По преданию, семья наша ведет свой род от Ольдены, дочери литовского князя Гедимина, которая вышла замуж за польского короля Казимира III Великого, но документы, подтверждающие это, с рисунком генеалогического древа, сгорели еще в 1939 году во время оккупации Литвы Советами.
В тот год сгорело наше имение в пригороде Вильнюса, а моему деду, Эдварду Калинаускасу пришлось бежать в Америку, где он женился на урожденной Аурелии Ромеро, студентке из Каталонии, которая училась в Оксфорде. После женитьбы они жили некоторое время в США, где мой дед, который обладал уникальным пространственным воображением, работал в строительной компании в Чикаго, а спустя несколько лет после Второй Мировой войны, когда режим Франко стал терпимо относиться к выходцам из Каталонии, они перебрались в Барселону, где уже и родился мой отец, Орландо Калинаускас.
В Барселоне мой дед недолго искал работу. Учитывая его опыт, магистрат пригласил его в департамент архитектуры, и, хотя строительство во все времена дело прибыльное, мой дед, человек несколько романтического склада, вскоре после перееезда влюбился в творение Гауди, собор Саграда де Фамилия и, несмотря на то, что Франко выделял крохи на реставрацию собора, он с головой окунулся в это дело. Но, увы, предавался он увлечению своего сердца недолго, во время подъема по одной из многочисленных внутренних винтовых лестниц собора он поскользнулся и сломал лодыжку, перелом был открытый с абсцессом, вскоре нагноение усилилось, переросло в гангрену, и ему пришлось ампутировать ступню.
Для семьи это была трагедия. Лишиться единственного кормильца в те послевоенные годы означало практически вести полуголодное существование, но, надо было знать, мою бабку, предки которой были Галисийские гранды, - она тут же выхлопотала ему через своего двоюродного брата место в Барселонском университете, и на протяжении тридцати лет мой дед преподавал там архитектуру, при этом иногда часами простаивая перед собором, который так и не достроил Гауди.
Отец мой, Орландо Калинаускас отказался продолжать дело моего деда и успешно сколотил состояние на торговле пищевыми добавками, бум торговли которыми в Европе пришелся, как раз, на 1977 год. Тот год ознаменовался двумя знаменательными событиями для нашей семьи: во-первых, родилась я, а во-вторых, не стало дедушки. Так что, к сожалению, повидаться с ним мне в сознательном возрасте так и не привелось.
Меня зовут Сильвия, и многие говорят, что я очень похожа на своего деда, хотя, честно говоря, я не улавливаю ни малейшего сходства. На тех фотографиях, которые я знаю с детства, дед выглядит высоким, сухопарым мужчиной, неопределенного возраста, с водянистыми, бесцветными глазами, а я, наоборот, невысокого роста, и глаза у меня цвета антрацита, угольные, с поволокой.
И еще бабушка рассказывает, что дед был рассудительный, спокойный, обстоятельный человек, никогда не поддавался первому импульсу, а я всегда делаю первое, что в голову придет. Да, забыла сказать, что мама моя умерла при родах; отец горевал не долго и через год женился, но когда попытался забрать меня, моя бабка, Аурелия Ромеро, наотрез отказалась отдавать меня в чужую семью. Дело в том,