- Между прочим, кривая раскрываемости в нашем районе непрерывно падает, - вещал, глядя в упор на Ровера, Сергей Ильич Пескарев, присланный в Управление около двух месяцев назад заменить ушедшего в ОБОП начальника Александра Фокса.
Толстенький и неказистый, с маленькими карими глазками-буравчиками, курносым носом, губами бантиком и вопиющей при этом облике манией величия, он производил на подчиненных отталкивающее впечатление. Его секретарь Ниночка - молоденькая пухлая студентка второго курса юрфака - блондинка и хохотушка, то и дело выбегала из его кабинета с красными от слез глазами. Что касается оперов, то рыдать им было не к лицу, однако, вырвавшись на волю из начальственного кабинета, они отпускали столь цветистые тирады, что перевести их на литературный язык было весьма затруднительно.
- Кривая падает, сотрудники ночуют в отделении, и вы - Ровесников, предоставляете им свой кабинет, со всеми находящимися сейфами. А если - оборотень?
- Это, Венгеров, по-вашему, оборотень? - завелся Ровер. - Да, он ночью притон брал с группой, провозился с задержанными, и раскрытие, кстати, обеспечил отделению.
- Он что, единолично обеспечивал?
- Он в Пушкине живет. Электрички туда начинают ходить только в 6 утра. Ну, поспал человек часок на диване, между прочим, один и без посторонних, не вижу криминала, - Ровер покраснел от злости.
- Кстати, по поводу раскрываемости,- опять завел песню Пескарев, - благодаря особенно несознательным оперативникам, а в 36 лет, пора бы уже.
- Пора, - насупившись, произнес Ровер, - давно уже пора на повышение, засиделся я здесь!
- Только через мой труп с месячной отработкой! - прошипел начальник.
- Если б у бабушки были усы, она была бы дедушкой! - загадочно произнес Ровер. - Солдат без работы - преступник.
- Сергей Ильич, - протрещало по селектору из дежурки, - тут похищение человека. Кого будем подключать?
- Иди, делом займись, боюсь, опять не наша "палка" будет, а ОБОПовцев*, они у нас по похищениям специализируются, - недовольно проговорил начальник.
Возле дежурки бестолково топтался заявитель. Это был худосочный мужчина, на вид, лет тридцати, одетый в неказистый пуховик некогда болотного цвета, поношенные джинсы, и будто на помойке найденные кроссовки. Лицо у него было землисто-серое, словно он сутки до этого не спал. Левый глаз был подбит, бровь рассечена.
- Человека похитили, друга моего, Серегу, монотонно повторял он.- Похитили, увезли в леса. На Белореченской. Вчера, примерно в 10 вечера возле моего дома.
- Так, мы поехали в ОБОП, - резюмировал Ровер. - Погоди у дежурки, я машину согрею.
Заявителя звали Виктор Доценко. Ему недавно исполнился 31 год, и уже три года, как он приехал в Москву из Украины. Доценко был "специалист по печам". Он мог сварить любую металлическую печь, если только у него перед глазами был чертеж. Однако его знания на родине остались невостребованными, после чего он и решил перебраться в Москву, сняв комнату у знакомой на Белореченской улице. Платили хорошо, Доценко регулярно высылал деньги жене с дочкой. Только друзей практически не было. Но как человек, любивший в выходной принять на грудь винца, а то и чего покрепче, вскоре он нашел себе товарищей по интересам. Первым его знакомцем оказался Сергей Прохоров, почти ровесник, который жил к тому же в соседнем доме. Прохоров работал в конторе, занимавшейся озеленением улиц. Зимой ему делать было практически нечего, и он заливал тоску алкоголем. Жена от него ушла давно, а больше никто так и не польстился на тихого пьяницу.
В субботу вечером Сергей с Виктором купили пять бутылок пива, и отправились продолжать банкет на квартиру к Доценко. В момент, когда мужчины уже подходили к подъезду, возле них с визгом затормозила машина. Из нее выскочили несколько накаченных бугаев восточной наружности. Один врезал щуплому Доценко по почкам, да так, что тот согнулся в три погибели. Второй приставил к спине субтильного Прохорова пистолет.
- Живо в машину, - зарычал он. - Оба! И без фокусов.
Приятелей запихнули на заднее сиденье, сами бугаи сели по бокам. За рулем находился обрюзгший мужик восточной наружности. Было очень страшно. Доценко казалось, что их теперь точно убьют, однако, закричать он не мог. Прохоров вообще не сопротивлялся, он был совсем подавлен, и, похоже, знал похитителей.
Похищенных повезли в Кузьминский лес. Все вокруг было завалено снегом, даже собачники попрятались. Машина долго кружила по лесу. Наконец, приятелей завезли в какое-то совсем глухое место. Темные деревья стояли вокруг мрачной стеной. Ни луны, ни звезд. В такую ночь только помирать, и никто уже не поможет. Бугаи вытащили их из машины и долго избивали ногами и руками. Били молча, сосредоточенно. Тот, что вел машину, тоже вышел на поляну и молча смотрел на экзекуцию. Никаких чувств он, похоже, не испытывал: ни азарта, ни ненависти не было в его темных, слегка навыкате глазах. Будто его помощники ковры на снегу выбивали, а не людей метелили. Потом Прохоров вдруг захрипел:
- Не надо, я все подпишу. К нотариусу.
Им еще пару раз врезали для острастки. И опять втолкнули в машину. Молча. «Жигули» двинули в сторону кольцевой, но не по трассе, а в объезд. "Наверное, боятся наткнуться на гаишников!" - мелькнуло в голове у Доценко. Ах, как бы ему хотелось, чтобы хоть один человек с полосатой палкой встретился на пути у их "труповозки". Так Доценко окрестил фиолетовые "Жигули" похитителей. Они опять остановились у какого-то пролеска, и Доценко, без лишних слов вытолкнули на дорогу. "Жигули" с его приятелем и бугаями поехали дальше, в сторону области.
Доценко энергично потряс головой, избавляясь от ночного кошмара, с трудом пришел в себя, обтер лицо снегом. Глаза щипало, он посмотрел на свои руки, в которых таял снежный ком: они были красные от крови. И все-таки, живой! В голове прояснилось: "Надо дойти до милиции, иначе Серого убьют". И пошел. Ноги поначалу были ватными и плохо слушались, но мысль о спасении друга не давала расслабиться. Наконец, Виктор вышел на трассу. Долго голосовал, потом пошел пешком. Очень хотелось спать, если бы кто сказал ему раньше, что в пути можно заснуть, а тяжелее всего - на ходу бороться со сном, он бы плюнул тому в ясны очи. Где-то в районе Капотни он присел передохнуть на заснеженную скамейку на пустой автобусной остановке, и тут возле него раздался визг тормозов.
- Мужик, тебя избили или - по пьяни? - спросил, высунувшись из окна, молодой веснушчатый парень.
- Мне в милицию надо, скорей. Довези до ближайшей, брат!
- Ближайшей не знаю - не местный, а вот в Люблино довезу, - ответил водитель. - Садись.
Эту историю Доценко рассказал Роверу еще по дороге в ОБОП, потом пересказал ее еще раз - операм из отдела похищений и заместителю начальника по оперативной работе Александру Фоксу.
- Значит, к нотариусу? - усмехнулся Фокс. - А что у него с квартирным вопросом?
- Да, все почти хорошо. У него отдельная квартира в соседнем доме. Не шикарная, конечно, но жить можно.
- А почему почти хорошо?
- Он несколько дней назад говорил, что задолжал кому-то большую сумму денег и прятался по друзьям. У меня - пару раз ночевал, но хозяйка была против.
Опера переглянулись.
- К нотариусу? Так сегодня - воскресенье. Значит, в понедельник только.
- Знать бы, к какому. А давайте-ка квартиру пропавшего навестим, - предложил Ровер, - может, что и прояснится.
- Так, а я по своим связям посмотрю, какие у нас нотариусы поблизости стойко вызывают интерес, - загорелся опер Николаенко. - Есть тут парочка.
- Вы парня-то покормите пока что! Есть чего в холодильнике? Мы сейчас будем, - сказал Фокс, и они с Ровером удалились в его кабинет.
- Ну, привет, дружище Ровер, как работается при новом начальнике? - спросил Фокс, усаживаясь в высокое кожаное кресло.
- А у вас тут, смотрю, и кондиционер, и в окна не дует, - дипломатично заметил Ровер, садясь напротив начальственного стола, покрытого зеленым сукном.
- Ага, на вопрос: "Как жизнь?" - заплакал, начал ругаться матом и вообще ушел от ответа, - процитировал Фокс Жванецкого. - Между прочим, у нас тут три единицы штатных свободны, одна должность - полковничья. И квартирный вопрос решаем в перспективе. Округ нас не обижает. Подумай, свои же люди!
- Буду думать, но недолго, - пообещал Ровер. - А пока надо ехать, Саш.
- Ну, вперед. Я тебе еще пару человек дам, поздоровее.
В сторону Белореченской опера и потерпевший, с трудом пришедший в себя после страшной ночи, ехали с шутками и прибаутками.
На седьмом этаже их ждал сюрприз. Вместо обшарпанной деревянной двери, которую хорошо знал Доценко, и которую рассчитывали увидеть опера, на входе в квартиру тихого алкоголика красовалась новенькая, с иголочки, и явно не дешевая железная.
- Интересно, на какие шиши он дверь поменял? - удивился Виктор. - Ведь жаловался, что денег нету, на работу не берут.
- Ты, Вить, позвони в дверь-то, может, откроет? - посоветовал один из оперов.
- Это вряд ли, - пробурчал Ровер.
Квартира безмолвствовала.
- Ну что, ребята, поквартирный обход или…? - спросил второй опер.
- Я сейчас наберу участкового, а вы - давайте по соседям, - предложил Ровер.
Доценко опять затрясло. Вскоре явился участковый, сопровождаемый слесарем из ДЭЗа и двумя пенсионерками, согласившимися быть понятыми. Квартира похищенного, открытая местным специалистом не без труда, представляла собой странное зрелище. На полу большой комнаты лежал шикарный, дорогой ковер, там же стояла новенькая стенка светлого дерева, большой плоский телевизор с жидкокристаллическим экраном и низкая, совсем не дешевая тахта. Во второй комнате - значительно меньшей по площади с ободранными полосатыми обоями застойного образца - обстановочка была значительно скромней: стул, на который были свалены старые мужские вещи, обшарпанный письменный стол, заваленный рекламой, а на полу красовался абсолютно голый матрас.
Виктор с удивлением оглянулся на оперов:
- Серегины вещи - только здесь. Там все явно чужое. Ребята, товарищи дорогие, я домой не вернусь, пока вы не... Страшно мне.
- Да, тут мужик жил какой-то восточный, мордатый такой, - вмешалась одна из понятых. - Серегу, в последнее время не видать было совсем.
- А с этого места, уважаемая гражданка, давайте-ка, поподробней, - вдохновился Ровер.
* ОБОП - отдел по борьбе с организованной преступностью. Не так давно все подразделения Управления по борьбе с оргпреступностью были в очередной раз расформированы. Вероятно, организованная преступность временно побеждена.