Здравствуй, любимый город!
Вдохнув воздух - бальзам, она ощутила его почти на вкус – так он воспринимался всегда по - приезду.
Здесь она быстро залечит душевные и телесные раны не без помощи родни… да и город маленький.. что здесь делить грозным девяностым, гусеницы которых, казалось с нее одной начали свое шествие в Москве.
Город, расположенный на горе, предлагал заселение и на своих склонах, один из которых спускался к воде, участки нарезались по пятнадцать соток. Природная набережная с годами приобрела курортный статус.
Приезжие, не стесняя себя, ходили по улицам в купальниках и шортах, уже не задевая своим видом строгих нравов казачества, принося им дополнительный доход за постой и фрукты.
В сопровождении брата и его жены Наташки, встретивших ее и дочь, они приближались к своему родовому гнезду, не «Ласточкино...» как в Крыму, но родное... сердце защемило... что ее здесь ждет?
Квартиру в Москве пришлось сдать и, имея неплохие деньги для N, можно было надеяться на безбедную жизнь ..
Спускаясь к дому (вернее к домам: их было два - родители рассчитывали на большую дружную семью и выстроили для нее усадьбу), она увидела незнакомого мужчину, вышедшего им навстречу с улыбкой на когда-то приятном лице. Но глаза, черные и колючие, не прятала даже улыбка.
-Это кто? – к нелегкому спуску, уже без палочки, но с последствиями перелома, прибавилась неясная тревога, в последние время никогда не бывая напрасной.
- Это Гоша, он здесь живет, - в состоянии похмелья брат не мог долго говорить; всю дорогу в вагоне они с Наташкой пили коньяк или водку, как воду.
-Жили «припеваючи»,
сколько было мочи,
коньяк, бренди, водку,
под икру, селедку – шутила она в поезде, стараясь отогнать опасения, связанные с пьющим братом и невесткой.
А где мама! - тревога, уже за нее, отодвинула другие мысли на потом.
Мама сидела на кровати и, улыбаясь, протянула к ней руки, из которых что-то упало на пол.
-Доченька! - дочь опустилась на колени и уткнулась в мамины ладони, говоря,
- Прости, мамочка, прости.
- Ну что? Что? Не плачь. – приговаривала мама и гладила ее по голове. На полу лежали ключи от дома и упавшая сберкнижка, с которой утром сняли все деньги. По спине пробежал холод... Гоша! Его взгляд царапнул душу... а ухмылка...
Еще в прошлый свой приезд, было понятно, что дорога до сберкассы мамой была забыта...Значило ли это, что деньги снял Гоша?
- Но брат! Кому доверил маму? - брат с Наташкой, словно услышав немой вопрос, спешно удалились «гасить похмельный синдром.» Гоша остался.
На кухне из еды была только соль. Взгляд Гоши с ухмылкой следовал за ней.
Где деньги? - в ответ Гоша пожал плечами. Прореха в их жизни, похоже, служила ему приютом: из дома исчезли многие ценные вещи.
Пока дочь завладела вниманием бабушки, рассказывая, как дядя Леня (брат) упал с верхней полки и...даже совсем не умер..., она решила избавиться от соседства явного бомжа Гоши.
На ее требование уйти и никогда не возвращаться, он вытащил нож и с размаха больно ударил ее в область сердца, удар не успел испугать... был мгновенный, но крови не пролилось ни капли. По пути движения руки Гоша перевернул нож лезвием к себе, ударив ее рукояткой. Пугал!
И она, хромая, раненная людьми и жизнью со всех сторон, слабая и беззащитная не выдержала.
-Во-о-о-н!!!
Как тигрица, защищая свое логово, бросилась на угрозу ожидаемой благополучной жизни, и, не контролируя себя, кидала в преступника, сидевшего за убийство (о чем в тот момент ей не было известно) все, что было ближе к ней.
Не ожидая такого отпора, Гоша растерялся, а когда на его голову опустилась корзина и сверху, уже нее, посыпались удары сковородкой, скалкой, летели тазы, он упал и, пытаясь освободиться от корзины, выползал из кухни.
Бабушка с внучкой, спешно вбежав, с недоумением смотрели на нее.
Сердце бешено колотилось, дрожь негодования заполнила все ее существо и, еще не осознав, что она сделала, почему-то сказала: - Гоша здесь жить больше не хочет, он упал...
- И опять даже не умер – вставила дочка.
Дикая кошка! Пантера... – думала она про себя. Утонченная и возвышенная натура в схватке с преступником победила?
Что с ней будет?
Вот цена девяностых: победа всегда оборачивается поражением своих устоявшихся человеческих качеств. И потерей, и горечью.
Внутри что-то больно ломалось. Надежда, уверенность, достоинство – все это уходило, казалось, навсегда!
Сломанное, не успевало срастись, а очередная утрата дозы человечности не оставляла надежд на восстановление прежней. И так многие дни, месяцы, годы… И она тоже... вовлеклась в это болото? Горькая усмешка опустила уголки губ.
Свобода??? От чего свобода??? - от спокойной и счастливой жизни?
Что с ней будет? – подумала она опять, спускаясь в сад. Даже природа, чувствуя слабинку, диктовала свой нрав и свое владение свободой. Сорняки, как бы хвастались своими роскошными стеблями, отвоевывая право на жизнь и подавляя собой культуру сада и огорода
- Будет вам тяпка! – да-а, похоже, «тяпка» потребуется не только в огороде...
Продолжение следует.