Точечные ликвидации в преступных разборках уже не популярны. Израильские мафиози готовы запустить ракету «лау» в переполненный зал торжеств, чтобы расправиться с заклятым врагом, приглашенным на чью-то свадьбу. Случай реальный, и, к счастью, полиции удалось обезвредить «стрелков» до того, как им удалось осуществить задуманное в Хадере. Вовремя было обнаружено и взрывное устройство неподалеку от детского садика в Нетании, заложенное с целью ликвидации одного из криминальных «авторитетов».
К сожалению, полиции далеко не всегда удается - как в хороших боевиках - опередить преступников на один шаг. В конце июля случайной жертвой криминальной разборки стала мать двоих детей Маргарита Лаутина, отдыхавшая с семьей на бат-ямском пляже. Месяцем позже в районе промзоны Нетании во время бандитской перестрелки были ранены трое посетителей соседнего кафе, а спустя еще несколько дней в той же Нетании неизвестные мотоциклисты выпустили пули в проезжавшую машину, ранив водителя и находившегося в автомобиле ребенка.
Казалось бы, в чем проблема? Имена криминальных «авторитетов» и закоренелых преступников, часто упоминаемые в уголовной хронике, известны не только полиции, но и всему Израилю. Неужели нельзя отправить их за решетку на долгие годы, тем более, что многие из них не раз привлекались к суду?
Оказывается, нельзя. Для этого у правоохранительных органов нет достаточных улик и свидетелей, готовых давать против преступников показания в суде. Желающих подвергать ради этого опасности собственную жизнь и жизнь своих близких днем с огнем не найти. Так что нередко «дела» закрываются, не дойдя до суда, а если все же доходит, то история заканчивается юридической сделкой, после чего преступники сразу, или в скором времени оказываются на свободе.
При том, что многие дела закрываются из-за отсутствия свидетелей, согласных давать показания против преступников, подлинных масштабов явления не знает никто. Сколько запуганных преступниками людей не нашли в себе сил заявить о преступлении, свидетелями которого они оказались? Как правило, мы узнаем только о тех, чье сотрудничество с судебными инстанциями стоило им впоследствии жизни.
В 1999 году в одной из тель-авивских больниц двумя неизвестными был убит Пинхас Бухбут, причастный к криминальной деятельности в Ашкелоне и имевший в прошлом тесные отношения с братьями Периньян, контролирующими юг страны. После того, как Бухбут с ними рассорился, он стал жертвой неудачного покушения, попал в больницу, где и был застрелен. На этом история не закончилась. В 2000-м году, расследуя вооруженные ограбления в Беэр-Шеве, полиция арестовала бывшего полицейского Цахи Бен-Ора, рассказавшего о своем участии в ликвидации вышеупомянутого Бухбута в период работы в правоохранительных органах и указавшего на «заказчиков» убийства. В 2001-м, когда Бен-Ор вышел на свободу, на него было совершено неудачное покушение. Бывший полицейский назвал следователям имя одного из нападавших. После лечения Бен-Ора поместили под домашний арест. Опасаясь мести, он бежал в Мексику, где в 2004-м году был застрелен двумя неизвестными.
Реут Рубин, главная свидетельница по делу об убийстве в Шфаиме Раанана Леви, дававшая показания против членов преступного клана Абутбуль, после суда была вывезена полицией в другую страну, где влачила жалкое существование, поскольку не могла найти работу. Ее брат, находившийся в Израиль, получил удар ножом.
В одиночной тюремной камере за несколько часов до своего выступления в суде неожиданно скончался государственный свидетель по делу об убийстве криминального авторитета Оханы -Йони Эльзам. Следствие установило, что незадолго до гибели Эльзама посещал в тюрьме Яаков Абарджиль, чье имя хорошо известно в мире преступников. При обыска в камере были обнаружены две чашки кофе со следами сильнодействующего яда.
Парень, свидетельствовавший против преступной группировки, действовавшей в районе Пардес-Кац, остался инвалидом после того, как неизвестные подложили в его машину взрывчатку. Уже прикованный к инвалидному креслу, через некоторое время он был застрелен в собственной квартире. И это далеко не полный список жертв.
***
До сих пор в Израиле не было института защиты свидетелей, подобного тому, что есть в США и странах Европы, когда государство гарантирует полную неприкосновенность человеку, согласившемуся свидетельствовать против преступников, и его семье, причем, не только во время суда, но и после его окончания. Конкретно это выражается в целом комплексе мер: изменении имени, биографии, внешности, места жительства, работы; материальной помощи; возможности укрыться от преследования преступников не только внутри страны, но и за ее пределами и так далее.
Теперь, у нас, наконец, появилась надежда, что государственная программа защиты свидетелей начнет работать в Израиле уже в будущем году. Во всяком случае, соответствующее управление при министерстве внутренней безопасности уже создано, а в ближайшее время должен быть утвержден и закон, инициированный правительством и прошедший второе и третье чтение в Кнессете.
Начальник, а, по сути, и создатель нового управления – 55-летний Лейбо Ливне. После 27 лет работы в ШАБАКе на руководящих должностях, три года назад он вышел на пенсию, не собираясь возвращаться на государственную службу.
- У меня наконец-то освободилось время для того, чтобы осуществить планы, которые я давно вынашивал, - говорит мне Лейбо. – Я хотел вернуть своим родителям, вышивших в лагере смерти, один неоплаченный долг. Пройдя в Яд ва-Шем специальный курс, я начал готовить школьников к поездке в Польшу, где они должны были посетить Освенцим, рассказывая им о страшных событиях тех лет. И все же, когда мне предложили не просто возглавить новое управление при министерстве внутренней безопасности, но, по сути, построить с «нуля» государственную программу защиты свидетелей, я колебался недолго, поскольку считаю ее крайне важной для Израиля.
- С чего вы начали?
- Прежде всего, я изучил аналогичные программы, действующие в других странах, и нашел, что самая лучшая из них – американская. – Мой собеседник берет в руки книгу, лежащую у него на столе, и показывает ее мне. – Автор этой книги – один из разработчиков государственной программы защиты свидетелей, созданной в США около сорока лет назад. Я почерпнул здесь для себя немало полезной информации, - Лейбо делает паузу и продолжает. – На днях я вернулся из Лиона, где проходил международный конгресс с участием представителей 43 стран, имеющих подобные программы и заключивших между собой соглашения о взаимном сотрудничестве: довольно часто возникает необходимость спрятать важного свидетеля, находящегося в большой опасности, за границей. В будущем и наше управление собирается подписать подобные соглашения с рядом стран: в силу понятных причин не стану их называть…
- Когда вы начали работать над созданием государственной программы защиты свидетелей в Израиле?
- Правительство приняло решение в январе 2006-го, а в марте 2007-го я уже получил все полномочия, возглавив управление, о котором идет речь. К июлю у меня был готов план, и я начал подбирать людей. Всего в штате десять человек, включая меня. В июле мы провели семинар и приступили к разработке профессиональной структуры, которая включает в себя массу вещей – убежища, специальное оборудование, и так далее. Не буду вдаваться в подробности.
- Вы упомянули о том, что в США программа защиты свидетелей была создана около сорока лет назад. Почему же в Израиле спохватились так поздно?
- На самом деле, в Израиле разговоры о том, что нам нужна такая программа, ведутся еще с 1980-х. Но поскольку она требует очень больших затрат, дело не двигалось с мертвой точки. Крайнее обострение ситуации и катастрофический рост случайных жертв криминальных разборок в начале 2000-х подтолкнули правительство к решительным мерам.
- Во сколько может обойтись государству защита одного свидетеля в рамках новой программы? – спрашиваю я своего собеседника.
- Я могу назвать лишь приблизительную сумму. Предположим, если у нас возникнет нужда в одновременной высокопрофессиональной защите 20 важных свидетелей, благодаря которым суд сможет предъявить серьезные обвинения главарям преступных кланов, то на эти цели потребуется около 130 миллионов шекелей в год. Поделив общую сумму на число свидетелей, можно получить примерный ответ: шесть с половиной миллионов.
- Прилично…- замечаю я. – Однажды услышала от кого-то «предложение» насчет того, как нам избавиться от преступности: выдворить из Израиля все население, а потом запускать обратно, по списку, в котором не будет ни одного преступника - одни честные люди.
Лейбо смеется:
- Боюсь, что реализация такого «проекта» потребует гораздо больших затрат. А если серьезно: 130 миллионов – сумма приличная, но на самом деле она мизер по сравнению с тем 13 миллиардным ущербом, который преступные кланы ежегодно причиняют государству. А теперь представим, что, благодаря свидетелям, нам удалось надолго отправить за решетку членов крупной преступной группировки, снизив ущерб от криминала в стране на один процент: можно считать, что все расходы на защиту свидетелей уже окупились!
- Кстати, а программа предусматривает пластическую операцию для изменения внешности свидетеля в случае необходимости?
Лейбо улыбается:
- Я заметил, что как только заходит речь о защите свидетелей, первым делом все тут же вспоминают о пластических операциях, как будто это самое главное. Поймите, есть более серьезные проблемы, которые предстоит решать, защищая важного свидетеля. Попробуйте хотя бы на минуту поставить себя на место человека, которому предстоит свидетельствовать против большого преступного клана. Вчера он ничем не отличался от других, вел обычную жизнь: дом, семья, работа, друзья. И вдруг все изменилось: он оказался в центре всеобщего внимания, над ним нависла смертельная опасность. Что будет с ним и его семьей после того, как судебный процесс закончится? Кто позаботится о его безопасности? Где семья отныне будет жить - в Израиле, или за его пределами? Откуда взять средства к существованию, где найти работу? Смогут ли дети учиться?
В США, например, это происходит так: с момента принятия решения о том, что свидетель получает государственную защиту, все его проблемы решает государство. Но и свидетель, со своей стороны, должен выполнять все предписываемые программой требования и правила, в противном случае – тут же лишится защиты. Американцы действуют по отношению к «нарушителям» очень жестко, никаких сантиментов у них на этот счет нет. Они опираются в своих действиях исключительно на букву закона. Мне трудно представить подобное в Израиле, где люди часто относятся друг к другу неформально, даже находясь при исполнении. С другой стороны, израильтяне готовы обжаловать любое решение в высшей инстанции, не жалея на это ни денег, ни сил, ни времени. В США другие законы: если комиссия вынесла решение по поводу защиты того, или иного свидетеля, обязывая его выполнять соответствующие правила, то в данном случае она – первая и последняя инстанция.
Что же касается вашего вопроса о пластических операциях, - снова улыбается. – Надо будет – сделаем. Не проблема.
- Мы все время говорим: свидетели, свидетели…А кто вообще-то попадает под эту категорию? Например, распространится ли деятельность управления на палестинцев, которые помогают Израилю в его борьбе с террором?
- Нет. Этим занимается специальный отдел ШАБАКа.
- А что касается граждан других государств, находящихся на территории нашей страны? Тех же проституток, свидетельствующих против сутенеров? Или иностранных рабочих, страдающих от издевательств работодателей?
- Если этим людям предстоит свидетельствовать во время судебных процессов над опасными преступниками, или процессов, представляющих общественную значимость, то, государство, безусловно, обеспечит им полную защиту. Иными словами, наше управление будет заниматься защитой важных свидетелей, чья жизни находится в опасности. Те же свидетели, которым ничто не угрожает, будут по-прежнему иметь дело только с полицией.
- Вы сказали, что правительство приняло решение в январе 2006-го, с тех пор прошло уже почти три года, а управление еще не приступило к своим главным функциям…
- Создать новую структуру с «нуля» - дело непростое. К тому же защита свидетеля, подвергающегося большой опасности – не такое простое дело, как может показаться на первый взгляд. Мало укрыть его в специальном убежище и приставить к нему телохранителя. Здесь потребуется целый комплекс мер, включая работу психологов и социальных работников, которые будут оказывать поддержку свидетелю и членам его семьи во время судебного процесса и после его окончания.
Кроме того, закон о защите свидетелей еще не утвержден: надеюсь, это произойдет в ближайшее время, - продолжает мой собеседник. - Добавим к сему нашу знаменитую израильскую бюрократию, бесконечные обсуждения, согласования…И все же я очень надеюсь, что мы начнем работать в полную силу к августу 2009-го. Нет сомнения в том, что управление сможет оказать серьезное влияние на положение с преступностью в нашей стране, и со временем государство сможет таким образом полностью контролировать ситуацию, охраняя покой граждан.
…Распространяясь об американской жесткости в реализации программы защиты государственных свидетелей, мой собеседник упомянул об израильской специфике. Мне осталось добавить к его словам совсем чуть-чуть. Оказывается, даже при тотальной смене биографии важного свидетеля, которому угрожает опасность, данные в его новых документах израильского образца, касающиеся его вероисповедания, семейного положения, образования, профессии и т.д., останутся прежними. И еще кое что о нашей израильской специфике: после получения нового удостоверения личности свидетелям запретят пользоваться старым документом, дважды голосовать и получать двойное пособие от Института национального страхования. Тот же, кто сие соглашение нарушит - будет судим, после чего, как миленький, вернет государству денежки, полученные в рамках договора.