10.
Утро началось с телефонного звонка за стеной. По привычке руки потянулись к сотовому, чтоб посмотреть который час: пять часов двадцать три минуты, глаза снова сомкнулись. «Либо ошиблись номером либо кому-то я действительно очень нужна», - пробурчала я в мыслях, - «и как всегда в выходной! Ну и кто теперь уснёт?» Я приподняла голову с подушки, мне хотелось удостовериться, что телефон на самом деле звонил, но внимание привлёк другой звук - на кухне кипел чайник. Надев халат и взъерошив волосы, зевая и потирая глаза, я потопала на кухню. Вера, казалось, и не спала вовсе, она намазывала масло на бутерброд, на столе лежали лист бумаги и ручка.
- Разбудила? Я уже собралась записку тебе писать. Хочешь чаю? – она взяла чашку из шкафчика на стене.
- Угу, - кивнула я головой, пытаясь сдержать зевок. – А ты чего так рано, ты вообще-то хоть спала или нет?
- Спала, проснулась в пять, показалось, что телефон звонил.
- Странно, а я проснулась от настоящего звонка, только у меня дома, за стеной.
- Бутерброд с сыром, с маслом, с колбасой или печенье? Лина, ты не стесняйся. Я сейчас уеду на дачу к Максиму, надо ему сказать, что мама в больнице, сотовый-то он забыл. Электричка в шесть тридцать, если успею на неё, то вернёмся к обеду, а иначе только вечером. А ты будь как дома, говорю тебе, не стесняйся, а если захочешь пойти куда, можешь спокойно закрывать квартиру, я вчера вторые ключи взяла.
- Спасибо, Вера. Подруга вернётся только к вечеру, даже не знаю точно во сколько.
- Да, чуть не забыла, мама вчера сказала, что у тебя сотовый почти разрядился, вот я на обратном пути из больницы зашла домой за вторыми ключами и взяла наши зарядные устройства. У нас один телефон Nokia, а второй LG, а у тебя какой?
- Nokia, - ответила я, снимая трубку телефона. - А связи так и нет, - продолжила я, возвращаясь на кухню, - значит и мне показалось, но как-то слишком по-настоящему показалось.
- Я очень отчётливо слышала звонок, точнее два, потом трубку положили, – Вера закрыла глаза и прикрыла ладонью рот. - Просто мы обе не выспались как следует, вот и померещилось. А ты ложись снова, может заснёшь.
- Да где там, смысла нет. Мне нравится летом вставать рано, нравится дышать свежим утренним воздухом, только в городе этого как раз и не хватает – воздуха.
- А как ты смотришь на то, чтоб вместе на дачу поехать? До вокзала по короткой дороге десять минут пешком, если сейчас выйдем, то успеем. А сотовый ты и на даче можешь подзарядить, там у нас часа три времени будет.
Электричка отправилась по расписанию, свободных мест было мало, но мы устроились очень удобно: по ходу и у окна. Корзины и вёдра, грабли и лопаты, сумки и коробки; где-то повизгивал щенок, кто-то рассказывал о том, как надо пасынковать помидоры, зачем, когда и как мульчировать, кто-то похрапывал, облокотившись на оконное стекло и подложив под голову видавшие виды кепку, кто-то шелестел новым журналом... Утреннее солнце прошивало своими лучами пространство вагона от чего стёкла окон казались ещё грязнее. Но это уже не имело значения, потому что всё, что меня окружало, медленно поплыло перед смыкающимися глазами. Я проваливалась в вату облаков, реальность теряла форму и были слышны только голоса, приглушённые, словно откуда-то сверху, из другого бытия:
- Думаешь, догадается?
- А другого выхода нет.
- И так каждое утро?
- Да нет, конечно.
- И почему всё время я?
- Работа такая...
- Звони только на домашний...
Электричка лениво набирала ход после каждой остановки, свободных мест уже не было и народ, ожидая выхода, толпился в тамбуре, кто-то даже умудрился закурить в переходе между вагонами. Начинался «выходной». На шести сотках отдыхала немалая часть горожан и летом дачи превращались в муравейники, где каждый занят своим делом.
Другое дело дача в деревне, точнее даже и не дача, а настоящий дом на берегу реки, с палисадником, с колодцем во дворе, с огородом и лесом за ним. Больше работы, больше хлопот, но и радости тоже больше.
Вера тронула меня за плечо:
- Лина, нам через одну, - сказала она, посмотрев на часы. –И потом ещё минут семь спокойным шагом и будем на даче.
Я окинула взглядом вагон, обратив внимание на двух молодых женщин, лет двадцати восьми – тридцати, стоявших в проходе и оживлённо беседовавших друг с другом:
- Такой сон странный видела в среду. Снилось мне, что я сплю, раннее утро, не могу сказать который час, но точно раньше шести, и вдруг меня будит телефонный звонок. Снимаю трубку, а там тишина. Кладу трубку, но заснуть уже не могу. Потом еду на работу и там мне сообщают, что с первого числа меня переводят на должность заместителя главбуха.
- На самом деле?
- Да нет, во сне, я ж тебе говорю, мне снилось, что я сплю и просыпаюсь от телефонного звонка.
- Ну а на самом деле-то что?
- А то, что, когда приехала на работу, меня нагрузили по полной программе, даже вчера, в субботу, попросили выйти.
«Странно, - подумала я, - а мне не снилось, меня сегодня на самом деле разбудил звонок. И не показалось мне. Только всё равно странно, связи не было, а телефон звонил». Электричка тормозила, пробираясь к выходу я услышала последние обрывки той беседы:
- Я, например, в ангелов верю! Тут и думать нечего - это твой Ангел – хранитель с тобой так разговаривает, это, наверняка он тебя будил.
- Да ладно тебе! Вот если в понедельник меня назначат замом главного бухгалтера, тогда можно будет...
«Лина, нам налево», - Вера пропустила меня вперёд, на минуту у дверей вагона образовалась пробка и мы, протиснувшись через неё, наконец-то смогли выбраться на свободу.
Дышалось легко, солнце поднималось всё выше и выше, в лесную чащу вела широкая тропинка, по которой друг за другом, кто-то торопливым, кто-то спокойным шагом, двинулись дачники. Ели постепенно расступились, пропуская нас вперёд, и мы, принимая это приглашение, влились в широкую деревенскую улицу. Улица была односторонней, дома смотрели на реку, словно та была сценой, где каждый день давался новый спектакль, а декорации сменялись четыре раза в год.
- Пришли, - сказала Вера, открывая калитку. – Не стесняйся, будь как дома, у нас тут всё просто, по-деревенски, - добавила она, распахивая настежь дверь, которая вела в нижнюю часть избы, - Максим, наверняка на рыбалке, ему даже в деревне не удаётся встать попозже, сейчас пойду наверх посмотрю, а ты располагайся, вода в вёдрах на столе в прихожей, там же и кружки и стаканы на полке, во двор можешь выходить спокойно, собаки у нас нет. Я быстро. А потом пройдёмся, покажу тебе наши деревенские прелести.
Она поднялась наверх, поскрипывая ступеньками лестницы. Широкие половицы откликнулись на её лёгкую походку и дом наполнился какой-то особой энергией.