АКТИВНЫЕ ФУНКЦИИ ПОВЕДЕНЧЕСКОГО УРОВНЯ СОЗНАНИЯ
Уважаемый читатель, данный текст является лишь частью общей теоретической работы «СТРУКТУРА, ФУНКЦИИ И ПРОЦЕССЫ СОЗНАНИЯ» (http://www.proza.ru/avtor/olegbasin), чтение которой лучше начинать с начальных глав, так как иначе многое может оказаться непонятным.
Активность — это свойство какой-либо системы противостоять окружающей среде в том, чтобы уравняться с ней в составе, в структуре и в процессах, в отличие от пассивности, которая всему этому следует, а не противостоит. С этой точки зрения, живое вообще активно по своему определению, а разум и подавно. Собственно говоря, наиболее высшие формы бытия и должны быть наиболее активны как по отношению к окружающей среде, так и по отношению к окружающей действительности. Поэтому мы и должны с вами рассмотреть внутренние «пружины» этой активности — активности нашего разума.
ОПЕРЕЖАЮЩАЯ ФУНКЦИЯ ПОВЕДЕНЧЕСКОГО УРОВНЯ СОЗНАНИЯ
Не нужно обосновывать читателю насколько велика для нас важность предугадывания событий происходящего. Собственно в том и заключается истинная задача сознания: подстелить соломы там, где намечается падение, используя при этом предвидение поведения окружающих объектов или результатов собственных действий, прибегая для этого к помощи быстрого мысленного просмотра.
Предмет может ещё не завершить свой полёт, а у нас в сознании уже выстроена его полная траектория. Т.е. объект ещё не закончил своё поведение, а нам уже известен его итог. Конечно, такое предугадывание у нас бывает только по отношению к хорошо знакомым вещам, в работе с которыми мы приобрели так называемый опыт (хорошо наработанный ассоциативный арсенал, располагающий к быстрому построению мыслительно-поведенческих образов). Рассмотрим же, как эту чрезвычайно важную функцию могут ещё более ускорять поведенческий и ассоциативный уровни сознания.
Мыслительно-поведенческое опережение основано на тех же механизмах, что и обычное мыслительно-поведенческое построение, которое было описано выше, т.е. на той же ассоциативной «механике» и на тех же триадных циклах между рассудочным, ассоциативным и поведенческим уровнями. Но опережающее мыслительно-поведенческое построение в отличие от обычного происходит в темпах, гораздо более высоких, чем темпы окружающей действительности. Посмотрим, как это происходит с точки зрения теории триадных циклов, и представления о роли ассоциирования в поведении. Для этого необходимо снова обратиться к тому, как образуется ассоциативная связь.
Ассоциативному связыванию подвергаются все те константные картины рассудка, которые попадают в область внимания совместно, т.е., в какой-то степени, одновременно. Понятие одновременности здесь, конечно, весьма относительное и расплывчатое. Одновременно — это значит, что пока один образ держится во внимании в собранном состоянии, другой — параллельно уже собирается. Любой образ, в том числе и рассудочный, в кульминационный момент своего возникновения — максимально ярок, насколько ярок он вообще способен быть, но постепенно в процессе удержания его во внимании, он бледнеет, так как «садятся его потенциалы». Ассоциативная связь возникает между любыми двумя рассудочными образами, один из которых ещё не успел растаять, а другой уже успел быть собранным. Эффективность установления связи в таком случае зависит от того, какой потенциал сумел на этот момент сохранить первый из них, пока полностью собрался второй. Эта эффективность зависит от изначальной кардинальной яркости предыдущего образа, и от времени, которое прошло до сборки последующего. Теперь рассмотрим, какую роль это играет для создания опережения.
Когда в нашем сознании выстраивается поведенческий образ, то одна константная картинка в нём присоединяется к другой. На ассоциативном уровне это выглядит как растущее облако, на поведенческом — как удлиняющаяся цепочка. Сначала непосредственному ассоциированию могут подлежать только соседние констатации, со временем же дополнительные ассоциативные связи могут перекинуться и на более отдалённые. Молодой поведенческий образ основан на относительно слабых ассоциативных связях, а поэтому выстраивается медленно. Практика многократного прохождения усиливает связи и этим ускоряет его сборку, что в свою очередь способствует одновременному пребыванию в хорошей яркости даже довольно отдалённых друг от друга «кадров». Таким образом, даже будучи отнюдь не соседними друг для друга, они тоже ассоциативно связываются между собой, что и даёт возможность строить в дальнейшем не подробный, но весьма ускоренный поведенческий образ, способный опережать реальность, и предугадывать её.
Короче говоря, если в начале освоения только каждая следующая картина могла быть кадром поведенческого образа, то при многократном обращении к теме, ассоциативные связи формируются также и с картинками, далеко отстоящими по «сюжету», что называется «через голову», а то и гораздо далее. Это уже несовместимо с подробным и чётким виденьем (представлением), но зато позволяет опережать реальное поведение наблюдаемого объекта.
Ассоциативные связи в практике крепчают, поэтому увеличивается скорость ассоциативного скольжения по ним. Это значит, что пока активен очередной константный образ, успевают возникнуть ассоциативные связи с ещё более отдалёнными, чем раньше. Это ещё более увеличивает скорость ассоциативного движения, делая опережение ещё более существенным.
Наиболее удобными примерами, для рассмотрения опережающего свойства поведенческого уровня сознания являются спортивные игры. Почему рука с ракеткой оказывается на пути движения шарика заранее? Потому, что по зафиксированным в самом начале положениям, ассоциативно подбираются отдалённые образы дальнейших положений этого предмета, одна за другой, укладываясь в ускоренный и прогнозирующий поведенческий ряд. Почему образы ещё не свершившегося действия подбираются настолько быстро? Потому, что в силу опыта и они сами и их ассоциативное продолжение являются уже наработанными в сознании индивидуума. Ассоциативные связи такого поведения уже обладают значительной яркостью и устойчивостью, а вместе с этим и быстротой срабатывания. Поэтому ассоциативное соединение происходит не только с соседними образами, но и с ассоциативно отдалёнными. С каждым очередным прохождением ассоциативные связи крепнут, способствуя ещё более быстрому нахождению нужного прогноза и всё более дальнего от раза к разу. Более же быстрое прохождение опережающего пути приводит к установлению ещё более дистантных связей. Таким образом, процесс опережения прогрессирует.
Опережающие поведенческие образы не столь явно подвержены нашему видению как образы текущего наблюдения, но всё же и их человеческое внимание может отметить.
Опережающая функция поведенческого уровня сознания проявляется не только при физическом поведении, но и при внутреннем — мыслительном. Ведь, как мы уже установили, мышление — есть поведение, перенесённое во Внутренний Мир. Как и поведению внешнему, мышлению тоже свойственна функция опережения.
Проводя какие-либо умозаключения, мы представляем себе картину за картиной, последовательно преобразуя мыслимую действительность. Поначалу о каком-либо предмете мы мыслим медленно, так как шаги нашего мышления — последовательные и подробные констатации. Но, проводя подобное мышление неоднократно, мы, как и при внешнем поведении, налаживаем и укрепляем дистантные ассоциации. Мышление тогда значительно ускоряется, но уже не обладает прежней чёткостью. Такую форму осмысления скорее следует назвать эскизной. Оно может ускоряться и далее, путём установления ещё более дистантных ассоциаций, но и мыслительная чёткость при этом соответственно падает. В нашем сознании имеются мыслительно-поведенческие процессы, которые уже являются такими старожилами нашего Внутреннего Мира, и так часто эксплуатируются, что ассоциативное движение по ним происходит семимильными шагами. Конечно, ни о каком контроле над ними не может быть и речи, так как в картинах соединяемых ими уже давно невозможно отметить плавного перехода, что приводит к некоторой таинственности этих областей сознания. Такие сверхбыстротечные мыслительные образы, приносящие нам решение, казалось бы ниоткуда, мы называем бессознательным. По крайней мере, это один из компонентов так называемого бессознательного.
Это явление легко проследить на примере решения математических задач. Поначалу, каждая мелочь какого-нибудь уравнения требует довольно последовательного изменения, иначе мы не видим, что необходимо сделать далее. На этой стадии у нас ещё пока нет перспективного опережающего видения, а имеются одни только сомнительные догадки, которые нам необходимо опробовать почти все, и выбрать наиболее удачную из них. Какой-то период времени нам приходится работать в этом экстенсивном режиме, причём его продолжительность зависит от многих внутренних и внешних причин. На этой стадии у нас функционирует только ближнее ассоциирование. Спустя некоторое время упорных занятий, укрепляющих наше ассоциирование, мы начинаем отмечать, будто сразу видим единственно необходимое преобразование. Это уже начало работать дистантное ассоциирование, которое ещё пока и не столь отдалённое, как у опытных людей, но всё же позволяет прогнозировать решение хотя бы на один шаг вперёд. Дистантные связи значительно ускоряют движение по ассоциативному уровню, создавая предпосылки для образования ещё более дистантных смысловых отношений. Так наше мышление в данной области становится всё быстрее и быстрее, т.е. всё более и более отдалённые перспективы и разнообразные варианты решений мы можем видеть заранее, но, увы, чёткость видения собственных мыслей при этом будет снижаться, и всё более таинственным будет казаться приход мысли.
Истинная забота о поведенческом уровне сознания должна заключаться в тренировке именно такой способности к опережению, такого прыжка сквозь внутреннюю реальность, невзирая на утрату подробного видения, но, увы, не всех это устраивает. В мире сплошной отчётности, мы не сможем доказать своей правоты простым достижением великолепных результатов, мы должны будем созданное чудо разложить по пунктам, подробнейшим образом вытекающим один из другого: лететь запрещено, ползти — пожалуйста. Каждый нынешний или бывший школьник скажет, сколь трудно ему всегда было удерживать себя от использования видения почти готового решения, как хотелось порой всем нам прыгнуть через ступень, а то и через две, и не заниматься подробным занудным расписыванием. Мы готовы были испытать удовольствие от возможности дальнего видения, но были удерживаемы суровой необходимостью следовать ненавистному чёткому и последовательному оформлению.
Пока мы подробно записываем пункт за пунктом, как предписывает нам педагогика, мы затрачиваем драгоценное время, за которое некий предыдущий статический образ уже успевает развеется, прежде чем выстроится сколько-нибудь длинная их череда. Тогда понятно, что никаких дистантных ассоциативных связей не образуется. Педагогическое требование подробности разрушает динамику опережения, динамику мыслительного ускорения. Самое страшное даже не в том, что это лишает ученика натуральной дееспособности в данном предмете, а в том, что при этом в принципе атрофируется способность к опережающей функции поведенческого уровня сознания через атрофию дистантного, т.е. дальнего ассоциирования.
Динамика опережения в педагогических подходах очень часто сбивается не только требованием излишней подробности, но и навязыванием сверхжёстких оформительских требований. Пока учащийся тщательно оформляет очередной мелочный пунктик, успевает погаснуть предыдущая картина даже порой, не породив последующей. Так занимаясь ненужным оформлением, мы вообще можем потерять нить размышления.
Опережающая функция поведенческого уровня сознания на основе дистантного ассоциирования является одной из наиважнейших его функций, и её надо воспитывать, поощряя у учеников действия в уме на много шагов вперёд, а не калечить их разум, насильно заставляя его ползти там, где он может лететь. Правильно воспитывая опережающую роль поведенческого уровня сознания, мы тем самым готовим почву для перспективного и многовариантного видения сути.
МНОГОПЛАНОВОСТЬ РАБОТЫ ПОВЕДЕНЧЕСКОГО УРОВНЯ СОЗНАНИЯ
Тема многоплановости была уже затронута в самом начале этой книги. Её удобно рассматривать на примере пейзажной живописи, что бы показать роль и степень подробности переднего, среднего и заднего планов. Но, пожалуй, ещё удобнее сравнивать её с компьютерной картой, которая позволяет менять обозрение: от топографического до крупномасштабного.
Многоплановость работы сознания бывает как межуровневой, так и внутриуровневой. Сейчас мы с вами вкратце охарактеризуем и ту и другую из них. Межуровневая многоплановость подразумевает распределение нагрузки между разными уровнями сознания при исполнении какой-либо единой задачи. Так, например, с точки зрения уже знакомых нам действующих уровней сознания рассудочного и поведенческого не следует злоупотреблять формированием громоздких рассудочных образов. Лучше соединить между собой некоторое количество различных элементарных рассудочных образов, составляющих в целом единый поведенческий, берущий на себя функцию обобщения (общий план рассудочных образобобщения, а подробности оставляя рассудочному уровню). При этом все мелкие подробности остаются рассудочному уровню (крупный план).
Конечно, уровней сознания значительно больше, чем нами пока рассмотрено, и каждый уже рассмотренный или ещё нерассмотренный нами уровень сознания в нормальном мышлении представляет собой определённый его план. Это, как мы все понимаем, значительно облегчает и рационализирует мыслительные процессы.
Внутриуровневая многоплановость заключается в возможности одного и того же уровня сознания одновременно использовать несколько режимов образной подробности, что в значительной степени обогащает и облегчает работу данного уровня. Нас интересует сейчас именно данный тип многоплановости, потому что её межуровневый вариант для нас по-настоящему прояснится при изучении большего числа уровней сознания, чем нами рассмотрено на данный момент, а пока мы с вами рассмотрим мыслительно-поведенческую многоплановость.
Всякий, начинающий какое-либо обучение, пользуется только одним планом поведенческого действия, мышления или восприятия. Если дальнейшее его обучение проходит по правильной технологии, то в его осмыслении проявляется всё большее и большее число планов. Каков же механизм формирования этой многоплановости в мыслительно-поведенческом процессе человека?
Как мы уже с вами установили, поведение бывает как внешним, так и внутренним, которое мы с вами обычно называем мышлением. Сейчас нас более интересует внутреннее поведение (мыслительный процесс) так как именно в нём наиболее активно проявляется такое свойство как многоплановость. Эта функция позволяет порой даже тысячекратно увеличивать скорость мыслительно-поведенческого моделирования, уменьшая при этом ещё и напряжение ума, позволяя добиться существенного опережения с меньшими затратами.
Наиважнейшую роль в формировании мыслительно-поведенческой многоплановости принимают участие опережающие поведенческие образы, недавно рассмотренные нами. Появляясь в нашем сознании после приобретения первого опыта, они сосуществуют наравне с подробными и последовательными поведенческими образами. Опережающие образы обладают приблизительно такой же ёмкостью, как и последовательные, но состоят из объектов отстоящих друг от друга на заметную смысловую дистанцию. Когда такие разные поведенческие образы мирно сосуществуют в нашем сознании, то у нас появляется выбор в том, какими шагами нам двигаться по нашему Внутреннему Миру: мелкими подробными, или крупными приблизительными.
Когда же в некой деятельности сформированы первые, способные активно работать, опережающие образы, то в ней же далее формируются и ещё более опережающие, которые тоже примыкают к этому сосуществованию. Одновременное содержание многих образов разной подробности и составляет основу для многоплановости на поведенческом уровне сознания, как впрочем и на любом из действующих уровней, которые нам ещё предстоит рассмотреть в дальнейших частях и главах.
Возможность осуществлять поведение, мышление или восприятие с участием многих планов одновременно, и создаёт предпосылки для настоящей внимательности, о которой всегда так долго и настойчиво твердили педагоги. Только они этой внимательности пытаются достичь, стараясь приковать ученика к одной лишь подробной и одноплановой утомительной работе, а всё на самом деле оказывается совсем наоборот: только развитие активного мыслительного опережения, способного работать без подробностей может служить предпосылкой для настоящей внимательности. Внимательность возможна исключительно только на основе многоплановости мышления как межуровневой, так и внутриуровневой, позволяющей одновременно контролировать один и тот же процесс в различных режимах. Что не видно в одном из этих планов, то станет заметным в другом. В самом деле, сбой внимания возможен только при его напряжённой безостановочной работе по причине локального переутомления очень высокой подробностью. Но если мы быстро и приблизительно пробежались по основным пунктам и чертам своего дела, выделили примерную область для более тщательного рассмотрения, то напряжения, способного вызвать проблемы с вниманием, у нас не возникает, так как ни быстрый просмотр, ни малый локальный взгляд не столь тяжелы, как сплошное подробное рассмотрение.
Однако, работа по увеличению количества планов идёт не только путём опережения и приближённости, но и наоборот, путём ещё более подробной, чем при первом контакте, проработки каких-то отдельных пунктов. Если предыдущую тенденцию можно было назвать развитием во вне, то эту — развитием внутрь. Т.е., если раньше индивидуум воспринимал нечто как элементарное неделимое понятие, то теперь начинает видеть его внутренние связи и причины. Для такого развития внутрь индивидууму необходимо дополнительное исследование, которое заключается в свободном испытании действительности, инициируемого уже гораздо более высокими уровнями. Этот путь умножения планов возможен только во вторую очередь, когда опережения разной степени уже активно работают и позволяют высвободить часть внимания, избавив его от излишне подробной работы, там, где она уже не требуется. Тогда эту часть внимания можно посвятить ещё более подробной работе, но уже в узко очерченном круге. Мы начинаем там своё исследовательское поведение, начиная с первых хаотических попыток, и добиваемся, в конце концов, нужной мыслительно-поведенческой проработки. Т.е. на месте, где когда-то был неделимый рассудочный элемент, развернулось осмысление, которое имеет свой итогово-инициирующий рассудочный образ, заместивший прежнее синкретичное понятие обоснованным и выведенным. У нас теперь есть выбор: проходить ли это место на среднем уровне подробности, воспринимая этот пункт как рассудочную картинку, или проходить его в режиме ещё более подробного и развёрнутого поведения.
Если рассмотреть мыслительно-поведенческий уровень развитого индивидуума, особенно в хорошо проработанной зоне его ума, то легко заметить, что объекты, с которых он когда-то начинал восприятие данной области, теперь принадлежат какому-то из средних планов его мыслительно-поведенческой структуры, а к ним добавились понятия как обобщающие, так и скрупулёзные.
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МЫСЛИТЕЛЬНО-ПОВЕДЕНЧЕСКОЙ МНОГОПЛАНОВОСТИ В ОБУЧЕНИИ
Постижение мира начинается с середины, а затем расходится на формирование как надсистем, так и подсистем. Этой естественной динамике познания очень часто противоречат педагогические подходы, концепция которых требует сначала почему-то выстроить весь нижний самый подробный план темы, а только затем равномерно подниматься вверх до полного обобщения. Такая концепция не учитывает одного важного обстоятельства, что познание человека может начинаться только с того, что он видит сразу и в целом, что само собой бросается в глаза, не требует никаких объяснений, и является его привычной житейской средой наполненной большим числом ярких ассоциативных связей.
В дальнейшем процессе обучения ассоциативная зона постигаемой темы постепенно расширяет свои границы, а разум индивидуума также постепенно распространяется от знакомого ему среднего масштаба к не очень знакомым. Так начиная познание с обыденной житейской середины, индивидуум постепенно движется от неё к малознакомым макромиру и микромиру. Все те обучающие системы, которые применяют академический стиль изложения, т.е. начинают от самых нижних основ, пренебрегая принципом золотой середины, следовало бы браковать сразу, не взирая на все их остальные достоинства, как противоречащие естественной работе сознания. Ибо такие системы требуют сначала накопления неосмысленных нами базовых элементов, а затем выучивания систем, которые из них состоят. Так одна противоестественность насаждается за другой.
Некоторые учебные программы наоборот, начинают обучение сверху, т.е. с наиболее общих законов, мол, поймите сначала самые общие, самые главные законы, а потом вам якобы будут доступнее частные.
Но, однако, здравый смысл нам говорит, что ни подход с самого низа (от начальных элементов), ни подход с самого верха (от наиболее общих законов) не являются естественными для человеческого разума. Он хорошо воспринимает только то, что включено в его житейскую сферу, т.е. имеет масштаб ни больший, ни меньший, чем всё его привычное окружение, как во времени, так и в пространстве. Именно житейская сфера и области сопряжённые с ней должны выполнять роль той самой «золотой середины», с которой следует начинать любое постижение.
СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА: http://www.proza.ru/2008/11/29/423