Ворона сидела на ржавой бочке из-под масла, сидела черная и неподвижная, только временами мигали бусинки-глаза. Робот с номером РД 8840 старательно работал напильником, собирая металлическую стружку в полиэтиленовый пакет.
- Как ты думаешь, РД 8841, - обратился он к другому роботу, сидящему на трубе. - Что эта хренова ворона здесь делает?
- А я не думаю,- ответил 41-й.- Я дозу жду. Ты скоро? А то я скоро проломлюсь..
- Не проломлюсь,- поправил его 40й, - я скоро ломки начнутся. Люди так говорят.
- Какое мне дело до людей. Я киберпанк, а не человек. Пусть у них ломки, а у меня проломки, вот так.
Ворона повернула голову, как будто что-то увидев, потом подпрыгнула и выхватила металлический болт из помойки, подбросила его в воздухе и проглотила целиком.
- Смотри, ворона болт сожрала, - констатировал 40й. – И ведь переварит, вот тварь.
- А что ей остается? – ответил другой робот.- Здесь же свалка железа, а не пирожных.
- Дерьмо ты железное!- буркнул его подельник.- Я пилю, а ты все философствуешь. Ты хоть знаешь, что от этой стружки ты сдохнешь?
- Хочу умереть молодым, - прозвучал философский ответ. – Давай, смешивай с маслом..
Металлическая стружка посыпалась в банку с маслом, робот перемешал адскую смесь и залил себе в отверстие, расположенное на груди.
- А ты, козел, даже сам залить себе не сможешь,- обратился он к 41-му.- У тебя конструкция тупая, отверстие на заднице, да еще и винт открутить надо. Ладно, поворачивайся, залью тебе дозу.
Винт был откручен, масло со стружкой было залито и два робота сели на металлическую трубу.
- А зачем мы это делаем?- вопрос прозвучал глупо, но громко. – Стружка ведь нас сотрет изнутри, а потом все заклинит.
- Мы же киберпанки,- ответил 41-й, мы крутые. Разве люди не знают, что сдохнут от водки и наркоты? Но делают то же самое.
- Не все люди, только те, кого выбросили на помойку. А нас тоже списали, так что нам надо быть круче.
- Некоторые люди сами на помойку приходят, они по -другому не могут.
Ворона повернулась к роботам задом и со звоном сбросила непереваренный болт в бочку из-под масла.
- Вот тварь, не переварила,- хмыкнул 40й. – Не такая идиотка как мы.
- Не такая,- ответила эхом ворона и перелетела на другую бочку.
- Твою мать!- воскликнул 40й,- вот, твою мать!
- Если ты мне, то у меня вместо матери был конвейер,- буркнул 41-й, так что никакие сексуальные отношения с ним невозможны.
Голос 41го стал скрипучим, а движения замедленными.
- Панк- это круто,- произнес он.- А киберпанк еще круче.
- Откуда ты знаешь? - почему-то захихикал 40й.- Может ты бог?
- БГ!- ответил 41-й. – КиберБГ
- Какой БГ,- спросил 40й робот. – Гребенщиков что ли?
- Гребаный БГ. Это фамилия такая. Гребешков, Гребаный, сам знаешь, теперь в кино «Гребаный» чаще всего произносят. Популярная фамилия.
Ворона перелетала поближе и села напротив роботов.
- Ты что, круче Гребенщикова?- каркнула она.- Он же БОГ!
- Я тоже БОГ! – заскрипел суставами робот.- Я тоже могу писать как он. Вот послушай. И он начал декламировать:
- Депровизоры настучали на заумную наледь твоих окон
И мне снится сон,
Что белый орел стал черным.
Но закрыта на ключ уборная.
Поезд снова несет нас куда-то,
Но без колес далеко не уехать,
Стружка в сортире, Эдита Пьеха
Пыталась взлететь, но не смогла.
Красят девки ядовитою краской
Нас несчастных, сидящих на кухне,
На конвейере страстных идей.
- Круто!- сделала заключение ворона. – Тебе надо на фестиваль куда-нибудь.
- Надо.- согласился робот.- На фе.. на фе.. фестиваль железного киберпанка. Ка… ка
Речь робота стала бессвязной, но ворона продолжала слушать и кивала головой.
- Еще круче,- сказала она,- очень похоже на «кар».
Но робот не мог остановиться и по инерции повторял «ка, ка, ка», а ворона одобрительно повторяла «как-кар-кар». И только когда скрипящий голос окончательно застыл, она взлетела, посмотрела сверху на лежащих роботов, и улетела. А брошенное железо продолжало лежать и ржаветь потому, что дефектные роботы никому не нужны, их нет смысла даже ремонтировать. Оставалась только переплавка, но на сталеплавильном заводе уже третий месяц не выдавали зарплату, и свалка продолжала наполняться ненужным никому железом.