодала она, бедняжка, вместе с супругом. Все его выхаживала.
- А "этих бандитов" вы видели? Можете кого-то из них описать?
- Увы, толком не разглядела! Помню, они были накаченные, в спортивных штанах и кожаных куртках. По таким приметам их отыскать невозможно,- разговорчивая старушка всплеснула округлыми руками.
Она все подкладывала худосочному Венгерову печенье. Потом, подперев голову рукой, произнесла:
- Лидочкин супруг от голода ослаб настолько, что был не в состоянии себя обслуживать. Он пережил жену всего на несколько дней. Пожалуй, они и были самыми тяжелыми в его жизни. Яковлев умирал в той самой комнате, где, окоченев и начиная загнивать, лежало то, что раньше было его женой - единственной надеждой и опорой.
- Вы, наверное, литератор?
- Обычная школьная учительница, - улыбнулась Вероника Константиновна. - Французского языка и литературы.
Напоследок Венгеров позаимствовал у гостеприимной свидетельницы два целлофановых пакета, надел их на кроссовки и нанес визит в квартиру. Никаких бутылок или прочих следов нездорового образа жизни там не было. В холодильнике лежал кулек с конфетами и полузасохший лимон. На полу было натоптано: следов было много и все разные, никто из прежних посетителей квартиры деликатностью не страдал. Венгеров обошел квартиру несколько раз в поисках хоть какой-то зацепки, но ничего не попалось на глаза. Потом полез за батарею: там лежал потертый кожаный кошелек. Гриша положил его в пакет.
В местном отделении милиции Венгерову сообщили, что посмертный диагноз Яковлевых - обострение ишемической болезни сердца. Супругов похоронили за государственный счет. И то хорошо, теперь можно будет говорить с прокурорским следователем об эксгумации! Хоть какая-то надежда на судебных медиков и на установление истинных причин смерти стариков. Правда, неизвестно, возбудят ли дело по вновь открывшимся обстоятельствам, ведь перспектив раскрытия не видно. Разве что притянуть Роверские связи в ОБОПе, потому что одним никак не справиться.
- Ты представь? Ведь никто даже не попытался заступиться за стариков! - возмущался Венгеров.
Ровер мрачно сидел, раскачивая грузным телом хлипкий отделенческий стул и ковыряя зубочисткой во рту. Он перечитывал заявление гражданки Яковлевой в ОВД "Коломны" и запрос из того же УВД к ним в отделение - по месту бывшего жительства погибших.
Итак - конец Люблинской улицы - граница Марьино и Люблино. Что у него было в этом адресе? Ведь мелькает не впервой. Пухлые губы подполковника изображали подобие кривой улыбки, съехавшей вниз - в сторону зубочистки.
- Хочешь, анекдот расскажу? - неожиданно предложил он подчиненному. - Идет Красная Шапочка к бабушке, звонит в дверь. Ей открывает Волк - в галстуке, модном строгом костюме, ковыряясь зубочисткой во рту.
Красная Шапочка: - Простите, здесь жила моя бабушка!
Волк, ковыряясь в зубах: - А теперь здесь - офис!
Ровер вытащил бумажную салфетку и смачно в нее плюнул.
- Куча таких историй по Москве и области. Да, не все еще в сводки попадают. Спиваются ветераны наши от хорошей жизни и кучи льгот. Надо подготовить материал для прокуратуры. А сейчас, позвоню-ка я Фоксу в ОБОП, не нравятся мне эти ужастики! И все очень похожи, разве что - не пили эти потерпевшие, но нам это вряд ли по зубам! - резюмировал Ровер и начал энергично накручивать диск тяжелого черного аппарата.