5.
В голове проносились обрывки Димкиных фраз, ноги зудели от усталости, глаза слипались. На лицо были все признаки стресса. Можно было, конечно, поехать к Лизке, другой моей подруге, но на это у меня не было сил.
- Своих домой не пускают? - это был голос моей соседки Марины Максимовны. Ты чё это тут сидишь? Лестницу охраняешь?
Она поставила сумку с продуктами на пол, достала ключи и попыталась вставить их в скважину. Попытка не удалась.
- Эх, Етишкина....Это ведь надо же! Совсем я уже! Ключи снохи взяла, а свои у неё в прихожей на тумбочке оставила. Рядом с сумкой лежали и мои, и её. И ведь только сейчас брелок-то рассмотрела. Вот те и на. Иди, Марина Максимовна, снова, меряй этажи, лифт-то ведь у них второй день как сломан!
Я не удержалась, брызнула смехом.
- А ты чё это смеёшься? А, Линка? Ты-то ведь молодая, а мне уже семьдесят седьмой годок! Вот дам тебе адрес, ты и пойдёшь за ключами, чем головой двери подпирать!
- Да я из-за ключей смеюсь, мои в сумке дома остались, не войти. И запасные взять не могу, подруга за город уехала. Так что ночую тут! На лестнице!
- Ты мне по сотовому пару минут не представишь?
- Да конечно!
Я набрала номер снохи. Трубку сняли быстро.
- Вер, ты глянь-ка ключи на тумбочке, ведь я их снова спутала. А! Есть! Я сейчас соседку свою, Лину, попрошу, она к вам поднимется, а то мне тяжко, ты ей ключи мои дай, она твои принесёт. А как в дом попаду, так я тебе сразу и позвоню, рецепт-то и продиктую. Так ты жди, сейчас придёт, - соседка отдала мне телефон, добавив:
- Ступай, выручай бабушку.
Я снова простучала каблуками и устремилась к новой двенадцатиэтажке, которую выстроили год назад.
Вера взяла свою связку и вручила мне ключи Марины Максимовны, улыбнувшись молчаливой и многозначительной улыбкой.
- Счастливые мы с тобой, что-то нас склероз нынче пробрал. О чём думаем? Ты-то ещё куда ни шло, дело молодое, а я-то? О чём мечтала? Заходи, располагайся, сутки ведь ждать тебе твою подругу.
- Может Милонины вернутся к вечеру. - Я подняла глаза, указывая на третий этаж.
- А ты зря их ждёшь, Милонины не вернутся сегодня. Они со своей старой дачи сразу к дочери проедут, там баню строят, помощь нужна, да для мужиков приготовить поесть, дочке одной тяжко.
Кусок печенья чуть было не застрял у меня в горле. Значит и это знак...
Марина Максимовна проводила меня в маленькую комнатку где-то в закутке, было видно, что её сделали из кладовки. Маленькое окно почти под самым потолком выходило в зал. Стояли в комнатушке только кровать и небольшой платяной шкаф, какие делали лет сорок назад. Мне понравилось. Было уютно и спокойно.
- Душ знаешь где, полотенце я тебе уже повесила на крючок, фен в тумбочке возьми и там же новые зубные щётки лежат, выбери себе какая понравится. Будь как дома, отдыхай, и я полежу немножко, почитаю. Если что - зови.
Душ меня вернул меня к реальной жизни, я осознала, что всё так, как есть, и с этим надо смириться, поблагодарила проведение за то, что Марина Максимовна не уехала на дачу, в отличие от многих наших соседей, и за то, что у неё есть такая маленькая и уютная комнатка.
Убежище моё одной стеной примыкало к той самой заветной квартире, ключи от которой были недосягаемы для меня по воле провидения. Слышно было радио, там, у меня дома, за стенкой! Если бы кто-то мне сказал, что однажды я буду слушать своё радио, лёжа на кровати в комнате за стенкой, у соседей, ни за что бы не поверила. Но это был факт.
Сколько времени я проспала - сказать точно не берусь, часы остались в ванной на полочке, но время сейчас не имело для меня особого значения. Было ещё светло. Меня интересовал другой вопрос: кто мне звонил? Я отчётливо слышала, как разрывался в моей квартире телефон. Звонки повторились ещё раз. Потом ещё и ещё. Кто-то меня настойчиво искал, и этот "кто-то" не знал номера моего сотового телефона.