Сундуки, баулы, сумки. Раздавленные помидоры и фаланги пальцев.
Порванные колготки и оторванные каблуки. Это не Большой театр.
Это Российский ПАЗик Курагино- Черемшанка. Вместо стёкол - фанера.
Вместо сидений – штакетник. Вместо дороги- крупный гравий. Вместо пыли- мелкий.
Вместо контроля на дороге – какие то люди, поделившие штраф между собой. Вместо
остановки –десант на ходу. Вместо «до свидания»- «дёргайте на фиг».
И сразу за кюветом не проходимая тайга. Правда кое где на козьих тропах
валяются окурки и консервные банки. Но это с пролетающих высоко в небе самолётов.
Портят экологию понимашь ли.
Плывём на не большом надувном плоту. Огромные скалы зажали реку в игольное ушко.
Глубина- камень бросишь, он только завтра о дно стукнется. Эхо сквозь скалы кричит нам:
- Кто Вы?!!!
Мы хором в четыре глотки:
- Туристы...исты...ты..ты!
Здорово!
Воздух совсем не пригоден для наших организмов. Задыхаешься. Где смог?
Где шум наезжающей на тебя машины? Где приятный слуху кавказский и китайский говор?
Треск кузнечиков и щебетанье птиц, не могут его заменить. Русские вообще плохо
адаптируются в других условиях. А мы те самые русские, которые наскребли по карманам
семьдесят два рубля и решили провести отпуск в «Альпах».
Где моя гипертония? Где головная боль? Где заснуть в обед, после вспучивания
живота.Где моя потная рубашка и мятый галстук? Что за дурацкий прилив энергии, при
котором хочется орать во всё горло? Куда ушла ломота в коленях и тянучка в позвоночнике?
Где мои сорок пять? На фига мне ихние пятьнадцать? Почему не щиплет в груди при
упоминании зарплаты?
Один на один с природой. Без железных дверей и мощных засовов. Без телевизора и
медвытрезвителя. Без мордобоя и сексуальных домогательств. Без бандитов и ПэПэЭсников.
Наконец то я могу выйти из палатки погулять и вернуться обратно живым. Можно послать
всех к Едрене Фене. Особенно правительство с их крупными займами.
Между прочим, естся здесь лучше, чем на кухне. Факт неопровержимый. Жена,
которая употребляла только бульончик от одноразовой лапши, после полустакана
утрамбовала в свой желудок половину припасов из продуктового рюкзака.
Костёр с дымом. Искры в тёмное небо. Вот здесь нужно построить шалаш и ну её
на хрен эту цивилизацию.
Дикое желание увидеть инопланетян. По всем сообщениям и наскальным рисункам,
они живут где то здесь. Посреди звёзд - посуда в виде ковшика. Дальше познания
в астрономии заканчиваются.
Туманное утро выманивает из тела потягушки. Сквозь стену тайги пробиваются
приятно щекочущие лучики солнца. А воздух! С кашлем запихиваешь его во внутрь.
Хочется сделать физзарядку и облиться холодной водой. Пара сигарет не может
заглушить это желание. Приходиться прикуривать третью.
Чалим дальше. Впереди бурлит брызгами шампанского порог местного значения.
По вдруг ослабшему мочевому пузырю чувствуешь, что надо причалить к берегу
и посмотреть на свою смерть сбоку. Плот проваливается в огромную яму. Вот
это эротика! Волна слизывает с плота сумку с консервами и сигаретами. Глаза
сквозь слёзы провожают её на глубину. Это уже порнография!
Экипажи слепней без разрешения пикируют на наши спины. Пробивают
кевларовые пластины омоновских бронежилетов. Чешется всё. Даже те места,
которые нельзя чесать при других.
Перестань дёргаться! Твоя красота их возбуждает!
Яркий диск солнца нещадно жжёт тело. Тёмные очки, оказываются, не помогают
от загара. Судя по пустому желудку, пора бы солнцу зайти. Придётся закатить
его вручную.
Как приятно спининговать по колено в воде. Только японцы могли придумать
блесну, которая не летит в воду, а плюхается рядом на берег. Стае хариусов
приходиться долго растолковывать, что они должны кусать вон ту блестящую штучку,
а не мои ноги. Толстенные таймени смеются прямо в лицо. Шмель такой жирный - сам бы
съел. Не берут. Сытые. Не касаются их инфляция и указы президента. Не хотят они
помочь в трудную годину. Плюнул на эту затею. Разве это фауна? Там – у костра –
картошка с луком. Вот это флора!
Как специалист по дыму в лёгких, категорически утверждаю, что корни деревьев,
пролежавшие на солнцепёке две тысячи лет, не пригодны для удовлетворения потребности.
Нос на запах табака приобретает такую чуткость, что чувствуешь, как за семьдесят
километров, в Бугуртаке, трое мужиков затянулись махоркой.
Чалим дальше. На четвёртый день появляются признаки цивилизации. Мутнеет вода,
дряннеет воздух. На подходе к Качульке детский голос из-за кустов, хорошо поставленным
матом, обкладывает наш плот со всем живым и не живым. Досталось даже продуктам.
Дикий хохот всей компании. Наконец-то повеяло родным. С глубоким счастьем сознаёшь,
что ты не на Тереке и в тебя не пальнули из пулемёта.
Всем! Всем! Всем! Знакомым и нет. Кто так сможет как мы? Восемьсот лье по не
проходимым порогам! Пятьсот тайменей на спиннинг! Следы снежного человека и его
детёныша! Медведи, не дающие причалить к берегу! Салют из пушек проплывающих
деревень!
Не хотите верить? И не надо! Сплавайте сами. СЛАБО?