Эта принцесса была удивительно, чарующе прекрасна. Стан ее был так тонок, что его, казалось, можно было обнять пальцами. Глаза ее сияли, как бесценные черные бриллианты в оправе из бирюзы. Волосы ее, средние между оттенком янтаря и оттенком золота, были так нежны, что развевались даже при полном безветрии вокруг ее дивного лица, подобного снегу на утренней заре. А походка ее была так легка, что даже на влажном приморском песке ее крошечные ножки не оставляли следов. Словом, это была прекраснейшая из принцесс. А если добавить, что она была необычайно умна, что она прочитала все книги в королевской библиотеке и знала отгадки на все самые трудные загадки, то тогда станет тем более понятно, что все холостые или вдовые короли и принцы, цари и султаны, графы и герцоги только о том и мечтали, чтобы покорить сердце прекрасной принцессы и разделить с ней славу, богатство и трон.
И поэтому каждый божий день у ворот и во дворе королевского замка толпились претенденты на руку принцессы. Сначала их принимал король, беседовал с ними о политике и морали, а потом, если находил возможным, приглашал их к принцессе. Красавица задавала им два—три вопроса, а потом отпускала с такой чарующей улыбкой, что бедный претендент чувствовал себя на седьмом небе от счастья.
Увы, несчастный ошибался. Принцесса была достаточно хорошо воспитана, чтобы не показать своего разочарования, но в каждом из претендентов она видела массу недостатков. Совершенство стремится к совершенству, а женихи были если умны, то некрасивы, если красивы, то глупы, а если и умны, и красивы, то — чаще всего — холодны сердцем и жестоки. А принцесса, кроме всех иных своих прекрасных качеств, была проста, сердечна, добра и весьма ценила эти прекрасные свойства души в других. Итак, время шло, принцесса расцветала и хорошела, но никто еще не завоевал ее сердца.
И, наконец, король почувствовал себя несчастнейшим из отцов. Набравшись мужества, он отправился в покои к принцессе и сказал ей:
— Я понимаю тебя: ты хочешь найти того, кто поистине будет достоин тебя, и боишься ошибиться. Но, милая моя годы идут, я старею, а ты все еще не сделала выбора. Реши же для себя, что ты более всего ищешь и ценишь в людях. Может быть, ум? Или красоту? Или поэтический талант? Или воинскую доблесть? Определи для себя направление поисков, и тогда, ручаюсь, ты легко сможешь сделать выбор, ибо будешь знать, чего хочешь.
Принцесса выслушала эту речь и надолго задумалась. Король молча ждал, склонив седую голову в золотой короне. Наконец принцесса произнесла:
- Превыше всего я ценю готовность творить добро.
- Готовность творить добро?.. - немного разочарованно повторил король. - Несколько абстрактно, ибо добро и зло суть понятия отвлеченные. Но это все же лучше, чем ничего... Итак, ищем того, кто стремится к добру!
Разумеется, армия претендентов, осаждающая дворец, вскоре прослышала об этом разговоре. Некоторые сразу же уехали, бормоча проклятия, ибо чувствовали себя совершенно неспособными творить добро, остальные же остались, с надеждой ожидая, что придумает прекрасная принцесса, чтобы выбрать достойного.
И вот однажды принцесса вышла на балкон, и все замерли, превратившись в слух.
- Смотрите, как нещадно палит солнце, - негромко сказала красавица, но услышали ее все. - Когда-то вокруг королевского замка рос прекрасный лес, дающий прохладу. К сожалению, пожар истребил его, и нет такой силы, которая сотворила бы добро и вернула лес.
И претенденты, все, сколько их ни было, схватили лопаты, кирки и заступы и стали ковырять твердую, как камень, почву. Сначала они было воспользовались помощью слуг, но потом решено было, что добро только тогда считается добром, если творится своими руками. Одни сажали слабые побеги, другие, посильнее, - молодые деревца, а самые могучие - вековые дубы и липы. Однако вскоре силы их истощились, а лес так и не был посажен.
Но через три дня, выйдя утром на балкон, принцесса увидела зеленые волны леса, даже птичьи гнезда и лисьи норы — все было перенесено сюда, как по волшебству. Женихи недоуменно переглядывались, король пожимал плечами, но принцесса сияла радостью.
- Прекрасно! - сказала она. - Дело за следующим добрым делом. Наша река обмелела и пересохла, и нужно соорудить плотину, чтобы поднять ее воды. Тогда их хватит полям, иссушенным засухой.
И опять непривычными к труду руками принцы и герцоги бросали в воду глину и камни, которые тут же уносила река, и опять они, утомленные, отказались от этой затеи, и опять на третий день, выйдя на заре, принцесса увидела именно то, что хотела увидеть: гладь воды и могучий хребет плотины. Придворные качали головами и думали, не всемогущий ли волшебник влюбился в принцессу. А она, сияя очами, дрожащим от счастья голосом высказала свою третью волю:
- Часто нашему королевству грозят бурые северные ветры, приносящие несчастья садам и виноградникам. Если бы путь им заслонила гора, то королевство избавилось бы от этой беды.
И несчастные претенденты, поняв, что все их потуги безнадежны, собрались один за другим и покинули столицу. Но на третий день, как всегда, принцесса увидела свое желание исполненным: к северу от столицы высилась огромная гора, сплошь покрытая лесами. И, счастливая тем, что и это доброе дело совершено во имя ее, принцесса обратила в сторону севера свои прекрасные глаза - бесценные черные бриллианты в оправе из бирюзы - и звенящим от радости и страха голосом произнесла так громко, как только могло произнести ее горлышко, нежное, как у певчей птицы:
- Кто бы ты ни был, вершитель моей воли, - явись! Я - твоя, я люблю тебя за то добро, которое ты совершил! Будь моим избранником!
И тогда все вдруг увидели, что гора зашевелилась, распрямилась и превратилась в великана в лохматой, словно сшитой из шкуры лесов, одежде. Великан был молод, юношеская борода только тронула, его лицо, и так огромен, что глаза его были подобны двум небольшим горным озерам, чистым и бездонным. И этими счастливыми и испуганными глазами он смотрел на крошечную принцессу.
Все замерли от ужаса, король в отчаянии закрыл лицо руками, а сердце принцессы затрепетало, как птенец в когтях ласки. Но она была отважной девушкой и никогда еще не изменила своему слову. Поэтому она протянула свои нежные тонкие руки к великану и повторила:
- Я - твоя! Будь моим избранником!
Великан протянул ладонь размером с парадную залу дворца, и принцесса вскарабкалась на нее. Великан поднес ее к глазам, чтобы получше разглядеть (он был близорук, как и многие великаны), и принцесса собрала все свое мужество, чтобы не заплакать от страха, а, улыбаясь, заглянуть в эти бездонные озера. Но глаза у великана не пугали — они были застенчивы и чуть печальны, словно подернуты легким туманом, и робкая радость в них была замутнена неверием в свое счастье. Голос его был подобен грому, точнее, его последним раскатам, мощным, но уже не грозным:
- Какая ты маленькая, и какое у тебя большое доброе сердце! Наверное, не меньше моего... Пойдем с тобой в горные выси, туда,где живут великаны, и посвятим себя добру. Ты будешь разумом, а я - творящей силой. Но если жизнь среди великанов страшит тебя -
скажи, и я уйду, освободив тебя от твоего слова.
- Нет! - крикнула принцесса. - Нет, о мой прекрасный, могучий суженый! Я последую за тобой всюду, куда ты пожелаешь.
И весь народ пал ниц, заливаясь слезами, потому что все знали, что гордая принцесса не изменит своего решения. Король погоревал, но смирился, и великан ушел, держа на ладони свое крохотное, но бесценное сокровище. Он шел в горы и поднимался все выше и выше, туда, где среди снежных вершин живет племя горных великанов. И принцесса увидела, как зашевелились, закивали седыми вершинами могучие утесы: это горные великаны приветствовали своего юного соплеменника. Там, где небо было темно-синим и рядом с огромным солнцем сияли звезды, великан остановился. Мир отсюда выглядел совсем крохотным, ничтожным и смешным, и жалкими казались творения рук человеческих - квадратики полей, игрушечная россыпь городов. Здесь были только седые главы утесов, мертвящий покой ледников да это небо, ночное и дневное одновременно. Здесь, в звенящей звездной тишине, великан остановился и осторожно опустил на землю принцессу.
- Это наш дом, - сказал он, и эхо его голоса отдалось громом в утесах. Принцесса огляделась.
- Но здесь нет ни стен, ни крыши, - нерешительно сказала она.- Как же здесь жить?
- Наши стены — скалы. Крыша — небо над головой. Что же еще нужно тем, кто любит друг друга?..
- Ты прав, - ответила принцесса и тихонько вздохнула. - Нам и здесь будет хорошо.
Ей было тепло на груди великана, но ночью она не спала, слушая его могучее дыхание и содрогаясь от редких мощных ударов его сердца. Но тогда она связала свою бессонницу с новыми условиями жизни и еще не пожалела о тех, кто так добивался ее руки, оставаясь просто человеком, неспособным воздвигать горы.
Великан берег и лелеял свое сокровище. Когда он охотился на горных быков, таких же огромных и седых, как сами великаны, он давал ей самые лакомые кусочки, но ей хватало надолго и крошек его трапезы. Когда он спускался к горным озерам, чтобы утолить жажду, то принцессе хватало тех капель, которые задерживались на гладком, как шлифованный камень, ногте его мизинца, чтобы и напиться, и умыться, и отстирать то единственное платье, которое у нее было, — в жарком дыхании великана оно просыхало необычайно быстро. Иногда великан бережно касался принцессы, а она обвивала тонкими руками его палец, и они шептали друг другу самые нежные слова о своей любви. И жизнь эта, среди белого и синего, без шума городов и говора людей, не казалась поначалу принцессе ни скучной, ни однообразной. Они оба творили добро — прокладывали каналы и поворачивали реки вспять, гнали дождевые тучи в пустыни и преграждали им путь туда, где и так было много воды, насаждали леса, беря деревья там, где нужно было освободить место полям. Словом, все добро, которое могла замыслить принцесса и воплотить великан, творилось ими с наслаждением и гордостью.
А когда под осень задували северные ветры, великан торопился, став горой, загородить им путь. И принцесса, греясь на его ладони, с радостью думала, что и она причастна к великим делам добра.
Но время шло, и принцесса особенно сильно почувствовала это, когда однажды они остановились на берегу прекрасного горного озера и великан, утомленный обилием добрых дел, крепко уснул. В тот день она склонилась к зеркалу воды и увидела, что время неостановимо. Она увидела первый седой волос и первую морщинку у глаз; она увидела, что платье ее сношено и изорвано, а нежные, как лепестки только что раскрывшейся розы, лицо и руки огрубели, почернели от загара. Она увидела, что время неостановимо, и ужаснулась. Принцесса подумала, что у нее мог бы быть самый обычный, но нежный и веселый муж, что у нее, как у каждой женщины, могли бы быть дети, которых она любила бы и растила. Она подумала о новом платье, о вкусных пирогах, о ласковой кошке, урчащей на коленях, — словом, обо всем том, что люди обычно и зовут счастьем. И тогда ей стало так грустно, что слезы упали из ее глаз и замутили зеркало горного озера.
Нет, принцесса ни слова не сказала великану — она была слишком отважна и горда, чтобы жаловаться. Но с того дня она стала отказываться от пищи, слабеть и заметно таять. Прекрасные бриллианты в ее глазах потускнели, словно кто-то задул сиявший в них огонь, а оправа их бирюзы выцвела, и теперь ее глаза казались просто серо-голубыми. Руки стали тонкими, как ветки, и бессильно упали. А прекрасные волосы цвета янтаря и золота, грязные и нечёсаные, волочились по земле, как тяжкий якорь, утратив свою способность развеваться даже в безветрии.
Великан встревожился не на шутку. Он приносил принцессе целебные травы, собранные в горах мудрыми старыми великаншами; он укрывал ее тополевыми пушинками и пытался накормить самыми сочными плодами. Но принцесса лишь молча улыбалась бескровными устами и отворачивалась от всех его подношений.
Однажды она заснула и не проснулась. Сон ее был подобен смерти, и лишь тень былого румянца на поблекших щеках и еле ощутимое дыхание свидетельствовали, что она пока еще жива. В ужасе и отчаянии великан прижал ее к груди и громадными прыжками помчался вниз, к людям. И люди вскакивали со своих постелей, не зная, гроза это или землетрясение. Великан прибежал ко дворцу, открыл окошко на верхнем этаже и бережно уложил свое умирающее сокровище на мягкие ковры. А потом медленно удалился, содрогаясь от скорби и рыданий.
Принцессу подняли, отнесли в лучшие комнаты, и все медицинские светила королевства, все колдуньи и волшебники, каких только могли отыскать, собрались у ее изголовья. Врачи спорили до хрипоты, какими лекарствами ее лечить, колдуньи варили свои зелья, а волшебники делали таинственные жесты над головой принцессы. А старая ее нянька поймала цыпленка пожирней, сварила крепкий бульон и стала отпаивать им принцессу. Неведомо, что помогло ей - лекарства, зелья или цыплячий бульон, - но принцесса стала понемногу возвращаться к жизни. Дивные глаза ее обрели прежний блеск, лицо побелело и посвежело, а роскошные волосы под руками придворного парикмахера обрели прежнюю красоту.
И каждую ночь, никому не видимый, подкрадывался на цыпочках, чтобы не разбудить принцессу, великан и, приоткрыв окошко, любовался безмятежностью ее сна. Принцесса теперь спала крепко, но и сквозь сон она чувствовала, что великан с ней рядом, и улыбалась ему сквозь розовый туман грез.
Время шло, принцесса уже давно поправилась, но никто и заикнуться не смел, что пора бы ей вернуться к мужу-великану. Принцессу наряжали в заморские ткани, кормили лучшими яствами, и самые звонкоголосые трубадуры пели в ее честь свои песни. И принц из соседней страны, белоручка и слюнтяй, вдруг показался ей необыкновенным и значительным, потому что у него было смазливое личико и особый талант нашептывать на ушко нежные слова.
Словом, время шло...
А великан не подходил к окну. Все время дули северные ветры, и он боялся оставить свой пост. Потом северные ветры прекратились, но гора так и осталась на том месте, где она возникла однажды по воле принцессы.
Иллюстрация Е.А.Смирнова