Молодой мужчина Федор Простаков выскочил из дома и широко зашагал прочь, опустив низко остриженную голову и напрягая мощную спину, об которую пружинили и отскакивали резкие гневные слова, выкрикиваемые худенькой женщиной Надеждой, выскочившей из дома следом за ним. Сквозь ее застиранное ситцевое платьице выпирал круглый живот, месяцев на семь.
Женщина придерживала одной рукой тяжелую уже ношу в животе, а другой прижимала насмерть напуганную девчушку, подбежавшую к ней шестилетнюю Машеньку, плод их совместной супружеской жизни.
-Куда ж ты побежал, Ирод! Ведь последние ухватил. На что хлеба завтра куплю? Змея, остановись! Пожалей ты нас. Чем мы провинились перед тобой? Вот же вражина, углядел, куда последние положила. Теперь нажрется до горячки. Ведь обещал, кобелина безмозглая, не пить и дите, тобой сработанное, я оставила. Поверила! Дома скотина не поена, не кормлена! Сено не кошено! Забор нужно поправлять! А тебе одно на уме, зеньки бесстыжие залить и валяться под забором.
Почти смолкла красивая женщина, обессилев от надрывного горького крика, но увидела, что скроется скоро ее непутевый муж за штабелями леса, заготовленного еще при Советах, добавила в спину:
-Не приходи лучше домой! Придешь на карачках - убью! Возьму топор и отрублю змеиную башку! Все равно не жисть это!
Смолкла Надежда. Теперь ори, не ори, ушел проклятый и придет к ночи пьяный вусмерть. Вздохнула женщина горестно, заметила звериный страх девочки, успокоила:
-Успокойся, милая. Это я кричу, что деньги последние забрал твой папка. Придет пьяный теперь. Не пил восемь месяцев и вот теперь... Не бойся, он не тронет Машу. Любит он тебя.
Женщина продолжала стоять в оцепенении, задумалась:
-Ведь совсем другой был, когда из армии пришел. Ухаживал за мной красиво. На танцы ходили, в кино и всегда трезвый был, ну почти трезвый. Самую малость пил для смелости, застенчив был. В армии права получил. Работать стал шофером в леспромхозе, хлысты на пилораму возил из леса. Ничего зарабатывал, поженились, свадебку отыграли весело. Работать и я стала на почте. Денег подсобрали и дом купили, хороший домина. Заняли не много денег, но отдали за год. Машенька родилась и живи, не хочу, в удовольствие. Все есть... А вот пришла беда. Сначала я без работы осталась, закрыли почту. Новые времена пришли. Убыточна. А вскоре и леспромхоз обанкротился, тоже не приносил прибыли, говорят... Раньше приносил, а теперь нет, закрыли и оборудование разворовали. Теперь сами древесину в лесу берут и продают, новые предприниматели. Мужики без работы остались и стали спиваться... Раньше тоже пили, чего греха таить, но не так, работали и семью содержали. Теперь тоже надо семью содержать, а как... В округе все леспромхозы закрыты, железнодорожные станции в полустанки переделали, а рельсы новые бизнесмены продали. Не велика хитрость. Понаставили магазинов, а на что покупать, где деньги заработать.
Молодые мужчины, в расцвете сил, а заработать не могут. Нет работы и не заботит это никого... Не могут все быть предпринимателями и начальством. Кому то работать нужно руками, топором или еще чем... За это деньги дают и на них семью содержат. А так, только говорят теперь:
- Нету рабочего человека, одни пьяницы и лодыри. Нам лучше гастарбайтера взять на работу.
А вы попробуйте, обеспечьте всех работай! Посмотрите, какой он рабочий человек. Да и кто сделал их такими?
-Ладно, пойдем Машутка, моя дорогая. Нам еще корову напоить и подоить, порося накормить, Ваську нашего. Огурцы полить, морковь прополоть, травы свеженькой кролям нарвать и баньку тепленькую истопить не плохо бы. Машеньку помыть! Нечего тосковать! Надо работать и надеяться нам не на кого, - сказала дочери Надежда.
-Мама, я тебе огурчики полью и кроликам травки нарву. Ты только папу моего не убивай топором, - вдруг попросила девочка.
-Что ты, что ты, моя ты хорошая! Не трону я твоего папку. Так... я, в запале сказала. Придет, пускай спит. Завтра может и одумается. Я же тоже люблю его. Вот и братик твой любит. Видишь как ворочается, что живот ходуном ходит. Не трону я его, успокойтесь оба. Люблю я его. А счастье придет тоже. Поживем еще!