Ненавижу Новый год! Сидишь, как последняя дура, загадываешь желания, а они, поганки фиолетовые, так и не сбываются. Думаете легко каждый раз на протяжении …дцати лет судорожно писать желание, поджигать, бросать в шампанское и залпом выпивать. У меня, как правило, бумага вся не сгорала за раз, приходилось давиться шампанским с ошметками паленой бумаги. Красота!!! А эта примета, по которой обязательно необходимо встречать этот Новый год в чем-то обязательно новом. Почему-то у меня все время какой-нибудь салат обязательно норовил упасть именно на грудь (мимо которой не то, что салат не пролетит, так даже мошкара не проскочит), обтянутой новой вещичкой. Еще обязательны гадания. Тут такой простор для разгулявшейся и подпитой человеческой мысли. То ботинком кого-нибудь шарахнуть, то пристать к заблудившемуся ночному прохожему с именем, а если понравится, то сразу, не сходя с места, с валенком в одной руке, огреть другим этого завалявшегося экземпляра мужской особи, назвать его суженным и прыгнуть на руки, для верности, чтобы не убежал, родимый. Еще попить сладкой или соленой водички, чтоб, как Ванга, узнать какой ожидает тебя год; если солоноватый на вкус, то можно уже и не выходить из дома, а спокойно дожидаться следующего.
И так из года в год. Я желаю, чтобы грядущий год был намного интересней и ярче, чем предыдущий, чтобы многое из загаданного сбылось. Понятно, что сидя на диване, можно ожидать чудес и до второго пришествия, но я работаю, работаю, а жизнь как-то проходит мимо меня, утекает сквозь пальцы. Эх, чудес-то не бывает…
Мне было около тридцати, когда я поняла, что хочу иметь детей. Захотелось мне, блин, и всё тут. Условия позволяли: квартира, машина, я работала в хорошей фирме, была на хорошем счету, и могла позволить себе уйти в декретный отпуск, не задумываясь, что меня выкинут на улицу. Здоровая настолько, что чуть-чуть и полетела бы, если бы захотела, в космос. М-да, только вот кандидатов на роль благородного отца семейства не было. То ли я, с запросами аглицкой королевы, пыталась найти выдуманный глянцевым журналами идеал мужчины, то ли действительно мир перевернулся, и мужчины как вымирающий вид перевелись на земле.
Я не искала красивого богатого, с ограменными бицепсами (о, мамочка, моя), с BMW у подъезда и бунгало на Канарах. Нет, целью моих поисков был адекватный мужчина, способный мыслить, работать и зарабатывать, стремящийся создать семью не для того, чтобы кто-то постирал его носочки или нагладил его труселя. И шел бы он под венец не из-за тарелки борща и секса по строгому расписанию, по пять минут на любовь, а именно из-за меня, меня такой, какая я есть, накрашенная или с утра пораньше, в строгом деловом костюме или в домашней пижаме и шерстяных носках.
Нет, куда уж нам. К нашему берегу прибывали все новые лодки, но ими управляли герои не моего романа. Либо он обеспечен, тогда он командным голосом приказывает тебе бросать все и бежать к плите и готовить, готовить, и еще раз готовить и не забыть помыть четыре унитаза в вашей двухуровневой квартире. Либо он пытается занять у тебя денег, съесть твой борщ, простирать свои носочки в твоей раковине и транзитным поездом перебраться к следующему пункту назначения в своей нелегкой жизни.
Не осуждайте меня, я знаю, что встречаются очень хорошие представители мужского пола. У меня есть среди друзей много прекрасных супружеских пар, которым я откровенно по белому завидую.
Однако согласитесь со мной, как часто видя пару, мы замечаем, что либо он ей не подходит либо она ему. Как говорят, один любит, а другой позволяет себе любить. А мне хотелось встретить такого человека, с которым мы бы по обоюдному желанию любили и делили горести на двоих.
В делах и хлопотах прошло еще несколько лет. Прозвенел звоночек, да что уж там говорить, пробил колокол моих биологических часов. Конечно, можно было усыновить ребенка из детдома, подарить ему радость семьи. Но, во-первых, семья должна быть полноценной: мама, папа, я – веселая семья, а, во-вторых, мне хотелось самой прочувствовать всю беременность: этот «обалденный» токсикоз, роды на камеру, руки мужа, сжимающие мои, попытки санитаров привести в чувство упавшего в обморок мужа в самый ответственный момент. Захотелось пройти всё от начала и до конца.
Так вот, встречать свой …дцатый Новый год я собиралась вместе с мамой, с которой мы жили отдельно. В этот раз ни у неё, ни у меня не было никаких планов, поэтому было решено отметить столь семейный праздник в кругу семьи.
Моя мама жила в том же доме, где мы раньше жили все вместе. Наш папа оставил нас, когда мне было 2 года, и не захотел поддерживать отношения, так как в новой семье родился новый ребенок (сын-отрада, блин, его жизни). О том, что эта отрада когда-нибудь сможет выкинуть его из дома, он на тот момент и не подозревал. Мы остались с мамой одни, но особо не тужили, она не замкнулась в себе, а продолжала быть интересной женщиной, с которой всегда хотели познакомиться. Она жила полноценной жизнью, не забывая обо мне, о моем воспитании и благополучии. Я её очень люблю, свою мамочку.
В этом же дворе живут многие мои одноклассники по школе, с которыми я до сих пор поддерживаю отношения, так что вопрос, где бы потом продолжить празднование Нового года предо мной не стоял…
В полночь пробили куранты, мы загадали желания (в этот раз обошлось без зажженных бумажных свитков с пожеланиями), президент заверил нас, что этом году будет еще лучше, чем в прошлом (у меня складывается впечатление, что на протяжении нескольких лет крутят одну и ту же новогоднюю запись) и так далее и тому подобное. Заснув под утро, сжимай в одной руке бокал с шампанским, а в другой хлопушку, я провалилась в глубокий сон, и мне снилось что-то такое приятное, что проснувшись, я еще долго улыбалась самой себе, мурлыкая легкий мотивчик песенки из далекого детства.
Третьего января к маме заглянула её давняя подруга, соседка по дому, Нина Ильинична. С её сыном, Димкой, мы учились в одной школе, он, правда, старше меня на пять лет. Сколько я себя помню, он пытался за мной ухаживать. Началось, как рассказывала мне мама, с детского сада. Если мама не успевала забрать меня из детского сада, то за мной отправлялся Дима, при чем, по собственной инициативе. Придет, подождет, когда я съем полдник, и ведет домой через все карусели и песочницы нашего двора. Потом, в школе, взял надо мной шефство, провожал до дверей класса, забирал с продленки, иногда помогал с уроками. Повзрослев, я стала тяготиться этими опекунством. Не пойти никуда, ни с мальчиком поцеловаться, е-моё, а кровь уже бурлила. И я стала дерзить, огрызаться, отталкивать Димку от себя, не понимая, что он меня любит. О его любви ко мне я узнала из разговора между нашими мамами, но особого значения тогда не придала. Любит и любит, много их таких, а мне хотелось до дрожи в коленях, чтобы меня любил старшеклассник Игорь Черных, который не обращал на меня никакого внимания.
Димка не хотел меня отпускать, бесился, ревновал, орал на моих воздыхателей и обещался их побить ночью темной. Конечно, мне льстило, что такой взрослый парень проявляет ко мне чувства, но Димка был мне как брат, а участвовать в инцесте мне не хотелось. Потом были проводы в армию, и одно единственное письмо с объяснение в любви (ворона, даже не сохранила), на которое я с присущим юношеским максимализмом ответила, НЕТ, НИКОГДА. После этого я ни разу его не видела. Сразу после армии Дима подал документы в мореходку, выучился и отправился в рейс, иногда заезжая домой. Он выбирал самые длительные рейсы по полгода, по девять месяцев, полжизни проводя в море. Стал помощником капитана, семью так и не создал. Его мать, Нина Ильинична, к счастью, не обвиняла меня в его неустроенности, но иногда с тоской рассуждала, о том, как бы ей хотелось, чтобы Димочка уже остепенился, и ей довелось понянчить внуков.
Так вот, повторюсь, а то в дебри прошлого ненароком свернула, третьего января к нам пришла Нина Ильинична. Они о чем-то долго разговаривали на кухне с мамой, а потом вышли и обратились ко мне с пламенной речью, мол, так и так, срочно нужно ехать в аэропорт и встречать Диму, который прилетает сегодня днем. Почему это должна сделать именно я, так это просто. Во-первых, друг, которые обещал встретить еще не отошел от праздников, во-вторых, ты ведь знаешь, сколько стоит такси из аэропорта до нашего района, а, ну, и, в-третьих, у меня ведь есть большая машина, куда так замечательно войдут все вещи блудного сына, который не был на родной суше больше года. То, что это была не особо удачная идея, мне пришло в голову, когда я выехала в аэропорт. Дорога была скользкой, заснеженной, да и к тому же долгой. В теплой машине захотелось сразу же поспать, послушать радио, а не ехать к черту на рога, чтобы встретить практически незнакомого мне мужчину, к тому же не испытывающего ко мне с последней нашей встречи теплых чувств.
Теплой нашу встречу, вряд ли бы можно было назвать. Радостное выражение Диминого лица сменялось легким презрением по мере того, как до него доходил смысл моего присутствия в аэропорту. Я так думаю, что если бы мысли материализовались, то гореть бы мне в гиене огненной прямо посреди зала. Однако мы взрослые люди, мысленно утешала я себя всю дорогу. Мы ехали в полной тишине. Чтобы сгладить неловкую паузу, я решила включить радио, которое порадовало нас песней Серова «Я люблю тебя до слез». Да уж, лучшего момента, чтобы поставить именно эту песню, они там, ё-мое, не нашли. Эту песню мне всегда Дима заказывал на день рождения, под неё мы последний раз танцевали на его проводах. Пассажир, по всей видимости, об этом тоже не забыл, поэтому чертыхнулся и отвернулся к окну. Ну и славненько, мы Вас и не просили приезжать, а уже если сделали Вам одолжение, то будьте благодарны.
Затем внезапный удар, всё вокруг кувырком и полное забвение…
Яркий свет и бабушка, которая умерла, когда мне было двадцать лет. Протягивает мне руку и зовет с собой. Оглядываюсь, вокруг светло и ничего не видно, а подо мной операционная, где за мою жизнь борются врачи. Нет ни печали, ни сожаления, от того, что я сейчас уйду. Там куда меня зовут, меня уже ждут. Бросив прощальный взгляд вниз, я заметила, что в соседней операционной врачи спасают жизнь Димке.
- Что с ним будет, - спросила я у бабушки.
- Он выживет, - ответила она. – Но останется в инвалидной коляске на всю жизнь.
- Как же так, что произошло?
- Вы возвращались домой, помнишь? По встречной полосе ехала машина, водитель не справился с управление, гололед, скользкая дорога, вышел на встречку, там вы. Вас еле успели довезти до больницы. У тебя отказало сердце, аллергическая реакция на наркоз, а Диму сильно зажало машиной, у него отказали ноги. Ты готова идти?
- Постой, еще мгновение. Всем показывают, какая жизнь у них могла бы быть, это я фильмов, видимо, насмотрелась. А мне так можно?
И я увидела и поняла. Всё, что я так долго ждала и искала, было совсем рядом. Ведь можно было все сделать по-другому. Оказывается всё это время я себя обманывала, искала кого-то, влюблялась, как мне казалось на всю жизнь до самой смерти, а любила лишь одного. Моего смешного и родного Димку. Ждала, когда же он постучится в мою дверь, сгребет мне в охапку, поставит перед собой и скажет: «Ну, вот что, Лиса-Алиса (он всегда меня так называл за мои рыжие волосы), хватит заниматься ерундой, собирайся, я пришел за тобой». Зайдет в квартиру, соберет мои вещи, и поведет за собой, все равно куда, лишь бы вдвоем. И жить мы будем назло всем врагам долго и счастливо, родим детей, построим дом, а в старости умрем в один день…
Это же надо быть такой дуррой, прошляпить свое счастье.
- А если я не хочу уходить, что тогда?
- Ты хорошо подумала? Обратного пути потом не будет.
- Да, я приняла решение. Оказывается у меня на земле осталось много незаконченных дел. Еще увидимся…
Резкий толчок, падение вниз. Потом было пробуждение в палате, надо мной столпились все мои родные и знакомые. Я очень долго шла на поправку. В соседней палате лежал Димка, ему рассказали о страшном диагнозе. Когда я смогла ходить, я первым делом отправилась к нему. Поначалу наши встречи были тяжелыми. Мы молчали, боялись посмотреть в глаза друг другу. Потом стало легче, мы начали говорить, говорить ни о чем, о всякой ерунде. Когда меня выписали, Димка еще оставался в больнице. Я приходила к нему каждый день, ухаживала за ним. А в день выписки призналась, что люблю его, и отныне мы будем жить вместе. В тот момент ему казалось, что всё это из жалости, сострадания к нему. Он кричал, что проживет без меня, не нужна ему моя жалость, он все-таки мужчина. А я, улыбаясь, катила его коляску к своей машине.
Первое время было, конечно, тяжело. Во-первых, нам приходилось узнавать друг друга, привыкать к тому, что рядом всегда кто-то есть, что ты не одинок и можешь опереться на сильное плечо. Во-вторых, Димка долго не мог смириться со своей участью инвалида. Иногда, забывая, что он не может двигаться или дотянуться до нужной полки, он выпадал из коляски, при этом, не позволяя себя поднять, сам забирался обратно.
Вскоре мы поженились. Отличная, скажу вам, была свадьба. Только свои, маленьким кругом, но счастья от этого не стало меньше. Я наконец обрела то, о чем так долго мечтала. Я любила и была любима. Скажу вам одно: не сидите дома, выйдите за порог, сядьте в автобус или на скамейку в парке, возможно, ваша судьба именно там сидит и ждет вашей улыбки, кивка головы, взмаха руки. Любите сегодня, радуйтесь этому чувству, не откладывайте эти чувства на потом, завтра может и не наступить.
Мое счастье оказалось так близко, что я, страдающая дальнозоркостью, его и не заметила. Может и вам стоит сменить очки?
P.S. Через два года, благодаря нашим общим усилиям, мой Димочка распрощался с инвалидной коляской. А на день рождения подарил мне самый лучший подарок – дочку Лизу. Счастье рядом…