Я была жутко расстроена, когда узнала, что Одесса – не столица. В моем сознании пятилетнего ребенка это страшное открытие никак не укладывалось. Я тогда толком-то и не представляла, что такое столица, но знала точно – это что-то очень важное и особенное. Одесса уже тогда была для меня самым важным и особенным городом. Я долго выпытывала у мамы с папой: «Ну, может быть, все-таки столица?» Но родители, сочувственно глядя на меня, отрицательно качали головой.
Нестоличность Одессы было вторым потрясением моего детства. Первым же стало осознание того, что не во всех городах есть море. Да-да, именно так. Тогда-то я думала, что не город у моря, а море у города. И когда я поняла, что море есть не везде, я была обескуражена. И тихо спросила маму: «А куда они ходят гулять?» Где еще могут проводить время люди в городе, если нет моря?
Летом мы ходили в Аркадию на «гальку». Родители не любили песчаные пляжи. А «галька» - другое дело: во-первых, к подстилке ничего не пристает, во-вторых - полезный массаж. Для меня «галька» начиналась со странного сооружения, предназначение которого долгое время оставалось загадкой. Впрочем, что такое «шайба», не знаю до сих пор. Но в детстве меня, на самом деле, не слишком интересовало назначение «шайбы». Для меня это белое строение было точкой отсчета – с него начинался пляж.
Любимым развлечением на море был поиск цветных стеклышек среди камней: обкатанные и обглоданные морем, они казались мне драгоценностями. Папа учил меня пускать «блинчики», но я раньше научилась их печь на сковороде, чем метать по водной глади. А мама учила меня плавать. Сначала «по-собачьи»: руки – ковшиками, ноги – ножницами. Меня смешило название, и я быстро овладела «собачьим» стилем. Но моей мечтой было не просто научиться плавать. Я хотела доплыть до волнореза. Это потом я узнала, что эти сооружения были построены, чтобы защитить берег от оползней, а тогда мне казалось, что волнорез – мечта любого начинающего пловца. Кстати, именно из-за отсутствия волнореза мне никогда не нравились «плиты» - еще один пляж моего детства. Туда ходили «собачники». Я отпрашивалась у родителей и бежала на «плиты» смотреть на собак. Но плавать там я не любила: страшно было спускаться по скользким, заросшим водорослями ступеням.
Еще одним пляжным развлечением были пирожки с повидлом. Не признававшая никакой общепитовской еды мама, как ни странно, делала исключение для этих «пляжных» пирожков – длинных трубочек из дрожжевого теста, из которых постоянно вытекало повидло. Приключение заключалось не только и не столько в покупке пирожков, а в том, чтобы вовремя успеть подхватить повидло, вытекающее не с того конца.
А зимой мы ходили гулять к морю. Каждые выходные мы шли пешком из Аркадии на 16-ю станцию Большого Фонтана. Я и сегодня помню наизусть этот маршрут: «шайба», плиты, отрезок беспляжья и бездорожья, 10-я Фонтана, затем 12-ая, 13-ая… потом мы поднимались наверх. Нашей целью был кинотеатр «Золотой Дюк». Последний раз, когда я здесь была, то вместо любимого места нашего семейного отдыха увидела развалины. Да и плиты уже давно перестали быть местом сбора местного «бомонда». Да и таких пирожков уже не продают.
И все же это не мешает мне бесконечно любить Одессу. Я радуюсь тому, что она меняется. Пусть у моего сына будет другой город. Другой, и все-таки - прежний. Прежней Одессу делает моя любовь. Я не знаю, с чего она началась; возможно, именно с «гальки», моря, пирожков с повидлом и плавания «по-собачьи». Дома никогда не говорили «по-одесски», не хохмили и никогда не рассказывали приезжим родственникам, что Одесса – лучший город на земле. Откуда же я это узнала? Может, от солнечных жгучих лучей на раскаленном асфальте? Или из пронизывающего морского ветра? А может, во всем виноваты пряности, которые мы выбирали с мамой на «Привозе»? Пахучие, щекочущие нос, запакованные в полотняные мешочки Куркума, кориандр, черный перец горошком…до сих пор для меня запах Одессы – это запах пряностей. Это вкус базилика, кинзы и тархуна.
Давно не хожу на «Привоз». Но и сегодня, когда иду мимо рынка, вновь и вновь чувствую запах пряностей. Этот пряный город по-прежнему сводит меня с ума, и это наполняет мою жизнь ни с чем не сравнимым ощущением дома.