Великая Степь была бесконечна, безгранична, безбрежна. Она перетекала желто, зелено, коричневыми волнами, как океан, не имеющий берегов и края, во все стороны, за горизонт, за край мира.
А над Великой Степью было Великое Небо. Небо было таким же бескрайним как степь, только голубым, синим, лазурным с пасущимися то здесь, то там облаками. Облака неторопливо брели куда-то, по своим только Небу известным делам, и лишь Ветер знал куда лежит их Путь.
Между Великим Небом и Великой степью жили Ветер, лошади и люди. Ветер подгонял облака, трепал гривы лошадей, шевелил траву вокруг невысокого холма на склоне, которого сидел человек. Ветер гладил его по заросшей жесткой щетиной щеке и коротким волосам. Небо освещало его лучами заходящего Солнца. Степь была его домом.
Он сидел и смотрел, как его конь неторопливо пощипывал траву у подножия холма. Он очень любил своего коня. Конь был прекрасен, крепок и быстр как ветер. Он мог унести своего седока куда угодно с быстротой молнии. Бывало, люди завидовали, глядя вслед стремительно уносящейся к горизонту паре. Он был одним целым со своим конем. Он чувствовал все его желания, мысли и чувства. Он поил и кормил его, он ухаживал за ним, расчесывал ему роскошную гриву и хвост. Конь был не только верным боевым другом, он был свободой. Вместе им принадлежала вся Велика Степь.
У человека было только два друга: конь и нож. Нож был длинный и острый из твердой как алмаз дамасской стали. Нож был старше и мудрее чем конь, но они были безразличны друг к другу, потому что никогда их пути не пересекались и не могли пересечься. Конь был свободой. Нож был жизнью. Нож отнимал жизни у других и дарил их и все, что было с ними своему хозяину. Нож был едой, инструментом и властью, справедливостью и карой. Нож давал своему хозяину все, что не мог дать конь.
У человека был еще один друг. Правда, он жил сам по себе и никогда нельзя было сказать, что он твой. Он приходил, согревал, радовал, кормил и снова уходил в свой мир, как Великое Солнце, что приходит утром и уходит за край мира вечером. Этим другом был Огонь. Он и сейчас играл своими языками у его ног, облизывая несколько веток саксаула. Огонь жил в другом мире, он лишь ненадолго приходил к людям, когда его просили об этом или являлся по воле Великого Тенгри в молнии и с громом.
Огромное огненно-красное Солнце уходило за край мира. По Степи и Небу метались последние лоскуты красок, а за ними гнались тени, словно пожирающие цвета и оттенки, растущие от этого и оставляющие за собой лишь серый сумрак. Последний луч коснулся вершины холма и погас.
Человек седел у остывающих углей, вдыхал запах дыма и сухой травы, слушал шорох ветра, и смотрел на появляющиеся на стремительно чернеющей Небе звезды. Звезды как будто выходили из черноты первозданного хаоса, то по одной, то сразу несколько. Их становилось всё больше и больше, пока всё Великое Небо не покрылось ими как бисером из конца в конец. Что-то читалось в этом удивительном узоре.
Почему-то в этот момент он подумал о женщинах. Женщины были для него так же загадочны и манящи как эти звезды. Иногда одна из них покидала свою небесную обитель, что бы скользнуть вниз в его жизнь и что-то принести в нее из своего далекого мира. Одни приносили ему детей, другие неземную ласку и боль, третьи мудрость. Он любил их всех. Он любил своих детей, хоть и редко виделся с ними. Он любил тот невыразимый словами восторг, что рождали в нем прикосновения женщины, запах женщины, вкус ее губ. Он любил и боль, которая оставалась от бесконечных расставаний как шрамы на теле, что как память записанная на древних камнях, что умрет только вместе с камнем, на котором начертана.
Они появлялись в его жизни и исчезали так же как эти маленькие светящиеся нити изредка прочерчивающие небосвод и каждая оставляла в его душе след, словно медленно сплеталось полотно судьбы.
Он смотрел в Небо и в бесчисленном множестве звезд видел Тэнгэрийн задал – Небесный шов. Шов соединяющий небесную ткань. Путь среди звезд.
Звезды всегда указывали ему Путь в ночи. Женщины указывали ему Путь в жизни. И те и другие делали это молча не произнося ни слова, ни поучая, ни упрекая. И он любил их за эту Великую Мудрость.
Он встал, собрал всё немногое, что было нужно ему в Пути, прикрепил к поясу нож, потрепал за гриву коня и вскочил в седло. Он знал, куда ведет его Путь. Знал, где будет ждать его тепло юрты, терпкий вкус кумыса и две звездочки в глубине чёрных как ночь глаз.
Над ним проплывало усыпанное звездами Небо, как его жизнь полная событий и людей. Путь освещал молодой месяц, острый как его нож. В лицо дул ночной ветер, стремительный и свободный, как его конь.
А вокруг была Великая Степь бескрайняя как его Любовь.
25.11.08
Москва