КОНСТАНТИН ГРИГ - http://www.proza.ru/avtor/grig10
Осень в этом году такая долгая и добрая. Работа с утра ладилась, да и какая это работа – убирать опавшие листья в любимом саду. Я растворяюсь в саду, я его часть, а когда все удается и задуманное становится реальностью, в душе начинает звучать музыка. Ту работу, где я действительно работаю, я тоже люблю. Даже командировки люблю, с их неизменными бытовыми условиями, на уровне походных, с едой, как придется - только бы заглушить голод, где-нибудь в тайге или в Астраханских степях. И еще люблю, когда мы съезжаемся вместе, с далеких уголков и закоулков нашей теперешней или бывшей страны. Тогда служебной курилке сигаретный дым смешивается с диким хохотом от новых и старых, только нам понятных, порой очень злых и соленых, но неизменно умных шуток. Мы понимаем друг друга с полуслова, с одного движения, иногда даже не взглянув друг на друга. Мне хорошо с моими друзьями, в их обществе не страшно показаться смешным или оказаться слабым, поймут и простят, простят и помогут, потому что они настоящие. А если все в разъездах, то можно закурить и помечтать. Нет, мечтать лучше в саду, усевшись в обнимку с осенью на качели. О чем бы помечтать? Не знаю. О чем мечтают люди, к примеру, все человечество? Тоже не знаю. Я поднимаю с травы опавший, желто - багряный лист черешни и, затягиваясь, подношу его к огоньку сигареты, ощущая запах осеннего костра, как когда-то в юности, когда в городе еще разрешали сжигать листья на субботниках. Под этот запах можно мечтать о том, что надо, наконец, написать самую главную книгу в своей жизни. Родовую книгу. Попытаться сохранить для детей, внуков и правнуков хотя бы этапами, хотя бы штрихами - датами и именами, историю своего рода. Пока еще помню лет на сто назад – до начала прошлого века, имена и даты рождения, пусть не с точностью до дня и месяца, но хотя бы до года. Пока еще помню лет на 50 -70 назад жизненные события своих родных (царство им небесное) в их пересказах. Пока еще помню лет на 30 – 40 о себе. Надо написать эту книгу и, разобрав старые коробки из шкафов, наклеить туда фотографии. Может быть, никто и никогда не прочтет эту книгу, но я мечтаю об этом и жалею, страшно жалею о другой своей несбыточной мечте. О том, что меня нельзя клонировать. Вот так взять меня, как матрицу, и сделать штуки четыре копии, а еще лучше восемь. Наверное, все-таки должны быть копии, а не клоны, а то эти клоны начнут жить своей жизнью. Катастрофически не успеваю, сколько не додано мной моим дорогим и любимым, не говоря уже о друзьях близких и далеких, сколько не додано. А вот если клонироваться - копироваться, то столько можно было бы успеть сделать, к примеру, в прошедшие выходные. Можно взять любимую за руку и пройти по улице Полетаева, свернуть налево и оказаться в городской роще. И бродить молча по старому парку, вдыхая осеннюю пряность листвы, и вдруг одновременно спросить – А ты помнишь? И точно успели бы достелить ламинат у Гали дома. И даже встретить рассвет на рыбалке с Артемом и Денисом, и похвастаться – Учитесь, пацаны, пока я жив,- когда с первого же заброса в розовую гладь реки, на другом конце спиннинга упруго ударит хищник. Не успевается и не додается, а так жаль, и выделяется на свой взгляд самое главное, хотя кто знает, что есть главное.
А занозы? Я мечтаю хотя бы уменьшить, уж если не вытащить все занозы из своей души. Когда их столько набралось? Неструганной доской, против волокон, как-то не заметно, поскрябало по душе и всю занозило. И не то чтобы очень болит, но саднит постоянно: письмо оставленное без ответа, не дописанный роман, две женщины, одна из которых инвалид, ждущие каждый день хотя бы моего телефонного звонка, очередной не смонтированный фильм и много еще чего. Эх, где вы клоны, мои клоны, где вы копии мои.
В этом круговороте, как-то неуместно, однажды прозвучал вопрос – где же цель всей твоей жизни? Ее просто нет, нет времени ее определить и поставить. Живу бесцельно. Вот и все…. и наилучшие Вам пожелания! И трудной Вам жизни!
вдруг захотелось жить... Пусть Вам тоже этого хочется.