Она им больше не живет…
Мы не умеем сдержать своего ликования от внезапного прихода к нам чувства, как не умеем скрыть своей печали, когда оно закономерно нас покидает. Так уж мы устроены. Нас просто выдают наши глаза. Потому-то в глаза своих любимых надо чаще всматриваться, чтобы избавить себя от напрасных иллюзий.
В ту, последнюю встречу, он так и поступил. Успокоило ли его трепещущее сердце то, что он увидел? Все дело было в вежливом и, вместе с тем, отстраненном взгляде ее становящихся чужими глаз. Теперь даже лучики последнего осеннего солнца их не касались.
Он мог бы в хулиганском порыве изрезать своими запоздалыми признаниями в любви ни одну лавочку в сквере рядом с ее домом. Или же извести килограммы краски на нежные слова, которые бы начертал на пути ее следования от дома до работы. Но его бы это уже не спасло. И каково было бы ей: ходить по его вчерашним признаниям? И изо дня в день беспомощно наблюдать, как множество никогда незнакомых с ними людей беспощадно топчут их любовь.
Телефон больше не будоражил его фантазий ее звонком. Он больше не писал ей писем, о существовании которых она даже не подозревала. И как бы не надрывалась его интуиция, и не боролось с очевидными фактами его сознание – все говорило о том, что она им больше не живет…
Что осталось у него в память о ней? Только воспоминания от последнего прикосновения ее прохладных губ, только прощальный звук ее тихого голоса, только эхо ее удаляющихся каблучков...
Он так и не успел поблагодарить ее за шепот звезд и гомон птиц, за непоседливость белок и за свое стремление научиться любить. Она просто обитала в параллельной с ним жизни с какой-то очаровательной неповторимостью. И эта недосягаемость позволяла ей изо дня в день с ним спорить.
Она настаивала, что никаких удивительных особенностей своего сознания и чувства не замечает. Она смеясь говорила о своей заурядности. А он убеждал ее в том, что пришел в ее жизнь только для того, чтобы она наконец-то обратила внимание на себя именно такую.
Она искренне сокрушалась, что не умеет гладить брюки. А он с жаром доказывал ей, что для того чтобы гладить брюки достаточно просто настойчивости и опыта. А вот дарить любовь - это талант, с которым надо родиться. Она была действительно талантлива в проявлении своей любви.
У его любви, его вдохновения и его бессонницы осталось ее имя.
Но она им больше не живет…
Или, быть может, это он уже не снимает угол в ее сердце?