В час ночи Иван Секиркин тихонько оделся во все черное, вынул из комода кухонный нож, и, ласково поправив одеяло безмятежно спящей жене, тихонько выскользнул за дверь. За дверью он тут же напялил на голову вязаную шапочку с прорезями для глаз и, осторожно прикрыв дверь подъезда, двинулся по улицам засыпающего города.
Прохожие на улицах Секиркину ещё попадались, но все они были какие-то мелкие, а Секиркину нужна была жертва покрупнее. Наконец, такой экземпляр возник на пути Ивана. Огромная туша какого-то бизнесмена, в сопровождении телохранителей как раз вылезала из шикарного мерса у ворот своего особняка…
-Сколькол я зарезал, сколько перерезал! – закричал Секиркин и пулей бросился к бугаю. Автоматные очереди прервали его полет, и Иван в лужах крови задергался на мокром асфальте. Телохранители опустили пистолеты и, прикрывая телами босса, быстро покинули место нападения маньяка.
Дав заснять себя на пленку тут же откуда-то набежавшим телевизионщикам и фотографам, которые, сделав снимки, тут же, чтобы не оказаться свидетелями, скрылись с места происшествия, Иван с трудом встал, прокашлялся и продолжил свою кровавую охоту. Пропустив мимо плетущегося к дому с портфельчиком под мышкой вшивого интеллигента и девушку с соблазнительным декольте и в супер-мини-юбке, Секиркин выбрал себе следующую жертву – дородную даму, гуляющую по улице с огромным бультерьером. Причем, как и дама, так и бультерьер были без намордников.
-Зарежу! Изнасилую! Загрызу! – с этими угрозами Иван бросился прямо на собаку. Собака испуганно посмотрела на Ивана, развернулась и бросилась прочь. Зато дама… Дама волком бросилась на Секиркина, прогрызла ему шею и с криком: «Только попробуй пристать еще раз к моей несчастной собачке!», помчалась вслед за улепетывающей по безлюдным улицам псиной. Иван с трудом остановил хлещущую из шеи кровь и, дав снять себя тут же набежавшим отовсюду репортерам, которые сразу после съемки, чтобы не оказаться в свидетелях, скрылись с места происшествия, с трудом поплелся вершить своё кровавое дело дальше.
Пропустив по дороге маленькую потерявшуюся девочку и бегущую за валидолом в ночную аптеку старушку, Секиркин наткнулся на группу подвыпивших подростков.
«Вот они – настоящие жертвы!» – подумал Иван и с криком: «Дайте закурить! И Пива мне, пива!» налетел на отморозков.
Били Секиркина часа два. Когда в начале третьего часа, насытившиеся кровью отморозки, наконец, нехотя покинули место нападения, из кустов тут же выскочили притаившиеся там кино- и фотожурналисты, и быстренько засняв поверженного маньяка на фото и видео, пулей покинули место нападения. Естественно, чтобы не оказаться в свидетелях.
После ухода папарацци, Иван с трудом поднялся и, ковыляя, двинулся к дому.
Дома, спрятав под кровать искореженный бронежилет, Секиркин, густо помазав синяки и раны зеленкой, бухнулся в кровать с безмятежно спящей женой.
… Утром по всем каналам ТВ и во всех газетах появилось экстренное сообщение, что в городе за прошедшую ночь обычными, рядовыми и законопослушными гражданами уничтожены целых три маньяка. К чему прилагались документальные кино- и фото-факты.
А еще через некоторое время в квартире Ивана раздался телефонный звонок. Дрожащей рукой Секиркин снял трубку.
-Иван Трофимович! Товарищ полковник! – протрубил в трубке голос начальника городского УВД генерала Градова. – Я, конечно, понимаю, что внушение населению того, что борьба с маньяками дело легкое – тебе – раз плюнуть… Но ты смотри там не переусердствуй! Береги своё здоровье! Неделя отпуску и орден прилагаются… И привет супруге… - голос генерала потеплел. – Она так ни о чем не догадывается?
Секиркин не ответил и осторожно положил трубку на рычаги. Конечно, ему сегодня досталось, и…. Но теперь он твердо знал, что любая пятилетняя девочка, любая валидольная старуха, и даже вшивый ночной интеллигент с портфелем под мышкой окажут любому настоящему маньяку такое сопротивление, какое в былые времена и не снилось. А значит, профилактика борьбы с правонарушениями в городе (особенно расплодившимися в последние месяцы маньяками), которой и заведовал полковник УВД Иван Трофимович Секиркин, будет выполнена на сто, или даже на сто десять процентов! Что и требовалось доказать! Причем, собственным примером!!! И, значит, никакой настоящий маньяк по улицам города теперь просто так не пройдет! Ни десяти! Ни трех!! Ни даже одного метра!!!