Из цикла «Сахарный порнографизм или ода роскоши».
Роскошь бьет в глаза. Она появляется наперекор действительности. Роскошь – это тот колодец, который не надо искать в пустыне. Роскошь не имеет подтекста, она на поверхности, как редкое месторождение. Немногим посчастливилось обнаружить открытое месторождение золота, но золотая лихорадка заражает многих, и меня в том числе. В моем сознании роскошь возникает как оборона, как древняя крепость, выступившая из воды.
1 Порча
Люся открыла календарик: 17.20 – Шнайдер. Да, да, сегодня к портному. Странная выдумка мужа, вечернее платье на заказ, бежевый шелк, который он привез из Китая. «Ну что за причуды? Кто в наше время ходит к портным?» - с раздражением искала адрес ателье в Интернете. Уже через полчаса летела по улицам. Люся в ударе, она желанна. У них с мужем любовь! «На обратном пути куплю куртку, легкую и блестящую, цвета электрик, а может, нежно-голубую», - поднималась в лифте и представляла смуглое лицо мужа, его серые глаза и свою куртку цвета, пожалуй, металлик. Дверь отпер старичок в очках, рабочем халате, утыканном булавками, с лентой-сантиметром на плечах. "Да, да, Ваш муж заходил, оставил отрез. Прошу ознакомиться с эскизом", - старик по-мышиному водил носиком, как будто принюхиваясь. Люся взглянула на картинку и задрожала от негодования. Какое-то средневековое платье, почти монашеское! Оглянулась, увидела множество картинок на стене. Одним росчерком выполненные рисунки свидетельствовали о профессионализме. Почему же ей достался такой старомодный фасон?
Почувствовав на спине взгляд, приосанилась. Поправила выбившуюся прядь золотых волос из-под модной кепки и в упор взглянула на мастера. Старик чему-то улыбался. Люся фыркнула и демонстративно закурила. «Сударыня, мне нужно снять с вас мерки», - сказал портной. «Вы сможете раздеваться медленно, когда я работаю?» - вопрос ошеломил. Люся перекинула ногу на ногу и с вызовом уставилась на мужчину. «Понимаете, мне надо закончить. Пожалуйста, раздевайтесь. У меня дела минут на пятнадцать. Я поставлю вам музыку», - говорил он, склонившись над выкройкой.
Пока Люська прохаживалась по комнате, покачиваясь в такт волнующей мелодии, она вспомнила про восточную башню. Давным-давно они были с отцом в Баку. Вглядываясь в даль с берега Баиловской части города, можно в тихую и ясную погоду, при штиле, видеть очертания какого-то разрушенного каменного здания, выступающего из моря. Аккорды странно волновали. Люся вдруг остановилась и стала прислушиваться к очень знакомой музыке. Подняла руки, расставила ноги, выгнула спину. Конечно, это "Болеро" Равеля. Здорово почувствовать себя испанкой, отчаянной, яростной, готовой на все. Но что-то мешало. Люська никак не могла припомнить названия той башни. Почему сейчас ее так волнует забытое слово? Люся напряглась и вспомнила, что это был памятник медленных, вековых колебаний уровня Каспия. Вот только название крепости никак не приходило!
Танцуя, Люся пошла прямо на старика. Не торопясь раздевалась с азартом проказницы. Бедра покачивались, руки застыли в переплетении над головой, грудь поднималась и в такт опускалась. Дыхание стало учащенным, щеки порозовели, чертовщинка появилась в глазах. Вспомнила: «Караван-сарай!» Чем пристальнее глядела на портного, тем отчетливее всплывали картины из детства. На башнях, огромных, круглых, зажигаются факелы. Это знаки предупреждения: беда близко, бешеные туркмены появились на горизонте! И люди бежали в крепость. Рука женщины опустилась и расстегнула боковую молнию на юбке. Люся повернулась спиной к портному и начала плавно стягивать юбку, не прекращая танца. Неожиданно низко нагнулась, выставив зад, замерла. Люся как раз сегодня купила розовые трусики «боксеры» с широкой лентой кружев в нижней части белья и узкой ажурной вставкой, соединяющей половинки. Продолжая дурачиться, она представила себя в тренажерном зале. Ноги на ширине плеч, прогнуться и поигрывать мышцами, сжимая и разжимая ягодицы. Задирала игриво кружева, водила пальцем с длинным ногтем по ногам, щекотала себя. Вдруг повернулась, бросила лукавый взгляд на остолбеневшего портного. Хвасталась упругими бедрами, поглаживая и поправляя чулки. Муж просил носить именно чулки с резинками. Он – поклонник стиля ретро.
Наконец Люся выпрямилась, и тогда старик принялся за работу. Он обмерял ее нежно, основательно, не пропуская ни единого миллиметра, ни одного изгиба и ни малейшей выпуклости женского тела. Готовое платье сидело, как влитое. «Моя дорогая, ты одета с иголочки!» - сказал ретромуж, расплатившись с портным. «Я вас должен предупредить. Вы привезли особый вид натурального шелка, который не рекомендуется стирать в машине. И вообще, вышивку на груди я не стал бы чистить самостоятельно. Если возникнет пятно, прошу ко мне! Да, и еще: вы забыли подумать, что укрепление было залито водой. Через 800 лет после погружения оно постепенно выступает, все более и более освобождаясь из-под воды», - со странным блеском в глазах заметил Шнайдер.
Дома у Люси была истерика: откуда этот старик знал, о чем она думала? Женщина кричала, что это настоящий колдун, он мог ее сглазить! Но муж ласково успокоил Люсю. Пятно, следствие супружеской любви, попало как раз на середину дивной вышивки. И Люсе пришлось бежать к портному, чтобы снова танцевать «Болеро».
2 Мартовский кот
На дворе март. Тени на снегу удлинились и стали темно-синими. Художник, приглядываясь к весне, заметил, что тени с одного конца приобретают лиловый оттенок. Во второй половине дня небо делится на две почти ровные части: синюю сверху и малиновую снизу.
…Жена лежит на плюшевом диване всегда после обеда. По ворсинкам спинки дивана прыгают розоватые блики. Художник смотрит на томную мягкость лица с полными щеками, обильно посыпанными бронзовой пудрой, пухлыми губами со следами стертой помады, овальным ртом. Овал ее рта можно было бы назвать скорбным, если бы щеки впали, а губы вытянулись, образуя вертикальную линию. Сейчас же щеки, ворсистые от блестящей пудры, персиковыми половинками подпирали свернутые в трубочку губы. Большие бархатные глаза супруги устремлены в верхнюю часть окна, где виднеется почти ультрамариновое небо. Глаза лишены блеска, они округлые и ничего не выражающие. В них остановилась мысль. Отечные руки, пышные плечи, плотные икры монументальны, как урны из серого бетона, которые ставили раньше на тротуарах и железнодорожных платформах по всему Советскому Союзу. Художник просит жену раздеться, чтобы она попозировала обнаженной. Супруга лениво соглашается. Продолжая глядеть в верхнюю часть окна, снимает платье, комбинацию, шелковые панталоны и объемный бюстгальтер. Сосредоточенно, как будто выискивая изъяны на стене, она вглядывается в угол оконной рамы. Кожа живота супруги создает впечатление, что если попробовать ее ущипнуть, она заполнит ладонь. Художник не притрагивается к телу, но щиплет глазами, успевая делать точные мазки на полотне. Мясистые ляжки с дряблой, лишенной мускулов тканью тяжело расплющиваются, дрожжевым тестом расползаясь по обивке дивана. Художник прищуривается, всматриваясь в рисунок кожи. Он будит воображение экзотическими видениями: от роскошных гигантов апельсинов до гранатовых плантаций. Экспансия целлюлита гофрированной броней превращает поверхность человеческого тела в марсианский ландшафт. Каскад наслоений заботливо скрывает складку лобка. Когда супруга рожала, молодая акушерка, запутавшись в телесных жалюзях пациентки, не могла найти вход в родовое отверстие, которое трудно назвать другим словом. Он рисует ее. Губы Художника шевелятся от усердия, со стороны кажется, что он жует плод приятной полноты своей супруги. Ее безучастность только подогревает аппетит художника. Если бы модель захохотала, ее чресла задрожали бы, приведя в движение многочисленные складки. Вдруг огромный черный кот прыгнул на хозяйку. Прогнулся, вытянув лапы, выпустил когти, заурчал. Пухлая рука погрузилась в сухую шерсть. Закат затрепетал, заливая комнату алым светом. Художник заволновался: недоумение легкой тенью тронуло лицо супруги. Кот свернулся калачиком на ее животе. Густая позолота насыщала комнату постепенно. Розовый свет давно превратился в лиловый, потом в янтарный, тягучий, как мед. Глаза супруги чуть заблестели, отражая золото заката. Она плавно потянулась, подняв руку. Складки кожи медленно затанцевали, передавая томление закатного часа. Во взгляде женщины промелькнуло выражение боттичеллиевой девственницы. Волосы рассыпались золотыми прядями по дивану, зазмеились весенним соблазном. Матовые плечи античным мрамором засверкали в лучах солнца…
Наступили сумерки. Небо было покрыто клочьями черных туч, внезапно появившихся после ясного весеннего дня. Художник зажег свечу и подошел с нею поближе к дивану. Он поставил ее на полку возле бра, не включая светильник. На диван, с которого уже давно ушла жена, положил большой лист белой бумаги из своего альбома. На листе он установил длинный и тонкий канделябр так, чтобы свет свечи отбрасывал от предмета удлиненную тень по направлению к окну. Тусклый вечерний свет исходил от него, тень от свечи приобрела синеватый оттенок, но с другой стороны канделябра она была красновато-желтой. Взяв свечу, Художник подошел к мольберту, осветил выполненную после обеда работу. На бумаге был изображен черный кот, отбрасывающий огромную синюю тень. Художник улыбнулся и подписал эскиз «Мартовский кот».
Кот Васька потянулся на хозяина, в сумерках морда кота с трудом рассматривалась. Художник знал, что кот улыбается – без рта и без зубов, растворяясь в темноте.
3 Северный ветер
Выхожу на связь. Слышу голос, тонущий в зелени наступившей весны.
Он дрожит нежностью едва оперившейся березы.
Так возрождается птица, качавшаяся на голых ветвях зимой и упавшая замертво. Никто не видел ее скелета.
Среди шумовых помех, обрывков фраз - чертополоха, мы находим заводь первых цветов, доверительных незабудок.
В волнах тихого смеха хочется плыть вечно, бесконечно лаская голосом.
Нет никакой дороги, встречи не надо. Она, как курган. Подчинимся команде: "Погружение!"
Имя твое - беззвучный сигнал, сущность твоя - маяк на дне. Нет красноречивее молчания в глубине океана. Оно, как дыхание, стон в трубку телефона.
В вышине незримости слышу шелест крыльев, бабочка колышет цветок, твои ресницы касаются щеки моей.
Скользкий гад ползет по дну морскому - невозможно слышать? Рука спускается вдоль живота твоего - видишь?
Я стала зависимой от голоса, ухо ждет того, что невозможно расслышать.
Задул северный ветер, прогнав весеннюю самонадеянность. Кошка поймала птенца, вывалившегося из гнезда. Он упал с тонкой ветки березы, раскаченной ветром. Хищница сожрала мгновенно, не оставив следов.
Наш разговор, как призрачный город, потонул в глухоте ночи. В полусне слышу обрывки фраз, они цепляются колючками галлюцинаций.
Дыхание клейких листочков - аллергия на жизнь.