В очередную встречу мы, как всегда, едем в "наше" кафе.
Идя с автостоянки до места, мы снова вспоминаем "Наташу" - одну из официанток - и гадаем, что же сегодня она нам приготовила. Это традиционное маленькое развлечение родилось в первый наш совместный обед еще четыре года назад, а имя "Наташа" придумала я, хотя позже мы узнали из разговоров ее подруг, что девушку зовут Бата и она, скорее всего, индуска.
С утра на улице моросил мелкий дождь, подхлестываемый холодным ветром, и прогулка после обеда ничего хорошего не сулила. Со стоянки мы чуть ли не бегом пересекли улицу и, минуя двери, вошли в теплый зал кафе.
Народу было немного. Наташа сидела за кассой и рассчитывала клиентов. Вскоре на столике перед нами появились наши порции жареного мяса с картофелем и овощами.
Зная, что Гюнт (так зовут моего спутника) ест медленно, я не торопилась. В любом случае я закончу есть раньше его и потом буду сидеть, ожидая, когда он встанет из-за стола. За едой мы говорили о всякой чепухе.
- Заметь, она не только готовит кислую капусту, а еще умеет считать, - сказала я Гюнту, обращая его внимание на Наташу, щелкающую клавишами кассового аппарата. - Ну где еще ты найдешь такую женщину?
- Да, это редкость - подхватил Гюнт. - Таких, кто умеет считать, очень много, а вот готовить капусту - это редкость.
Я знала, что Гюнт когда-то был женат, а сейчас живет с женщиной, которую никогда не называет в разговоре по имени, говоря просто "подруга" и мне давно хотелось что-нибудь узнать о его подруге. Момент мне показался подходящим и я спросила:
- А твоя подруга умеет готовить капусту?
- Не знаю, думаю, что умеет.
Мы оба улыбаемся.
- А как у нее обстоят дела со счетом? - снова спросила я.
- А что ей нужно считать?
- Ну, хотя бы твою зарплату. Ей ведь перепадает что-то из твоих денег.
Это не было вопросом с моей стороны, но я чувствую, что Гюнт все равно что-нибудь, скажет.
- Зачем же деньги. Я приношу подарки.
- Выходит, она кормит тебя капустой бесплатно, - говорю я.
- Не совсем - говорит Гюнт. - Я всегда покупаю продукты или подарки.
"Да, действительно, покупает" - подумала я, вспомнив, как однажды при мне Гюнт покупал вещи, которые ему самому явно не подходили, потому что были женские и детские.
- У нее есть дети? - спросила я.
- Да, есть дочка.
- Взрослая?
- Четыре года.
Мы замолчали. Теперь я уже не знала, о чем еще спросить.
- Я думаю, с этим уже пора кончать, - сам продолжил Гюнт. - Разговоры пошли о женитьбе. Зачем это надо, мне и так хорошо.
- Сбежать от нее решил? - спросила я.
Гюнт, не слыша, продолжил:
- На работе задерживаюсь, приезжаю, она говорит: "Поздно появляешься, когда спим уже, и утром тебя не видим". А если несколько дней не приезжаю, тоже самое: "Не приходишь, не нужны мы тебе". А мне ведь надо иногда и одному побыть. Однажды с дочкой гулять не пошел, она снова: "Со своим сыном ты гулял, а с ней не хочешь". Я ей говорю: "Сын мой, а дочь твоя" . После этого обиделась, долго злою была, не разговаривала.
Я молча слушаю.
- Надо подождать, когда ей самой все это надоест, - говорит Гюнт. - Сама скажет: "Уходи" - уйду. Скажу: "Жалко, что не получилось у нас".
- Хорошим остаться хочешь? - спросила я.
- Все хотят быть хорошими, - ответил Гюнт и снова принялся за еду.
"Да, я тоже хочу быть хорошей, - подумала я. - Но в этом чертовски трудно признаваться".