"Скорбь"
Нежность растворяла в себе. Любимые руки ласкали, не давали опомниться, дразнили, уводили с собой в блаженство.
- Я люблю тебя! – Шептали ласковые губы, дразня, не поддаваясь, ускользая от жадных губ любовника, требующих поцелуя.
Жаром страсти опаляло душу и сердце бешено стучало в груди, заставляя закипать неугомонную кровь.
Глаза закрывались, и на ресницах, каплями утренней росы, зависли слезы радости и непередаваемого счастья.
И не возможно больше сдерживать свое желание, нет сил терпеть нежную пытку дразнящих губ и пальцев, ощущать тело любимого, рядом со своим телом, его огонь, рядом со своим огнем.
- Возьми меня! – Витольд прогнулся в страстных объятиях Дитриха. – Я принадлежу тебе!
Оружие, уже готовое к бою, пронзило трепещущую плоть, заставило кричать и извиваться, молить и плакать.
Как демон любил эти моменты и наслаждался каждым из них, даже первой болью, жаркой и настойчивой, врывающейся внутрь и требующей полной капитуляции. А потом примешивающегося, ни с чем не сравнимого, удовольствия, с каждым разом, нарастающего, бьющего прямо в цель, рождающего ощущение полета и всемогущества.
Жаркий шепот в ухо:
- Ты мой! Я люблю тебя!
Изводил, мучил, заставлял ощущать сильнее и ярче, кричать снова и отдаваться с еще больше страстью.
И вдвоем они взлетали к небесам, вырывались в космос, купаясь в общем счастье разделенной любви.
Два сердца, соединенные вместе, два тела слитые воедино, две души, ставшие одним огромным пылающим солнцем.
- Согрей меня этим солнцем, вбери меня в свое тело, стань мной, а я навеки стану тобой, – ты моя жизнь, ты моя плоть, ты смысл моего бытия!..
Витольд судорожно сжался на холодном, каменном полу, ощущая себя раздавленным и маленьким, сон заставил его сердце затрепетать, но лишь на миг, а потом оно снова сжалось и стало твердым и пустым.
Тусклый свет на конце фитилька масляной лампы освещал, равнодушные ко всему, холодные стены пещеры. Тишина нарушалась лишь далекой капелью, просачивающихся, подземных вод.
- Как тихо… Наверное, такой и должна быть могила, правда, Дитрих?! – Демон поднялся и подошел к небольшому валуну – серому и безучастному, обнял, прижался губами. – Я не осуждаю тебя и не буду скорбеть по утрате, потому что ты не умер, ты здесь, все еще со мной, я это чувствую.
Еще вчера, демон думал, что не выдержит той невыносимой тоски, накрывшей сознание, когда Гадар рассказал о решении Дитриха, обернуть печать против себя, и совершил задуманное, – прошел обряд и стал бездушным серым камнем. Витольд потерял вкус жизни, и возвращенная демоническая сила, плескавшаяся через край, ощущалась им как самое страшное проклятие. Решение вернуться домой казалось единственно-правильным и разумным, и скорбящий проклятый подчинился ему безоговорочно. Но у северных границ, куда белый волк привел двух демонов, Витольд задержался, он не мог покинуть эти земли, не попрощавшись.
- Витольд, не глупи, слышишь?! – Ларинда обняла племянника за плечи. – Ну, будь умницей, пошли!
- Подожди! – Не зная, на что надеется, попросил демон. – Еще чуть-чуть, немного и мы пойдем.
Силы отказывали ему, ноги не слушались, - он не хотел уходить. Витольд ощущал присутствие Дитриха и не верил в его смерть.
- Ты ощущаешь не его, а его душу, ты же знаешь?! – Рин погладила несчастного страдальца по щеке, почувствовав, что она мокрая от слез. – Люди не могут быть запечатаны в камень, и продолжать жить, он умрет, так уж сложилось, - его душа не выдержит каменного заточения и уйдет навсегда. Смирись!
- Нет! – Рыкнул Витольд и, неожиданно для всех, пошел от границы обратно в снежную пустыню.
- Гадар, удержи его?! – Вскрикнула демоница.
Серая тень метнулась к бесу, сбила с ног, рыча, волк нацелился на горло бывшего хозяина.
- Кирон! – Витольд ударил оборотня синей молнией, теперь сила полностью принадлежала демону, но это не приносило, ни радости, ни удовлетворения.
Волк взвизгнул и отлетел, но приземлился на все четыре лапы и снова пошел в атаку. Путь ему перерезал белоснежный собрат, он сбил Удальца с ног и сам напал, прихватив разбушевавшегося охотника зубами.
- Хватит! – Прорычал он, не разжимая челюстей. – Опомнись!
Пойманный в ловушку, волк зарычал и попытался отбиться, но придавленный массой врага, никак не мог выкрутиться. Витольд подошел к сцепившимся хищникам и ударил Кирона сверху, поразив его огненной магией.
- Ты убил его?! – Отскочив, рыкнул Гадар.
- Нет, только оглушил!
Рин уже бежала к поверженному зверю, в руке ее блеснул боевой нож.
- Что делать?! – Спросила она и придавила Удальца коленом, вставила в его пасть нож и перемотала челюсти широким поясом. – Как поступишь?!
- Не знаю, я теперь ничего не знаю?! – Витольд наклонился к оборотню, прижался ухом и послушал сердце.
Черный кулон скользнул в прорезь разорванной рубахи и мягко утонул в густой волчьей шерсти. Лучи солнца едва-едва нащупали камень влюбленных и зажгли огненную сердцевину.
Кирон дернул лапами, затем задрожал и изогнулся, будто бы кто-то ударил его по позвоночнику.
- Трансформация?! – Не поняла Ларинда.
А тело волка уже сжималось, послышался хруст костей, шерсть будто выкручивалась, поворачиваясь оборотной стороной, длинная хищная морда укорачивалась и острые уши на голове сползли вниз, став по-человечески круглыми и маленькими, страшная маска сморщила, изломала черты зверя, все больше делая его похожим на человека.
- Хорошо, что он без сознания, а то, плохо бы ему пришлось, Удалец совсем лишился защиты, предотвращающей такое страшное перекидывание. – Гадар поежился и отвел глаза, ему было нелегко наблюдать за естественной трансформацией, которая давно позабылась современными оборотнями.
Кирон закричал и пришел в себя, тяжелое дыхание вздымало его грудь, пар валил от обнаженного тела из ран сочилась теплая густая кровь.
- Смотри-ка, он даже одежду не сохранил! – Витольд поспешил накрыть оборотня плащом, укутал, защищая его от несильного, но все-таки мороза.
- Где я?! – Слепо переводя глаза, спросил Удалец, плохо помня события последних дней.
- С нами, Кирон, не волнуйся! – Ларинда присела рядом с оборотнем, и отерла его вспотевшее лицо. – Тебе многое пришлось пережить, но теперь уже все хорошо. Поспи.
О возвращении во внешние миры нечего было и думать. Пересечь северную границу они еще могли, – Гадар бы помог, но вот пройти земли света и тьмы не получилось бы – Кирон, потерявший много сил, мог не выдержать такого перехода.
Развели костер – Рин все еще нуждалась в тепле и человеческой пище, ее сила так и не вернулась, по-видимому северная жрица хранила только Витольда. Белый оборотень унесся в поле и, спустя несколько минут, притащил жирную белую куропатку.
- Вот, сварите бульон, и Ларинда, и Удалец должны поддержать свои силы.
Демон залечил раны Кирона, приказал ему отдыхать и набираться сил.
- А где Дитрих?! – Оборотень осмотрел всех присутствующих.
Витольд сразу же отвернулся и отошел от огня, Рин потупилась и только Гадар спокойно разъяснил своему другу, что стало с мечником.
- Не ожидал… - Выдохнул раненый. – Жаль его очень, но зато он спас господина…
Он собрался что-то еще добавить, но увидел, как возвращается к костру властитель леса, и замолчал.
- Завтра, на рассвете, если все будет хорошо, мы отправляемся, пора отсюда уходить, пока еще чего-нибудь не стряслось! – Твердо проговорил Витольд, будто сам себя хотел убедить в своих же словах.
Мягкой пеленой снег оседал на синий купол защиты, осыпался, образуя небольшие сугробики. Шуршали снежинки царапая демоническую силу, но никак не могли проникнуть внутрь и заглядывали с любопытством за волшебный барьер, разглядывая тех, кто укрылся от них, спрятался от непогоды, согреваясь у костра.
Витольд чувствовал на себе сочувственные взгляды, хотя ни одного так и не смог поймать. Но даже просто ощущать их, посланные тогда, когда он не видел, оказалось выше его сил. Демон поднялся.
- Ты куда?! – Рин ухватила племянника за брючину.
- Подышать. – Витольд даже не оглянулся.
- Там холодно и завьюжило! – Не унималась тетка.
Демон усмехнулся и посмотрел на Ларинду.
- Ты забываешь, что с моей силой я теперь всемогущ, и ничто больше не потревожит меня!
Защита расступилась и снова сомкнулась, выпустив беса.
- Плащ возьми хотя бы! – Крикнула вдогонку Рин, но не удостоилась ответа.
Витольд шел, по снегу, он больше не нуждался в снегоступах, снежный покров удерживал его и не оседал под ногами, затрудняя движение. Вокруг беса полыхал синий ореол его силы, и север не смел высасывать ее, смирившись с охранным запретом северной жрицы.
- Ну здравствуй, Витольд!
Бес дернулся, будто от удара, он хорошо помнил этот голос из сна, голос девы-воительницы в золотых доспехах.
- Где ты, покажись, я не буду разговаривать с мороком! – Рыкнул демон и огляделся.
Снежинки, сыпавшие с темного неба, сгустились, сложились в плотный образ, соткались в узор и рассыпались, открывая взору прекрасную деву.
- Твоя скорбь идет впереди тебя, Витольд.
- Не твоя забота моя скорбь! – Отмахнулся бес, и его темная аура вспыхнула ярче.
- Не злись. Я пришла с миром.
Жрица махнула широким рукавом, и демоническая сила начала ослабевать, свалив своего хозяина с ног.
- Хорош мир!.. – Витольд удержал часть силы, еще больше озлобляясь. Его аура вспыхнула с новой силой.
- Ты ведь хочешь увидеть камень?!
Злость тут же исчезла, и в глазах появилась надежда.
- Ты знаешь где он?!
- Знаю и провожу тебя к нему, проститься, как ты и хотел. Ну, пойдешь?
Дева протянула руку, и Витольд ухватился за нее, красноречивее ответа и не требовалось.
Беса привели в неглубокую пещеру, находящуюся в небольшой горе, в южных землях северных владений.
- Я хозяйка этих земель, поэтому здесь его никто не тронет… - Сказала Жрица. – Думаю, лучше места для сна и не найти.
Витольд опустился на колени рядом с серым камнем.
- Можно мне остаться с ним? – Спросил он, гладя рукой холодный шершавый бок печати и ощущая далекий отклик души Дитриха, будто издалека он позвал его, поманил за собой.
Сердце радостно забилось в ответ, потянулось на зов, и будто не исчезла печать вечности, не освободила, навсегда оставив слугой человека.
- На три дня, демон. Я позволяю тебе скорбеть ровно три дня, потом ты уйдешь, и я запечатаю пещеру навечно.
- Позволь мне остаться здесь навсегда! – Взмолился проклятый. – Пусть север высосет мою силу, а ты запечатаешь меня здесь, рядом с ним, я прошу тебя!
- Не проси! – Жрица была неумолима. – Ровно три дня, потом ты уйдешь, я открою тебе прямой путь через границу света и тьмы.
- Хорошо, я понял… - Смирился демон.
Он лежал рядом с каменным телом мечника и видел сны о прошлом, скорбел и мучился, страдал и плакал, стенал, заламывая руки, грыз безмолвный холодный валун, разрывал в кровь пальцы об острые грани печати, навсегда забравшей любимого.
Постепенно лютая ненависть заполнила все существо, и тогда Витольд проклял человека, поклялся отомстить всем людям за страдания его измученного сердца.
Но вскоре раскаялся и снова лежал возле камня в тихой апатии, предаваясь своему отчаянному горю.
В конце второго дня, а демон даже под землей хорошо различал пути солнца и луны, мягкий свет озарил темные стены пещеры.
- Витольд, пора!
- Нет… Прошло только два дня, а мне позволено пробыть здесь три!.. – Демон поднялся, и его лицо, без того бледное, сделалось пепельно-серым. У стены, в неярком свете стоял темный властелин.
- Сын, не время скорбеть, тебя ждет твой народ! Вставай и иди!
- Нет!.. – Слово сына прозвучало тверже слова отца.
- Скажи мне, что даст твоя скорбь, кому и что ты хочешь доказать? – Люций подошел к скорбящему, но не коснулся его, просто присел рядом.
- Я не доказываю и не играю! – Рыкнул молодой бес. – Я люблю его, до сих пор люблю, и это причиняет мне боль! Этот человек пожертвовал своей жизнью ради моей, он бросил меня…
- Глупец!.. – Вскричал темный правитель демонического мира, вскакивая на ноги. – Ты должен принять эту жертву как должное, человек, запечатавший тебя, должен быть твоим вассалом, а не хозяином, и то, что он сделал, – достойно похвалы, нечего плакать по нему, он всего лишь игрушка в твоих руках.
- Замолчи! И никогда не смей говорить такое о Дитрихе, ты ничего не знаешь!.. – Витольд тоже поднялся и теперь, казалось, готовился напасть на своего отца. – Я люблю его, и не говори мне, что демон не может любить!
- Ты ведь знаешь, почему человек сотворил оборотное заклятие? – Люций улыбнулся, в другое время он наказал бы сына за дерзость, но сейчас не хотел ругаться с ним, расшатывая и без того зыбкие отношения.
- Ему была противна мысль, что однажды он станет демоном! Человек не желал быть таким, как мы с тобой, отец! Дитрих отказался от силы и власти, презрел их и ушел в камень! – Каждое слово Витольд выплевывал в лицо властелину, не заботясь о чувствах отца.
- Не хотел становиться демоном?! Хм… Ну и не становился бы… Кто ему мешал оставаться святым?.. Впрочем… - Люций рассмеялся, и этот смех казался кощунством в скорбной усыпальнице. – Человеческая вера способна и не на такое. Твой мечник так уверовал в темную мощь силы, что невольно поддался ее влиянию. Но святое нельзя измазать, до тех пор, пока оно само не примет тьму. Поверившие люди способны на многое, даже убить себя во имя своей святой веры. Глупцы!.. Поглощая тьму, мечник никогда не стал бы темным, даже владея тобой и разделяя демоническую энергию, он мог сохранить чистоту. Конечно, если бы не принял слова слепца на веру. Как хорошо, что остались еще наивные глупцы. Как видишь, по большому счету, – жертва напрасна! Это свойственно человеческой породе – совершать напрасные подвиги во имя своей глупости!
И ты, уподобившись этой кукле, слепленной из куска глины, хочешь запрятать себя в мрачной северной пещере, в угоду глупому чувству? Очнись, ты демон, наследник темного царства, и никто не сможет помешать судьбе ведущей тебя вперед!
- Пусть жертва человека и напрасна, как ты говоришь, но я знаю, Дитрих пошел на обряд не только потому, что боялся тьмы, – он хотел дать свободу мне! У меня есть еще день. – Витольд снова опустился на колени рядом с запечатанным мечником и склонил голову. – Прошу тебя, отец, я не хочу сейчас препираться с тобой…
В темном лице властелина вдруг появилось сочувствие, он положил ладонь на голову сына и вздохнул.
- Ты сейчас так похож на Светлолику, такой же несчастный в своем горе… Хорошо, я не стану мешать тебе. Один день, и обещай, что вернешься?!
- Вернусь! – Устало проговорил демон, и не увидел, почувствовал, как истаял образ отца за спиной.
Тишина воцарилась в пещере. Витольд обнял камень и поцеловал его.
- Только это осталось мне – безответный, холодный поцелуй… – Прошептал скорбящий и закрыл глаза. – Как бы я хотел увидеть тебя, хотя бы еще один раз коснуться твоих губ, заглянуть в, разгорающиеся страстью, глаза, насладиться любовью, взлететь высоко-высоко и превратиться в огненную звезду, пылающую и сжигающую саму себя. Сожги меня, Дитрих, раствори меня в этом камне, забери к себе!
Крик заметался раненной птицей, разбиваясь о стены пещеры, замигал огонек на фитильке, причудливо изгибая тени, создавая ирреальные узоры вокруг камня и скорбящего демона.
Ровно через три дня Радана вернулась в усыпальницу.
- Пора! – Сказала она.
Витольд поднял голову, он лежал у камня, не желая расставаться с запечатанным хозяином.
- Отдай мне его… - Хрипло попросил бес. – Ведь он для тебя ничего не значит…
- Ты так жаждешь взять этот валун с собой?
Жесткие слова заставили тело вздрогнуть, а душу полыхнуть огнем ненависти.
- Это не просто валун! – Демон медленно поднялся с пола, полыхая синими молниями. – Слышишь, отдай!
- Я спишу все на твою скорбь по потерянному человеку и поэтому прощу тебя, проклятый! – Спокойно сказала жрица и добавила гневно. – Уймись! Иначе изгоню!
Мелькнул широкий рукав ее платья, и сила беса обернулась против него, сбила с ног, придавив нечистого к полу.
- Я отдам тебе этот камень, забирай. Но не забывай, душа человека, долго жить в нем не станет, она покинет место печати и навсегда уйдет из материального мира.
- Мне это известно!.. – Витольд поднялся, почувствовав, что магия жрицы отпустила его. – Спасибо за понимание и за то, что позволила забрать Дитриха.
Радана покачала головой, сочувственно глядя на демона. Она сердцем принимала скорбь и боль наследника темного властелина, но умом не могла понять, как демон может любить, как он, проклятый, сумел открыть свою душу для таких сильных и всепоглощающих чувств. Может быть, поэтому она отдала валун, создав страдающему бесу иллюзию обладания любимым, пусть даже и в форме бездушного камня.
«Может быть, я совершаю сейчас самое большее из зол? – Подумала жрица. – И у милосердия бывает вторая сторона, и совершается оно обычно из жалости… Наверное, не стоило зарождать в проклятом напрасные надежды?.. Но не могу смотреть в эти страдающие глаза, полные слез… Пусть все идет своим чередом!»
Она вывела демона по радужному коридору, привела его на границу света и тьмы, пообещав прислать камень, как только начнется новолуние.
Витольд вышел из полосы мертвых земель и остановился, удивленно оглядывая поле, лежащее у самой границы.
Демоны всевозможных рангов: чиновники и знать, военные и даже солдаты, – все дружно приклонили колени.
- Приветствуем, повелитель!
Отчего-то вдруг стало холодно, даже демоническая сила не помогала, по спине пронесся ледяной вихрь, а душу заскребли неприятные коготки начинающегося беспокойства.
- Встаньте! – Проговорил молодой бес и оглянулся.
К нему уже спешила Ларинда.
Она остановилась в десяти шагах от господина, как того требовал этикет, поклонилась, прижав правую руку к сердцу, выказывая тем самым преданность и почтение.
- Повелитель!.. – Глаза, глянувшие на Витольда, смеялись, но весь вид говорил о покорности темному владыке.
- Что здесь происходит, Рин?
- Наследник получил право на трон. Иными словами: король умер, да здравствует король!
- Ура! – Разнеслось по огромному полю.
И этот крик понесся по округе, нервируя лесных и домашних животных и, наводя панический ужас на обывателей. Боевые маги и волхвы, на чьих землях сейчас развернулся лагерь демонов, готовились к смертельной битве.
- Приветствую повелитель! – Алказар поклонился брату. Затем разогнулся и гаркнул во всю мощь своих легких – Коня господину!
- А меня спросить никто не удосужился? - Пробубнил Витольд.
- А зачем?! Ты наследник, и твое желание или нежелание быть властелином мало кого волнует. Народ хочет видеть Витольда, сына Люция, на троне темного царства – такова воля народа, осмелься теперь ее оспорить, повелитель!
Рин спрятала усмешку, поклонившись владыке темных миров, развернулась, разгибаясь и перехватила узду огромного черного коня.
- Вперед, мой господин, тебя ждут великие дела!
Демоны тут же свернули лагерь, все как один, в мгновение ока, оказались на конях и поскакали вслед за новым повелителем демонического мира.
Дозорные, ехавшие впереди отряда, разгоняли тех, кто осмеливался встать на пути всадников. Таковых находилось немного.
Старик, опершись на клюку, зазевался, и над ним взметнулась нагайка демонического охранника. Холодным блеском сверкнули из-под густых бровей глаза старца, и ледяной взгляд неожиданно усмирил наглеца.
- Не утруждай себя, болезный, я сам отойду в сторону, что я не понимаю что ли!..
Человек сошел с дороги, пропуская отряд, оперся на клюку, и, с хитрым прищуром, смотрел на демонических всадников, то ли презирая, то ли насмехаясь над ними, – что впрочем, по понятию человеческих миров было одно и тоже, когда речь заходила о проклятых.
Витольд вздрогнул, ощутив на себе неприятный, острый взгляд волхва, и оглянулся. Что-то неуловимо-знакомое было в облике старца, что-то, что заставило сердце встрепенуться в груди, а дыхание на миг сбилось. Но только на миг. Вороной конь, тряхнув гривой, быстро прошел мимо, и человек остался позади, воспоминания о нем сразу же отошли в прошлое и вскоре совсем истаяли в череде навалившихся на темного властелина обязанностей.