Я сам себе надоедаю: зима отчаянья, тревог. Снежинки кружат за стеклом. Им одиноко вместе? Может, нет… Взгрустнулось небесам и что им до меня.
Взгрустнулось небесам, и вороньё не кружит: сидят на ветках и прижимаются плотней. Замерзла лужа. Её собака лижет. – Ну, что? Водицы захотелось? А, может, запах чужака? Беги быстрей, быстрей в укрытье… И хвост поджат. – Ты тоже бедолага? Таскаешься один, добро не светится в глазах. Что человек – своя судьба…
Стоит собака…
- Ну, что ты смотришь? Тебе что снится по ночам? Зима отчаянья, тревог? Иди, я подожду. Нам делать вместе нет чего: давай с тобою кто куда. Пусть не напился ты воды, и нечего тебе подать. Ты понимаешь, и пусть слеза в глазах блеснула. Ах, если б я тебе помочь мог чем. Я знаю, что неправ. Ты лучше помолчи пока: один повоешь в тишине ночи, пусть не получится красиво. Судьба, быть может, заглянёт к тебе с утра.
Сегодня нам с тобой тоскливо. Луна не полнится, да и до полночи нескоро. И песню нам с тобой не спеть вдвоем. Распахнута твоя душа для всех, так хочется тебя мне поддержать. Случайно встретились, и время уж бежать. Тебе ведь тоже, видимо, пора? Напрасно ожидание зари: закрыто небо облаками. Уплыть не дадено ветрами…
Прощай, не стали мы друзьями – ну, так бывает. А одиночество? Оно мой друг и дома ждёт меня. И я не знаю, тебя кто дома ожидает. А на душе – отчаянно противно. И в горле ком, и так постыло.
Я сам себе надоедаю: зима отчаянья, тревог. Снежинки кружат за стеклом. Им одиноко вместе? Может, нет… Снежинки кружат и что им до меня.
2008