Тихие созерцания
Созерцание первое.
Джамгаровский пруд!
Джамгаровский пруд.
Как много вечеров мы прожили вместе. Столько слёз неразделённой любви я дарил тебе, мой Джамгаровский пруд. Слеза прорастала и становилась травой по весне. Пруд для философа. Пруд познания мира, отражённого в его водах. Пруд для меня.
Старый пруд,
Прыгнула в воду лягушка,
всплеск в тишине.
Фуру икеа,
Кабадза тоби коми.
Мидзуно ото.
Спасибо тебе, Басё! Привет тебе из Лосиного острова.
Мой брат любил гонять по заповедной зоне на велосипеде. Однажды его подрезал заяц и он упал. Зато, проходя мимо болота, заметил лягушку и решил приютить её временно в нашей квартире. Мама по утру была в ужасе. Мне было поручено найти новый дом для лягушке. У нас не те условия для неё. Так я разведал дорогу до Джамгаровского пруда Кажется с моей лягушки и началась династия амфибий водоёма.. Как же громко и мелодично они квакают по весне. Весной там вообще всё волшебно.
Помню вот какой ещё случай. Была весна, но лёд ещё держался на воде. Две утки на льду играли в любовные ритуалы. И вот одна кошка чёрного цвета решила их изловить. Бежит кошка, раздумывает над планом атаки. Ещё бы, такая добыча! Но на середине пути что-то вдруг пугает её. Она уходит восвояси. Нет, не лёд её испугал. Просто дань уважения мировой силе любви, и отдельно: мировой силе рождения новой жизни.
Ещё помню, фотографировал я на пруду. Ночью, т.е. часов в одиннадцать, зимою пошёл я с громоздким штативом и механическим фотоаппаратом на пруд. Была метель, и меня вместе со штативом сносило на лёд.
Это был мой проект по предмету фотографии в моей гимназии. Я хотел сфотографировать кафешку, заброшенную на зиму, но более мне удалась луна и дома в отдалении, как души с того мира. Бесы метели долго водили с нами хоровод. Мне было страшно и упоительно.
Бывало, я хотел покончить жизнь самоубийством, утопившись в пруду. Но нет, луна над прудом одела облачный парик судьи, запретила мне умирать. В “луже” я не утоп.
Сколько дивных любовных мечтаний я разделил вместе с прудом. У меня возникла особая мечта: пройтись по набережной вместе с возлюбленной, когда ночь делает пруд бесконечным морем.
Созерцание второе.
Почему ягода называется волчьей.
Потому что так назвали.
Нет, почему именно волчьей.
Ей волки питаются.
А, это когда волк зайца не может поймать, то он есть волчью ягоду. Ясно.
Такой разговор застал я проходя мимо школы. Я люблю прогуливаться возле школ, это позволяет мне напиться ностальгией. В другой раз я застал такую сцену. Группа ребят бежала из школы. Портфели побросали через забор, потом сами полезли. До сих пор не могу понять, это был побег с урока или они просто срезали путь после учебного дня, нагоняли урок физкультуры. Ещё раз слышал:
Вот у него опять двойка.
Ну, а ты скажи, что это для пестроты. В коллекции все оценки должны быть. А то так не интересно. Хорошо, что не кол.
Я тоскую по школе. Там было так просто. Не было одиночества. Хотя некоторая грусть в старших классах тоже была. Зрелость и перезрелость. Неужели я устал от жизни, рано устал.
Сейчас я вижу только пустоту, когда смотрю людям в глаза. Городской транспорт напоминает часовой механизм, люди — шестерёнки, образующие его. Я бы давно умер, но не хочется огорчать родных.
Куда же делось детство? Оно медленно уходило, с болью. Первым симптомом было то, что я разучился играть в игрушки, в солдатиков, в куклы. Мне не с кем было играть, а сам с собой я в один день взял и разучился. Книги заменили мне игрушки. Теперь я коллекционирую книги, с упоением, как раньше коллекционировал черепашек-ниндзей и мышей рокеров.
Вот я принимаю ванну. Плещусь как ребёнок. Хочется закрыть глаза, открыть, и бац, мне все ещё 10 — 12 лет, а прожитые годы — сон, небылица.
Почему я вырос, почему я стал хуже? Учительница географии как-то заметила, что из мальчиков выростают настоящие чудовища. Почему я вырос. Я набрал грехов, которые бы даже не подумал совершать, будь я ребёнок.
Моя личность разлагается. И где-то в дали возрождение. Тёмный период скоро пройдет, и вот я снова смотрю на мир чистыми невинными глазами. В мире, где всё приятно и хорошо, дружелюбно и также невинно.
Я отчего-то обозлился на весь мир. А ведь это оттого, что я разлюбил себя. А себя разлюбил, потому что совершал мерзость. Моя душа нуждается в прощении, и это прощение может дать только одна сила — христианская религия, Церковь.
Я тяжко согрешил, я попирал свои же принципы. Мне было худо от этого. Я целыми днями лежал в кровати, ничего не хотелось делать. Я окунулся в грязь. “Плохо мне!” - сопел я.
И вот мне приснилась церковь Спаса Покрова на Нерли. Сон дивный, потому что церквушка в солнце и с отражением в воде дивная; много света. И я понял, что есть путь прощения.
Зашёл я в храм Адриана и Наталии, самый ближний храм от дома, если не считать часовенки. На правом своде было изображено Благовещенье. Мария такая красивая. Архангел так кроток. И эта красота повторила для меня: есть прощение.
Я стал посещать этот храм, не на службы нет, просто посещать, когда мне удобно, заходить только. Не знал я тогда икон. Мама мне сказала как-то, что ставить свечи можно тем святым, которые нравятся. Вот и ставил тем иконам, которые посчитал наиболее красивыми. Молился тоже от себя, не зная молитв.(Тогда ведь даже «Отче наш...» не знал).
Я хотел узнать, что такое православие. стал ходить на лекции Андрея Кураева в МГУ. И передо мною открылся загадочный и дивный мир. У религии нашлось в моих очах столько оправдания, что я даже не знал, может ли физика похвастаться такой твердыней философского обоснования.
Начал читать Евангелия. Меня удивило, что их четыре. Об одном, но столь важном, что целых четыре раза. Чтение меня вдохновляло, пробуждало к жизни. Читал я по дореволюционной азбуке, и от этого было больше трепета.
В праволсвии я тогда искал какой-то очистительной романтики. Как-то забежал в храм св. муч. Татьяны, что на Никольской улице, а там пел женский хор: “Господи, помилуй! Господи, помилуй! Господи, помилуй...” И так это пронзило меня, что я выбежал в слезах. Тогда неразделённо любил одну девушку. Может, поэтому плакал. ещё.
А этот свет от вечерних икон, через стекло преображающие и наш мир. Наш мир в отражение икон..
А это освещение храма! С утра видишь священника выходящего из алтаря, а за спиной у него большой, толстый луч света. Какие же молодцы были архитекторы, что так удачно установили храм по отношению к солнцу. Свет возрождения души, свет радости, свет благодати.
Помню, в детстве мама меня водила в один из вечеров в храм. Это было на Пасху. Уже тогда я чувствовал, что весь мир ликует с нами тысячами огней по всему миру. Эхо слов: “Христос воскресе!” - “Воистину воскресе!” Куличи, такие сладкие сдобные на вид. Свечи, много свечей, особый отсвет на расписные своды.
Ещё одно детское воспоминание: мультфильм на притчу о богаче и бедняке, когда богачь отказался помочь бедняку, но оказался в аду, бедняк же очутился в раю. Особенно страшно изображался в мультфильме ад.