ВОПРОСЫ ВОСПРИЯТИЯ НА ПОВЕДЕНЧЕСКОМ УРОВНЕ СОЗНАНИЯ.
ТЕОРИЯ КОМПЕНСИРУЕМОГО ВОСПРИЯТИЯ
Уважаемый читатель, данный текст является лишь частью общей теоретической работы «СТРУКТУРА, ФУНКЦИИ И ПРОЦЕССЫ СОЗНАНИЯ» (http://www.proza.ru/avtor/olegbasin), чтение которой лучше начинать с начальных глав, так как иначе многое может оказаться непонятным.
Армянское радио спросили: «что было раньше, курица или яйцо».
Армянское радио ответило: «раньше всё было».
(старый советский анекдот из серии «Армянское радио»)
Как и всё на этом свете, сознание, находящееся внутри нас и восприятие, несущее новое нам извне, тесно взаимосвязаны. Что поделаешь, как говориться, единство и борьба…
Хотя, конечно, для красного словца можно сколько угодно повторять избитые и банальные философские истины о неизбежной взаимосвязанности всего на свете, особенно противоположностей, но задача науки всё же состоит в конкретном обосновании этого тезиса через разбор механизмов, выражая это по возможности в рациональной теории.
С позиции типичного взгляда на восприятие, оно наполняет наше сознание новой информацией о мире. Однако это оставляет неясным вопрос о том, как наоборот сознание влияет на него. Привычный взгляд показывает, что восприятие формирует наше сознание, а нам необходимо теперь понять совершенно обратную проблему: как наше сознание формирует наше восприятие. Для этого мы и должны будем посмотреть на природу их взаимоотношений с совершенно другой точки зрения.
О ВОЗМОЖНОСТИ КОМПЕНСИРУЮЩЕГО ОБРАЗНОГО СИНТЕЗА В СОЗНАНИИ
Поведенческий уровень сознания может не только формировать наши действия и наши динамические представления, но также дополнять и компенсировать увиденную нами реальность искусственно синтезированными образами.
Мы способны создавать самые разные фантазийные представления: иногда предметы, иногда действия, а иногда и то и другое вместе. Но если мы приглядимся к нашим фантазиям внимательнее, то увидим, что они все состоят из вполне знакомых нам элементов, только расположенных в ином порядке или в иных сочетаниях, чем в реальной жизни. Проще говоря — создаём химеры. Химеры — это продукты искусственного синтеза разума, состоящие, однако из ранее отражённых нами действительных элементов. Например, поведенческий уровень сознания, используя натуральные (т.е. отражённые достоверно) рассудочные элементы, может создавать искусственные мыслительно-поведенческие образы, компенсирующие недостаток увиденного. Таким образом, в сознании на любых его уровнях имеет место компенсирующий синтез, замещающий порой простое и прямое запечатление созданием собственных сочетаний, основывающихся, правда, на достоверных элементах, хотя бы отчастии.
Такой синтез может быть в разной степени реалистичным, и в сознании наряду друг с другом могут сосуществовать представления различной фантазийности или различной правдоподобности, производимые отчасти путём копирования, отчасти путём своевольного синтеза.
То, что мы способны что-либо проделывать праздно, в частности синтезировать искусственные образы для компенсации недостатков картины, говорит о том, что это явление существует и как постоянная функция в нашем сознании (ничего нет на всякий случай), а то, что существует как функция, непременно находится в постоянной работе — такова неумолимая биологическая логика.
В качестве обоснования таких утверждений, пожалуй, необходимо провести некоторые общие принципы, актуальные как для всего живого, так и для сознания.
1. В подобных системах никаких праздных свойств нет и, а существуют только лишь сугубо необходимые функции.
2. Второй принцип — это экономичное устройство таких систем, достигаемое «стараниями» биологического естественного отбора. Экономичность их устройства заключается в использовании одних и тех же механизмов в разных целях (биологическая универсальность).
3. Третий принцип — это повторение одних и тех же функций в их основных чертах на разных уровнях системы. Поэтому многое из того, что мы обсуждаем для рассудочного, ассоциативного и поведенческого уровней, имеет место и в других триадах сознания, которым будут посвящены последующие части книги.
Опираясь на эти три принципа, можно, пожалуй, утверждать, что если искусственный компенсирующий синтез совершенно очевидно существует на высоких уровнях сознания (например, гипотезы и предположения, требующие обязательной последующей проверки), то он имеет место на всех остальных уровнях, в том числе и на обсуждаемом здесь поведенческом.
Говоря о сходстве работы всех уровней, и выдвигая это в качестве основного рабочего философского тезиса, мы можем для сравнения воспользоваться выдвиганием гипотез свойственным высшим уровням сознания. Гипотеза, бесспорно, является продуктом искусственного компенсирующего синтеза сознания, производимого на уровнях гораздо более высоких, чем поведенческий, и заключается она в создании отнюдь не отражённой картины реальности, а той, какая в принципе она могла бы быть при определённых условиях (гипотетическое, предположительное представление). Впоследствии гипотеза проверяется сначала логикой (внутренние средства, основанные на составляющих линейной мыслительной структуры), а затем уже практикой (средства внешние). Этот принцип научного восприятия через гипотетический синтез представлений, компенсирующий нам невозможность прямого взгляда на некоторые вещи, мы все бесспорно считаем верным по отношению к высоким уровням сознания, следовательно, мы смело можем его перенести и на другие уровни, в том числе и на поведенческий.
Таким образом, исходя из вышеприведённых принципов и рассуждений, можно сделать вывод, что искусственный или, иначе говоря, гипотетический образный синтез активно работает и в рассудочно-ассоциативно-поведенческой триаде с целью компенсации недостатков картины, получаемой посредством ощущений.
КОМПЕНСИРУЮЩИЙ ОБРАЗНЫЙ СИНТЕЗ НА ПОВЕДЕНЧЕСКОМ УРОВНЕ СОЗНАНИЯ
Фантазия — это не самая основная синтетическая функция на поведенческом уровне сознания. Что-нибудь абсолютно отличное от реальности представляем мы себе не так уж часто, но гораздо чаще, а точнее постоянно, на поведенческом уровне мы осуществляем синтез, дополняющий и компенсирующий поступление данных извне через наши органы чувств (или правильнее — ощущений). Его (этот синтез) мы и принимаем за восприятие, даже порой, вовсе не отдавая себе в этом отчёта. Такой дополняющий, достраивающий принцип является самой обычной рабочей функцией всех действующих уровней сознания, в том числе и рассматриваемого нами сейчас поведенческого. Это функция — функция постоянного «дорисовывания» до полной завершённости и непрерывности любых объектов или их действий, которые находятся или происходят вокруг нас.
Так любой образный «кадр» нашего сознания, сформированный под действием поступления извне, тут же подвергается продолжающему дополнению другими кадрами, синтезированными на основе нашего предыдущего опыта. Сознание на поведенческом уровне как бы дополняет короткими фрагментами каждую полученную им посылку из рассудочного уровня путём дорисовывания предполагаемых и сопутствующих синтезированных последовательностей. Этот процесс компенсирующего фрагментарного синтеза подобен реставрации картины, при котором в качестве «инструментов» используются жёстко наработанные ассоциативные связи, что позволяет тут же привлечь рассудочный материал наиболее часто сочетающиеся с данной посылкой, формирующий наиболее подходящие дополнения. Проще говоря, вряд ли те органы, что предназначены приносить воздействия окружающего мира в наше сознание, действительно несут столь огромный поток информации, как нам это кажется, и столь подробное динамичное восприятие, которое мы отмечаем у себя, обеспечивается, скорее всего, не столько данными органами, сколько тем самым компенсирующим синтезом в сознании, который мы с вами обсуждаем.
Судя по возможности нашего сознания создавать даже невозможное, функция образного компенсирующего синтеза в нём, безусловно, есть. Это верно хотя бы согласно неумолимому биологическому принципу о регулярном использовании любых своих возможностей или их атрофии. Следовательно, любая функция должна быть активно использована (и непременно используется согласно тому же биологическому принципу) не только для забавы и пустых фантазий, но и для постоянной реставрации наших внутренних моделей до их полной и непрерывной динамики. Отрывочные и неполные снимки, формирующиеся на ещё более нижних уровнях сознания, должны в свою очередь реставрироваться до полноты по таким же точно принципам восприятия. Поэтому следует обратить особое внимание на эту, почти незаметную для нашего самонаблюдения функцию — компенсирующий образный синтез на поведенческом уровне сознания, с помощью которого по мимолётным штрихам на основании прошлого опыта синтезируются картины, принимаемые нами за восприятие.
Такая концепция поможет ответить на многие вопросы и снимет многие недоразумения.
ВОСПРИЯТИЕ ВНЕШНЕГО МИРА НА ПОВЕДЕНЧЕСКОМ УРОВНЕ СОЗНАНИЯ
Непрерывность нашего восприятия, может быть основана не столько на постоянном втекании данных извне, сколько на процессах компенсирующего фрагментарного синтеза, происходящего на всех действующих уровнях сознания, в том числе и на поведенческом, который мы с вами сейчас обсуждаем.
По сравнению с техникой наш, человеческий, взгляд на мир обладает гораздо б;льшими сектором обзора, разрешающей способностью и широтой цветопередачи, чем известные нам электронные устройства, использующие, тем не менее, высокую ёмкость электронной «памяти» и высокий уровень быстродействия, чтобы получить высококачественное изображение или звук.
Богатство нашего восприятия ни в какое сравнение не идёт с возможностями любой даже самой сложной аппаратуры. Неужели всё это только за счёт сплошного оперативного поступления данных извне через наши органы чувств (а точнее, органы ощущений)? Думается, что нет.
Конечно, путь многоступенчатой образной интеграции, от органов восприятия до рассудка и выше — довольно велик. Через органы ощущений и все последующие психические процессы нижних уровней, мы, наконец, получаем образ объекта на рассудочном уровне сознания. Попав же в область нашего рассудочного внимания, он становится затравкой для ассоциативного возобновления соответствующей мыслительно-поведенческой линии. Т.е. за этой константной картинкой, пришедшей с рассудочного уровня, у нас в сознании уже моделируется некоторое её последующее поведение, точнее его очень короткий отрезок. Этот короткий (даже очень короткий) мыслительно-поведенческий образ, произведённый нами же, т.е. нашим сознанием, и является на самом деле фрагментом нашего восприятия на поведенческом уровне, элементом нашего мыслительно-поведенческого восприятия. Когда мы смотрим на действующий объект, каждый его увиденный нами штрих, запечатляясь в нашем внимании формирует свои короткие мыслительно-поведенческие линии, создавая некий взаимосвязанный комплекс, который мы оцениваем как его наблюдаемое нами поведение.
Когда мы смотрим на внешнюю действительность, то, вроде бы, отмечаем непрерывность её течения. У внешней действительности непрерывность, конечно, своя, но наше сознание может потреблять её только дискретными кусками (отрывочными кадрами). Получая с рассудочного уровня очередную константную картинку-затравку, наш поведенческий уровень как бы синтезирует далее свой кусок непрерывной динамической реальности, какой она должна была бы быть согласно нашему Внутреннему Миру. Проще говоря, выхватывая отрывочные кадры, мы, тем не менее, смотрим плавно текущий фильм, хотя его плавное течение на самом деле основано на синтезе нашего же собственного сознания. Автор считает, что кинематограф технически эксплуатирует именно этот механизм мелкофрагментарного образного синтеза стимулируемого покадровой подачей с экрана. Определив опытным путём оптимальную частоту кадров, мы теперь имеем представление о максимально возможном быстродействии поведенческого уровня сознания при восприятии им внешней реальности.
Восприятие непрерывной динамики окружающей нас действительности является на самом деле произведением нашего же сознания. Двадцать четыре раза в секунду у нас на рассудочном уровне возникают зафиксированные картинки, на каждой из которых основывается РАП-цикл, создающий свой поведенческий образ, являющийся их динамическим развитием.
Такова основа нашего восприятия окружающего поведения, хотим мы этого или не хотим. Читатель непременно проявит недоумение, мол, если уж наше собственное воображение во многом замещает потоки информации извне, пускай короткими, но искусственно синтезированными фрагментами, то ведь возможна тогда предпосылка для неточностей, ошибок и сбоев восприятия. А что разве мы не испытываем подобных проблем, если не на каждом шагу, то всё-таки, частенько? Самый яркий пример, пожалуй — это наблюдение работы фокусника-иллюзиониста, который умышленно ломает привычную для нас траекторию поведения предмета, и мы просто перестаём видеть истину. Нас обмануть не так уж сложно. Просто на основе какой-то последней картинки мы видим синтезированный нами же короткий фрагмент, а на самом деле в это же самое время происходит совсем другое.
Такой компенсирующий синтез, безусловно, помогает восстановить полную картину по крохам. Автор хочет также привести пример из собственной жизненной практики. Однажды, двигаясь вдоль огромного деревянного забора на велосипеде, я отметил один ошеломляющий эффект. У забора, как водится, между досками были щели. Так вот, совершенно случайно «поймав» оптимальную скорость движения, я полностью видел весь тот агрегат, что стоял за этим забором. Единственным недостатком такого восприятия была лишь серая дымка, окутывающая объект, который, тем не менее, был вполне различаемым.
Вывод, который можно сделать из этого таков: оптимальный темп подачи даже частичных, даже неполноценных картин, за счёт компенсирующего синтеза сознания может способствовать полному восстановлению общей картины реальности.
Хорошо наработанные жизненной практикой ассоциативные связи создают основу для такого синтеза, и мы видим всё в тех элементах, в тех связях, которые хорошо выверены нашей собственной практикой, т.е. многократно получали для нас подтверждения. Это говорит о том, что воспитывающая нас среда формирует особенности нашего восприятия реальности в самом прямом, в самом буквальном смысле этого слова. С этой точки зрения младенец не видит, скорее в силу несформированности у него нужных элементов рассудка или ассоциативных связей между ними, т.е. элементов его поведенческого восприятия. Тогда понятно, какую роль в судьбе индивидуума, способно сыграть его окружение от пелёнок до последнего школьного звонка. Все те вещи, что окружают нас в период нашего личностного становления, оказывают влияние на нашу способность видеть окружающий мир, поскольку это видение основано на компенсирующем фрагментарном синтезе любых действующих уровней сознания.
Таким образом, схема восприятия окружающего мира на поведенческом уровне такова: восприняв картину с рассудочного уровня сознания, мы синтезируем коротенький поведенческий фрагмент, который смогли для нас обеспечить ассоциативные связи, его-то мы и воспринимаем как увиденный фрагмент внешней реальности. Насколько он будет точно ей соответствовать, зависит от нашего личного опыта. Из этого следует и философский вывод: восприятие вторично по отношению к действию, потому что оно есть сумма синтезированных фрагментов действия, а синтезировать в самом себе сознание может лишь то, с чем действовало во внешней реальности. Для поведенческого уровня сознания, самым первичным является хаотическое действие, от раза к разу становящееся всё более упорядоченным за счёт формирования и усиления ассоциативных связей, обеспечивающих его. Когда поведенческие образы приобретают устойчивость, становится возможной их сборка самостоятельно от внешней реальности, т.е. мысленно. Мысленное действие является вторичным по отношению к действию физическому. Теперь это создаёт предпосылки для развития восприятия как уже третичной функции в ряду, включающем действие, мышление, восприятие. Имеется в виду восприятие именно на поведенческом уровне, так как восприятие нижних уровней будет всё же первичным по отношению к любым поведенческим функциям.
Таким образом, восприятие на поведенческом уровне невозможно, если предварительно не сформирована база мыслительно-поведенческих образов, а база таких образов не может существовать без предварительных, хотя бы и хаотических, действий индивидуума во внешней реальности. Так постепенно посредством этих трёх ступеней наше восприятие приспосабливается под окружающую нас среду путём естественного отбора тех образов, что оказываются наиболее адекватны ей.
КАК ЭКСТРЕННЫЕ СОСТОЯНИЯ ВЛИЯЮТ НА НАШЕ ВОСПРИЯТИЕ
Восприятие, точно также как и мышление с поведением, основано на создании нами же синтезированных поведенческих образов, которые коротенькими фрагментами дорисовывают нам окружающую реальность. Эта картина реальности, сконструированная нашим же собственным поведенческим уровнем, на самом деле достаточно точно рисует нам всё происходящее во вне, поскольку создаётся, во-первых, очень короткими фрагментами, не успевающими нас сильно увести в сторону от объективности, а во-вторых, регулярно поступающие новые кадры постоянно склоняют поток этого синтеза снова в необходимое русло. Так достигается соответствие между фрагментарным компенсирующим поведенческим синтезом, который мы называем восприятием, и внешней реальностью.
Построение мыслительно-поведенческого образа всегда зависит от ассоциативных связей независимо от исполняемой функции (поведения, мышления, восприятия или речи). Мы уже чуть ранее обсуждали, что ассоциирование в одной и той же зоне сознания может функционировать по-разному: в спокойном состоянии оно широкое, позволяющее строить большое многообразие мыслительно-поведенческих образов; в экстренном же состоянии оно узкое, что ограничивает выбор, и даже может порой сделать построение невозможным. Из всего этого следует, что наше восприятие в экстренном состоянии тоже должно быть узким.
Во время спокойной прогулки мы замечаем много разных мелких и крупных деталей окружающей обстановки, совсем не так, как во время гонки, когда видим только серую полосу дороги и объект, за которым упорно следим, как будто смотрим на мир через узкую щель бойницы. Если мы что-то и способны видеть в таком состоянии, то только довольно простые и привычные для нас вещи, но новые и сложные нами восприняты не будут. Мы можем видеть только то, для сборки чего у нас не только принципиально имеются, но и активно проявляют себя ассоциативные связи.
Безусловно, своё восприятие нам надо готовить к работе не только в лояльных, но и жёстких экстренных условиях. Только это уже будет вторичной задачей, потому что сначала в любом случае происходит фаза познания, нуждающаяся в широком ассоциировании. Следует категорично отличать друг от друга учебное и рабочее восприятия. Отличие между ними уже хотя бы в том, что первое должно быть многократно шире второго.
Исходя из таких представлений о мышлении и восприятии как о продукте поведенческого синтеза, можно сделать следующий вывод, что первый подход к каким-либо знаниям должен происходить только в самых лояльных условиях, позволяющих осуществлять максимально широкое ассоциирование, ведущее к обширному и надёжному восприятию малознакомых вещей. Только вторичное, третичное и т.д. обращения к ним в последствии могут позволять некоторое постепенное ужесточение условий работы с ними, за счёт укрепляющегося, по мере многократного обращения, ассоциирования. При соблюдении такой обучающей динамики наше учебное восприятие постепенно будет перевоплощаться в рабочее, т.е. рассчитанное даже на вполне узкое внимание в обстановке максимально приближенной к боевой.
ТЕОРИЯ КОМПЕНСИРУЕМОГО ВОСПРИЯТИЯ
Мы только что рассмотрели с вами функцию восприятия с разных сторон, позиций, аспектов и точек зрения, а теперь настал момент перейти от многословной практики описания к формулировке рациональной теории, описывающей эту функцию.
Прежде всего, читателю не могло не броситься в глаза настойчивое повторение одного и того же тезиса о том, что восприятие является не простым и поступательным втеканием данных извне, а синтезом образов, моделирующих реальность по мимолётным штрихам.
Восприятие в пределах одной триады
1. начало акта восприятия в триаде — подача затравочного образного элемента с нижнего действующего уровня
2. продолжение восприятия — активизация связей вокруг затравочного образа и далее, ведущая к созданию связывающего облака.
3. формирование короткого образного фрагмента на верхнем действующем уровне триады. (на этой стадии происходит предугадывание действительности, оно компенсирует недостаток поступления данных, его мы и принимаем за восприятие)
4. проверка данных компенсирующего синтеза путём сопоставления с другими каналами восприятия и с практическим действием.
Такая модель восприятия во многом опирается на понятие компенсации за счёт фрагментарного образного синтеза на базе предыдущего опыта, отражённого в связях. С точки зрения такой модели понятно почему восприятие может быть обмануто, почему на него влияют изменения состояния психики как и на другие функции сознания, и почему на его воспитание оказывает влияние личная практика индивидуума. Компенсация является основным идейным звеном данной модели, что и дало название теории: «теория компенсируемого восприятия».
СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА: http://www.proza.ru/2008/11/29/422