Что касаемо верлибра вообще, то и писать в этой форме мне нравится, и читать верлибры я люблю. Но порой мне кажется, что в другой форме у нас, в Риге, никто даже и не пытается поработать. Ну, освоить нечто иное: сонет, рондо, рубаи. Ну, хотя бы ради эксперимента - получится ли!
И потому бесконечные, похожие один на другой верлибры представителей "новейшей рижской поэтической школы" уже начинают утомлять меня, как читателя. Вот, в какой манере пишут наши "прогрессивные" и "актуальные" авторы, свысока относящиеся к "отсталым консерваторам":
Сегодня выпил пару чашек кофе
в баре на Домской площади,
а за соседним столиком сидела девушка
с рыжими волосами и прической а-ля кардинал Ришелье.
Знакомый бармен поставил для меня диск Ника Кейва,
а девушка улыбнулась мне застенчиво и грустно.
За окном - туман, и японские туристы
бродят в тумане, у них такие смешные шапочки на головах,
а в руках - отличные фото- и видеокамеры, которыми можно снимать
даже в самом крутом тумане.
А пока я наблюдал за японскими туристами, рыжая девушка ушла,
она так и не дождалась, что я подойду к ней и приглашу
прогуляться по набережной, окутанной холодным туманом.
Допиваю вторую чашку кофе и иду в свой офис.
Я работаю над пиар-кампанией для германской фирмы,
производящей медицинские градусники,
и это, действительно, первоклассные градусники,
и сочинять рекламные тексты на этот раз не так уж и противно.
Я ухожу из бара раньше, чем Ник Кейв успевает допеть балладу
о кровавых разборках австралийской братвы
в портовых кабаках Мельбурна.... или Аделаиды, хрен разберешь.
Я ухожу раньше, ибо хочу
унести эту песню с собой.
Это вот мое - несколько пародийное. Можно было бы еще километра на три растянуть. Мне нравится писать верлибром, но как-то уже неловко так писать. Кажется, писать верлибром в наше время в Риге - это, значит, быть "как все".
О, эти плотные группы надменных верлибристов, годами строчащих один и тот же однообразно-серый, бесконечный текст - и все о том же, да о том же!
Поэтому когда я нестерпимо горю желанием облечь свои мысли и чувства именно в эту форму, я беру на себя обязательство написать затем регулярное стихотворение в рифму. Ну или хотя бы "белый стих".
Это своего рода послушание для меня, аскеза.