- Везет же стерве! – сквозь зубы процедила Зинаида Марковна Кускова, учитель русского языка, неприязненно глядя вслед своей молодой коллеге, только что скрывшейся за поворотом тускло освещенного вечерней порой школьного коридора.
- И что тебе, Зинка, неймется? – с легкой укоризной спросила стоявшая рядом Валентина Викторовна Бобкова, закадычная подруга еще со студенческих времен, назначенная год назад заместителем директора школы по воспитательной работе. – Она что, тебе в борщ наплевала? Так же, как и мы с тобой, во вторую смену ишачит…
- А ты, Валька, ее не защищай, - перебила Кускова. – Да и директора своего дорогого. Как выбилась в начальство, так совсем другим человеком стала.
- А уж директор-то здесь каким боком?
- Может, и боком, а, может, и по-другому как-нибудь. Я-то со свечкой возле их кровати не стояла. Может они вообще прямо на директорском столе или на полу в кабинете физики… Народ зря говорить не будет. Или ты не слышала ни разу, что эта Наташка с нашим директором трахается?
- Да слышала, слышала, - неохотно ответила Бобкова. – А, если даже и так? Это их личное дело. Тебе это жить или работать мешает? Наталья Викторовна – женщина молодая, привлекательная… Свободная, опять же… Или ты на ее место метила, а теперь бесишься от зависти?
- Метила, как же! – чуть не взвизгнула от «праведного» гнева Зинаида Марковна. – Да меня мой Петя убил, если бы узнал.
- Так что тогда слюной брызжешь? Или мысли шаловливые все-таки закрадывались? Тогда тебе, подруга, как это у них, на Западе, модно, к психотерапевту сходить надо. Ты на себя-то в зеркало давно смотрела? Я до сих пор не перестаю удивляться, как это твой Петя на такое позарился…
- Да как ты...
- Смею? Так сама не лучше. У меня такой фигуры, как у Наташи, и в пятнадцать лет не было, не то, что в двадцать шесть. Только колхозный механизатор и подкатился, когда три года в деревенской школе после университета отрабатывала. Перед местными девками потом гоголем ходил: мол, никто мне отказать не может. Хорошо, хоть забеременела, да сына родила, а то так бы одна и вековала. Так что нечего тебе Наташе завидовать: у тебя и муж, и дочь… А у нее-то всей и радости, что с чужим мужиком миловаться. Ради нее наш директор свою благоверную никогда не бросит. Да и для карьеры это плохо.
- Все равно она стерва, - стояла на своем Кускова.
- Да-а, Зинка, ты, чем старше становишься, тем завистливее. Все на чужое роток разеваешь. Свое надо беречь. Правильно все-таки говорят: «Что имеем – не храним, потерявши – плачем». И, вообще, чем других обсуждать, иди лучше к уроку готовься: перемена вот-вот закончится…