Триада писатель, читатель, критик

               
               ТРИАДА: ЧИТАТЕЛЬ, КРИТИК и ПИСАТЕЛЬ

      Однажды в Союзе писателей России показала только что вышедший сборник стихов «Любви чарующие звуки» с красивой обложкой в стиле ретро. Владимира Степановича Скворцова заинтересовал один из авторов, он захотел приобрести эту книжку. А издавалась она инициативной группой через интернет. Созваниваюсь с издателями, приношу. Входит Борис Александрович Орлов, посмотрел на книгу и говорит: «Надо бы ещё написать на обложке «ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ ВЕК». Начинается разговор о лирической поэзии, и Орлов вспоминает Степана Щипачёва, советского поэта, имя которого сейчас, как мне кажется, забыто, во всяком случае, не на слуху в наших СМИ. Так вот ещё лет тридцать тому назад Степан Щипачёв, войдя в Союз писателей, объявил, что «лирическая поэзия закончилась». Скворцов и Орлов улыбаются, я спрашиваю, почему, уж не после того, как Щипачёв написал:
«Любовью дорожить умейте, С годами дорожить вдвойне. Любовь – не вздохи на скамейке  И не прогулки при луне».
    Вообще отзывы Бориса Александровича из-за свойственной ему авторитарности часто звучат как приговор. Как-то Алла Леванова читала стихотворение, в котором, как ей казалось, она сделала открытие – открыла новую строфу. Вошёл Орлов, и она решила поделиться с ним этим открытием. Приговор был краток и по-военному чёток: « В силлабо-тоническом стихосложении все открытия были сделаны ещё в 19 веке». Он был прав, конечно, но автору так хотелось сказать новое слово!     Однажды он произнёс также бесспорную истину, что умение рифмовать не тождественно слову поэт. Действительно, в интернете на форуме поэзии зарегистрировано больше ста шестидесяти тысяч авторов. Правда, далеко не все умеют и рифмовать, но даже из тех, кто умеют, все ли поэты?
    И вот с таким багажом информации я встречаю Бориса Александровича, протягиваю ему свою новую книгу стихов « О, сердце… от начла до конца» со словами: « Поэту от дилетанта». Кстати, у самого Бориса Александровича очень много красивых лирических стихов, с прекрасно переданным настроением, особенно в ранний период его творчества, насколько я могу судить. Звучит комплимент об обложке, оформленной со вкусом. Приятно, поскольку художника у нас нет, и всем оформлением мы занимались с удивительно талантливым человеком - Верой Тойвовной Молотковой, профессионально занимающейся вёрсткой и оформлением книг в наше сложное рыночное время. Дальше Борис Александрович отмечает в моих стихах реалистичность, свойственную журналистам, и, узнав, что я представитель точных наук, говорит, что значит и научным работникам.
     Позитивная критика, но это всё-таки не приговор. Вот и Владимир Степанович в предисловии отметил, чёткость формулировок. Так что приходится согласиться, но ведь и призвание поэта «глаголом жечь сердца людей». Так что снова за перо… Продолжение следует.
И Людмила Гарни внесла свой вклад, естественно, в поэтической форме:
«Читая Лестеву Татьяну»
По-девичьи, чуть-чуть корявы,
Размеры-ритмы чуть вразброд.
Но вновь читаю. Боже правый!
Татьяна за душу берёт.
Пылают строчки-откровенья,
За каждой - яркой жизни жар,
Где страсть граничит с озареньем,
И где раздумий щедрый дар.
Спасибо, Лестева Татьяна!
В сонетах Ваших ВИЖУ Вас!
В стихах от сердца нет изъяна:
Всё честно, просто, без прикрас.
       Ну, что же обмен любезностями состоялся, критика принимается. Несколько удивляет , конечно, возрастная категория , отмеченная в стихотворении, поскольку возраст обеих поэтесс, увы! перешёл бальзаковские границы, так что «девичью корявость» стиха уже должно расценивать как комплимент: вечная весна, вечная молодость. «А я, увы! из дочерей Лилит!»
      А вот пианистка Татьяна Федченко, окончившая и работающая в консерватории, обратила внимание именно на лирические стихотворения, отметив в них трагизм и настроение грусти. Что есть, то есть. Правда, утешают слова Георгия Иванова, одного из самых любимых моих поэтов серебряного века: « … всё значительное в лирической поэзии пронизано лучами вековой грусти, грусти – тревоги или грусти- покоя – всё равно. «Весёленьких» великих лирических произведений не бывало. Лучшие из них талантливы, милы, лучшие – плоды остроумия, находчивости, беллетристической изобретательности. И разве может быть иначе, если самое название этой божественной грусти - лиризм». Так что погрустим и далее, естественно, не претендуя на величие.
     Однажды у меня раздаётся звонок, и бывшая ученый секретарь института  Нина Алексеевна Прокопенко щебечет мне по телефону. « Я прочитала всю книгу!  Как верно написал Скворцов в предисловии,  что либо все стихи нужно переделывать, либо ничего, а оставить всё как есть. То есть он отметил исключительную оригинальность стихотворений, которые не нужно  переделывать, а оставить для будущих поколений в том виде, как написаны!»  Я на минуту онемела. Вот уж, действительно, «нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся…». Когда я  впервые прочитала предисловие, увидела эту фразу, так сказать коллективное творчество профессиональных пиитов Союза писателей, а не только точку зрения поэта Скворцова, я, естественно, поняла то, что он хотел сказать этими строками: профессионалы  не снизошли до того, чтобы сделать замечания или поправить текст дилетанта. А вот читатель в этой фразе увидела диаметрально противоположное – признание оригинальности!!! Да, утешила она меня своим, я бы сказала, весьма оригинальным, прочтением  слов  уважаемого Владимира Степановича Скворцова.
              Но чего ждёт от уважаемой публики автор, рискнувший напечатать книжечку своих творений? Обсуждения, рецензии, каких-то слов… « Читателя, советчика, врача!
На лестнице пустынной разговора!» - как написал Осип Мандельштам.  Интеллигентность Марии Афмилохиевой не позволила ей промолчать, получив « О, сердце…», и при следующей встрече она отметила как интересный цикл «Цветы земли», где камни олицетворяют близких автору людей.   
      Но нужно быть очень осторожными в выборе тех, кому автор хочет подарить свою книжку. На одном из первых мастер-классов, который ведет председатель секции поэтов Юрий Шестаков во дворце Ленсовета , он, негодуя, рассказывал о том, как стремятся неофиты от поэзии издать свои книги, не прибегая ни к помощи редактора, ни к совету старших товарищей, а потом ещё: «Подходят к ЧЛЕНАМ СОЮЗА ПИСАТЕЛЕЙ (!!!) и дарят ИМ (бессмертным Т.Л.) эти книги. И знаете, что они с ними делают? – продолжал он. – Они их просто выбрасывают! А утром приходит уборщица, выгребает этот мусор и выносит на помойку». Вот так-то! Твоё любимое детище упокоится в помойке!
     Тем не менее, я рискую  обратиться к профессиональному критику – Геннадию Геннадьевичу Мурикову, члену Союза с советских времён, с просьбой прочитать и высказаться. Через несколько дней звоню ему.
- Мне не понравилось! – буркнул он. – Я могу написать только внутреннюю рецензию.
- Я не знаю, что такое внутренняя рецензия, пишите.
     Заключение договора состоялось.     Через несколько дней перед заседанием какой-то секции в союзе писателей  получаю три  с половиной странички машинописного текста. Пробегаю глазами : Отзыв о книге стихов : Татьяна Лестева «О, сердце … От начала до конца: СПБ, 2008. 172 с».
- И это рецензия?!
   Работая всю жизнь в НИИ и написав не один десяток отзывов на диссертации и отчёты, я ожидала увидеть отзыв с критическим разбором книги. А это что такое?
- Каждая рецензия – это художественное произведение, - торжественно провозглашает критик.
- Ну, поскольку рецензия по заказу,  надеюсь, я могу с ней делать всё, что угодно, - отвечаю критику.  - Я вам отвечу, но обещаю не оставить камня на камне от вашего отзыва.
 Я, конечно, не садо-мазохистка, чтобы публиковать такую рецензию,  но раз "художественное произведение" написано господином Критиком, зачем же хоронить его в архиве, хотя она и названа внутренней, так сказать "для служебного пользования". Но в наш век провозглашённой свободы слова....
Итак, начнём.


Муриков: «Сборник «О, сердце…» не является литературным дебютом Т.Лестевой. Она автор как стихотворных, так и прозаических произведений в разных жанрах, и не может считаться новичком в литературном творчестве. Это позволяет НАМ (Т.Л.) не делать скидок  на «неопытность» автора и отнестись к его  очередной книге со всей ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ( Т.Л.)»

Ответ автора :Да, не является. И что  из этого следует?  К дебютантам г-н Критик подходит безответственно, то есть может написать рецензию, надев розовые очки, «в розовом свете», а раз уж автор, с его точки зрения, не новичок, то можно писать, «объективно  или точнее субъективно   злобствуя»?   Нет проблем, я хотела прочитать  честную, а не конъюнктурную рецензию.
Обращает на себя внимание и редко встречаемый в настоящее время оборот НАМ. «Мы,  Геннадий Муриков, Первый Критик  Союза писателей Всея России», а ранее «золотой медалист, энциклопедист и умница» по Инетовской характеристике Ахматова ( остальные детали опустим), хотя применительно к мужчине, переступившему порог пятидесятилетия слово  «умница», мягко говоря, звучит несколько странно. Так обычно называют  усидчивых девчушек, вызубриваювших все  заданные уроки. Впрочем и воспоминание о золотой медали… Неужто не было ничего  более значительного в творческой биографии  Первого критика ? Впрочем, это вопросы стиля Ахматова. Вернёмся к теме.  Вперёд!

Муриков: « Судя по всему, сборник складывался  в течение нескольких лет, а не является  цельным литературным событием, декларирующем ту или иную позицию или художественную программу автора.( И чтобы это значило? Т.Л.)  2. «Это заметно ослабляет впечатление  от стихов  Т.Лестевой, делая их  лишь незначительными моментами  творческой биографии автора  (Почему же незначительными? Наоборот, весьма значительными! Т.Л.), хотя  определённым образом (???Т.Л.)  и льстят писательскому самолюбию (Какое глубокое знание психологии писателя! Т.Л.), позволяя считать «незаменимыми» даже незначительные  штрихи творческой биографии».

Ответ автора: 1. Возможно, сборник не является «литературным СОБЫТИЕМ», но вот в плане отсутствия декларирования художественной позиции, позвольте с вами не согласиться.  Название сборника  - это перефразировка  стиха Шарля Бодлера « О, сердца моего начало и конец».  Речь идёт о сердце, следовательно, декларируется ЛИРИЧЕСКАЯ направленность сборника во всех его ипостасях.  «Лирика -  жанр литературы, отражающий чувства и переживания человека, также   произведение, написанное в  этом жанре». И далее « «Лиризм - -эмоциональность, задушевность в искусстве, чувствительность, повышенная эмоциональность» 
( БСИС, Центрполиграф, 2001 г). Далее в названии звучат слова «От начала до конца». Критику непонятно, что они обозначают? Это значит, что в сборник  включены избранные  лирические стихотворения, написанные в разные периоды жизни.  Таким образом, критик, по-видимому, должен был дать ответ, являются ли стихотворения сборника лирическими, есть ли в них задушевность, чувствительность, эмоциональность, и отметить сильные стороы, если есть и, естественно слабые и ошибки, ежели есть.  Несколько вопросительных знаков, но  этот вопрос даже не поставлен в отзыве,  не говоря уже о проведении анализа.
2. Относительно ослабления впечатления… Да, конечно.  Многие стихотворения написаны с 2006 года по 2008 год.  Но что же изменилось бы, если  бы период был Уже? Ах, да, стихов было бы поменьше: не 172 стр., а например страниц 70. Это существенно с точки зрения  экономии сил и времени критика! Простите великодушно, Г. Муриков, об этом не подумала. У всех крошечные книжечки, а тут читать – не перечитать, да ещё печатать на машинке!
3.  Что до лести писательскому самолюбию, то не то, что льстит, а  просто сыплет манну небесную  на  поэтическую душу автора, причём каждая новая книжечка ( независимо от формата), равно как и каждая новая публикация. Что поделаешь? Такова наша «сэляви». Полностью соглашаюсь с «Третьим мучительным сонетом» Иннокентия Анненского:
«Но я люблю стихи – и чувства нет святей.
Так любит только мать, и лишь больных детей».

Муриков: « Наиболее  характерная черта стихов, вошедших в сборник, их откровенная риторичность, склонность автора к декларативности и назидательности. Автор постоянно  ( Нежто??? Т.Л. ) прибегает  к заезженным газетным штампам («Но в самой грозной битве всех времён Москву советский отстоял солдат» или «…космические дали вглубь вселенной мальчика влекли, Луноходы по Луне шагали, и ракеты отрывались от земли»). Подобные примеры можно приводить бесконечно (Как это в сборнике определённого формата можно приводить примеры бесконечно? Т.Л.), так как автор очень слабо ощущает природу поэтического образа, заменяя его избитыми стереотипами и штампами».
Ответ автора: Как говорится, со стороны виднее, а уж Первому Критику Союза писателей Всея России,  тем паче.  Однако  относительно битвы под Москвой – это исторический факт - самая крупная битва за всю историю существования человечества. И отстоял  Москву СОВЕТСКИЙ солдат, не царский, не немецкий, не американский, а именно СОВЕТСКИЙ, как бы ни резал утончённый слух Г. Мурикова этот ненавистный «штамп».
 Au parent;eses ( в скобках фр.)  отмечу некоторые особенности стиля и уважаемого критика: в двух соседствующих фразах  по два раза повторяются слова «автор, штамп». Цель данной «аллитерации»   отштамповать в голове незадачливого читателя эту основополагающую идею отзыва, надо полагать.
     А что до  слабого ощущения  природы поэтического образа, возможно и слабо, со стороны виднее. Ведь восприятие поэзии сугубо индивидуально. В качестве примера процитирую отрывок из рецензии Г. Мурикова   о книге О. Соколовой «Поляна милосердия», в которой критик выставляет напоказ свою тонкую поэтическую душу. Не избежав ненавистной декларативности, он декларирует: «Сказки любят все.  Это закономерно.   Ведь сколь бы ни были  значительными достижения реализма, всё же далеко не каждому  хочется постоянно пребывать  в мире «типических характеров в типических обстоятельствах… А вот почитаешь сказочки или фантастику какую-нибудь – хоть про Незнайку ( У критика затянувшееся детство? Т.Л.), хоть про Гарри Портера ( Слава богу, к отрочеству приближается золотой медалист и умница Т.Л.) – и на душе легче становится» (Журнал  «Сфинкс» №13, 2008 г. стр. 182). Дааа, тяжела ты шапка Мономаха, если  душу критика облегчают ТОЛЬКО сказочки про Незнайку. А тут,  видите ли, газетные штампы о войне, битвах, СОВЕТСКИХ солдатах!  Но есть же и нестандартный взгляд, не штамп, а радующие  истерзанную душу сказочки! И далее там же рассказ  о волшебной Розе. «Выросла она из таинственного семечка, которое некий садовник получил в подарок от … Бога  ( Надо же! А я бы подумала, что купил в магазине «Семена». Т.Л.) как знак благоволения ( К кому? К автору? Критику? Или садовнику? Т.Л.». И далее критик умилённо произносит: « … символы розы и креста … не раз напомнят читателю … вековечную древнюю мудрость, тайное знание. … из которых в душах читателей  могут прорасти  и прорастают (!!! Неужто прямо физически, или всё-таки символически?Т.Л.) розы, лилии и ландыши собственных .. ассоциаций ».
    Вот  каким должно быть по Мурикову современное направление в развитии поэзии - лилии, розочки, ландыши – в богоискательстве, в вере в божественное провидение. Сказочки нам  нужны, сказочки! К этому призовёт Г. Муриков, так сказать Белинский  Ленинградского отделения СП России, и в рецензии «Виртуальный мир Лидии Ермиловой» , в которой говорит о том же, ведь «… сама современность – не более, чем тонкая пленка на гигантском массиве истории культуры, и без него существовать не может».  Вот так-то! А тут, видите ли,  какие-то СОВЕТСКИЕ солдаты! 

Муриков: « Следует отметь, что такого рода «художественные» приёмы зародились в русской поэзии давно и вовсе не являются приметой  только позднесоветской эпохи (Какое глубокое знание истории литературы! Т.Л.) , когда всеобщая грамотность ( Это надо же было большевикам обучать грамоте  это быдло, именуемое  народом! Т.Л.) при отсутствии всеобщей культуры ( Неужто и культурный уровень не повысился за время советской власти? Т.Л.) с неизбежностью привела  к массовому появлению «стихослагательства», осуществляемого по нехитрому  принципу: «А у меня не хуже получается чем у этих, «грамотных», а вот пусть они-ка попробуют  у станка постоять  или сеять, пахать, и др. – тогда увидим!»

Ответ автора: Геннадий Геннадьевич! Это вы о ком?  Это вы о чём?
    На одном из мастер – классов для маргинальных поэтов Г. Муриков провозгласил, что критик «для объективного написания рецензии должен знать БИОГРАФИЮ автора».  В момент написания рецензии, надо полагать, он не знал мою биографию. Итак,  разъясняю: дед, бабка, родители – педагоги, грамотной владел даже пра- прадед : писарем служил при посольстве в Тегеране  казак Никита Лестев. А вот дед, бабка, мать, отец действительно совершали «преступление»:  УЧАСТВОВАЛИ В ЛИКВИДАЦИИ БЕЗГРАМОТНОСТИ НАРОДА.  Но, может быть, за истечением срока  давности простим их. А, Геннадий Геннадьевич?   Да и стихослагательством они не занимались, не до того было. Дед, правда, оставил свои воспоминания о жизни, но в прозе, но ему простительно – литературу преподавал, нёс культуру в массы. Но, может быть, всё-таки простим?
Да и я, окончив школу  с золотой медалью и сдав пять экзаменов, поступила в Ленинградский университет им. А.А.Жданова, а после его окончания – в аспирантуру, защитила диссертацию и всю жизнь работала  в научно-исследовательском институте, так что   единственное, что Вы мне можете вменить в вину – это врождённую с детства грамотность и постоянную тягу ( в качестве хобби) к культуре  во всех её проявлениях.  Простите великодушно!
     А что брызжущего слюной  негодования критика, так стоит ли таким, простите, вульгарно-примитивным способом расточать свой яд? Может быть вспомнить «грешки» ( см. ниже Т.Л.) Владимира Маяковского, писавшего: « Сидят папаши.  Каждый хитр. Землю попашут, попишут стихи». Мне кажется, что и более кратко, и  куда как более ярко?

Муриков: « Уже первые « рабочие», «пролетарские»  поэты – Ф. Шкулев,  А. Безыменский, А. Жаров, В. Лебедев- Кумач и др. строили свои произведения  как разновидность агитационно-пропагандистского материала. Как известно, не чужды были подобных увлечений  и Лефовцы во главе с В. Маяковским и множество других поэтов  истинно « пролетарского» происхождения или подделывающихся  под эту манеру  в тех или иных целях. Это породило огромную  безликую массу  «произведений» лишённых какого-либо поэтического своеобразия и мастерства».

Ответ автора: Ох, уж эти  ненавистные критику пролетарские поэты!  Понаписали агиток! Кто же их теперь помнит, кроме истекающего желчью Г. Мурикова и ….русского народа? Да никто!  Забыли начисто! Или не забыли? Может быть, не все и  помнят самих поэтов, не знают, что «Мы - кузнецы и дух наш молод…» написал Фёдор Шкулёв в предреволюционные годы. Но песню-то поют уже второй век!  И Лебедева- Кумача забыли? А как же его: « А ну-ка песню нам пропой весёлый ветер..» или уже не «вьётся  дымка золотая, придорожная»? А уж «Священную войну» совсем никто не помнит и не знает!  Что можно сказать, уважаемый  Г. Муриков?
      Только перефразируя Ленина, что критики «страшно далеки …от народа». Да и мой  весьма скромный опыт публичных выступлений свидетельствует ( уж не серчайте, Г. Муриков) о том, что именно они ( «Защитники Москвы», «На смерть Иуды», «В Парке Победы»)  проникают в души людей, именно их просят записать, ещё раз перечитать. Конечно, с вашей точки зрения, народ «бескультурен», но авторы-то пишут для него,  а не для вечности, увы!
       Кстати, а с чего это вы взяли, что и обожаемый мной Владимир Владимирович Маяковский «пролетарского» происхождения? Он же из семьи лесничего! Да и у станка, насколько я знаю, никогда не стоял. Или он просто «подделывался под эту манеру»? Ох, уж эти критики!
      Но вот упоминание Маяковского в этом пасквиле о пролетарских поэтах пролило бальзам на мою душу. Если  мои несовершенные творения могут вызвать  так любимые вами ассоциации с величайшим поэтом ХХ века,  то искренне и от всей души благодарю. Такое признание дорогого стоит!
       И, наконец, о «безликой « массе». Следовало бы уточнить, какой смысл вы вкладываете в слово «безликий». Безликий в смысле без ЛИКА, то есть  без иконы,  масса атеистических произведений. Это отрадно, что в советское время писатели и поэты пытались нести в народ просветительские идеи, а не тёмное мракобесие, процветающее сейчас на страницах журналов и в рецензиях критиков.
Да, кстати, а как в свете  вашего гражданской поэзии можно расценивать ваши восторги и сожаления по поводу творчества Игоря Талькова. «Кто же не помнит строк его песни о России:
Листая старую тетрадь
Расстрелянного генерала,
Я тщетно силился понять,
Как ты смогла себя отдать
На растерзание вандалам,Россия...
К сожалению, надо признать, что эти самые "вандалы", увы, не только в прошлом. Перекрестившись из красных в каких-то полуголубых-полужелтых, они и поныне не устают глумиться над всем, что дорого и свято для русского человека».
А Вам не показалось, Г. Муриков, что это тоже «агитка», только диссидентского толка? Или вы увидели здесь художественные образы, яркие метафоры и символы, невидимые глазу читателя. Может быть, назовём это своим именем:  конъюнктурным  идеологическим заказом, который оказался «дорогим», (но не святым, естественно,) для  русского человека Геннадия Геннадьевича Мурикова?  Не отсюда ли идёт и уверенность критика (Не только критика! Его хобби – СЛЕДОВАТЕЛЬ ПО ОСОБО ВАЖНЫМ ДЕЛАМ!!!Т.Л.)  о политическом характере убийства Талькова, большого любителя Бахуса: «Сомнений же в том, что убийство носит подчеркнуто политический характер, НИ У МЕНЯ, ни у многих других, с кем приходилось беседовать о случившемся, не возникало. Звезда Талькова только всходила. И Бог знает, к каким высотам она могла бы привести!»
     Бог-то, если он есть, я думаю, знал, что делать, поэтому и забрал его к себе – диссиденты в загробной жизни, наверное, понадобились!

Муриков: « Склонность к риторике и «агиткам»  подчас приводит автора сборника к абсурду, которого  Т.Лестева даже не замечает. Так (Золотым медалистом пропущена запятая. Т.Л.) в одном из стихотворений  мать лирической героини самоотверженно
( неужто самоотверженно? Т.Л.) отказывается от подаренной проходившим мимо (???) офицером плитки шоколада со словами : «Прошептала мама : «Нет, не надо, он в бою нужнее будет вам» ( события происходят во время войны).  Мы  с удивлением можем спросить себя: а зачем  в бою офицеру шоколад? Речь ведь не идёт о каком-то баловстве, а о жизни и смерти…( Какая  глубокая философская мысль! Т.Л.) Декларативная «самоотверженность советского народа»  предстаёт элементарной несообразностью».

Ответ автора: Возможно, критик действительно увидел самоотверженность в  отказе  от плитки шоколада молодой женщины, шедшей  пешком рядом с телегой с четырьмя малолетними детьми и  бабкой- инвалидом.  Да, она думает, что эта плитка шоколада будет нужнее офицеру, защитнику, чем её малолетним детям. Эвакуация! Битва за Воронеж! А вот лирическая героиня думает совсем о другом  - она думает, что защитнику родины во время войны эта плитка шоколада может в какую-то минуту  будет нужна  больше, чем её детям. Он на войне, а она пешком идёт в тыл рядом с телегой, которую тащит лошадь.. 
  А вот на  вопрос « НАС, Геннадия Мурикова», зачем офицеру на фронте шоколад, думаю, нужно ответить. Начало войны, не хватает вооружений, идёт бой. Что делать офицеру?  Да забросать фашистов шоколадом, как в анекдоте: « Получай, враг! ПРРО-оо-тивный!»
    Не приемлет критик, родившийся через 17 лет после начала войны,  разговоров на эту тему, портят они ему нервную систему. Он готов простить и принять всё, и агитки, и газетные лозунги и всевозможные « идейные» штампы, но не каждому, а только тем, кто «…ощущая себя исполненным  высшей благодати  … имеет право говорить от имени Языка ( Ничего себе! Т.Л.), а может ( я затрепетала от страха Т.Л.), и от имени Высшего Промысла (!!!!)». И  для подтверждения «высокого» искусства  Мартына Балалая- Питерского  -  псевдоним Евгения Макарова ( «Г.Муриков «По ту сторону языка»)  он приводит следующие поэтические шедевры:
«Все формы жизни хороши, как очертания души, но в очертаньи есть черта, за коей нету ни черта». Или вот такую мораль: «-Скажи кого деньжата греют, друг мой милый, ну!
-Скажу. Деньжата греют явно сатану.
А коли нету божьего огня, они попутно греют и меня».
А вот это уже просто гениально: « Чей облик мглист, тех гложет глист!»
Просто не оторваться от восхитивших критика строки Макарова: «дадим больше калия , а также фИкалия».
 Объективности ради отмечу, что Г.Муриков  не только исправил фИкалии на фЕкалии, но даже вспомнил (Энциклопедист таки! Т.Л.) работы Сталина, не реабилитированного Марра и модного ныне психоаналитика Фрейда.  Психоаналитик, как мне кажется, требуется не только Евгению Макарову, но некоторым критикам. Но почему же только критикам? Выше он уже был  частным детективом,  а здесь уже смело вторгается в медицину, увидев в словах «мглист и глист» – пособие для врача диагноста.  Прямо-таки по анекдоту: « Почему мы её пишется  раздельно, а ананас вместе?»
    Вот ещё одно направление, которое рекомендует развивать  Первый критик СП всея России Г. Муриков. Первое – это пишите сказочки, дамы и господа, например, про крокодила Гену, а второе –  вперёд к потаённым  сторонам души через звуко - символизм. Например:  огород – это ОГО! РОД!, сухостой,  значит сухо – стой, гуляй только под дождём,  УБОГО – это значит У Бога,  пора – это значит ПО (реке) РА, мудрость = …., нет, пожалуй оставлю расшифровку рецензенту и рецензируемому. Но какой глубиной и мудростью веет от вот этого утверждения, если не сказать афоризма  Г. Мурикова: «Судьба человека – это его характер, только, «поданный» во временной развёрстке». Увлеклась внешними рецензиями господина Мурикова! Пора вернуться к «внутренней» рецензии, там есть ещё предмет для разговора.

Муриков: «В другом стихотворении, видимо, обращённом к недавно скончавшемуся Б. Ельцину поэтесса воодушевлённо восклицает: « Он предал всех: мужчин и женщин…Ограбил  всю страну, злодей!» Тут «прямодушие» уже граничит с автопародией».

Ответ автора:  Здесь нужно отметить  глубокое знание  Г. Муриковым эзоповского языка. Узнал-таки в стихотворении «На смерть Иуды», кому оно посвящено!  Молодец! А ведь так трудно было догадаться. Не правда ли, Геннадий Геннадьевич?
А вот с автопародией, похоже, неувязочка вышла, не находите? Предал Иуда, а вы адресуете пародию автору, то есть поэтессе. Вам показалось, что она руководила страной и привела её к краху, ограбив всё население? Или вам кажется, что она предала всех мужчин, но тогда, при чём же здесь женщины?  Или в свете любимого Вами звуко – символизма вы услышали в слове «злодей» призыв  делать зло: ЗЛО! Дей, то есть делай. Да, тогда Ваша проницательность и тонкое чувство слова не знает пределов! Так и хочется повторить: МОЛОДЕЦ! И далее ШАЙБУ! Хотя лучше бы было: шай-бой!

Муриков: Различные штампы буквально переполняют стихи Т. Лестевой. Здесь и «России лучшие сыны»,  и «Родина вас не забудет», и «да будет свет», «Работать дружно бы всем вместе» (своего рода плакат на соц. субботнике. – Г.М.), в сихах (в редакции Г.М.) о любви: «я вспоминаю твои руки», «случайный жест», « невольный взгляд», в поэтических «раздумьях»:«то, что было когда-то, навеки ушло» и многое, многое другое».

Ответ автора: Ну, что ж, рада, что Вы всё-таки полистали сборник, а то до этих строк у меня создалось впечатление, что вы ограничились прочтением только двух страничек буклета с гражданской лирикой. А так, как- никак, но почитали СИХИ! Кстати, а что означает этот аккорд с точки зрения звуко - символизма? Нота СИ! И дальше моно-хи?
Но, тем не менее, оппонентов принято благодарить, даже не соглашаясь с ним. Так что БЛАГОДАРЮ за просмотр! Примите сердечное русское СПАСИБО.
А спасибо, что это такое – призыв спа -сти от БО..( га, ли, ра, чки, нуса и т.д). Пояснили бы!

Муриков: «Нет ничего странного, что зачастую (Неужели? Т.Л.) эти стихи оказываются неумелыми, корявыми, почти пародийными:
Гражданственные если ноты
 В стихотвореньях зазвучат,
Поэт заметил в жизни что-то
И в цель слова бьют, как В(???) набат. (с. 107)
(Заметим в скобках, что бить в цель и бить в набат – это далеко не одно и тоже, а напротив, действия противоположные –Г.М.)

Ответ автора: Трудно не согласиться с вашим утверждением, господин критик, что бить в цель – это не то же что бить В набат. Только вот откуда у вас появился предлог «в» перед набатом? Нет его в тексте, господин критик.  Специально вставили или случайная ошибочка вышла? А тогда слова бьют в цель КАК НАБАТ, то есть привлекают внимание, призывают народ собраться и т.п.  Чувствуете разницу?
      Внимательнее нужно относиться к слову, уважаемый Г. Муриков, внимательнее!
Один добавленный Вами, надеюсь, без злого умысла, предлог, и так он изменил смысл сказанного! Хотя с другой стороны дал возможность ещё раз утереть нос этим   «пролетарским» поэтам: и русского языка-то хорошенько не знают! «Внабат, видите-ли бьют!

Муриков: «На страницах сборника  то и дело встречаются  такого  рода выражения: «Со дна моллюсков выносила волна, взглянуть чтоб на звезду» ( с. 29), «Заплатишь коль, тебя «отмажут», невинного отправят в зону» ( с. 47), «Снежком присыпан холм могильный, Алмазный блеск его погас» (с. 59) /кстати, что вообще означает эта фраза? Когда и где могильные холмы сверкали алмазным блеском?, Г.М./), или ещё:
Глаза – не зеркало души.
В них видишь то, велит что разум.
Они солгут, не согрешив,
Обманут, не моргнувши глазом. /?/ /с.91/»

 Ответ автора: Отвечаю на поставленные вопросы. Согласно древним японским легендам один раз в году волна выносит моллюски на поверхность, чтобы они проглотили лунную или звёздную дождинку, после чего в раковине начинает  расти жемчужина. Конечно, с точки зрения материалиста ситуация маловероятная, но это  же ЛЕГЕНДА, то есть любимая вами сказка!
     И об алмазном блеске на могиле. Вам не понятно,  о чём это стихотворение? Объясняю.  Это стихотворение о том, как в зимний солнечный день, когда улицы засыпаны снегом, который искрится как алмаз (алмаз – это необработанный бриллиант, а не уголь, хотя и то и другое – углерод) лирическая героиня идёт  в первый раз на кладбище, где похоронен её знакомый, возможно, коллега по работе, раз она обращается к нему на «вы». Когда она приходит, то видит, что снегом засыпаны не только улицы и аллеи, по которым она шла, но и  могильный холм. В это время  солнце скрывается, зимний день короткий, и снег на могиле не искрится. О таких, тонкостях, как перемена настроения героини, я и говорить не буду, раз даже прямые образы непонятны  критику. И для сведения: алмаз самый твёрдый камень, но он хрупок, его легко разбить. Так и лирический герой был сильным, но хрупким, не вынес тягот (перестройки), почему и оказался  на месте встречи, которое уже изменить нельзя. Понятно объяснила?   Доходчиво?

Муриков: «Можно поддержать Т. Лестеву, когда она обличает модное ныне/потому что одобренное и утверждённое  «свыше»/ «православное» увлечение современных стихотворцев второго ряда ( Это что ещё за ряды стихотворцев? И кто же в первом, кто во втором ряду? Поконкретнее бы! Весьма ценная информация. Т.Л.)  Действительно, кокетничанье с иконами, обрядами, церовностью  напоминает зачастую откровенное фиглярство / много ли в подлинной русской поэзии любования показными добродетелями, также как и «златыми» куполами и «истовыми» поклонами «до земли? Этого просто нет. Внутренний такт (?)  не позволяет всуе жеманничать (???)».

Ответ автора: Если церовность – это ничто иное, как церковность, то в данном случае не согласиться с вами, Геннадий Геннадьевич, было бы просто грешно. Если бы только не одно маленькое но.
    Как это у вас уживаются в различных рецензиях взаимоисключающие понятия?  В данной рецензии Вас возмущает творчество поэтов второго ряда, а возможно, и первого ряда, бросившихся в душащие объятия церкви. А вот   в рецензиях на творения О. Соколовой,  Е. Макарова Вы и сами бросаетесь в объятия  Высшего промысла. Так, где же  Ваши истинные взгляды, а  где  уступка обстоятельствам в конъюнктурных целях?
    Неплохо было бы Вам ещё объяснить непосвящённым, какой смысл Вы вкладываете в оборот «жеманничать всуе»?  Кому не позволяет жеманничать? С кем жеманничать? Как-то плохо соотносится  французская манерность и неестественность в поведении с   внутренним тактом  и церковным «всуе».
 
Муриков: «  Но противопоставлять  всему этому  красные звёзды и флаги – это тоже не поэтическая находка, увы. В силу этих причин встречаются в сборнике и такие прямо-таки анекдотические «ляпы»:
Второй уж год георгиевские ленты
В честь Дня Победы раздаются нам. Но в них не вижу красного я цвета! /с. 50/
Прежде чем печатать такие строки, автору следовало бы просто подумать , откуда же  красный цвет в георгиевских лентах? Ведь это всё  равно, что сетовать : рубин, дескать, не синий, а изумруд не жёлтый / целый цикл стихотворений сборника посвящён драгоценным камням». 

Ответ автора: Возможно, противопоставление  мракобесию красных звёзд и флагов – это не «поэтическая находка», но верная идеологическая позиция в стихотворениях гражданской лирики, призванных «глаголом жечь сердца людей». Пожалуй вы правы, мысль об отсутствии  красного цвета выражена не точно, не в них, а в этот день , например, не вижу красного цвета.
      А вот ваши познания окраски драгоценных камней потрясает. Действительно, энциклопедические знания!
      Вот только упоминание в скобках о том, что целый цикл посвящён драгоценным камням, несколько удивительно и не только потому, что не весь цикл посвящён именно драгоценным камням. Есть и полудрагоценные, и поделочные, а потому, что  действительно ли этот цикл посвящён только камням? Вы не увидели в этом разделе никаких метафор? Если вам  незнакомо это слово, приведу определение: «Метафора  - применение слова или выражения в переносном смысле  на основании некоего сходного признака ( например, «Алмазная роса», «флейты ветров»,  «плач вьюги»).  ( БСИС: Центрполиграф, М.: 2001 г.

Муриков: «Вообще в целом рука редактора в сборнике незаметна, а достаточно объективно взглянуть на «продукты» своего творчества  со стороны сама поэтесса не может – раз написано, значит, так и должно быть – хотя принцип  работы над стихом – основа литературы и залог её качества. Наиболее приемлемые стихотворения  сборника – это непритязательные зарисовки бытового свойства ( И где же в сборнике бытописание? Интересно!!! Т.Л.), детские стихи, в которых чувствуется искреннее чувство ( А в цикле о любви не чувствуется?! Или критик забыл, что это такое?! Т.Л.), но и они требуют большой работы.  В целом книга воспринимается как «материал» - весьма и весьма «сырой», требующий не только обработки, но главное – совершенство-вания образа самой лирической героини, развития умения взглянуть на изображаемое своим ярким и неповторимым взглядом.
                Геннадий Муриков   Окт. 2008 г.

Ответ автора: Относительно редактора замечание  справедливо, никто не посоветовал редактора, наверное, отдыхали они все.
       А вот мысль о совершенствовании образа лирической героини, развития  умения взглянуть собственным взглядом – это весьма оригинально!  Не перемешались ли в замутнённом сознании критика понятия автора и лирической героини, разве нет  на страницах лирических героев?
     Ну, а по сути, как писал В.И. Ленин, «…за науку заплатить недорого». Только где же в этой рецензии наука?  Вот взгляды Г. Мурикова на поэзию пролетарских писателей освещены достаточно подробно, его идеалистическая платформа просматривается достаточно ярко во «внутренних» и «внешних» рецензиях. 
     Любопытство  моё полностью удовлетворено. Более того, я даже поняла разницу между внутренней и внешней рецензиями: когда критик вешает позолоченную лапшу на уши читателей   и публикует её с той или иной  конъюнктурной или политической ( даже внутриполитической целью, например в рамках Союза писателей, чтобы была тишь и гладь и божья благодать) – это внешняя рецензия, так сказать конъюнктурный официоз, а когда его просят высказать свою точку зрения на ту  ли иную работу, то есть предоставляется свобода для творчества,  тогда… тогда и появляется  вот этакое «художественное» произведение. Но только для внутреннего пользования!
     Основной вывод. То, что мне представлено в качестве рецензии таковой не является. Это «художественное словоблудие» критика вокруг да около тем сборника стихов. У критика отсутствует четкая деидеологизированная платформа во взглядах на поэзию, равно как и объективное видение прочитываемого материала и системность в его рассмотрении.   
      В заключение, ещё раз хочу поблагодарить критика Мурикова Геннадия Геннадьевича  не только за то, что он прочитал мою книгу ( стихи в наше время не читают!), но также за то, что после прочтения его рецензии на меня сошло вдохновение, и Муза продиктовала мне эпитафию Г. Мурикову:
« Г. МУРИКОВ. Он критик был. В натуре!   
Но отдавался… КОНЪЮНКТУРЕ.».               
                Т.Лестева      15  ноября 2008 г.